Грешник

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

СИН

Я стою в своей спальне в доме моих родителей с двумя другими Лордами, когда у Корбина звонит телефон.

Он смотрит на него и вздыхает.

— Это Ганнер. Он звонил мне три раза за последний час. Раят сходит с ума из-за Блейкли…

Звонок раздается снова, прерывая его.

— Привет, чувак, — он подходит к моей ванной. — Я ничего не знаю. Я не был на вечеринке…

Корбин закрывается внутри, оставляя нас двоих наедине.

— Ты молодец, — заявляет другой Лорд.

Я фыркаю.

— Посмотрим.

Дверь моей спальни открывается с такой силой, что ударяется о внутреннюю стену, оставляя огромную дыру от удара ручки о гипсокартон.

— Ах ты, сукин сын…

Слова сестры обрываются, когда она впивается в меня взглядом, а затем переводит их на стоящего рядом со мной парня. Она делает шаг назад, как будто кто-то из нас ее толкнул.

— Нет. — Ее широко раскрытые глаза возвращаются к моим. — Истон, пожалуйста, скажи мне, что это не то, о чем я думаю.

Я провожу рукой по волосам. Я знал, что это произойдет, просто думал, что у меня будет больше времени.

— Пожалуйста, — умоляет Кира. — Скажи мне, что мой лучшая подруга — это не задание.

Я смотрю на Ченса, и он скрещивает руки на груди, свирепо глядя на нее. Я знаю, что он ни хрена не скажет. Нам обоим есть что терять.

— Как ты мог так поступить с ней? — спрашивает меня Кира.

Я продолжаю молчать.

— Ты не можешь просто отпустить ее?

Я стискиваю зубы.

— А? Просто оставь ее в покое, — Кира подбегает ко мне и дает пощечину. — Ты кусок дерьма, — она снова дает мне пощечину.

— Прекрати! — приказывает Ченс, положив руку ей на грудь, удерживая ее.

— Не трогай ее, мать твою, — рявкает выходящий из моей ванной Корбин и, услышав шум, убирает в карман свой сотовый.

— Тогда сам разберись со своей сучкой, — говорит Ченс.

Кира смотрит на своего парня, в ее глазах стоят слезы.

— Ты знал? Все, что ты ей говорил… ты врал? — дрожащим голосом произносит Кира, показывая, как ей больно от того, что он не рассказал ей о нашем плане.

С лица Корбина словно сползает маска, и оно становится пустым. Нас учили закрываться, хранить секреты от других, кем бы они ни были.

— Почему ты мне не сказал? — спрашивает она Корбина.

Но отвечает Ченс.

— Потому что это не твое собачье дело.

Она смотрит на Корбина, ожидая, что он вступится за нее, но тот по-прежнему ничего не говорит. Кира глубоко вдыхает, и я понимаю, что она вот-вот сорвется на меня.

— Я только что ушла от Элли. Она была в душе и оттиралась. Она собиралась воспользоваться хлоркой! — кричит Кира, снова злясь на меня. — Гребаной хлоркой, Истон!

Она снова дает мне пощечину.

На этот раз Корбин подходит к ней сзади и обхватывает ее руками, прижимая их к бокам. Оторвавшись от пола, Кира пытается пнуть меня, но теперь она слишком далеко.

— Ты чертов ублюдок, — выплевывает она. — Она любит тебя.

У меня сжимается грудь.

— Она любит тебя, а ты ее погубил.

— Что, по-твоему, я делаю? — огрызаюсь я, не в силах оставаться спокойным. — А? Я пытаюсь сохранить ей жизнь.

Корбин снова ставит ее на ноги.

— Убивая ее? — огрызается Кира. — Боже, Син, просто отпусти ее.

Она начинает плакать.

— Пусть она будет с Ченсом.

«Через мой труп».

— Пусть у нее будет жизнь без тебя. Все, что ты делаешь, это причиняешь ей боль. Обманываешь ее. Изменяешь ей.

