Голос Тайра. Жертва порока

Глава 14

Родная квартирка встретила меня тишиной и темнотой. Я заперла дверь, включила настенный светильник, отбрасывающий мягкий красноватый свет, прошла в гостиную и плюхнулась на любимую софу. Выдохнула и закрыла глаза, откидывая голову на спинку. Тело словно налилось свинцом, в висках стучали молоточки, ноги горели огнем и встать, хотя бы для того, чтобы раздеться, сил не осталось.

Мартин довез меня до дома, даже хотел проводить до квартиры, но я решительно отказалась. Сил не было даже на то, чтобы молчать в чьем-нибудь присутствии. И вот, наконец, я одна, в тишине, в своей квартирке, которую просто обожаю. А мысли настойчиво возвращаются к разговору, подслушанному в особняке лорда Прэтта. Особенно, к той его части, где этот самый лорд намеревался меня соблазнить, увлечь и… что там еще? Не помню.

И ведь только сейчас я поняла, что все его поступки были продиктованы именно стремлением соблазнить меня. Вот ведь! Игра началась, а я даже не заметила этого.

— Блеск, — прошипела, распахивая глаза. — Просто блеск. Ришка, ты такая дура, просто слов нет. Правильно маменька говорила: не связывайся с аристократами, ничего хорошего из этого не выйдет. Ох, Ришка, Ришка, пора тебе взрослеть и браться за ум.

Тряхнула волосами, отбросила в сторону туфли, которые все еще прижимала к груди, стащила с волос шляпку и со вздохом поднялась. Подумаю обо всем завтра, а сейчас… спать.

Уснула я сразу, стоило только упасть в постель. Даже одеяло натянуть не успела, так и спала полночи поверх него, хорошо еще, что сейчас лето и не холодно.

А вот проснулась злая на весь белый свет и в первую очередь на лорда Николаса Прэтта. Вот кто его просил всю ночь мне сниться? Вот кто? Мало того, что вчера вечером разозлил неимоверно, так еще и ночью в покое никак оставить не мог.

— Гад! Мерзавец! Да как он посмел мне присниться! — бушевала я, ворочаясь в своей кровати. И ведь проснулась на целый час раньше, чем собиралась. И все из-за отвратительного лорда Прэтта, который нагло улыбался мне во сне. И на свидание приглашал. Не помню, правда, куда именно.

— А вот возьму и соглашусь! — я ударила кулачком по одеялу. — И посмотрим, как выкручиваться будет.

Я повертелась в постели еще немного. Сон не шел, наоборот, он сбежал от меня с неимоверной скоростью. Пришлось вставать. Топать в кухню, делать себе чай с бутербродом. Потом умываться. Одеваться.

Настроение было никаким. После вчерашней прогулки под забором особняка лорда Прэтта, горло немного саднило, пришлось выпить две столовые ложки настойки от простуды. С детства ненавижу эту гадость, но одного у нее не отнять — она помогает. Но привкус во рту от нее мерзопакостный остается и не избавиться от него никак.

Я вздохнула и принялась крутиться перед зеркалом. Сегодня я собиралась нанести визит господину старшему следователю, а потому выглядеть должна безупречно. Нет, сразу-то я намеревалась гордо отказаться от его помощи (хоть он мне ее и не предлагал), но потом подумала, что это глупо. Дядя Фил лично просил Мартина присмотреть за мной, так чего же я буду теперь стесняться?

Глупости какие. У меня появился такой шанс быть в самом центре расследования, а я от него добровольно откажусь? Да ни за что!

И потому пришлось наряжаться. Платье в тонкую синюю полоску с отложным воротничком шло мне неимоверно, новая шляпка (только три дня назад приобретенная) нравилась до щенячьего писка. Да и сама я была весьма и весьма мила.

Не красавица, но очень даже ничего: темные волосы с легким красноватым оттенком, истинно сольеровское наследие, смуглая гладкая кожа (а это уже от маменьки. Она у меня уроженка южных провинций), аккуратный носик, пухлые губки, глазки светло-карие, как дядюшкин коньяк. Мила, хороша, симпатична.

