Голос Тайра. Жертва порока

Глава 19

Какое-то время вокруг было тихо. Я даже дышать боялась, прислушивалась, надеясь уловить хоть что-нибудь, что свидетельствовало бы о том, что и вторая леди покинула спальню. Но нет, спустя минуту до меня донеслось тихое рычание, затем приглушенный звук шагов и звон. Кажется, что-то разбилось. Потом еще что-то и еще. Никак леди Милош принялась громить спальню кузины?

Впрочем, судя по тому, что я услышала, ей было необходимо выпустить пар. А что может подойти для этой цели лучше, чем возможность вдребезги расколотить столовый сервиз? Сервиза поблизости не наблюдалось, но леди Милош это не остановило.

— Ненавижу! — рычала она, громя спальню своей кузины. — Тварь, мерзавка! Даже из могилы сумела испортить мне жизнь! Ну где же, где ты его спрятала? Где!!!

У меня сердце сжалось от страха, когда я услышала эти слова. И откуда только возникла уверенность в том, что леди Милош ищет именно тот дневник, который я прижимаю к груди?

Кузина покойной леди Ариэллы еще какое-то время бушевала в спальне, затем переместилась, судя по всему, в гардеробную (а я с облегчением порадовалась тому, что не решилась спрятаться именно там), а потом… по звуку шагов, я поняла, что леди Катарина приблизилась к камину.

— Ну? — снова вопросила она. — И куда ты могла его запрятать?

Я перестала дышать. Через небольшую щелку, образованную неплотно прилегающей крышкой сундука, было видно, как леди прохаживается взад-вперед. А ну как решит поискать еще и здесь? Нет, то, что дневник она тут найдет — это понятно, но, в сундуке кроме тетради есть еще и я, и что-то мне подсказывает, что леди Милош вовсе этому не обрадуется.

Я сидела тише мыши, кусала губы и молилась всем известным мне богам, чтобы она не сунулась в мое укрытие. Обещала сама себе и высшим силам, что больше никогда-никогда не буду подслушивать, не буду забираться в чужие спальни в поисках улик и… вообще, если получится выбраться из этой заварушки не пойманной, то впредь буду вести себя, как воспитанная барышня, чинно и благородно. Вот только с расследованием закончу и все. Больше ничего экстремального, ничего незаконного.

Наверное, мысли все же могут быть материальны, а быть может, боги услышали мои молитвы и вняли обещаниям, но через некоторое время, леди Милош грязно выругалась вслух и все-таки ушла. Не передать словами, какое я испытала облегчение в тот момент, когда услышала как грохнула об косяк дверь в спальню. Хотела было вылезать уже, но поостереглась и просидела в сундуке еще несколько минут. Было тихо, ничего не указывало на то, что в апартаментах леди Ариэллы находился еще кто-то кроме меня.

Выбравшись из сундука, я первым делом на цыпочках приблизилась к двери и приложила к ней ухо, прислушиваясь. И только, когда так ничего и не услышала, открыла дверь и выглянула в гостиную.

Пусто. Какое облегчение.

Я метнулась к выходу, но тут затормозила, вспомнив о том, что по-прежнему прижимаю к груди тетрадь, шкатулку и письма, вытащенные из тайника. Нет, так дело не пойдет. Если меня кто-нибудь с ними увидит — прощай конспирация. И ладно еще просто отберут, но ведь могут и меня наказать. Последнего допускать было никак нельзя, и я уселась на низкую софу с намерением припрятать получше мою находку. С письмами и шкатулкой получилось. Пусть и с трудом, но они поместились в мой ридикюль. Куда хуже дело обстояло с дневником. Тетрадь хоть и была в мягкой клеенчатой обложке, но все ж таки обладала вполне приличным объемом.

— Да что б тебя! — выругалась я, понимая, что спрятать мне ее некуда.