— Я никогда ей не изменял, — рычу я, не желая больше слушать эту чушь.

— Мы видели тебя! — кричит она так громко, что у меня режет уши.

Я никогда не видел свою сестру такой злой. С тех пор как я оставил Элли в отключке в нашей кровати, я беспокоился о том, в какое душевное состояние я ее ввел. Я делаю то, что должно быть сделано, неважно, согласен я с этим или нет. Я должен доказать свою правоту.

— Амелия показала нам видео в туалете, — продолжает Кира.

Я смотрю на Ченса, и он качает головой, тоже ничего не понимая.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — возражаю я.

— Прекрати, блядь, мне врать! Я больше не собираюсь верить в твою чушь. Мы видели тебя и Амелию в твоей комнате в доме Лордов. Мы видели, как она разделась, забралась в твою постель, а потом ты связал ее… — она делает паузу, чтобы перевести дыхание.

— И что? — требую я, мое сердце учащенно бьется от того, что описывает моя сестра.

— Элли выбила телефон из рук Амелии, очевидно, ей надоело смотреть, как ее парень изменяет ей, — хмыкает Кира. — Но это было ясно, Истон. Ты лживый, изменяющий кусок дерьма.

Она снова бросается на меня, но Корбин протягивает руку и хватает ее за волосы, оттаскивая назад.

— Детка, успокойся, — рычит он, удерживая ее на месте, пока она сопротивляется его хватке.

— И ты рассказал ей о Джеймсе и Линкольне, — продолжает Кира. — Зачем? Чтобы почувствовать себя лучше? Ты ничем не лучше их. Пользуешься ею.

Я стискиваю челюсти.

— Разговор окончен, — рычу я, услышав уже достаточно.

Корбин поднимает ее и, развернувшись, вытаскивает из моей комнаты, брыкающуюся и кричащую. Обычно меня бы беспокоило, куда он ее тащит, но прямо сейчас мне все равно.

— Откуда, черт возьми, она все это знает? — спрашиваю я себя.

— Амелия, — отвечает Ченс.

— Как она узнала? — прищуриваюсь я, глядя на него.

Он поднимает руки.

— Я ни хрена не говорил этой сучке.

— Остается только один человек.

_______________

Прошло уже два дня с тех пор, как моя сестра ворвалась в мою комнату, а я до сих пор понятия не имею, что происходит. Я не могу спросить Амелию, потому что тогда она поймет, что я знаю. Я предпочитаю держать ее в неведении, насколько это возможно. Она явно болтает, и чем меньше Амелия знает о том, что я знаю, тем лучше.

Войдя в домашний кабинет отца, я вижу, что он сидит за своим столом.

— Есть минутка? — спрашиваю я.

— Присаживайся, — он жестом указывает на кресло напротив стола.

Я опускаюсь в него.

— Если речь идет о твоей свадьбе…

— Нет, не о ней, — перебиваю его я.

Отец кивает, откидываясь назад и устраиваясь поудобнее.

— Что тебе нужно?

— Что ты знаешь о «Бойне»? — спрашиваю я.

Он напрягается и на короткую секунду сужает глаза, затем скрывает это. Но отец избегает моего вопроса.

— Я знаю, что тебе нужно держаться оттуда подальше.

— Почему? Из-за братьев Пик? — продолжаю я, и он вздыхает.

На днях братья отказались дать мне какую-либо информацию. Но я не собираюсь так просто сдаваться. На кону стоит мое будущее с Элли. И я сделаю все, чтобы спасти его.

— Они не кровные родственники, — утверждает он. — Их называют братьями, потому что, как и мы с тобой, они дали клятву друг другу. У них всё общее.

— В чем же их секрет? — интересуюсь я.

Он выгибает бровь.

— Секрет?

— Почему именно они? Они ведь Лорды, верно?

