Голос Тайра. Жертва порока

Глава 13

И только покинув коридор и оказавшись в холле, я вспомнила о том, что мои туфли остались в той каморке, с очень интересным портретом на стене. Замерла на месте, прикрыла глаза, выдохнула и уже собралась развернуться и отдать распоряжение дворецкому, чтобы мне доставили мои туфельки, как услышала ехидное:

— Мисс Сольер, ну наконец-то! Вы заставили нас волноваться.

Пришлось открывать глаза и смотреть сияющего, точно новенькая золотая монетка лорда Прэтта. У меня от вида его самодовольной улыбки даже зубы заныли.

— Лорд Прэтт, — постаралась ответить в том же тоне, — а по вашему виду и не скажешь, что волнения и вовсе вам знакомы.

— Так это Март весь извелся, — не остался в долгу противный менталист, кивком указывая мне на старшего следователя. Тот и вправду был мрачнее тучи.

Я вздохнула. Хотела было тонко огрызнуться, а потом подумала, что оно того не стоит. Чтобы я ни сказала сейчас, чтобы ни сделала, это только затянет время. А день сегодня был долгим, насыщенным. Я устала, ножки у меня болят, спину ломит, в висках начинает стучать. А еще есть вдруг захотелось. И ведь этот противный менталист понимает прекрасно, что я не верю ни единому его словечку, а все равно ведет себя так, словно бы мы на светском рауте находимся, а не в холле его же особняка да еще и в такой, стоит признать, компрометирующей ситуации.

Но для него игра уже началась, а из меня сегодня игрок никудышный, того и гляди допущу оплошность, последствия которой будут неисправимы. Так что нет, буду мило улыбаться и молчать. И пусть этот раунд я проиграю, зато у меня появится куда больше шансов выиграть в финале.

Я вымучено улыбнулась, огляделась по сторонам, отмечая и двух полисменов, что замерли у входа. Они вроде и старались сохранять невозмутимое выражение на лицах, но практики в этом деле у них явно было поменьше, чем у того же Симменса и потому, я отчетливо видела любопытство в их глазах. Могу себе представить какие слухи поползут завтра по столице.

Нет, я не была леди, не имела никакого веса на рынке невест (ну, это если не считать папенькиного наследства и перспективы так и остаться единственной наследницей дяди Фила), так что за свою репутацию могла быть спокойна. Ну кому какое дело до того, что творит какая-то там Рианна Сольер? Вот если бы мне не удалось в свое время избежать представления ко двору, вот тогда да, тогда бы за каждым моим шагом следили бдительные кумушки из какого-нибудь комитета отчаянных девственниц или праведниц или как там они себя называют. А так, могу творить все, что мне вздумается, главное — не попасть на первые страницы газет. И то, последнего мне стоит опасаться только из-за дяди Фила, поскольку точно знаю, что если меня напечатают не в «Голосе», то родственник мой точно обидится, что упустил такую сенсацию.

Лорд Прэтт слегка заволновался, когда очередная его едкая реплика осталась без парирующего ответа с моей стороны.

— Мисс Сольер, — наконец не выдержал старший следователь. Он приблизился ко мне почти вплотную, предложил локоть. Я даже умилилась, правда, вяло как-то, не иначе как из-за усталости. Ну что же, сдается мне, что лорд Мартин Алан определенно вышел из списка моих внештатных врагов, и имеет все предпосылки обосноваться в небольшом списке тех, кого я могу назвать хорошими знакомыми. Наверное. — Идемте, отвезу вас домой. Поздно уже, и не пристало молодой девушке в одиночку раскатывать на общественных соланах. Это небезопасно.

Ну все, теперь я точно готова простить ему некоторые оплошности и промашки. Март же просто лапочка. И даже забуду на время про его спор с Прэттом. Старший следователь не виноват, вот нисколечко, это его противный менталист с толка сбил.

Я довольная до невозможности направилась к своему спасителю. Честно говоря, я все же очень устала за этот длинный день. У меня болели стертые ноги, слегка подташнивало, и начинала кружиться голова, хотелось спать, и перед глазами то и дело появлялись темные пятна. Нельзя заставлять Ришку так сильно нервничать в один день, вот нельзя.

Но противный лорд Прэтт все равно решил оставить последнее слово за собой. Едва мы поравнялись с ним, он окинул меня придирчивым взглядом, задержался немного на испачканном на груди платье, не оставил без внимания и пострадавший подол и… то что виднелось из-под него, и все же не удержался:

— А почему вы босиком? Неужели в «Голосе» так скудно оплачивают труд журналистов, что у вас не хватает жалованья на приличную обувь?

Я замерла, глядя прямо перед собой, и сжимая пальцы на локте Алана с такой силой, словно бы хотела ему руку сломать.

Ну, на самом деле хотела, только не руку старшему следователю, а шею лорду Прэтту, но… пришлось довольствоваться тем, что было в пределах досягаемости. Замена так себе, стоит отметить. Март, вместо того, чтобы продолжить путь тоже остановился и отошел на шаг, принялся разглядывать мои босые ноги, виднеющиеся из-под измятого, грязного, местами оборванного подола.