Улыбнулась своему отражению, повертелась еще немного перед зеркалом, и пошла обуваться. И вот тут поняла, что день у меня точно не задался. Причем, виноват во всем лорд Николас Прэтт. Точно он. Не зря он мне приснился.

Ноги, стертые вчера почти до крови, отказывались влезать в аккуратные туфельки, подходящие к платью. А когда я все же заставила себя обуться, то и шага ступить не смогла. На глазах даже слезы от боли выступили.

— Ну и вот что за невезение! — воскликнула я, отшвыривая обувку в сторону. — И что мне теперь делать?

Поджала губы, уперла кулаки в бока и мстительно огляделась по сторонам. Настроение было такое, что впору что-нибудь разбить на тысячу мельчайших кусочков, а потом еще и потоптаться на осколках. Прищурилась, разглядывая обстановку и выбирая что-нибудь ненужное или не очень любимое, что можно разбить и не жалеть потом. Как назло ничего такого на глаза не попадалось.

И я уже даже почти пригорюнилась, как послышался стук в дверь.

Интересно, кто это ко мне с утра пораньше заглянуть решил? Задумалась на минутку, прокручивая в голове варианты, и так ничего и не придумала. Стук повторился.

Вздохнула и пошла открывать.

— Мисс Рианна Сольер? — поинтересовался прыщавый парнишка в форме посыльного.

— А? — удивленно округлила глаза, а потом закивала. — Да, я.

— Вам посылка. Распишитесь.

Сбитая с толку неожиданной новость, я расписалась, приняла из рук мальчишки сверток, и еще несколько минут стояла перед открытой дверью, глядя на противоположную стену и недоумевая.

Затем перевела удивленный взгляд на увесистый сверток в руках. Моргнула. Сверток никуда не делся. Интересно, и кто это мне тут посылки с утра пораньше шлет? Неужто, матушка? Или дядя Фил?

— Интересно, — буркнула себе под нос, закрыла дверь и принялась распаковывать коробку.

Подарочная лента никак не желала поддаваться и я изо всех сил рванула ее.

— Ай! — вскрикнула от острой боли в порезанном пальце и уронила ненавистную уже коробку, засунув пострадавший палец в рот. — И что за ненормальный так ее запаковал, что и не откроешь сразу?

Пришлось топать в комнату за ножницами, затем возвращаться за коробкой, потом снова идти в гостиную. Наконец лента была разрезана, бумага разорвана, крышка с коробки убрана. Я застыла, рассматривая содержимое и медленно начиная звереть.

Сомнений в том, кто отправил мне этот «подарок» не осталось. Только один человек во всем мире мог послать мне сегодня с самого утра… легкие тканевые тапочки на завязках.

— Убью, — прорычала, сжимая кулаки и борясь с собой, чтобы вот прямо сейчас не броситься прочь из дома и не наведаться в печально известный особняк.

Взять себя в руки удалось далеко не с первой попытки. Удивительно даже, как я умудрилась не разорвать многострадальные тапочки на много маленьких кусочков. Но, тем не менее, когда спустя несколько минут, красная пелена ярости перед глазами развеялась, я узрела, что в коробке помимо обувки был еще длинный футляр. Нахмурившись, так как не ожидала ничего хорошего от лорда Прэтта, я вытащила деревянную шкатулку и принялась ее рассматривать.

Карандаши. Как и было обещано вчера, целая коробка новеньких, остро заточенных карандашиков.

— Ну хоть какая-то польза, — фыркнула себе под нос, но стоит отметить, что этот подарок понравился мне не в пример больше. Может потому, что карандаши лорд Прэтт прислал мне в уплату долга?

Вздохнула, покосилась на тапки, перевела взгляд в прихожую, где сиротливо валялись туфельки, которые сегодня стали для меня орудием пыток. Снова посмотрела на тапки. Выбросить их хотелось. И сильно. Вздохнула. Подумала еще минуту и сдалась.