Я не могу понять, как они там оказались. Конечно, Лорды — такие же люди, как и все остальные в этом мире. Одни богаче других. Кто-то умнее, кто-то безжалостнее. Но как они получили контроль над гребаным городом? «Бойня» охватывает сотни тысяч акров в спрятанной в горах глуши. Все окружено забором из колючей проволоки, таким высоким, что не перелезть. У него только один вход и выход, насколько я знаю.

Отец напрягает челюсть, поворачивает голову и на секунду отводит взгляд. Я знаю больше, чем он хочет, чтобы я знал. Это должно быть секретом, что они — одни из нас?

— Как они там оказались? — продолжаю я докапываться до него.

— Оказались? — грубо смеется отец, снова глядя мне в глаза. — Сынок, это «Бойня». Они управляют этим местом, как будто это сам ад. Может, они и Лорды, но думают они не так, как мы. Они справляются с делами не так, как мы. Они не могут функционировать в мире, как ты и я. Их обучают по-другому. Их инициации были другими. Все в них по-другому.

— Ты говоришь о них как о машинах, — фыркаю я. — У каждого есть слабость.

Элли — моя. Тот факт, что я копаюсь в этом, доказывает это, но я не могу позволить никому это узнать. Лорды используют это против меня. Они возьмут то, что ты любишь, и разрушат это только потому, что могут.

Отец склоняет голову, сбитый с толку моим вопросом.

— Ты хочешь сказать, что они никогда не были влюблены?

Невозможно.

Он выдавливает улыбку.

— Всегда есть женщина. Но я не могу сказать, что в этом была замешана любовь.

— Одна женщина? — уточняю я, садясь ровнее. Он сказал, что у них всё общее.

Он кивает.

— Есть несколько историй, связанных с «Бойней». По одной из них, она была убита. По другой — сбежала.

Я хмурюсь.

— Так она была там заключенной или пациенткой?

Он качает головой, раздраженный моими вопросами.

— Почему тебя это волнует? — прищуривается отец, глядя на меня.

Я откидываюсь на спинку стула, скрещиваю руки на груди и закрываю рот. Я кажусь слишком отчаянным.

— Просто любопытно. Слышал некоторые слухи и хотел узнать, правда ли это. Мне кажется странным, что их держат в секрете.

Отец собирается открыть рот, но тут у него звонит мобильный, и он достает его из кармана.

— Это Малком, — объявляет он, и я закатываю глаза. Мой будущий тесть. — Дай мне секунду.

Поднося телефон к уху, отец улыбается

— Привет, Малком…

Открывая дверь справа, он выходит из своего кабинета, зная, что я, черт возьми, никуда не уйду, и ему хочется уединения.

Я достаю телефон и нажимаю на приложение, чтобы увидеть Элли. Она лежит в кровати и спит. В последнее время она часто так делает. Она мало ест. Учитывая, сколько Элли выпила, и то, что я сделал с ее телом, она совершенно измучена.

Заблокировав телефон, я убираю его в карман и вижу коробку, которую отец показывал мне на днях. Полная фотографий Элли. Я встаю и подхожу к ней. Снимаю крышку и беру в руки одну фотографию.

Она совсем юная. Наверняка несовершеннолетняя. У нее завязаны глаза, она привязана к грязному матрасу в подвале. Там темно, но вспышка освещает ее. Она одета в желтый сарафан. Мысль о том, что Элли в такой ситуации, такая юная, заставляет учащаться мой пульс. Я должен был заметить знаки. Я должен был обратить на нее больше внимания.

Просматривая фотографию, я вижу зеркало на стене над ее головой. Я прищуриваюсь, пытаясь сфокусироваться на том, что вижу. Это мужчина, стоящий там и смотрящий на нее сверху вниз. Это Джеймс. Его невозможно не заметить. Он одет в рубашку на пуговицах и брюки. Руки скрещены на груди, глаза смотрят на нее.