И вот что делать? А между тем, я каким-то шестым чувством понимала, что дневник леди Ариэллы на самом деле обладает огромной ценностью. Очень может быть, что именно там сокрыто имя настоящего убийцы, ну или еще что-нибудь не менее важное. Перестав пытаться запихнуть тетрадку в ридикюль, я выдохнула и огляделась. На ум ничего путного не приходило. Карманов в моем платье не было, в декольте тетрадка точно не поместится, в ридикюле — как уже было выяснено опытным путем — места для нее не осталось. Выход был только один — попытаться спрятать ее под платьем.

А для этого…

Подскочив на ноги, я метнулась в спальню, влетела в гардеробную и принялась шурудить в ящиках.

— Где же вы? Ну тут же лежали, точно помню! — бормотала я, перебирая барахло, на которое даже слуги не польстились. Оставить после себя следы не переживала — после того, как здесь побывала леди Милош, спальня и гардеробная выглядели так, словно по ним ураган пронесся.

— Ну наконец-то! — воскликнула вслух, когда на дне очередного ящика отыскала пару тонких шелковых чулок. — То, что надо!

Не долго думая, я тут же подобрала юбки и приладила тетрадь к бедру, несколько раз плотно обмотала ее чулком и постаралась затянуть узел. Получиться-то получилось, но чулки были шелковые, скользкие, того и гляди объедут. Я попрыгала на месте, проверяя крепость узлов, скептически хмыкнула.

— Ладно уж, все равно больше ничего не придумаю, — подхватила ридикюль, и направилась к выходу.

На этот раз мне снова повезло — в коридоре никого не было, и я метнулась к лестнице, успела спуститься на целый пролет, как впереди послышались голоса — кто-то поднимался мне навстречу и вот-вот должен был вынырнуть из-за поворота.

— Да что ж такое-то! — воскликнула шепотом и заметалась, в поисках укрытия.

Укрытия не находилось. Впереди — лестница, слева — высокое окно, занавешенное легкой занавеской (за такой точно не спрячешься), слева — поворот на лестницу для слуг, откуда тоже слышны шаги.

И вот что делать? Обложили со всех сторон!

Я всплеснула руками и уже развернулась, чтобы вернуться туда, откуда собственно и появилась, как со стороны лестницы для слуг, появился мужчина. В полутьме я его не рассмотрела. Сердце замерло, дыхание перехватило, я приросла к месту, распахнутыми от ужаса глазами глядя на приближающуюся мужскую грудь, затянутую в черное. Почему-то выше поднять глаза было страшно.

Я приготовилась упасть в обморок. Не то чтобы меня и в самом деле спешило покинуть сознание, а темная пелена заволокла взор, вовсе нет. В обмороки я не падала никогда, просто в данный момент, это было первое, что пришло в голову.

И вот, только я картинно закатила глаза, даже приподняла руку, чтобы приложить ее ко лбу и красиво так спланировать на пол, прямо под ноги появившемуся так неожиданно мужчине, как меня за эту самую руку дернули с такой силой, что ни о каком обмороке уже и речи идти не могло.

— Бегом! — раздался рядом угрожающий шепот, и… мы сорвались на забег.

Лорд Прэтт (а это был он!) втащил меня за собой на лестницу для слуг, а затем, не отпуская моего запястья, понесся вниз с такой скоростью, что у меня даже зубы заклацали. Я споткнулась три раза, два раза больно ударилась локтем о стену и один раз едва не сломала себе шею, поскользнувшись на скользких ступеньках. Только вот противному менталисту было все равно. Он успел подхватить меня за талию, вздернул верх, как котенка, слегка встряхнул, удерживая на весу, а затем снова поставил на ноги, ухватил за запястье и потащил за собой.

Я зарычала. Тихо, но очень угрожающе. И что сделал этот гад? Остановился. Обернулся и посмотрел на меня, иронично вздернув одну бровь, чем привел в еще большее бешенство. Не долго думая, я размахнулась и ощутимо приложила его ридикюлем по плечу. Метила в голову, но не дотянулась.

— Ай! — шепотом вскрикнул лорд, потирая ушибленную мной руку. — Больно! Что у вас там?

Я прищурилась, собираясь уже высказать ему все, что думаю по поводу такого ко мне отношения, но тут лорд вдруг весь подобрался и приложил палец к губам.

