Грешник

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

СИН

Элли удаляется, а я смотрю на свирепо зыркающего ей вслед мужчину.

— Вы должны контролировать…

— Если она хочет посмотреть, как горит этот дом, я дам ей эти чертовы спички, — я вырываю их у него из рук и засовываю в карман своих брюк. Затем следую за ней.

Элли спотыкается на каблуках, и я подхожу к ней, обхватываю ее за талию, чтобы поддержать.

Я наблюдал за тем, как она смотрит на лестницу. Я помню, как мама привела ее домой, чтобы она осталась с нами на ночь. Элли была в ужасном состоянии. Она часами плакала в комнате моей сестры. Звуки, которые она издавала, разрывали мне сердце. Мне потребовалось все, чтобы не вбежать к ней и не обнять ее. Сказать ей, что все будет хорошо. Но я знал, что это будет ложью. Знал, что впереди еще не одна буря, прежде чем все успокоится. И я говорю не только о потере отца.

Он был уважаемым Лордом, и ее мать стала Леди. Она будет отдана другому Лорду. Жизнь Элли вот-вот должна была измениться во многих отношениях. И, честно говоря, с тех пор мой маленький демон уже не та, что прежде.

Мы входим в бальный зал и видим круглые столы, накрытые белыми скатертями, дорогие хрустальные вазы, полные цветов. За каждым из них стоят белые кожаные кресла. Над головой, закрывая потолок, парят серебристо-белые воздушные шары.

— Элли. Син, — кивает нам мужчина в костюме. — Позвольте мне проводить вас к вашему столику.

Мы следуем за ним в переднюю часть зала, и он усаживает нас за один из круглых столиков прямо рядом с длинным столом, обращенным в зал.

Я выдвигаю ей кресло, и Элли опускается в него. Я сажусь рядом с ней.

— Что вам принести? — спрашивает мужчина.

— Бутылку шампанского, — отвечает она.

— Воды, пожалуйста, — говорю я, хватаясь за кресло и притягивая ее к себе. Затем я просовываю руку в разрез ее платья и хватаю ее за бедро.

Элли смотрит на меня, и нельзя ошибиться, что она под чем-то. Ее глаза мутные, зрачки расширенные, но она все еще та великолепная женщина, от которой я зависим.

Эллингтон Ашер — мой наркотик. Я никогда не скажу ей, что она не может что-то сделать, но она не сделает этого без меня. Элли не может защитить себя. Не то что я.

Официант приносит бутылку шампанского и хрустальный графин «Маркхэм», наполненный водой. Он ставит фужер с шампанским перед ее креслом и бокал перед моим. Официант наполняет шампанским ее бокал, но она останавливает его.

— Мне это не нужно, — Элли выхватывает бутылку из его рук и отпивает из нее.

Я прячу улыбку, пока он наполняет мой бокал водой из графина.

— Спасибо, — киваю я ему, и он уходит, хмуро глядя на нее.

Я обвожу глазами зал и вижу, как входят мои родители. Они направляются к нашему столу. Я встаю, обнимаю маму и приветствую отца. Следом входят моя сестра и Корбин. Они тоже подходят и садятся с нами.

Я не разговаривал с Корбином с тех пор, как узнал, что он трахает мою сестру. Я понял. Кира достаточно взрослая, чтобы делать то, что хочет, но он скрыл это от меня. Я бы запаниковал, если бы он пришел ко мне и рассказал, что происходит? Честно говоря, не сказать наверняка, но теперь мы этого никогда не узнаем.

— Привет, ребята. Мне сказали, что это мой столик.

Я поднимаю глаза и вижу, как Ченс Бекхэм выдвигает кресло и садится. Он — Лорд. Учится в Баррингтоне и в этом году будет с нами старшеклассником. Он рос вместе со мной, Джейсом и Корбином. Однако мы никогда не были близкими друзьями.

Не многие Лорды знают, кто он на самом деле. Но я знаю.

Моя рука все еще лежит на бедре Элли, и я чувствую, как она напрягается. Я смотрю на нее, и ее лицо бледнеет. Наклонившись к ее уху, я шепчу:

— Тебя сейчас вырвет?

Я видел, как Элли приняла две «Молли», а теперь пьет. Могу только представить, что она сейчас чувствует.

Отстранившись, я оглядываю ее лицо, но Элли не делает никаких движений в ответ на то, что я с ней говорю.

— Элли? — я слегка трясу ее за ногу. — Ты в порядке?

Она моргает, опуская взгляд на стол, и кивает, но я знаю, что она лжет.

Отпустив ее ногу, я сжимаю в руке ее ладонь.