Нет, мне не было стыдно. Мне было… было… так обидно за то, что я никак не могла придумать достойного ответа. Вот стояла посреди холла, хлопала ресницами, цепляясь за руку старшего следователя, и совершенно не знала, как ответить.

А тут еще и примороженный Симменс решил проявить себя. Так-то он позади меня следовал, а тут вдруг решил вперед пройти. Обошел меня, и с учтивым поклоном протянул… мои туфли. Те самые, которые я в той комнате с портретом оставила.

— Вы забыли, мисс.

Я словно во сне протянула руки, взяла растреклятую обувку, прижала ее к груди, точно ничего дороже у меня в жизни не было. Скулы свело, открывать рот и что-то говорить, я не рисковала. И честно говоря, дальнейшее меня и саму поразило не меньше чем остальных.

Просто мне вдруг так жалко себя стало. Я весь день крутилась, как белка в колесе, встречалась с какими-то людьми, разговаривала с ними, вытягивала из них подробности. Я устала до черных точек перед глазами, ни разу нормально не ела за весь день (утренний чай и ветчина у Марты не считаются, когда то было-то?), стерла ноги до крови, замерзла, пока два часа слонялась под забором прэттовского особняка, пострадала от ментального воздействия и только наследие папеньки и счастливое вмешательство господина старшего следователя спасло меня от помешательства и слабоумия. Я столько всего пережила, а какой-то… лорд, который, кстати, едва меня на тот свет не отправил еще и потешаться вздумал?

Всхлип вырвался непроизвольно, и я тут же закусила губу. Нет, плакать уж точно не собиралась, глаза были сухие совершенно, но…

— Ник прекрати, — суровый окрик Мартина Алана заставил меня чуть вздрогнуть и… отвернуться. Да-да, я позорно отвернула от этих лордов совершенно сухое лицо. А ведь никогда не верила матушке, когда она говорила, что сила женщины в ее слабости и своевременных слезах. А поди ж ты. Мудрая женщина моя маменька, надо будет ей письмо благодарственное послать и безделушку какую прикупить по случаю, она у меня любит всякие редкие штучки.

— Мисс Сольер, идемте, прошу вас, — Мартин, лапочка мой, сам меня под локоток взял и к дверям повел, и даже пытался шептать что-то успокаивающее.

Ну чудо же, а не мужчина. Ему еще список приятелей своих пересмотреть, и я даже готова подсказать его имя дяде Филу, когда тот в следующий раз начнет составлять примерный список моих вероятных женихов. Да, было у моего любимого родственника такое увлечение: где-то с периодичностью раз в полгода он вспоминал о том, что его единственная и горячо любимая племянница все еще «не пристроена» и с усердием начинал записывать имена известных ему холостяков с целью потом пригласить их на ужин и познакомить со мной. Ох, и развлекались мы с ним на пару во время таких смотрин.

Мне даже казалось, что дядя Фил специально все это устраивал, чтобы повеселиться. Просто, не мог же он не знать, как я отнесусь к очередному наплыву женихов? И что издеваться над ними начну. А если знал, то зачем тогда все это устраивал? Определенно, чтобы развлечься.

Я задумчиво покосилась на идущего рядом старшего следователя. Оценила и высокий рост, и внушительную фигуру и волосы вот у него светлые, и глазки синие и вообще, он весь такой… настоящий мужчина, вот. Может мне в него влюбиться?

На этот раз я задумалась серьезней.

Нет, ну а что? Мне уже скоро двадцать лет, а нормальных отношений так ни с кем завести и не успела. Ухажеров-то хватало, и в академии и за ее стенами (одного только Малкольма вспомнить или тех несчастных, которых дядя Фил в дом пачками таскал, а про студентов-магов так и говорить нечего, иной раз прятаться приходилось от особо ретивых), а вот так чтобы по-настоящему, у меня еще ни разу не было. Я и на свидания-то ходила без особого удовольствия. Ну, то есть, чтобы поесть в хорошем ресторане или посмотреть спектакль какой, на балах вот, что иной раз в ратуше устраивали, потанцевать чтоб было с кем. А то, что за удовольствие на бал явиться и простоять у стеночки весь вечер? Да и не принято появляться девушке в обществе без сопровождения. А так чтобы, как у остальных, с чувствами там, вздохами-поцелуями, с бабочками в животе или кто там порхать должен, такого не было ни разу. Да и не очень-то хотелось, если честно. Или просто кавалеры мои не ко двору все время приходились?

А тут вдруг мысль пришла: как бы я отреагировала, если бы Мартин меня, скажем, на ужин пригласил? Или в театр?

Последняя мысль всколыхнула воспоминания о начале сегодняшнего вечера и об Аметисте Баррио. А еще о том, как она смеялась, прижимаясь всем телом к лорду Прэтту. И вот как-то в театр сразу мне перехотелось. Да и госпожа прима вдруг перестала казаться такой уж и талантливой, великолепной и все такое прочее. И что в ней мужчины находят?