Пришлось проглотить все, что уже вертелось на языке. Ну ничего, я ему еще выскажу все, что он заслуживает. Вот только пусть выведет меня отсюда.

— Тише, — шикнул на меня Прэтт, и спустился еще на несколько ступенек. Впереди виднелась дверь.

Менталист осторожно приблизился к ней, не выпуская моей руки, приоткрыл створку и выглянул наружу. Видимо, путь был свободен, потому что в следующее мгновение, он потащил меня за собой.

Мы оказались в длинном полутемном коридоре. Скорее всего, это было крыло для слуг, потому что ни позолоты, ни пушистых ковров, ни каких-либо украшений, которые можно было лицезреть наверху, я здесь не увидела.

Прэтт огляделся по сторонам, поудобнее перехватил мою руку и решительно направился налево.

— Вы знаете куда идти? — спросила я шепотом.

— Не шумите, — так же шепотом ответил он мне.

Я мстительно прищурилась, но промолчала. Ладно, пусть ведет. В конце концов, он аристократ и вхож в дом Нейросов, а значит, точно знает, как нам выбраться из лабиринта этих коридоров. Честно признаться, я уже стала ненавидеть особняки и все, что с ними связано. И вот зачем устраивать в своем доме подобные лабиринты? Не удивлюсь, если и сами хозяева тут только с картой могут найти выход. Это же просто невозможно, запомнить все эти повороты, коридоры и переходы.

Наконец, впереди замаячил поворот. Я почти вздохнула с облегчением, надеясь, что скоро мы уже выберемся на свет божий. Оставаться в особняке Нейросов дольше, чем того требовала необходимость не хотелось совершенно.

Но стоило нам приблизиться к ответвлению в коридоре, как послышались голоса. Кто-то приближался, еще немного и нас с Прэттом просто застукают на месте преступления. Пойди потом, объясни хозяевам, что гости забыли в их особняке, да еще так далеко от тех залов, в которых им полагалось находиться. И ладно бы еще только это, уверена, лорд Прэтт уж точно бы придумал причину, по которой мы находимся именно здесь и именно сейчас.

Но у меня же всегда все не как у нормальных журналистов. Стоило лорду замедлить шаг и прислушаться к разговору, как я почувствовала, что чулок, которым был привязан дневник, самым предательским образом стал объезжать по бедру вниз.

— Стойте! — прошипела я, дергая лорда Прэтта за руку. Но больше ничего сделать не успела, голоса стали громче и из-за поворота уже показался мужчина.

Я не успела рассмотреть, кто именно это был, потому что в следующий момент, меня вдруг обняли за талию и прижали к твердому мужскому телу. Я только рот раскрыла, чтобы возмутиться, как мерзкий менталист самым наглым образом, закрыл мне его… поцелуем.

И… вот как-то что было дальше, я помню плохо. Когда в академии девчонки рассказывали о своих ощущениях от поцелуев, я не верила. Решилась даже в одно время попробовать, правда ли, от прикосновения губ можно лишиться воли, потеряться в пространстве и раствориться в нежности, страсти и чем-то там еще. Попробовала. И поняла, что врут ведь, поганки, и приукрашивают самым наглым образом. Потому что целоваться мне не понравилось ни в первый раз, ни во второй, ни даже в третий. Специально исследования проводила с разными парнями, чтобы было что сравнивать. И никаких бабочек в животе у меня не порхало и сладкое томление по телу не разливалось и голову не туманил сладостный дурман… Раньше…

Но только теперь поняла, что… не с теми я исследовала. Вот точно не с теми, потому что… Потому что, когда губы лорда Прэтта завладели моими, голова закружилась и дыхание перехватило и… сердце забилось быстро-быстро… и стало вдруг как-то неважно, что мы с ним находимся в коридоре чужого особняка и нас уже точно увидели. И я даже про дневник, который по ноге съезжал все ниже и ниже забыла… и вообще обо всем на свете забыла, растворяясь в этом поцелуе.

