Голос Тайра. Жертва порока

Глава 17

— Мисс Сольер! — возмущенно воскликнул старший следователь, вскакивая на ноги.

— О, — не смогла сдержать ехидства, — я уже стала мисс Сольер. А что так? Еще буквально несколько минут назад, вы имели неосторожность называть меня по имени. Без разрешения, стоит отметить.

Нет, я, конечно же, понимала прекрасно, какими именно соображениями это было обусловлено, но… маменька часто повторяла, что нельзя позволять себе нарушать приличия даже в мелочах. И уж точно нельзя спускать фамильярность от посторонних. А то забудешься как-нибудь и совершишь непоправимую ошибку на публике. А потом все, репутация загублена, имя вымарано в грязи… ну, маменька, правда, добавляла еще, что приличный молодой человек опозоренную меня не возьмет в жены. Но, как по мне, то последнее утверждение было не так уж и страшно. Я замуж пока не тороплюсь, однако, не стоит плевать в колодец, из которого потом вполне вероятно напиться придется. Кто там знает, как повернется жизнь? Вдруг я выйду из этого вот особняка и повстречаю свою большую и самую настоящую любовь, а из-за того, что какой-то там старший следователь позволил себе лишнее, эта моя любовь не захочет связывать свое будущее с опозоренной девицей? И кому ты, что будешь тогда доказывать?

Нет, я в себе нисколько не сомневаюсь, но все же, все же… если есть возможность избежать огласки, то лучше ею воспользоваться. Это, кстати, житейская мудрость, не раз озвученная мне ни кем иным, как Томом Брайтом, тем самым лучшим дядюшкиным журналистом, который карьеру и имя себе сделал именно на том, что предавал огласке чужие тайны, так что не верить этому правилу, у меня никаких оснований попросту нет.

— А вы корыстная особа, мисс Рианна, — не удержался от шпильки лорд Прэтт. Впрочем, это он так думал, что меня его слова заденут, я же… Нет, ну на правду же не обижаются, какой бы неприглядной она не была.

— Ну что вы, милый Николас, — промурлыкала я, с удовольствием глядя на то, как вытягивается лицо лорда от моей фамильярности, — корысть для меня в предложенном вами предприятии очень уж сомнительной выходит. Голову бы сохранить, да репутацию не подмочить.

Лорд Прэтт хмыкнул, но от дальнейшего спора удержался. А жаль. Мне вот эти наши с ним перепалки истинное удовольствие доставляли. И потом, практика, все же. Если я и дальше хочу делать карьеру в газете, то надо быть не просто зубастой, а еще и кусачей, иначе и моргнуть не успеешь, как у тебя все сенсации из-под носа уведут. Журналисты народ особый, мелочный, склочный и изобретательный донельзя, а за хорошую статью, они маму родную под удар подставят, не говоря уже о сопернике или сопернице.

— Ладно, — выдохнул Мартин, усаживаясь на софу рядом со мной, — давайте оговорим условия. Что вы хотите за помощь?

— И что? — я перестала сверлить взглядом лорда Прэтта и обернулась к его приятелю. Усмехнулась. — Вы сделаете все, о чем я попрошу?

— Не обещай ей ничего, — тут же вмешался Прэтт. — С нее станется сейчас потребовать луну с неба.

— Ну что вы, милый Николас, — вот не смогла удержаться, вид перекошенного второй раз лица сиятельного аристократа действовал на меня как чек на внушительную сумму, вдохновляющее. И ведь молчит, гад этакий, не осаждает, понимает прекрасно, что ничего-то он мне сделать не сможет, и придется проглотить. Сейчас ведь не темные века, когда даже закон был принят о том, что к лордам из настолько древних родов, как Прэтт, обладающих полнейшей неприкосновенностью, обращаться по имени имеет право только тот, кто допущен в ближний круг. Чаще всего это родители, дети, очень редко — супруги. Друзья, любовницы и иже с ними могли обращаться, используя сокращенное имя, но никогда полное, без высочайшего дозволения. Лет триста назад подобная фамильярность расценивалась как кровное оскорбление, причем не важно, кто его нанес. Кажется, я как-то читала, что один из аристократов, таким образом, избавился от неугодной супруги, просто объявив ее своим кровным врагом и отправив на плаху. Теперь-то порядки уже не такие строгие, да и сами аристократы перестали так уж ревностно соблюдать это правило и закон тот давно уже упразднили. — Зачем мне луна? Что я с ней делать-то буду? У меня квартирка маленькая, луна там уж точно не поместится. А вот информация…

