Грешник

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

СИН

Последние два дня я провел взаперти с Элли в нашем подвале. Я трахал ее так, будто завтра не наступит. В каком-то смысле, так и есть. Это был мой последний шанс сделать ей ребенка. Оставить ей что-то свое. У нее моя фамилия, но я хотел подарить ей ребенка. Я не оставил ей выбора, не то чтобы ее это волновало. Она лежала, связанная и с кляпом во рту, позволяя мне овладевать ею. Элли была слишком измучена, чтобы даже попытаться остановить меня. С ее пизды капала влага, а мой член был настолько твердым, что причинял боль. Я использовал каждую секунду в своих интересах.

Николас остался в своем старом доме. Я не знаю, как он мучил мать Элли и моего отца, да мне и не важно. Я внес свой вклад. Потратил на них больше времени, чем хотел. Сейчас было мое время побыть со своей женой, поэтому я извлек из этого максимум. Этим утром, закончив с ней, я отнес ее в нашу кровать, и когда вышел через парадную дверь, заметил на подъездной дорожке к нашему дому внедорожник ее матери. Я был рад, что Николас вернулся. Я не хотел, чтобы этим утром Элли проснулась дома одна.

— Полагаю, я не смогу тебя отговорить? — спросил Тайсон, нарушив молчание.

— Ты, как никто другой, должен знать, почему я это делаю, — говорю я, глядя в лобовое стекло его машины.

Часы на приборной панели его «Бентли» показывают, что уже почти шесть утра. Солнце только начинает подниматься над линией деревьев.

— Почему? — удивляется он.

— Ты отказался от своего будущего ради любви.

Тайсон фыркает.

— Я отказался от него ради мести. Это не одно и то же. Одно — сила, другое — слабость.

— Если, дав ей будущее, которого она заслуживает, я становлюсь слабым, значит, так тому и быть.

Он грубо смеется.

— Ты серьезно думаешь, что она хочет жить без тебя?

— Я думаю, она заслуживает отца, — вытащив свой телефон, я смотрю на камеры в нашей спальне. Она крепко спит, прижавшись к моей подушке. — Я поступаю правильно.

Не знаю, кого я пытаюсь убедить, его или себя. Я бы никогда не отдал Элли ее отцу, просто чтобы через неделю его забрать. Даже я не настолько жестокий человек. Она наконец-то начинает к нему тепло относиться.

— Люди идут в «Бойню» не для того, чтобы умереть, Истон, — рычит Тайсон и продолжает: — Ради всего святого. Посмотри на Николаса. Годами они сохраняли ему жизнь. Это пытки, а не смерть.

— Каждый платит за свои грехи, — бормочу я. Никто из нас не неприкасаем, независимо от того, хотим мы так думать или нет.

Тайсон крепче сжимает руль, но, к счастью, молчит до конца тридцатиминутной поездки.

_______________

Он подъезжает к кругу и выходит из машины. Я ухмыляюсь, пытаясь разрядить обстановку.

— Тебе не обязательно провожать меня.

Я достаю свой сотовый и бросаю его в машину рядом с привезенным с собой дневником.

— Убедись, что Элли это получит.

Я не хотел, чтобы она нашла его до возвращения Тайсона. Я снимаю кольцо Лордов и тоже бросаю его на сиденье. Оно мне не понадобится.

Положив предплечья на крышу машины, Тайсон говорит:

— Ты ведь знаешь, что она тебя не простит, верно?

Я сжимаю челюсть.

— Ты действительно думаешь, что она хочет, чтобы ты был здесь? — Тайсон постукивает пальцем по крыше. Его глаза скрывают солнцезащитные очки. Я их не вижу, но чувствую, как они впиваются на меня. — Ты думаешь, она найдет кого-то другого? Полюбит кого-то другого?

Он качает головой.

— Я имею в виду, что она будет трахаться с другими мужчинами, конечно.

— Тайсон, — рычу я.

Я уже сотню раз разговаривал сам с собой на эту тему. Но вслух это звучит еще хуже.

— Но она любит тебя, Истон. А ты делаешь то, что всегда делали все остальные — отворачиваешься от нее.

Я скрежещу зубами.

— Я защищаю ее.

— Сдавая себя? — огрызается он, отталкиваясь от машины. — Ради всего святого, Син. Подумай своей гребаной головой.