«Кто, черт возьми, делает снимок?»

Я слышу, как открывается ручка двери, засовываю фотографию в карман и водружаю крышку на место. Я падаю в кресло, отец возвращается, теперь в его руке мобильник.

— Завтра вечером мы выпиваем с Малкомом.

— Мы точно нет, — заявляю я.

Он вздыхает.

— Сынок…

— Мне нужно кое-куда пойти.

Я встаю, желая поскорее убраться отсюда.

— Истон? — окликает отец, и я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. — Что бы ты ни хотел от «Бойни», оставь это. Не зря же ты не знал об их существовании. Они непобедимы. По одному они смертельно опасны, но все трое… ты не знаешь страданий, пока они не решат затащить тебя в свой мир. Там ничто не выживает.

Я вздрагиваю от его слов, молясь, чтобы он ошибался. Я отвожу от него взгляд, не желая раскрывать то, что сказал мне Раят. Он не обязан был приходить ко мне. Я благодарен ему за это и не предам его доверие. Поэтому я говорю:

— Девушка…

— Её нет, Истон. Если она сбежала, её время в бегах истекает. Если она мертва, значит, ей повезло.

Она должна быть жива. Мое будущее в её руках. Но если верить тому, что отец только что рассказал мне о братьях Пик, они могли уже приковать её к залитой кровью койке в комнате с мягкой обивкой. Насколько я знаю, они убили ее много лет назад, а потом распустили слухи, чтобы замести следы.

— Я оставлю это.

Это не первая ложь, которую я говорю отцу, и не последняя.

Он прочищает горло, давая мне понять, что разговор еще не окончен. Взяв что-то со стола, отец подходит ко мне. Протягивая белый конверт, он говорит:

— Это пришло тебе сегодня.

— Что это? — спрашиваю я, беря у него конверт. У меня кровь стынет в жилах, когда я читаю черную надпись.

«Приглашаем вас на вечеринку по случаю помолвки…»

Это приглашение на вечеринку Ченса и Элли. Я комкаю его и бросаю на пол, где ему самое место. Затем, не говоря больше ни слова, я поворачиваюсь и выхожу из кабинета отца.

ЭЛЛИНГТОН

Я стою в своей комнате в доме моих родителей перед стоящим в углу напольным зеркалом. Макияж и прическа готовы. Осталось только одеться.

Но я не могу заставить себя сделать это. Вот и все. Моя мама устраивает для нас с Ченсом вечеринку. Сегодня вечером мы официально объявим о нашей помолвке в присутствии всех ее друзей и друзей Линка. Еще одно море Лордов и Леди, в котором они хотят меня утопить.

Ненавижу, когда Син лезет мне в голову. Кире удалось удалить все метки с моей кожи. Я уверена, что она сняла с меня целый слой кожи, но все напоминания о той ночи были стерты, как будто ее и не было. И с тех пор я его не видела. Как тогда, когда человек в маске прервал наш единственный способ контакта и оставил меня плакать.

Я чувствую себя неполноценной. Как будто он слишком занят Амелией. Она удовлетворяет все его потребности, а я давно забыта. Оставленная гнить на дне ванны, как тот бесполезный сотовый телефон.

Я слышу щелчок дверной ручки и, обернувшись, вижу, как открывается моя дверь. Я застываю, когда входит Линк

— Убирайся из моей комнаты, — говорю я, пытаясь расправить плечи, но мой голос срывается, выдавая, что после стольких лет просто нахождение рядом с ним влияет на меня.

Улыбка на его лице говорит о том, что он это заметил. Когда Линк закрывает дверь, мое сердце начинает бешено биться в груди.

— Это займет всего несколько минут.

Я бросаюсь к двери смежной ванной комнаты, думая, что смогу войти туда и запереться там, но Линк опережает меня. Я всхлипываю и делаю шаг назад, когда он загораживает мне дверной проем, широко раскинув руки.