Присела на софу и принялась натягивать презентованную противным лордом обувку. Удивительно, но матерчатые синенькие тапочки пришлись как раз впору. Я осторожно встала, прошлась по комнате. Даже подпрыгнула пару раз. Ничего не болело, нигде не натирало. Как раз то, что нужно сегодня моим пострадавшим ножкам.

— Вот же паразит, — тихо ругнулась про себя. — И тут не придерешься. И с размером угадал, и вообще… И вот что мне делать?

Последняя мысль вызвала тоску. Вчера-то, когда я услышала разговор лорда Прэтта и Марина о том, что меня будут соблазнять, даже воодушевилась немного, обрадовалась перспективе неплохо развлечься. А что? Цветы, конфеты, подарки, театры там, ужины в ресторациях — чем не повод принять ухаживания лорда. Влюбляться в него я все равно не собиралась, принимать все эти знаки внимания близко к сердцу — тем более. А проучить наглого и слишком самоуверенного менталиста стоило.

А теперь.

Теперь я задумалась. С одной стороны, все мое нутро просто вопило о том, что это будет весело. И справедливость просто обязана восторжествовать, а лорд Прэтт получить свое наказание за то, как обошелся со мной вчера. А вот с другой стороны… Тут все было не так радужно. Здравый смысл, который полжизни пыталась воспитывать у меня маменька, вдруг так некстати активизировался и нашептывал, что мне с этим менталистом не тягаться. Мы в совершенно разных весовых категориях. Вот абсолютно.

И то, что воздействовать на меня ментально лорд Прэтт не может, а значит, не способен залезть мне в голову и заставить делать что-то против моей воли, не спасало.

— И вот что мне делать? — вопросила я у своего отражения.

Отражение отвечать не торопилось. Смотрело на меня светло карими глазюками, рожи корчило, хмурилось.

— А, — мотнула головой, подхватила ридикюль, в который предусмотрительно запихала целых два карандаша и новенький блокнот, — будем действовать по ситуации. Где наша не пропадала. Главное, самой не потерять голову от неземной красоты и привлекательности лорда Николаса Прэтта.

Произнесла все это и испугалась своих же слов. Это что же? Это я уже рассматриваю вариант влюбиться в мерзкого менталиста?

Зажмурилась и замотала головой, пытаясь вытрясти предательские мысли. Нет, так дело не пойдет. Нет и нет, Ришка. Влюбляться мы ни в кого не будем. От этой любви, одни неприятности только.

Вон, маменька отца до безумия любила. Угождала всячески, света белого без него не видела. И что? к чему эта ее любовь привела? Нет, папенька тоже ее любил и не обижал, но… магию свою и лабораторию он все же любил больше.

Я вздохнула, вспоминая мамины рассказы об отце. И глаза ее, горящие точно фонарики праздничные, когда она о нем вспоминала. Столько лет прошло, а эту любовь ничто так и не смогло приглушить.

— Нет, Рина, — частенько говорила матушка, — любовь — это прекрасно. Это чувство, от которого не просто летать хочется — обнять весь мир, сделать счастливыми всех вокруг. Но, больно. Очень больно бывает, когда любовь рушится. Мне без твоего отца белый свет не мил был, день ночью казался, жизнь свою дальнейшую совсем не представляла. Только ты и память о нем меня тогда на этом свете удержали. А не будь тебя, ушла бы следом.

Мне всегда страшно становилось, когда мама об этом говорила. Сердце сжималось, а на глаза слезы выступали.

— А как же отчим? — спросила я однажды. Взрослая уже к тому времени была, лет двенадцать, наверное, стукнуло.

— А он тоже меня любит, — грустно улыбнулась мама и погладила меня по волосам. — Почти так же, как я любила твоего отца.

— А ты?

— А что я. Мое сердце только на одну настоящую любовь способно. А отчим твой, он хороший человек. Достойный. Ко мне относится трепетно, тебя, вот, мелочь непослушную, любит и балует, в мальчишках так и вовсе души не чает. Для женщины лучшей судьбы и представить трудно. И я тоже люблю его и уважаю, но… — она тогда вздохнуло тихо-тихо так, грустно улыбнулась своим мыслям и ушла.