Ну и ладно, и без театра можно куда-нибудь сходить, чтобы приятно провести вечер в компании Марта. Придумать бы только, как так сделать, чтобы он меня пригласил?

На крыльце прэттовского особняка, господин старший следователь остановился, обернулся ко мне и без улыбки произнес:

— Мисс Сольер, подождите минутку здесь, я подгоню солан.

Я только кивнула в ответ и вздохнула тихонечко. Нет, все-таки этот следователь по особым поручениям просто прелесть. Понял, что обуваться я не собираюсь, а вести меня к транспортному средству, оставленному за фонтаном, босиком по вымощенному брусчаткой двору, посчитал кощунственным. С нежностью посмотрела в спину, сбегающему по ступенькам следователю. Еще немного и я точно влюблюсь. И как я сразу не заметила, какой он весь замечательный, внимательный, расчудесный просто.

Память, правда, подкидывала картинки того, как этот вот расчудесный и замечательный стращал меня в управлении полиции и даже тюрьмой грозился, но я решительно отогнала эти воспоминания. Могут же у мужчины быть его маленькие недостатки?

— Почему вы босиком? — раздался за спиной голос лорда Прэтта, и я едва сдержалась, чтобы не застонать.

А вот он-то зачем потащился за нами? Проводить? Так не велика честь, и без хозяйственного присмотра дорогу найдем.

— Мисс Сольер? — Прэтт осторожно взял меня за локоть, заставляя обернуться к нему.

Я фыркнула и локоть свой вырвала. Отвечать не собиралась. И вообще, я на него все еще обижена.

Лорд что-то буркнул себе под нос, а потом вдруг опустился на колени передо мной и прежде, чем я успела сообразить, что он собирается делать и отскочить в сторону, приподнял подол моего платья. Я взвизгнула, подпрыгнув на месте.

— Что вы себе позволяете?

— Ну вы же отвечать отказываетес,? — противный лорд Прэт поднял лицо и улыбнулся мне, снизу вверх. Магический фонарь хорошо его освещал, и я даже слегка залюбовалась и глазами его, темными, точно два омута, и улыбкой этой… такой заразительной, что так и тянуло улыбнуться в ответ.

— Если девушка не желает отвечать на ваш вопрос, то это значит, что вопрос бестактен! — зашипела я, отмахиваясь от навязчивой симпатии к отвратительнейшему лорду. — Это… это просто неслыханно! Вы ведете себя, как… как… — я замялась, подбирая подходящее сравнение. Так-то я за словом никогда в карман не лезла и парочка не совсем приличных сравнений вертелась на кончике языка. Но я сдержалась, не стала ничего такого говорить. Мало ли, а вдруг он меня после этого соблазнять передумает? А мне же интересно, как это вообще происходить-то будет в исполнении всеобщего любимчика и дамского угодника с мировым именем.

— Как? — а он словно бы подначивал меня. И улыбка стала такой… такой… понимающей, что я вспыхнула. Вот так вот взяла и вмиг залилась румянцем, чего со мной никогда еще не случалось.

— Лорд Прэтт… — начала дрожащим голосом и облегченно выдохнула, когда к крыльцу подкатил солан с господином следователем на месте управления, — прекратите меня смущать. Ваше поведение, по меньшей мере, недопустимо, не говоря уже о том, сколько правил приличия вы сейчас нарушаете.

— А вы всегда яро придерживаетесь правил, мисс Сольер? — заговорщицким шепотом, от которого у меня мурашки по спине побежали, поинтересовался лорд. — Всегда-всегда?

— П-почти, — ну а что я могла ему еще ответить? Да и в горле вдруг пересохло так, что только шепот и получился. Хриплый, неуверенный какой-то.

— Тогда, давайте будем считать, что сейчас как раз тот случай, когда вы позволите себе немного отступить от приличий, — лорд хмыкнул в ответ, легко поднялся на ноги и… прежде чем я успела сообразить, что происходит и увернуться, подхватил меня на руки. Я от неожиданности только пискнуть успела и, что есть силы, вцепилась ему в плечи.

А Мартин, лапочка мой, вместо того, чтобы отбить меня у этого отвратительного лорда, выскочил из солана и дверцу придержал, чтобы тому было удобнее меня на сидение опустить.

— Спокойной ночи, мисс Сольер, — прошептал мне на ухо лорд Прэтт, уже после того, как устроил меня на сидении солана.

Я только вздохнула в ответ. А лорд Прэтт снова улыбнулся загадочно, ухватил мою руку и легонько прикоснулся губами к кончикам пальцев, погладил большим ладонь и отпустил, прежде, чем я успела сама вырвать свою конечность. Вот ведь.

Мартин Алан уселся на свое место и завел солан. А я молчала, слегка ошеломленная напором лорда и сильно расстроенная собственной реакцией на его прикосновение. Мне что, понравилось? Нет, это просто от усталости. И растерянности. И ничего больше.