Протянув руку, он хватает меня за подбородок, заставляя поднять голову. Я делаю глубокий вдох, глядя на него исподлобья.

— Встань на колени и поблагодари меня, — приказывает Линк, переходя непосредственно к тому, почему он находится в моей комнате.

У меня начинают дрожать ноги. Мое дыхание становится затрудненным.

— Да пошел ты, — выплевываю я ему в лицо.

Отпустив мой подбородок, Линк дает мне пощечину с такой силой, что я падаю на четвереньки. Открыв свои влажные от слез глаза, я вижу, что именно здесь я впервые добровольно легла ради человека в маске. Я впиваюсь ногтями в ковер, отказываясь плакать из-за жжения на щеке. Я так устала выглядеть слабой.

— Знаешь, Элли… — начинает Линк, отходя от меня и направляясь к моей кровати. — Джеймс поначалу не торопился с тобой, потому что ты была совсем юной. Законный возраст согласия в штате Пенсильвания — шестнадцать лет.

В его устах это звучит нормально. Что Джеймс был джентльменом, раз подождал, пока, согласно закону, я не стала достаточно взрослой, чтобы дать согласие на то, чтобы меня трахнули.

— Честно говоря, я поражен, что он смог ждать так долго. Я бы трахнул тебя в тот момент, когда завладел этим домом.

— Я никогда не просила его…

Его смех наполняет комнату, прерывая меня и посылая холодок по моей спине.

— Ты права. Ты никогда не просила. Ты умоляла его задолго до этого.

У меня перехватывает горло, потому что я не могу возразить.

Линк открывает верхний ящик моей тумбочки и закрывает его. Он снова поворачивается ко мне лицом, и я пытаюсь встать на дрожащие ноги и побежать к своей двери, но Линк хватает меня за волосы. Я вскрикиваю, когда он оттаскивает меня назад и перегибает через край кровати, прижав к ней мои ноги, а сам встает позади меня.

Я кричу, когда он заводит мои руки за спину и застегивает стяжку на запястьях. У меня внутри все сжимается, и я не могу сдержать слез, которые наполняют мои глаза.

— Они не слышат тебя, Элли. Все в западном крыле готовятся к твоей вечеринке.

Стащив меня с кровати, он ставит меня на колени. Моя голова падает вперед, и рыдания сотрясают мое тело так сильно, что я не могу отдышаться.

— Ты откроешь рот и поблагодаришь меня за все, что я для тебя сделал.

Я поднимаю глаза, пытаясь отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце. Сейчас не время сходить с ума. Я свирепо смотрю на него снизу-вверх.

— Видишь ли, Элли… — Линк расстегивает молнию на своих черных брюках. — Твоя мать хотела, чтобы ты вышла замуж за Сина.

При этих словах мои глаза расширяются

— Лора призналась мне после твоего срыва на приеме, что считает, что Син, по крайней мере, сможет занять тебя. Она знала, что между твоим отцом и его отцом было какое-то соглашение о том, что после окончания Баррингтона ты должна выйти за него замуж.

«Мой отец хотел, чтобы я вышла замуж за Сина?»

— Но, конечно же, твой отец умер, так что соглашение между ним и мистером Синнеттом теперь недействительно. Поэтому я убедил ее, что ты должна выйти замуж за Ченса. Он лучший Лорд для тебя. Он будет управлять тобой, как и положено Леди. Син не станет с тобой церемониться. Он слишком сильно тебя любит.

Линк ошибается. Он понятия не имеет, о чем говорит. Син ненавидит меня. Его действия доказали это.

— И Дэвид, ты должна мне за Дэвида. Я послал его к тебе. Сказал ему, что ты такая хорошая шлюха, которую нужно трахать. Ты сделаешь Сина слабым. Он позволит тебе завладеть собой. Но Ченс? Ему на тебя наплевать, — потянувшись вниз, Линк проводит костяшками пальцев по моей щеке, по которой только что ударил. — Ты можешь выйти за него замуж, но будешь служить тому, кому он прикажет.