Оба лорда синхронно закатили глаза и застонали в унисон, радуя меня безмерно. Все же приятно, когда тебя понимают с полуслова.

— Да-да, господа лорды, — усмехнулась будущая звезда на ниве журналистики, — я хочу полный доступ ко всем материалам расследования, всю информацию, что вам удалось уже собрать и что вы соберете в будущем и… неприкосновенность, если меня вдруг поймают. И да, вы оба обещаете, что мое имя никак не будет замешено в скандале, связанном с этим делом.

И если лорд Прэтт только фыркнул, подтверждая, что чего-то подобного он ожидал, то старший следователь застонал снова. Ну а я… добила его очередным условием:

— И после того, как дело будет раскрыто, вы дадите мне эксклюзивное интервью.

Жаль, конечно, что я не успела придумать никакого условия для лорда Прэтта, но, как ни старалась, так и не смогла связать его с этим расследованием. На самом деле, причина его участия в сегодняшнем спектакле оставалась для меня загадкой. Вероятно, он просто решил помочь приятелю, а потому пока был совершенно недоступен для моих требований. Однако, не стоит забывать, что сам лорд Прэтт был знаком с убиенной леди Нейрос и даже попадал под подозрение, хоть он и пытался отнекиваться всеми способами. Но это пока, я еще вчерашнее его нападение не забыла и подколки его тоже, и… еще какой-нибудь грех обязательно придумаю, но позже.

В общем, выторговать у старшего следователя эксклюзивное право на это расследование удалось удивительно легко. Даже и сама не ожидала, что будет так просто. И интервью мне старший следователь Алан пообещал, что было уж и вовсе расчудесно.

— Знаете, господа, — улыбнулась я, когда мы, обсудив дальнейший план, покинули гостиную, направляясь в тот самый зал, из которого меня увели после ментальной атаки, — на самом деле, я согласилась бы в любом случае.

— А что я тебе говорил, — пробурчал лорд Прэтт, обращаясь к Мартину.

Я только плечами передернула и улыбнулась. День обещал быть не менее насыщенным, чем вчерашний. И интересным, что уж греха таить. Внутри меня так и булькало нетерпение, и азарт подогревал кровь, хотелось как можно скорее приступить к выполнению операции под кодовым названием «Проникни в спальню Ариэллы».

Там мы и шли, втроем: оба лорда по бокам от меня, а я довольная, точно бы мне наследство неизмеримое вдруг прямо на голову свалилось. В коридорах особняка Нейросов было почти безлюдно, только один раз нам повстречалась горничная, торопившаяся куда-то с подносом, да несколько гостей, видимо из тех, кто решил освежиться. И вот это-то то меня и насторожило. Вернее, насторожилась я в тот момент, когда нам на пути встретилась одна леди. Немолодая, дородная, в высоком тюрбане, полностью скрывающим волосы, в платье, более уместном, на мой взгляд, во время какого-нибудь бала или приема, чем на похоронах. Леди эта была мне незнакома, но оба мои спутника ее поприветствовали, к ручке приложились, справились о житье-бытье-здоровье.

Когда же пришла очередь представить этой даме меня, лорд Прэтт повторил тот же трюк, что и с лордом Нейросом:

— Леди Иваш, позвольте представить вам мисс Рианну. Она была подругой леди Ариэллы в пансионе.

Леди Иваш окинула меня пренебрежительным взглядом, поджала свои пухлые губы и отвернулась. И вот тут-то я вдруг поняла, как все это выглядит со стороны.