И да, я не знаю, в какой именно момент подалась ему навстречу и обхватила руками за шею, понятия не имею, когда именно стала отвечать на его поцелуй… Я вообще перестала соображать, хоть что-то, но ровно до того момента, как рядом с нами не раздался насмешливый мужской голос:

— Лорд Прэтт, я много слышал о вашей эпатажности, но мне кажется, вы перегибаете.

Я дернулась, чувствуя, как щеки заливает румянец, но меня не выпустили, более того, противный лорд Прэтт, даже не подумал перестать меня целовать и еще сильнее прижал к себе, обхватил одной рукой мой затылок, чтобы не дергалась и не вырывалась.

Невольный наблюдатель только фыркнул насмешливо, а потом я услышала звук удаляющихся шагов. И уже откуда-то издалека прилетело насмешливое:

— Если так не терпится, найдите себе комнату. Право слово, в коридоре это как-то… неудобно.

Я забилась в объятиях лорда Прэтта. Было стыдно и противно, и вообще, я себя сейчас такой грязной почувствовала.

— Тихо, — шепнул лорд, прекращая, наконец, меня целовать и прижимая мою голову к своей груди. — Не дергайтесь. Пусть уберется подальше.

И пусть сердце мое колотилось как сумасшедшее, в голове был туман, щеки горели, а в горле уже клокотал яростный рык, а перед глазами стояло видение того, как мой ридикюль опускается прямо на голову лорда Прэтта, я замерла. И нет, вовсе не из-за того, что приятно было стоять вот так, в обнимку с противным менталистом или поцелуй его мне понравился или еще что-то такое… вовсе нет. Просто проклятый шелковый чулок, которым я прикрутила дневник, все-таки съехал окончательно.

— Мама, — прошептала я, сжимая пальцы на лацкане пиджака Прэтта и с ужасом глядя в спину удаляющемуся по коридору мужчине. Там не просто кто-то мимо шел, там сам вице-канцлер был.

— Неа… — насмешливо фыркнул лорд, сильнее прижимая меня к себе, — не мама. Хуже. Молчите и не дергайтесь, пусть уберется совсем.

— Тетрадь, — успела шепнуть я, прежде чем лорд сжал ладонью мой затылок и буквально впечатал лицом себе в грудь.

Да-да, это я оценила. И даже благодарна была… почти… но проклятый дневник.

— Тетрадь сейчас упадет, — зашипела я, приподнимая правую ногу, чтобы замедлить скольжение.

— Где?

— На правом бедре.

Вице-канцлеру оставалось всего несколько шагов до того, чтобы скрыться с наших глаз. Совсем чуть-чуть. А этот лорд… мерзкий менталист, противный аристократишка… Никогда ему не прощу, вот не прощу и все!

Просто в тот миг, когда вице-канцлер уже почти скрылся с наших глаз, но в последний момент вдруг остановился и обернулся, Прэтт поступил как… как… отвратительно он поступил! Резко отпустил меня, а сам… сам… присел на корточки и запустил руку мне под юбку.

И вот стою я вся такая красная от смущения, гляжу расширившимися от ужаса глазами прямо в глаза вице-канцлера, а лорд Николас Прэтт в этот момент сидит передо мной на корточках и что-то там шурудит под юбкой.

И вот что мне было делать? Вот что?

Не думая совершенно ни о чем, я просто размахнулась и изо всех сил приложила противного менталиста ридикюлем по голове.

Прэтт крякнул и схватился обеими руками за голову, напрочь забыв и обо мне, и о том, что до этого делал. А вице-канцлер только головой покачал, явно успел заметить мой маневр и… не одобрил его. Я уж было подумала, что он сейчас вмешается, попытается заступиться за честь дамы, но нет. лорд Нейрос-старший только скривился, презрительно так, точно бы осуждал меня, взглядом пренебрежительным окинул и был таков.

А мне так противно стало, стыдно и вообще… жалко себя. Я даже всхлипнула тихонечко. Правда жалеть меня никто даже не подумал и на помощь пострадавшей деве не поспешил. Лорд Нейрос вот просто отвернулся и продолжил свой путь, скрывшись за поворотом. А Прэтт… а Прэтт по-прежнему сидел на корточках и за голову держался, можно подумать, я его сильно ударила. Да откуда у меня сил столько, чтобы его голове ощутимый вред принести?