— Ты имеешь в виду себя? — выдавливаю я из себя. — Вот почему ты заставляешь меня выйти замуж за твоего племянника, потому что ты думаешь, что он позволит тебе трахать меня.

Если мои отец и мать действительно хотели, чтобы я вышла замуж за Сина, я знаю одно — он может быть не верен, но он никогда не позволит другому мужчине прикоснуться ко мне. А Линкольну это просто не подходит.

Линк слегка посмеивается.

— Ты такая умная, Эллингтон. Джеймс говорил мне, что ты глупая. Просто пизда, которую можно трахнуть. Но я знал, что ты умнее, чем он считал.

Потянувшись к расстегнутым брюкам, Линк достает свой член, и я отстраняюсь. Он грубо запускает руку в мои волосы, заставляя меня вскрикнуть.

— Хватит разговоров. Пришло время тебе стать хорошей гребаной шлюхой и отблагодарить меня за все, что я для тебя сделал.

Я сжимаю зубы и изо всех сил трясу головой, когда Линк сжимает мои волосы в кулаке. Все не так, как в прошлый раз в кабинете Джеймса. Я не под кайфом. И не умоляю об этом.

Он разочарованно вздыхает и закатывает глаза.

— Как насчет Сина?

Мое сердце замирает, и я смотрю на него слезящимися глазами

— Если ты не откроешь рот, я доложу о нем Лордам.

Я замираю. Что значит «доложу»?

— Понимаешь, Сину дали задание неофициально. Конечно, он об этом не знал. Это был скорее эксперимент с моей стороны. Я хотел посмотреть, как далеко он зайдет ради своего маленького демона. И вот, парень оказался мертв. Фотографии, на которых ты голая и использованная, исчезли. Все ради тебя, Элли. Представь мое удивление, когда я понял, как сильно ты ему небезразлична, использованная шлюха.

Слезы текут по моим щекам. Дэвид. Линк подставил Сина, сведя меня с Дэвидом. Но почему? Почему он решил, что я вообще интересую Сина?

— Итак, это последний раз, когда я делаю тебе это предложение, Эллингтон. Открой рот и поблагодари меня за то, что я не лишил титула человека, которого ты любишь.

Ненавижу, что мне не все равно, что будет с Сином. Он спас меня. Хотя потом он использовал меня, пока ему не надоело. Но это ведь моя вина, верно? Я поверила его лжи. Я влюбилась в того, кем он на самом деле не был. Я не могу позволить им лишить его титула. Не из-за меня. Я устала быть причиной людских страданий. Это мое будущее. Меня передают и используют.

Они в порядке. Я — шлюха. Я — ничто. У Сина есть будущее, и я не позволю ему потерять его из-за меня. Я не такая, как они. Облизывая губы, я закрываю глаза и приоткрываю губы.

— Хорошая шлюха, — хвалит Линк, и мои плечи вздрагивают, когда его член проникает в мой открытый рот.

_______________

Я стою на коленях на полу, кровь шумит в ушах. Я смотрю, как он застегивает брюки. Линк обхватывает мое лицо, и я в оцепенении смотрю на него. Все вокруг расплывается. Линк что-то говорит, потом отпускает меня. Стяжка разрезается, и мои руки падают набок. Я слышу, как он выходит, как закрывается дверь.

Моя грудь вздымается, и я с трудом поднимаюсь на ноги. Вбежав в смежную ванную комнату, я падаю перед унитазом, и меня тут же выворачивает.

— Боже мой, Элли, — слышу я голос Киры, стоящей теперь рядом со мной.

Я делаю это снова. Мышцы живота напрягаются, бедра сжимаются, грудь горит. Я изгоняю то, что Линк заставил меня проглотить. Это похоже на дежавю.