— Джентльмены, мы можем вам чем-то помочь?

Я оборачиваюсь и вижу всех трех братьев, стоящих на вершине лестницы.

Я захлопываю дверь и иду к ним, широко раскинув руки.

Тот, что с татуировками в виде змей, улыбается.

— Ты рано, Син. Уверен, что не хочешь получить два дополнительных дня свободы?

Сжав кулаки, я прохожу мимо них и вхожу в открытую дверь, даже не потрудившись оглянуться. Я следую по коридору за тем, кто, как предполагаю, является лидером, а двое других идут позади меня.

Мы заходим в лифт, и у меня учащается дыхание. Не из-за того, что я делаю, а из-за того, что сказал мне Тайсон. Я надеюсь, что боль настолько невыносима, что я никогда не буду думать об Элли с другим мужчиной.

Ледяной воздух наполняет металлическую коробку еще до того, как мы успеваем выйти. Дыхание превращается в облако перед моим лицом. Я чувствую запах крови. Свежий и застарелый. В воздухе витает навязчивое ощущение. Как будто здесь застряли души.

Мы идем по узкому коридору, и парень открывает дверь, отходя в сторону, чтобы я мог войти первым.

Шагнув внутрь, я останавливаюсь, разглядывая комнату.

Парень с татуировкой монахини хлопает меня по спине, мрачно усмехаясь.

— У нас никогда не было такого, чтобы кто-то сдавался добровольно. Это будет не так весело, зная, что ты не будешь сопротивляться.

Сделав глубокий вдох, я расправляю плечи. Я на это согласился. Ради нее. Элли заслуживает этого. Я заслуживаю этого. Нам не прощают грехи только потому, что мы Лорды. В реальном мире Лорды — боги. Здесь, в «Бойне», ты — ничто. Давно ушедшая, забытая душа. Я не уверен, что моя жена скажет миру, когда ее спросят, как я умер. Да и, честно говоря, это неважно. В конце концов, никто не узнает, что я вообще существовал.

— Сними футболку, — приказывает Первый.

Потянувшись вверх, я хватаюсь за ворот, срываю ее через голову и бросаю в угол.

Чья-то рука ударяет меня по голой спине, толкая вперед, к центру комнаты. Развернувшись, я прижимаюсь к деревянному столбу. Запах крови здесь еще сильнее. И судя по стокам, расположенным по всему бетонному полу, я догадываюсь, что ее пролито немало. С потолка даже свисают шланги. Я насчитал как минимум три. Легко отмыть тело. После лишения кого-то жизни хочется быстро и легко навести порядок.

Мне вытягивают руки, на оба запястья надевают наручники, затягивая их до такой степени, что они щиплют кожу, и я с шипением вдыхаю. Черт, мои руки скоро онемеют.

Я вижу, как другой идет позади меня с чем-то, свисающим с его руки. Это привлекает мое внимание, но тут слишком темно, чтобы я мог разглядеть. В следующую секунду мне широко раскрывают рот и засовывают в него резиновый кляп. Я чувствую, как парень закрепляет его за моей головой.

— Это чтобы ты не откусил себе язык, — мрачно шепчет мне на ухо брат. — Нам нравится слышать крики. Будет жаль, если ты так быстро станешь немым.

Еще один кожаный ремень обматывают вокруг моей шеи, прикрепляя ее к столбу, а затем затягивают до такой степени, что он ограничивает доступ воздуха, но не лишает меня дыхания. Я пытаюсь замедлить бешено колотящееся сердце и глубоко дышать через нос.

Парень передо мной спускает с катушки на потолке цепь. Звук эхом разносится по бетонному помещению. К ее концу прикреплено звено, которое он надевает на цепь с наручниками, соединяя их вместе. Затем резко дергает за цепь и отпускает ее, при этом поднимая мои руки над головой. В таком положении моя и без того неподвижная голова оказывается между руками. Наручники сдавливают запястья, заставляя меня прикусить кляп.

Мои ноги широко раздвинуты, я чувствую, как на них до самых икр задирают штанины и застегивают манжеты, так же туго, как и на запястьях, а затем приковывают их к полу. Третьим ремнем обхватывают мои бедра, прикрепляя их к столбу.

Я не могу двинуть ни единым мускулом. Черт, я едва могу дышать.