Я всхлипнула чуть громче.

А еще аристократы! Цвет нашего общества, голубая кровь, те на кого простые смертные равняться должны и смотреть с благоговением. Да ежели кто-нибудь из моего родного городка подобную картину увидел, тут же на помощь бросился бы и себя не пожалел ради спасения чести прекрасной девы. Уж Прэтт бы точно огреб по первое число. И синяком бы не отделался определенно.

А эти?!

Я фыркнула и гордо задрала подбородок. Правильно маменька всегда говорила: от аристократов одни беды. Они ничего и никого не уважают кроме самих себя и своего имени. Да только толку от той родословной и предков, что уже давно в могиле прахом рассыпались, когда потомки их о чести лишь отдаленное представление имеют. И честь девушки, пусть и не благородного сословия, для них только пустой звук.

— Вы с ума сошли?! — прошипел лорд Прэтт, поднимаясь. Он уже убрал руки от лица и теперь взирал на меня, злобно сверкая глазами.

— Я? — опешила даже от подобного высказывания.

— Ну не я же! А если у меня синяк будет?

Синяк?

Я даже растерялась на мгновение. То есть, как мне под юбку без приглашения залезть да еще и при свидетелях — так это ничего такого, а когда по морде за это схлопотать, так сразу «За что?». Воистину мне никогда аристократов не понять. Вот и Прэтта тоже. А с виду приличным казался.

— Ну знаете, — прошипела в ответ, воинственно подбоченясь и прищуриваясь мстительно, — как у вас вообще совести хватило так себя вести?

— Как вести?

Он что и в самом деле не понимает или просто прикидывается, чтобы я себя виноватой почувствовала?

— Кто вам дал право меня позорить?

— Позорить? — лорд даже отошел от меня на шаг, окинул недоуменным взглядом. — Да кому вы нужны!

Я задохнулась от обиды. Рот открыла, чтобы все-все ему высказать, но так ничего и не сказала. Так противно стало. Правильно, кому я нужна? Мою репутацию можно втоптать в грязь и пойти дальше, не особо заботясь о том, что со мной будет дальше. Кто я такая? Кто за меня вступится?

Нет, узнай обо всем этом дядя Фил, он этого так не оставит и отомстить возможно тоже сможет, да вот только… что Сольеры против тех же Прэттов стоят? Ничего! Даже меньше.

Я зажмурилась на мгновение, стараясь взять чувства под контроль и сдержать невольные слезы, затем выдохнула сквозь сжатые зубы, что меня всегда успокаивало, а когда снова глаза открыла, была уже невозмутима, точно ледяная глыба.

Окатила лорда Прэтта презрительным взглядом и отошла в сторону. Проклятый дневник из-за которого все и произошло, остался лежать на полу без прикрытия моих юбок. И поскольку сам лорд буравил меня потемневшими от гнева глазами и точно не собирался поднимать тетрадь, пришлось наклоняться самой. Спрятать мне его было по-прежнему некуда, поэтому я просто прижала тетрадь к груди обеими руками и развернулась, чтобы уйти.

— Мисс Рианна? — то ли Прэтт что-то понял, то ли его просто удивило мое поведение, но он схватил меня за локоть, заставляя развернуться.

— Не смейте ко мне прикасаться, — прошипела я, вырывая свой локоть и старательно отводя глаза в сторону.

В этот момент я сама себя ненавидела. Очень-очень. И ругала на чем свет стоит. Всегда ведь мнила себя такой невозмутимой, бесстрашной, язвительной, гордилась даже тем, что никакого пиетета ни перед титулами, ни перед их носителями не испытываю и могу на короткой ноге с любым представителем аристократии общаться. А как до дела дошло, так уж и глаза на мокром месте. И жалко себя стало и вообще… обидно.