Я просто хотела бы быть такой же обдолбанной, как в прошлый раз. У меня в комоде есть немного, я могу принять таблетки, как только пойму, что меня уже не тошнит.

Она хватает меня за волосы, придерживая их, поскольку Линк испортил мою прическу, запустив в нее пальцы. Закончив, я спускаю воду в туалете и сажусь на ноги.

— Ты сегодня ела? — спрашивает Кира, подходя к раковине. Включив кран, она мочит под водой мочалку, и протягивает мне.

— Да.

Мой голос хриплый, горло горит.

Я бросаю мочалку на пол и встаю на дрожащие ноги. Я подхожу к крану, набираю воду и умываю лицо, одновременно прополаскивая рот.

— Элли, — тихо говорит она. — Я думаю, тебе стоит сделать еще один тест на беременность.

— Только не это, — бормочу я себе под нос.

— Я серьезно. Это мог быть ложноотрицательный результат. Или, может быть, еще недостаточно…

— Я не беременна.

— Вы с Сином пользовались презервативом? — спрашивает Кира.

— А вы с Корбином предохраняетесь? — смотрю на нее я.

— Это не меня тошнит, — огрызается она, защищаясь.

— Я в порядке, Кира, — вздыхаю я. — Я обещаю.

Я выхожу из ванной и снова иду в свою спальню, а она следует за мной.

— Ты пытаешься скрыть беременность, потому что Син женится на Амелии?

Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Что?

— Это какая-то месть? — она кладет руки на бедра. — Потому что Истон не хочет на тебе жениться?

Я так близко к гребаному краю, что вот-вот прыгну. Я не знаю, сколько еще этого дерьма смогу вынести.

— Твоему брату на меня наплевать, Кира. И я это понимаю. Я понимаю. Я просто трах. Возьми на заметку. Твой день приближается, — я поворачиваюсь к ней спиной.

— Что это значит? — Кира хватает меня за плечо, разворачивая.

— Это значит, что Корбин такой же.

— Нет…

— Они все чертовы Лорды, Кира, — огрызаюсь я, чувствуя себя так же глупо, как и она. Если я могу избавить ее от этой душевной боли, я это сделаю. — Они дали клятву. Женщины ни хрена для них не значат.

Она опускает глаза на пол. Туда, где я только что стояла на коленях и отсасывала Линку.

— Мой брат любит тебя.

Я откидываю голову, смеясь. Это маниакальный звук, все мое тело сотрясается от него.

— Ну, я его не люблю.

Желчь возвращается, но я сглатываю ее. Я никогда не говорила Сину, что люблю его, и теперь я рада. Представьте себе, если бы он знал, что имеет такую власть надо мной.

— Ты должна сказать ему, что беременна, — убеждает Кира.

— Я не беременна, черт возьми! — кричу я. — Господи, Кира. Я ни хрена не беременна. Оставь это. Побеспокойся о себе. А? Кто, блядь, знает, верен ли тебе Корбин.

Она дает мне пощечину, а я даже ее не чувствую. Я слишком оцепенела в этот момент. Я теряю рассудок из-за игры, которую не могу выиграть.

Кира выбегает из моей комнаты, а я подхожу к комоду. Я открываю его и кладу в рот две таблетки. Затем, не думая, захожу в гардеробную, оцепенело снимаю с вешалки платье, которое мама подарила мне для сегодняшней вечеринки, и натягиваю его через голову. Если жизнь чему-то и научила меня, так это тому, что она не останавливается, когда тебе нужен отдых. Ты проглатываешь свои крики и поднимаешь подбородок. Потому что жизни на тебя наплевать. Ты либо принимаешь ее, либо позволяешь ей убить тебя.

«Никогда не доверяй человеку, если не знаешь, на что он готов пойти, чтобы выжить».

Я понимаю. Потому что в кои-то веки я понимаю, что сделал мой отец, и это звучит не так уж плохо.