Дверь открывается, и я мельком вижу пожилого мужчину, толкающего перед собой тележку. На ней, похоже, медицинские инструменты. Мое дыхание учащенное, сердце колотится, а из уголков губ начинает стекать слюна.

Мужик останавливается передо мной и натягивает перчатки. Затем он снимает со своей шеи стетоскоп и прикладывает его к моей груди. Он молча слушает, затем смотрит на одного из братьев и кивает. Парень с татуировками в виде змей на шее мне улыбается, и у меня по спине пробегает холодок.

Доктор хватает шприц и засовывает иглу во флакон, извлекая немного жидкости, а затем поворачивается ко мне.

Он кладет пальцы мне на грудь, и я непроизвольно борюсь с ограничениями. Я чувствую, как от наручников рвется кожа на запястьях, и по рукам начинает стекать кровь.

— Ты почувствуешь укол. — Он вонзает иглу мне в грудь, отчего комната наполняется моим сдавленным криком.

ЭЛЛИНГТОН

Я просыпаюсь и вижу, что я в постели одна, а тело сильно болит. Син вел себя так, будто наступил конец света. Он всегда был грубым, но последние два дня вообще не сдерживался. Да что там, всю прошлую неделю.

Я иду на кухню за напитком и вижу, что отец уже сидит за столом.

— Ты не видел Сина? — спрашиваю я его.

— Нет, — хмурится он. — Но я только что проснулся.

— Син? — зову я, входя в гостиную.

Я вскрикиваю от удивления, когда вижу Тайсона, который сидит на диване, раскинув руки на спинке.

— Ты меня напугал.

Я улыбаюсь, но улыбка исчезает, когда он не отвечает.

— Где Син? — спрашиваю я и, когда входит и мой отец, оглядываюсь по сторонам.

— Он ушел, — отвечает Тайсон, его глаза переходят на моего отца, а затем на меня.

— Что значит «ушел»? Когда он вернется?

«Может, ему нужно было для чего-то отправиться в дом Лордов?»

— Он не вернется.

Тайсон встает и протягивает мне дневник, который я до сих пор не видела. Затем кладет на кофейный столик кольцо Лордов, а рядом то, в чем я узнаю сотовый телефон Сина. Он начинает вибрировать, и я вижу, как на нем высвечивается сообщение.

У меня перехватывает дыхание, а волоски на затылке встают дыбом. Он никогда не оставит свой телефон без присмотра. Я беру его в руки, замечая, что на нем больше нет блокировки, и открываю сообщение, чтобы прочитать его вслух.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Николас, наслаждайся своей свободой.

— Черт, — шипит отец, выхватывая у меня из рук телефон.

— Что происходит? — требую я. — Что значит «свободой»?

Почему это неизвестный номер? Почему они написали это Сину, а не Тайсону? Я бы удивилась, почему они не написали моему отцу, если это было адресовано ему, но у него, насколько я знаю, нет телефона.

— Тайсон, можно тебя на секунду? — отец игнорирует мои вопросы и не ждет ответа от Тайсона. Вместо этого он выходит из дома на заднее крыльцо. Я открываю дневник на первой странице.

Маленький демон,

Я сижу рядом с тобой в нашей кровати и смотрю, как ты спишь. Мне требуются все мои силы, чтобы не разбудить тебя и не попрощаться. Чтобы увидеть, как эти великолепные голубые глаза посмотрят на меня еще раз. Услышать твой нежный голос, который шепчет, что ты любишь меня. Я не поступлю так с тобой. Я и так заставил тебя через многое пройти.

Поэтому я решил написать тебе письмо. Так будет лучше, обещаю.

Во-первых, позволь мне сказать, что я влюблен в тебя, Элли. Я был влюблен столько, сколько себя помню. Я эгоист, знаю это. Но я также знаю, что тебе всегда суждено было быть моей, а мне — твоим. Неважно, что я сделал или сказал тебе, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что это всегда была ты. Ты — это все для меня.

Мне пришлось сделать выбор. И знаю, что он был правильным. Надеюсь, однажды ты проснешься и согласишься со мной. Ты заслуживаешь своего отца. Моя семья его у тебя отняла, я обязан его вернуть. Николас может защитить тебя от всего плохого, что есть в нашем мире. Я не раз подводил тебя, и мне очень жаль. Я должен был быть рядом с тобой, а меня не было. Не тогда, когда это было важно.