А я сама себе поклялась, что никогда никого не полюблю. Вот так, как мама, беззаветно, себя теряя и растворяясь в другом человеке без остатка. Никогда-никогда.

А теперь вот значит, о лорде Прэтте задумалась и о глазах его черных. Не бывать этому. Уж лучше… уж лучше Март, или вон, Малкольм. Так в случае, если я последнего выберу. Хоть дядя Фил счастлив будет.

На выходе из квартиры я чуть замешкалась. Оглянулась, выискивая взглядом коробку, присланную лордом Прэттом. И твердо про себя решила, что как бы там ни было, отомстить за тапки я просто обязана. Ну и что, что они пришлись впору и вообще, очень даже пришлись?

Солан остановился аккурат напротив лестницы, ведущей в полицейское управление. Я расплатилась с возницей, выбралась на мостовую и прищурившись от яркого солнца огляделась. Такое впечатление создалось, что со вчерашнего дня ничего тут не изменилось.

Вся та же площадь, соланы, спешащие отвезти пассажиров по адресам, люди, торопящиеся по своим делам, старший следователь по особым делам Мартин Алан, садящийся в припаркованный у тротуара солан…

— Эй! — я даже подпрыгнула на месте. — Эй, куда?

И не долго думая рванула наперерез. В голове билась одна лишь мысль: только бы успеть, только бы добежать, пока он отъедет.

Вот уверена, что господин старший следователь заметил меня сразу же, но виду не показал и попытался скрыться. Да-да, самым наглым образом нырнул в солан и захлопнул за собой дверь. Даже активировать транспортное средство успел. Но и я не мешкала. К тому же, в тапочках от лорда Прэтта оказалось так удобно бегать.

Солан со старшим следователем успел уже тронуться, когда я бросилась наперерез. Взвизгнули шины, из-под колес во все стороны брызнули мелкие камешки, которые каким-то непостижимым образом оказались на мостовой — и это посреди площади! — кто-то закричал, заохал.

— С ума сошли! — заорал старший следователь по особым поручениям, выскакивая из солана и бросаясь ко мне. — Жить надоело?

— А куда это вы без меня собрались? — воинственно подбоченилась, сверкая глазами в его сторону. Испугаться я просто не успела, хоть и следовало, надо признать. Просто… если бы не отличная реакция Мартина, лежать бы мне теперь на мостовой в бессознательном состоянии.

— Мисс Сольер, вы… — старший следователь сжал кулаки и шумно выдохнул. Потом еще раз, пытаясь взять себя в руки. О том, что он пережил несколько не совсем приятных мгновений, говорила выступившая на висках испарина и бешено колотящаяся жилка на шее. — Вы смерти моей хотите?

— Нет, — честно ответила я. Еще и головой качнула. А потом добавила: — вы мне еще с расследованием помочь должны и вообще, обещали дяде Филу, что будете присматривать. Так что, даже не мечтайте, что получится так просто от меня избавиться.

— О, богиня! — воскликнул старший следователь, возводя очи в небо.

Я тоже туда посмотрела. Ничего интересного, кроме легких облачков и нескольких голубей не заметила и снова перевела взгляд на Мартина.

— Не поможет, — многозначительно кивнула. — Матушка всегда говорила, что боги свой взор от меня отводят. Я так думаю, чтобы не краснеть. Так что… — развела руками и страдальчески вздохнула. — Куда мы направляемся?

— Мисс Сольер, вы… вы… ааа… — Мартин махнул рукой и даже не стал продолжать то, что хотел сказать.

А я… Мне вдруг стало его немножечко жалко. Совсем чуть-чуть, и вовсе не настолько, чтобы отказаться от совместного расследования, но для себя решила, что если вдруг когда-нибудь случится так, что дядя Фил внесет имя лорда Мартина Алана в свой список моих потенциальных женихов, то я ни за что не буду издеваться над этим мужчиной. Он и так еще натерпится от общения со мной.