Репутация, которую мне удавалось сохранять на протяжении последних лет жизни в столице, трещала по всем швам. Мой уход с двумя неженатыми мужчинами и продолжительное отсутствие в их компании, сделал свое дело. И неважно уже, что я не была представлена императору, без разницы, что я не являюсь аристократкой. Мое имя довольно громкое и находится на слуху, мой дядя — один из влиятельнейших и богатейших людей Тайра, а то и империи, его недоброжелатели и завистники не оставят без внимания такой факт, как мое недостойное поведение.

Леди Иваш направилась по своим делам, мы тоже пошли дальше. У меня в голове крутилась только одна мысль — как сделать так, чтобы спасти свое доброе имя. И ведь не докажешь никому, что на самом деле никто из сиятельных лордом, вышагивающих по обе стороны от меня, ни в коем разе не являются моим любовников, что ничего неподобающего мы с ними не делали уединившись… Хотя, нет, вообще-то делали: готовили план, как нарушить закон и проникнуть в спальню погибшей леди с весьма и весьма неблаговидными целями. Но… этого-то никому говорить нельзя.

— Мисс Рианна, — лорд Прэтт явно подумал о том же, потому усмехнулся, — могу вас поздравить. Теперь в глазах света вы будете выглядеть весьма… хм… экзотично.

— С чего вдруг такие выводы? — не понял намека старший следователь, и даже шаг замедлил.

А мне вдруг стало страшно. Ну, не то чтобы вот вообще страшно-страшно, но мысль о том, что в случае, если произошедшее выплывет наружу, то дядя Фил точно выдаст меня замуж за Малкольма. И самое ужасное в том, что мне ничего иного не останется, как согласиться.

— А ты представь, как все это выглядит со стороны, — хмыкнул Прэтт. Его явно веселило происходящее. Конечно, не его же репутация разлетелась на тысячи мельчайших кусочков. — Незамужняя девица провела приличное количество времени в компании двух неженатых мужчин. Это скандал! Больше вам скажу, вас, мисс Рианна, — и он гаденько так усмехнулся, — вас предадут анафеме. Леди Иваш первая сплетница в столице. Такой шанс почесать языком она точно не упустит.

Я застонала, прикрыв глаза.

— Да ладно вам, — пожал плечами старший следователь, — никто ничего не узнает. Фамилии мы не называли, из присутствующих, вас вряд ли кто-то узнает. А там… пусть ищут ту мисс Рианну, которая училась с леди Ариэллой Нейрос сколько их душе угодно.

Я выдохнула чуть облегченно, послала Мартину слабую благодарственную улыбку. Даже не поленилась вознести короткую молитву богине покровительнице.

— На самом деле, — не унимался Прэтт. Он явно поставил себе целью вывести меня из себя, — леди Иваш уж точно не остановится. Она не одну репутацию разрушилась. Но не бойтесь, мисс Рианна, — мужчина усмехнулся и, склонившись ко мне, прошептал прямо в ухо: — если ваша репутация все же пострадает, тогда я сам на вас женюсь.

— Да не приведи богиня! — вырвалось у меня прежде, чем я вообще поняла, что именно он сказал.

После невольно вырвавшихся у меня слов, лорд Прэтт сразу удивленно вскинул брови, а затем, прищурившись, окинул меня насмешливым взглядом. Я интуитивно внутренне напряглась, разглядев в его темных глазах странные искры и приготовившись отбивать ехидные атаки, но ничего не произошло. Лорд Прэтт, точно бы рассмотрел во мне нечто странное, видимое только ему одному (поскольку сама я точно ничего такого в себе не упомню), хмыкнул и никак не откомментировал мой выпад. Даже обидно стало. Чуть-чуть. А я-то уже приготовилась к очередному витку подколок.

— Ну, хватит, — вмешался Мартин, беря меня под локоть и направлясь в залу, откуда слышались приглушенные голоса. — Идемте, и… мисс Рианна, постарайтесь не привлекать к себе особого внимания. Ник, тебе и вовсе лучше держаться подальше.