Я обманом заставил тебя выйти за меня замуж. Впрочем, я не жалею об этом. Вчера я ходил к адвокату и оформил документы на развод, но не смог заставить себя их подписать. Я не могу тебя отпустить. Хотя я больше не буду существовать для мира, я все еще буду жив. Как долго, я не знаю. Но я обещаю тебе, Элли, ты будешь моей женой до тех пор, пока я не испущу свой последний вздох. Однако я убедился, что о тебе позаботятся. У Тайсона есть документы, которые тебе понадобятся. Я оставил тебе все, что у меня есть. Я знаю, тебе это не нужно, но ты этого заслуживаешь. Я всегда принадлежал тебе, поэтому было неправильно не отдать тебе то, что от меня осталось.

Здесь я должен сказать тебе, что надеюсь, ты найдешь кого-то, кто сделает тебя счастливой. Что ты остепенишься с хорошим человеком, не связанным с Лордами, заведешь детей и состаришься с ним. Но этого я тоже не могу сделать. Если это делает меня ужасным человеком, то так тому и быть. Ты знаешь, кто я, и я тот парень, который не может представить тебя ни с кем, кроме меня. Это никогда не изменится.

И последнее — не теряйся в собственных мыслях, Элли. Не позволяй себе утонуть, пытаясь спасти того, кто отказывается плыть. Сохраняй ясную голову. Не затуманивай свой мозг наркотиками и сомнениями. Ты сильнее этого. Знай, что тебя любит мужчина, который хотел для тебя всего мира, даже если он не смог этого дать.

Пожалуйста, знай, что ты всегда будешь в моих мыслях и навсегда останешься моим маленьким демоном.

Люблю, твой дьявол.

— Где он, черт возьми? — требовательно спрашивает мой отец.

Я поднимаю полные слез глаза и вижу, как он входит в дом. Затем вырывает у меня из рук дневник.

У меня кружится голова, я хватаюсь руками за грудь, натягивая рубашку.

Ко мне подходит Тайсон.

— Дыши, Элли, — приказывает он, обхватывая мое лицо и заставляя посмотреть на него. — Дыши, черт возьми. Пока ты не потеряла сознание.

— Проклятье! — шипит отец, бросая дневник на пол.

— З-зачем он это сделал? — задыхаюсь я, пытаясь перевести дыхание.

Я не понимаю. Письмо не ответило ни на один из моих вопросов, а только прибавило их.

— Потому что он идиот, — отвечает мой отец. — Тайсон, нам нужно ехать.

— Куда мы едем? — растерянно спрашивает Тайсон.

— В мой старый дом. Сейчас же. — Отец начинает собирать свои вещи. — В Соборе все еще работает сортировка?

— Да, — кивает Тайсон.

— Хорошо. Позвони Гэвину. Пусть встретит нас в Соборе. Он нам понадобится.

_______________

Я отказалась оставаться дома после того, как прочитала оставленную мне Сином записку. Если он решил бросить меня, то пусть скажет это мне в лицо. После всего, через что мы прошли, он думает, что может просто уйти от меня? Я не приму этого от него. Он никогда не был трусом, и я не позволю ему стать им сейчас.

Я сижу на заднем сиденье маминого «Кадиллака Эскалейд». Оглянувшись через сиденье, я вижу, что в задней части машины бок о бок лежат моя мать и отец Сина, связанные по рукам и ногам. Мы поехали и забрали их из дома моих родителей.

Мой отец и Тайсон болтают без умолку. Я пытаюсь следить за их разговором, но половину слов я даже не понимаю. В остальное время я плачу и думаю, почему Син так со мной поступил. Почему я не могу получить их обоих? Его и своего отца? Я слишком многого прошу? Именно тогда, когда я решила, что получу то, что хочу, то, что заслуживаю, мир отнимает это у меня.

Тайсон заезжает на подъездную дорожку и останавливается у ворот. Он набирает код, и ворота открываются. Мы подъезжаем к кольцевой дороге, я выпрыгиваю из внедорожника и осматриваю здание, чувствуя. Как у меня потеют ладони. Оно похоже на старый замок. Такой можно увидеть на скале, где обитает монстр. Застилающие небо темные облака только усиливают ощущение призрачности.