Отойти далеко мне конечно же не позволили. Лорд Прэтт догнал почти сразу. Пошел рядом, больше не стремясь меня хватать. А я на него и не глядела. Шла себе и шла, старательно лелея в душе свою обиду.

Ненавижу его. Вот просто ненавижу. Так бы и…

Задумалась над тем, что бы такое с лордом сотворить и не заметила как мимо поворота в холл прошла.

— Мисс Сольер, — раздался чуть позади ненавистный голос, — нам сюда. Или вы желаете остаться в особняке Нейросов и продолжить свое знакомство с этим во всех отношениях благородным семейством?

Я остановилась, досадуя на себя. Но к Прэтту повернулась только тогда, когда сделал лицо невозмутимым (по крайней мере, очень надеялась на то, что выгляжу именно так).

— Ну что вы, лорд Прэтт, — а вот от сарказма в голосе избавиться не получилось. Ну и пусть. — Знакомством с аристократами я уже сыта по горло. Мне вполне достаточно одного представителя. Мельчает нынче знать, позабыли дворяне о том, что значит честь и достоинство.

Произнесла все это и гордо так мимо проплыла, даже не взглянула на менталиста.

— Тетрадь давайте, — снова начал разговор лорд Прэтт, когда мы уже почти подошли к высоким дверям, ведущим в холл. — Или вы собираетесь продефилировать с ней в обнимку, по парадному холлу особняка у всех на виду?

И вот мне так хотелось что-нибудь обидно-язвительное в ответ выдать, что даже кончик языка зачесался. Но я сдержалась. Прав ведь, я этот дневник с таким трудом добыла, не стоит, чтобы все видели его у меня. Потому просто пихнула тетрадку в руки лорду и дальше пошла, даже не оглянулась посмотреть куда он ее прятать будет. Успокаивала себя тем, что у меня в любом случае шкатулка в ридикюле осталась и письма. И пусть интуиция подсказывала, что дневник среди моих находок занимает главенствующее место, пришлось смириться. В любом случае, точно Мартину нажалуюсь. И про дневник расскажу. Пусть сам со своим приятелем разбирается. Это он у нас старший следователь по особым поручениям, и он расследование проводит.

В холле народу было не сказать, чтобы очень уж много. Видимо сиятельные господа спешно покидали гостеприимный особняк Нейросов. Я чуть замедлилась на пороге, осматриваясь, и не сдержала легкой улыбки, натолкнувшись на встревоженный взгляд старшего следователя.

Даже легче чуть-чуть стало от осознания того, что меня ждут и явно беспокоятся.

— Ну наконец-то, — прошипел Мартин, предлагая мне локоть. — Я уж было сам едва на поиски не отправился. Все в порядке?

Кивнула в ответ, показывая, что все хорошо.

— Идемте, попрощаемся с хозяевами.

Меня тут же потащили к группке господ, стоявших вокруг лорда Итона. Мартин что-то говорил, в очередной раз приносил соболезнования, рассыпался в любезностях. Лорд благодарил, как то положено было по этикету. Я тоже из себя пару слов сочувственных выдавила, но на лорда Нейроса старалась не смотреть, молясь про себя, чтобы вице-канцлер не почтил нас своим присутствием.

Когда же со всеми любезностями было покончено, и Мартин ненавязчиво подтолкнул меня к выходу, все-таки не удержалась и бросила последний взгляд на секретаря лорда, стоящего здесь же, рядом со своим господином. Поразилась в очередной раз его несуразному виду, подумала даже, что тот же Малкольм, пусть и не занимает такой высокой должности, а выглядит не в пример представительнее, чем господин Диролл. И внушительнее.

Господин секретарь словно бы услышал мои мысли, повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. И от этого взгляда у меня внутри все перевернулось, таким он был пронзительным и… тяжелым одновременно. Точно бы в самую душу посмотрел и перевернул там все, взбаламутил и теперь наслаждается.

Я быстренько отвела взгляд, вздохнула и поспешила следом за старшим следователем подальше от особняка Нейросов, надеясь, что больше мне никогда-никогда не придется встречаться ни с кем из этого семейства.