— Это почему? — вскинулся было лорд Прэтт, но старший следователь спокойно, а главное, уверенно, ответил:

— Потому что ты всегда вызываешь повышенное к себе внимание, особенно у леди. И те, кто появляется с тобой в обществе, тоже привлекают внимание… этих самых леди. А нам такого не нужно.

Лорд Прэтт поджал губы, но ничего не ответил на это. Только кивнул и в залу вошел перед нами. Голоса и шепотки стали чуть громче, наметилось явное оживление.

— Итак, — Мартин посмотрел на меня с легкой улыбкой, — помните, что вам стоит делать?

— Дождаться, пока все отправятся в усыпальницу Нейросов и ускользнуть, не привлекая к себе внимание, — бодро отрапортовала я. Этот момент я помнила хорошо, проблема состояла в том, чтобы в хитросплетении коридоров и лестниц отыскать спальню леди Ариэллы, не заблудившись по дороге. Нет, господа заговорщики, конечно же, вполне подробно просветили меня, где именно она находится, и я даже запомнила, но… всегда оставалась возможность того, что могу что-нибудь напутать и не отыскать нужную дверь. Не хотелось бы вместо пустой спальни леди Ариэллы, вломиться в комнату к какому-нибудь лорду. А если при этом лорд будет еще и не один… мда, может получиться очень некрасиво, а главное, мы не добьемся того, чего собственно и добиваемся.

В этот момент мы тоже вошли в огромную залу, наполненную людьми. Я вздохнула, оглядываясь. Лорд Прэтт обнаружился неподалеку от входа — он попросту не успел далеко отойти — в компании сразу трех молодых леди. Девушки кокетливо вздыхали, опускали ресницы, что-то пытались говорить ему, перебивая друг друга. Вот же коб… дамский угодник! Фыркнула презрительно и отвернулась. Внутри неприятно царапнулось раздражение.

И не то чтобы я ревновала, вот точно нет, просто… просто как-то все это неприлично выглядело. Сиятельные господа собрались здесь для того, чтобы почтить память и проводить в последний путь леди Ариэллу Нейрос, а вместо этого ведут себя, как на смотринах.

Мерзко, на самом деле.

Чтобы хоть как-то избавиться от неприятного чувства, обернулась к старшему следователю.

— Расскажите мне, кто есть кто, — шепотом попросила Мартина, чуть склоняя в его сторону голову.

— Зачем? — удивился старший следователь.

Оказывается, он тоже был весьма популярен среди аристократов, по крайней мере, почти каждый из мужчин приветливо кивал лорду Алану, дамы милостиво улыбались, если на пути попадались молодые девицы, то они смущенно опускали глазки, едва слышно бормоча приветствия.

— Чтобы знать, — я поджала губы. — Можете начать с семейства Нейросов. Мне интересно.

— Ладно, — легко пожал плечами старший следователь и начал представление. — Вон там, у камина, вице-канцлер, лорд Нейрос-старший.

Я осторожно обернулась в ту сторону и замерла, разглядывая высокого мужчину во всем черном. Мне даже не по себе стало немного. Вице-канцлер не нуждался в особом представлении, и пусть я никогда не сталкивалась с ним лично, наслышана была немало. Жесткий, непримиримый, несгибаемый, властный — его можно было назвать только так. В нем ярко прослеживались нейровские черты. Сын пошел в него и если бы Мартин не назвал мне имя этого мужчины, я могла бы и сама догадаться. Те же светлые, гладко зачесанные назад волосы, что и у отца леди Ариэллы, только густо покрытые сединой, отчего казались серебристыми, колючие голубые глаза, такой же квадратный подбородок. Они были очень и очень похожи, отец и сын, и не только чертами лица, но и фигурой, да и роста были приблизительно одинакового.

— Рядом с ним, его старшая внучка, — продолжал представление семейства Нейрос Мартин, — леди Катарина Милош.

Я закусила губу, пытаясь вспомнить это имя, но ничего не приходило на ум. О леди Милош в «Голосе» не писали точно, по крайней мере, в последние годы.