Тайсон хватает мою мать, а мой папа — отца Сина. Я следую за ними на трясущихся ногах и поднимаюсь по лестнице. Тайсон распахивает обе входные двери, и мы входим в парадное фойе. По обеим сторонам расположены две лестницы, которые ведут на балкон второго этажа. От запаха меня тошнит. Внутри все выглядит так же угрожающе, как и снаружи.

— Так, так, так. Мы любим, когда компания появляется без предупреждения, не так ли, братья? — раздается мужской голос, а затем из коридора справа появляется его владелец.

— Сюрприз, — сухо констатирует Тайсон, опуская на пол мою мать.

Она рыдает с заклеенным скотчем ртом. Мне следовало бы ее пожалеть, но я не жалею. Не после того, как узнала обо всем, что она сделала.

В комнату входят еще двое, и они все в крови. От рук до рубашек и джинсов. Один парень даже оставляет за собой кровавые отпечатки своих черных ботинок. Я снова давлюсь, привлекая внимание одного из них. Он оглядывает меня с ног до головы и ухмыляется.

— Если ты привел девушку умолять о Ромео, это не сработает.

Я со слезами смотрю на Тайсона, но он не сводит глаз с трех стоящих перед нами мужчин.

— Я здесь для торговли, — обращается к ним мой отец. — Два по цене одного.

Затем он бросает к ногам мужчин отца Сина.

— Что мне с ними делать? — спрашивает один из них, пиная Лиама в грудь, отчего тот вскрикивает в кляп.

— Что хочешь, мать твою, — беззаботно пожимает плечами отец. — Уверен, ты сможешь что-нибудь придумать.

— Я предлагаю оставить малышку и позволить ей навещать его.

Тот же, что и раньше, подходит ко мне ближе. Его покрытая кровью рубашка почти касается моей.

— Мы позволим ему посмотреть, как мы ее трахаем. Готов поспорить, они оба получат от этого удовольствие. Знаю, я бы точно получил, — он делает еще один шаг, и у меня перехватывает дыхание. — Замори мужчину голодом на несколько дней, он съест все, что угодно. Мы по очереди наполним твою пизду своей спермой, а затем разложим тебя перед ним, как на пиру. Он выжрет из тебя все до капли.

Тайсон хватает меня и рывком пихает себе за спину, а я пытаюсь проглотить поднимающуюся желчь.

— Хватит, — тяжело вздыхает первый из вошедших, в его голосе звучит скука. — Джесси? — окликает он, заставляя меня вздрогнуть, а тот, кто говорил со мной, смеется над моей реакцией.

Появляется мужчина, одетый в черный смокинг.

— Да, сэр?

— Возьми этих двоих, чтобы их подготовили к посвящению, — приказывает парень взмахом руки.

Говоривший со мной подходит ближе к Тайсону, и тот замечает.

— Она не для тебя, — говорит Тайсон окровавленному мужчине.

— Я просто развлекаюсь, Тайсон. Из всех людей ты должен знать, каково это — обладать частью чего-то, что тебе не принадлежит.

Если Тайсон и раздражен, он этого не показывает.

Тот, кто позвал Джесси, поворачивается к нам спиной, и двое других следуют за ним. Тайсон берет меня за руку и тащит по коридору к лифту. Я на трясущихся ногах прижимаюсь к нему, глядя прямо перед собой и игнорируя устремленные на меня взгляды. Хочется спросить, не везут ли они нас к Сину, но я прикусываю язык. Куда еще мы можем отправиться?

Дверь открывается, и от обдавшего меня ледяного воздуха по моей спине пробегает дрожь. Тайсон выходит, увлекая меня за собой. Еще один коридор и дверь. Один из братьев открывает ее, и Тайсон делает шаг внутрь, но затем оборачивается, останавливаясь.

Я натыкаюсь на него и нервно спрашиваю:

— Что?

Я смотрю на него распахнутыми глазами и вижу, как сжимается его челюсть.

Тайсон смотрит на меня сверху вниз и приказывает:

— Оставайся здесь.

— Что? — вскрикиваю я. — Нет…

— Оставь ее со мной, — говорит один из братьев сзади меня, и я замечаю, что это голос того, кто приставал ко мне наверху. — Я хорошо о ней позабочусь.