— Так куда мы с вами сейчас отправимся? — повторила свой вопрос. На самом деле, мне очень хотелось поскорее убраться с площади, поскольку свидетели моего не слишком нравственного маневра с киданием наперерез солану, как этого можно было ожидать, никуда не делись и толпились теперь на обочинах, переговариваясь между собой и поглядывая в нашу с Мартином сторону с нескрываемым любопытством. Вряд ли кто-то мог слышать, о чем именно мы говорим, а потому всегда оставалась возможность, что о предмете нашего разговора будет додумано без непосредственно нашего участия.

До меня даже кое-какие шепотки долетели и… ну, в общем, не совсем приличные предположения высказали некоторые из присутствующих. И да, я понимаю, что моя персона присутствующим вряд ли известна, а вот лорд Алан… Он фигура публичная, если не как наследник одного из старых аристократических родов — а я кое-что почитала накануне и теперь доподлинно знала, что род Алан на самом деле мало уступает в родовитости роду Прэтт, разве что представители семейства Мартина не так богаты и занимают не такие высокие посты, предпочитая жить на доход с родовых земель — то как один из лучших полицейских. Не зря же он старший следователь по особо важным делам. Да и в газетах о нем часто пишут, и портреты печатают, не самого лучшего качества, стоит признать, но вполне себе узнаваемые.

Так что, я улыбнулась Мартину и шустро забралась внутрь солана.

— Ну, — позвала старшего следователя перед тем, как захлопнуть дверь. — Долго вы там стоять будете? У нас еще убийца не найден.

Лорд Алан только вздохнул, еще раз покосился на небо — зря, как по мне, в борьбе со мной никто из божественного пантеона не поможет, точно знаю, дядя Фил не раз к ним взывал, к богам, а от них ни ответа, ни привета — и, не дождавшись никакого знака, вернулся на свое место за управлением солана.

— Итак, — произнес наставительно-поучительным тоном, оборачиваясь ко мне, — сейчас мне необходимо посетить семейство Нейрос. Сегодня похороны Ариэллы. И вам, мисс Сольер, совершенно нечего там делать.

— Это почему же? — удивилась я. — Очень даже интересное мероприятие. Не поймите неправильно, я вовсе не злорадствую. Просто… если кто-то из родных леди Нейрос имеет хоть какое-то отношение к ее убийству, то вполне возможно…

— Мисс Сольер, вы понимаете, что это, по меньшей мере, неприлично, вот так врываться в дом к семье погибшей? Этим вы не только нанесете оскорбление родственникам, но и подвергнете расследование риску. Лорд Нейрос не тот человек, который допустит, чтобы его имя трепалось в прессе.

— Так я же не врываюсь, — честно говоря, чувствовала я себя сейчас не очень уверено. Встречаться с лордом Нейросом мне не хотелось совершенно, и да, я на самом деле понимала, что мое появление на похоронах леди Ариэллы — это не просто нарушение приличий, это неуважение к покойной. И потому произнесла очень проникновенным тоном, глядя прямо в глаза Мартину: — Обещаю, что не отойду от вас ни на шаг, ничего не натворю и… и вообще буду молчать и скорбеть. Никто даже внимания на меня не обратит. И я не собираюсь ничего писать о похоронах или о семействе Нейрос. Честно.

И он поверил. Вздохнул, осмотрел меня с ног до головы, кивнул каким-то своим мыслям и вернулся к управлению соланом. Я а… а что я? Я просто поразилась тому, каким наивным может быть старший следователь по особо важным делам. Хотя это можно списать на то, что он еще меня плохо знает. Просто… в моей семье уже давно не верят вот таким вот моим искренним заверениям в том, что я буду вести себя тише воды, ниже травы. И правильно делают, на самом-то деле. И ведь не то, чтобы я специально нарушала правила, вовсе нет, обычно оно как-то само получается. Но в этот раз я твердо решила, что буду вести себя именно так, как пообещала. Никаких сюрпризов!