— Она сирота. Старшая дочь вице-канцлера и ее муж погибли, когда девочке исполнилось двенадцать лет. С тех пор она воспитывалась в доме своего дяди, вместе с Ариэллой. Хотя, — старший следователь передернул плечами, — у них приличная разница в возрасте и насколько я знаю, они не очень ладили. Леди Милош уже за тридцать, но она не замужем. Однако в последнее время ходят слухи о ее помолвке с князем Венгарии.

Я принялась рассматривать леди Милош с преувеличенным любопытством. Она тоже походила на Нейросов. Светловолосая, высокая, горделивая, могла бы быть красивой, если бы не зализывала так гладко волосы и не была такой худой. То ли леди Милош понятия не имела о том, как можно использовать корсет, чтобы придать своей фигуре объема, то ли просто считала, что и так сойдет. Тоже можно было сказать и о прическе. Черный траурный цвет был ей к лицу, но гладко зализанные волосы ничуть не красили и так бледную физиономию. Кстати, скорби или печали в выражении лица леди Милош, я так и не смогла отыскать.

Кузина леди Ариэллы что-то тихо говорила своему деду, стоя рядом с ним, а потом вдруг обернулась, обводя взглядом зал и собравшихся почтить память ее племянницы. Лицо ее было невозмутимо, но мне показалось, что губы на миг презрительно поджались, ноздри дрогнули, точно бы леди собиралась скривиться, но затем смогла удержать гримасу. А затем леди Милош вдруг резко изменилась. Она словно вспыхнула вся, глаза ее зажглись огнем, на бледных щеках появился лихорадочный румянец.

Я обернулась, пытаясь понять, кого она там увидела, что так разительно переменилась, но так и не смогла понять. В той стороне, куда был направлен восторженный взгляд леди Милош, находился ее дядя, стоящий в компании из трех или четырех лордов, так что определить, кто именно так взволновал эту женщину, было практически невозможно.

Мартин что-то еще говорил по поводу предстоящей помолвки и того, что в связи со смертью Ариэллы семья оказалась в неудобном положении, а я рассматривала зал, старательно отводя взгляд от того места, где в окружении девиц находился лорд Прэтт.

— Ой, а это брат леди Ариэллы? — поинтересовалась у старшего следователя, указывая на светловолосого молодого человека. Впрочем, ответа не требовалось, нейросовские черты и здесь взяли вверх.

— Да, это лорд Арчибальд Нейрос, — подтвердил мою догадку Мартин. — Старший сын лорд Итона Нейроса и его наследник.

Что ж, лорд Арчибальд был похож на своего отца и деда, но являлся скорее их бледной копией. Такой же высокий, но в то же время слишком худой и сутулый, светлые волосы и голубые невзрачные глаза делали его похожим на снулую рыбу. Не было в нем ни жесткости и властности деда, ни упрямства и жестокости отца. Возможно, с возрастом он еще изменится, станет шире в плечах и во взгляде его появится твердость, а на лице отпечаток власти, но сейчас лорд Арчибальд впечатления на меня не произвел. Слишком бледный, слишком… бесцветный, блеклый.

— А кто рядом с ним? — поинтересовалась я личностью мужчины, о чем-то оживленно беседующего с лордом Арчибальдом.

— О, — старший следователь хмыкнул, — это очень интересный человек. Кандидат в неучтенные менталисты номер один — личный помощник лорда Итона Нейроса господин Шейрон Диролл.

— О, как! — встрепенулась я и тут же принялась разглядывать кандидата в менталисты с преувеличенным интересом.

На самом деле у меня было не так уж и много знакомых менталистов, и самым ярким представителем этой братии, был, конечно же, лорд Прэтт. Еще из первых вводных лекций в академии, я помнила о том, что род магии накладывает незримый отпечаток на внешность самого мага. Это правило работало, само собой, не стопроцентно, стоит только обратить внимание на Мартина. Он некромант, а выглядит… да как менталист скорее и выглядит или предметник, например. Некроманты чаще всего бледные, темноволосые, чаще хрупкого телосложения. Почему так? Из-за того, что много времени проводят в закрытых помещениях и редко бывают на солнце, отрабатывая призывы, ритуалы и… чем там они еще занимаются? Темные волосы, конечно же, не является общераспространенным признаком, но почему-то все знакомые мне некроманты, кроме старшего следователя, были именно темноволосы и бледны, как поганки.