— Пойдем…

Я как раз пытаюсь заставить ее встать, но тут зал разражается радостными криками и аплодисментами. Все вскакивают на ноги, и я знаю, что ее мать и Линкольн вошли в зал с другой стороны. Они торжественно входят, следуют по проходу и садятся во главе зала.

Падая обратно на свое место, я поворачиваюсь к Элли. Хватаю ее за лицо, заставляя посмотреть на меня.

— Поговори со мной. Что случилось?

— Я в порядке, — сглатывает она.

— Ты лжешь, — рычу я. — В чем, блядь, дело?

Она поднимает руку, отталкивая мои ладони от своего лица, и расправляет плечи. Взяв бутылку шампанского, Элли делает большой глоток.

— Оставь это, Син. Я же сказала тебе, что со мной все в порядке, — она вытирает накрашенные красным губы тыльной стороной ладони.

ЭЛЛИНГТОН

ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ

Я лежу на полу, лицом вниз, и не могу открыть глаза. Веки слишком тяжелые, но я слышу, как мужчины разговаривают. Смеются надо мной. Я хочу встать и уйти. Но я не могу. Наркотики подействовали, и я давно уже не в себе. Линкольн делал то, что сказал ему Джеймс, пока трахал меня. Я обессилела. Закончив, они отбросили меня в сторону. Как мусор, которым, по его словам, я являюсь.

Вместо того чтобы чувствовать себя неловко, я чувствую себя хорошо.

Кто-то убирает с моего лица волосы и нежно проводит костяшками пальцев по моей щеке.

— Отведи Элли в ее комнату, — слышу я приказ сидящего за своим столом Джеймса.

Чьи-то руки переворачивают меня на спину, и я оказываюсь в объятиях. Одна моя рука свисает вдоль тела, а другая лежит поперек живота. Мне удается открыть глаза и посмотреть на парня, который выносит меня из кабинета Джеймса.

Тот, что сидел на диване, выглядел примерно моим ровесником. Его зеленые глаза опускаются на мое лицо и пробегают по моему телу. Я все еще голая по пояс.

Если бы я могла бороться с ним, я бы боролась, но я даже не чувствую свои губы, не говоря уже о том, чтобы заставить его отпустить меня.

Он распахивает дверь моей спальни и укладывает меня на кровать Схватив подол моей рубашки, парень стягивает ее через голову, а затем расстегивает мой лифчик.

— Н-нет… — мне удается произнести это отяжелевшим языком.

Он улыбается мне. Улыбка не ласковая и не привлекательная. Протянув руку, парень еще раз проводит костяшками пальцев по моему лицу. Затем большим пальцем по моим приоткрытым губам.

— Не волнуйся, Эллингтон. Мне не разрешается прикасаться к тебе. Во всяком случае, пока, — наклонившись, парень прижимается своим лицом к моему и обвивает рукой мою шею, удерживая на месте, как будто у меня есть силы бороться с ним. — Но однажды ты будешь принадлежать мне. И когда этот день наступит, ты будешь умолять о наркотиках, чтобы заглушить боль, которую я причиню.

Я делаю еще один глоток шампанского, не сводя глаз с мужчины, который сидит напротив меня. Это он. Парень из кабинета Джеймса. С тех пор я его не видела. Я так и не поняла, что он имел в виду, и никогда никого не спрашивала.

Джеймс бы солгал, а Линкольна я видела только один раз, на вечеринке в ту ночь, когда убили Джеймса. Я подумала, что, может, мне это приснилось, я вообразила это в своей голове. Думала, что мне привиделось.

Но вот он здесь, на приеме у моей матери. Почему? Кто он, блядь, такой? И почему он за этим столом? Я знаю, почему я здесь. Я дочь невесты. Син — мой спутник. Мистер и миссис Синнетт были друзьями моей матери еще до моего рождения. Кира привела Корбина. Этот парень не подходит. Я знаю, что он Лорд, но что с того? Почти все мужчины в этой комнате Лорды.

Я игнорирую взгляд Сина. Я не готова идти с ним туда. Как много он может узнать обо мне, прежде чем просто вскинет руки и скажет: «к черту, ты не стоишь всех этих проблем?» Я не хочу это выяснять.

Я бы в любой момент предпочла Сина тому, что со мной сделали другие, если бы у меня была такая возможность. Истон Синнетт может хотеть сломать меня, но он единственный, кто может собрать меня обратно после того, как закончит.

Я доверяю Сину свою жизнь. Любому другому — не очень.

Моя мать и Линкольн проходят в зал и занимают место за столом рядом с нами. Он обращен к бальному залу. Чтобы все могли посмотреть на счастливую пару. Мне хочется блевать.