Тайсон прищуривает глаза, затем смотрит на меня и его взгляд смягчается.

— Держи себя в руках, — бормочет он, и я хмурюсь.

Я не понимаю, что он имеет в виду.

Я быстро киваю, сглатывая комок в горле и пытаясь успокоить дыхание. Тайсон поворачивается к комнате, затаскивая меня внутрь.

Я задыхаюсь, сердце замирает от того, что я вижу, когда мы входим внутрь. В центре комнаты стоит связанный Син. Его руки скованы наручниками над головой, лодыжки широко расставлены и прикованы к полу. Во рту у него кляп, с губ течет слюна. Глаза закрыты, ремень на шее и бедрах привязывает его к столбу. Желчь поднимается, когда я вижу на полу перед ним кусок кожи. Это герб Лордов, они срезали его с него. На том месте, где когда-то был герб Лордов, выбито клеймо «666». Кровь, ее так много. Теперь я понимаю, откуда взялась вся кровь, которая была на братьях — это кровь Сина.

Я не осознаю, что рыдаю, пока Тайсон не хватает меня за руку и не притягивает к себе.

— Опусти его, — рявкает он, и я вздрагиваю.

Один из парней протягивает руку, хватает цепь и тянет за нее, освобождая закованные в наручники запястья Сина.

Тайсон отпускает меня и подходит к нему, чтобы снять кляп и удерживающие его ремни, а другой брат освобождает его лодыжки. Наручники на запястьях расстегнуты, и Тайсон закидывает одну руку Сина себе на плечо, а мой отец помогает ему, хватаясь за другую.

Мое сердце учащенно бьется от тишины в комнате. Он не издал ни единого звука. Почему ему не больно? Он вообще дышит?

— На выход, — рявкает на меня Тайсон, когда они начинают тащить Сина через комнату к двери.

Я разворачиваюсь, чтобы выйти, волосы хлещут меня по залитому слезами лицу, но в дверном проеме стоит один парень, загораживая его. Он пробегает взглядом по моему телу, заставляя меня задрожать от страха.

— Удивительно, на что способен мужчина ради пизды, — произносит он, задумчиво склонив голову набок. — Из-за этого мне хочется увидеть, что же в ней такого особенного.

Парень делает шаг ко мне.

— Убирайся нахуй с дороги! — кричит Тайсон, все еще стоя позади меня.

Парень облизывает губы:

— Может, в другой раз, — он отступает назад, и я выбегаю из комнаты в коридор, а затем веду парней тем же путем, каким мы вошли.

Оказавшись на улице, Тайсон кричит мне:

— Открой дверь! Затем разложи задние сиденья! Нам придется уложить его плашмя.

Я делаю, что мне велено, и они с отцом загружают Сина в джип.

Отец запрыгивает на заднее сиденье, добирается до головы Сина и, схватив его под мышки, тянет вверх, а Тайсон толкает его за ноги. Я запрыгиваю внутрь и становлюсь на колени рядом с Сином. Тайсон закрывает дверь.

— Я поеду быстро. Так что держитесь сзади, — говорит он нам, запрыгивая на водительское сиденье.

Мой отец кивает, снимая рубашку. Разрывает ее посередине, а затем еще на несколько частей.

— Оберни это вокруг его запястья. Затяни потуже. Нужно остановить кровотечение, — папа протягивает мне ткань.

Я шмыгаю носом, сопли и слезы текут по моему лицу, и делаю, как мне говорят, видя оставленные наручниками раны. Они глубокие. Слишком глубокие. Похоже, он провел ножом по внутренней стороне запястий и сам разрезал их по горизонтали.

Затем мой отец расстегивает пояс Сина. Он обматывает его вокруг предплечья Сина.

— Это должно обеспечить небольшую дополнительную помощь. В данный момент это не повредит.

Затем отец снимает свой ремень и проделывает то же самое с другой рукой Сина.

— Почему он не приходит в себя? — плачу я, у меня трясутся теперь уже окровавленные руки, и я кладу их ему на грудь, пытаясь нащупать сердцебиение. Он не может быть мертв. Я не могу в это поверить.

— Ты не хочешь, чтобы он очнулся. Поверь мне, лучше, чтобы он был в отключке, — отвечает мне Тайсон.