А вот менталисты обычно имеют привлекательную внешность, чаще всего это улыбчивые светловолосые красавцы, умеющие расположить к себе. В общем и целом, лорд Прэтт, конечно же, соответствовал, если бы не его темная шевелюра и мерзкий характер. Но это скорее, брак или же отклонение какое, чем правило.

А вот собеседник лорда Арчибальда не то, что на менталиста, он вообще на мага был мало похож. В академии нам рассказывали, что магия корректирует внешность своего носителя, не сильно и не меняет ее кардинально, выпрямляя, скажем нос или кривые зубы, но сглаживает непропорциональности, добавляет чертам выразительности. Едва заметно, но маги всегда вызывают чуть больше доверия и больше располагают к себе, чем обычные люди. Господин Шейрон Диролл был невысок, лысоват и… нет, назвать его толстым я не могла, но была в его теле некая рыхлость. Некрасивое лицо с грубыми чертами, бегающие маленькие глазки, суетливые движения — в жизни бы не подумала, что он маг. Вот ни за что на свете.

— Вы уверены? — скептически посмотрела на старшего следователя, оторвавшись, наконец, от созерцания этого «кандидата». — Какой-то он… неказистый для менталиста.

— Не уверен, — вздохнул Мартин, — но он очень странный. Появился тринадцать лет назад на пороге Рагварского императорского университета. Блестяще сдал вступительные экзамены на один из престижнейших факультетов и был зачислен на бюджетное обучение, чего не случалось уже очень давно. Закончил университет экстерном за три года до официального выпуска, причем экзамены сдал блестяще и пропал.

— Как пропал?

— А вот так, — старший следователь усмехнулся, пожимая плечами. — После получения диплома он просто исчез. Никто ничего не слышал о нем на протяжении трех лет. А семь лет назад объявился опять и был принят личным секретарем лорда Нейроса. Узнать кто он, кто были его родители, даже где он родился и где пропадал те самые три года, не получилось. Никакой информации просто не сохранилось.

— Да ни за что не поверю, что полиция не смогла выяснить всю его подноготную! — шепотом воскликнула я.

— Больше вам скажу, — раздался у меня за спиной голос лорда Прэтта, — не только полиция не смогла вывести господина Диролла на чистую воду. Даже у моего отца это не получилось.

Я поджала губы и снова покосилась на «кандидата в менталисты». Да нет, не может он быть магом. Даже необученным не может. Маги они же… они дисциплинированные, им хочется доверять, а это недоразумение вызывает только брезгливость.

В этот момент господин Диролл обернулся в мою сторону, точно бы почувствовал на себе взгляд, и пришлось быстренько отворачиваться, чтобы не быть пойманной на горячем. В результате на какое-то мгновение, я встретилась глазами с вице-канцлером. Меня словно бы молния ударила, а потом еще и сверху чем-то тяжелым приложило, настолько неприятным и… угрожающим был этот взгляд.

Лорд Нейрос-старший смотрел не мигая, прямо в глаза, и у меня сердце зашлось в бешеном ритме от неконтролируемого страха. О, Творец, понимаю теперь почему его в свое время называли Стальным Канцлером. Противостоять человеку с таким тяжелым взглядом просто невозможно и не приведи все боги Рагвара вызвать его неудовольствие. Не удивлюсь, если лорд Нейрос-старший умеет убивать одним лишь взглядом. Да что там! Ему этого не нужно, его противники сами закопаются поглубже.

Лорд Нейрос презрительно скривил губы и отвел взгляд, мельком осмотрел обоих лордов, что стояли подле меня и снова обернулся к внучке, продолжая прерванный разговор.

Мда, теперь мне еще больше непонятно, как с таким дедом, леди Нейрос отважилась стать лераной.