Когда Син спросил меня, не будет ли меня тошнить, я хотела рассмеяться, но теперь я чувствую, как поднимается желчь. Я сглатываю ее, запивая очередным глотком шампанского. Краем глаза я вижу, как миссис Синнетт хмурится. Ненавижу, какой слабой я ей сейчас кажусь. Она всегда была для меня второй мамой. Иногда даже больше, чем родной.

Когда я обнаружила мертвого отца, миссис Синнет обнимала меня, пока я плакала в комнате Киры. Она укачивала меня, чтобы я уснула, как будто я была младенцем, которого нужно приласкать. На следующий день мама пришла за мной и была так расстроена, что даже не взглянула на меня. Она даже не спросила, все ли со мной в порядке. Она даже не подумала о том, чтобы предложить мне поддержку. Это я нашла его, черт возьми.

Я знаю, что она была его женой, но я была его дочерью. Это не имело значения. Я никогда не имела значения. С чего вдруг? Почему я должна иметь сейчас?

Парень наклоняется к Сину и Корбину, говорит что-то, и оба смеются. Конечно, Син его знает. Они одного возраста. Оба Лорды. Живут в доме Лордов с первого курса. К счастью, Баррингтон достаточно большой, чтобы можно было легко избежать того, с кем не хочется сталкиваться. И у меня никогда не было с ними занятий, потому что они старшекурсники.

Я отпиваю еще одну порцию и закрываю глаза. Делаю глубокий вдох, чувствуя, как комната кружится. Я хочу, чтобы она поглотила меня. Почувствовав на своем бедре руку, я открываю глаза и встречаюсь со взглядом красивых голубых глаз. Они осматривают меня, а затем опускаются на мою грудь, которую подчеркивает черное шелковое платье. Син ничего не говорит, но я вижу на его лице вопрос.

«Я в порядке?»

Нет. Я схожу с ума, черт возьми. Но это уже не в первый раз. И, честно говоря, я устала бороться за то, чтобы оставаться в здравом уме. Сходить с ума — это уже отдых.

— Мы хотим поблагодарить вас всех за то, что вы присоединились к нам сегодня, — слышу я, как Линкольн обращается к залу, который затихает во время его речи. — Мы с Лорой рады приветствовать вас в нашем доме…

Желчь возвращается, и я с усилием заставляю себя ее сдержать. Их дом? Жаль, что у меня нет свечи, чтобы поджечь его.

— Чтобы отпраздновать начало новой жизни, — заканчивает Линкольн, и все аплодируют, как будто он президент Соединенных Штатов Америки.

Он не важен. Я это знаю. Линк не так могущественен, как мой отец или Джеймс. Так почему же он считает себя таковым?

— Как только что сказал мой муж, — начинает моя мама, и я наблюдаю, как она улыбается гостям.

Мне неприятно признавать, что она прекрасно выглядит в своем белом платье. Оно облегает плечи, демонстрируя все ее изгибы. На шее у нее жемчуг, который мой отец подарил ей на годовщину свадьбы всего за два месяца до своей кончины. Я хочу сорвать жемчуг с ее шеи. Она его не заслуживает.

— Нам очень повезло, что у нас так много друзей и близких, которые разделили с нами этот особенный день, — она поднимает свой бокал. — Еще раз спасибо вам за любовь и поддержку…

Я не могу сдержать смех, который срывается с моих онемевших губ. В зале воцаряется тишина, и я чувствую на себе пристальный взгляд.

— За счастливую пару, — я поднимаю бутылку шампанского и делаю большой глоток.

Пора все испортить на хер. Я не могу больше терпеть. Я хочу посмотреть, как все это будет пылать, как цветы.

— Элли, — шепчет Кира, облокотившись на стол.

Я отодвигаю стул и встаю, поворачиваюсь лицом к столу в передней части зала и улыбаюсь.

— Серьезно, мам, ты думаешь, мы поверим, что ты действительно его любишь?

Люди ахают от моего вопроса, а мама поджимает накачанные губы. Линкольн вытягивает шею, поправляя галстук. Хорошо, я хочу доставить этому ублюдку как можно больше неудобств.

— Я имею в виду, он же Лорд, — смеюсь над этим. — Ты сама его выбрала, или Лорды сказали тебе, что именно за него ты должна выйти замуж?

— Эллингтон, — рявкает она, выходя из-за стола.

— Потому что между папой и Джеймсом… ты вышла замуж за днище.

Мой смех усиливается.

— Я права? — я поворачиваюсь лицом к переполненному гостями залу.

Чья-то рука хватает меня за предплечье, и меня оттаскивают назад. Я чуть не спотыкаюсь на каблуках, но мне удается удержаться на ногах, когда меня вталкивают в дверь.