Хлеб печали

Глава двадцать пятая. Руди. Заманчивое предложение

«… приговаривается к казни через сожжение». После этой фразы шли подписи тех, кто вынес приговор, и Руди то и дело возвращался взглядом к собственной, последней из них, аккурат над сургучной печатью. «Перед Богом я чист, - слабовольно думал он, ища себе оправдания. – Я поступил по совести и по велению церкви, но если я ошибался, то не мое родовое имя стоит на этой бумаге».

Арнульф нарочито закашлялся, чтобы привлечь внимание господина к своей скромной персоне.

- К завтрашнему дню все приготовления должны быть готовы, - сказал Руди, с неохотой отрываясь от мыслей. – Начало казни в полдень.

Его собеседник почтительно кивнул.

- Люди заждались, - промолвил он. – Надеются, что дожди наконец закончатся, и можно будет спасти то, что осталось от урожая. Да еще эти крысы… Нельзя ступить без того, чтоб не наступить на одну из этих тварюг.

Руди хмыкнул.

- Я хочу, чтобы ты глаз не спускал со старухи, - предупредил он. – Возьми столько людей, сколько понадобиться. Может быть всякое. И следи – не появится ли рядом с ней маленькая светленькая девочка. Любым способом задержи ее, ясно?

- Старуха и девчонка, - проворчал Арнульф, качая головой. Повязку он сменил на какую-то засаленную тряпку. – Полным-полно убийц и грабителей, но первыми мы ловим и казним старуху и девчонку.

- Молчи, - велел ему Руди, поморщившись от его слов, как от зубной боли. – Не старуху и девчонку, а ведьму.

- Молчу, - покладисто согласился Арнульф. – Мне, как человеку военному, это странно. Разве враг не должен быть равным вам по силе?

- То враг, а то ведьмы. Тебе ясно, что нужно сделать?

- Приготовить все к казни, нанять еще людей для охраны и глядеть в оба, - перечислил Арнульф, загибая пальцы.

Руди кивнул.

- Тогда иди, - велел он, и тюремщик ушел, пятясь и низко кланяясь.

Сильно хотелось выпить, и Руди достал из шкафчика стопку, размышляя, не послать ли ему за вином или даже лучше за водкой. Хмуро глядя в окно, выходившее прямиком в стену соседнего дома, он подумал, что было бы забавно переодеться в разбойника и напасть на тюрьму, чтобы освободить Магду… Однако куда бы ему деть старуху потом? И что она ему скажет? «Я видала людей посмелей и предприимчивей!» Ах, эта несносная старуха! Никто, кроме нее, не принес ему столько душевных терзаний. Даже Анна.

В дверь постучали, и он с раздражением поставил стопку назад.

- Не заперто! – воскликнул Руди, хмурясь.

В комнату вошел худенький мальчик. Он сорвал с головы огромную шляпу и галантно поклонился; пышные перья прочертили на деревянном полу полосу, вызвав облачко пыли. Когда он выпрямился, Руди не без удивления узнал в нем племянницу графини.

- Что вы тут делаете? – спросил он устало, вспомнив их разговор в ночи. На боку у Матильды была детская шпага, но она не торопилась ее обнажать. – У меня нет времени слушать ваши обиды.

Матильда вспыхнула.

- У меня для вас письмо, - грубовато ответила она и достала из-за пазухи сложенную втрое бумагу. – В нем мои извинения.

Руди принял ее письмо и бросил на стол, не читая.

- Я их принимаю, - сказал он. – Это все?

- Нет, - девчонка, кажется, и не думала обижаться, хоть и насупилась, проводив взглядом письмо. – Вы ищете оборотня. Я знаю, где он.

- Что? – он невесело рассмеялся. – Господи…. При всем моем уважении к графине, на ее месте я бы запер вас дома и не спускал глаз. Я принимаю ваши извинения, но с оборотнями или с чем бы то ни было я способен справиться сам.

Матильда что-то пробормотала под нос, а затем добавила чуть громче:

- Вы должны мне поверить. Только я могу вам помочь. Если вы хотите знать, то мне пришлось переступить через себя, чтобы явиться сюда, к вам!

- Идите домой. Нет ничего, зачем бы вам понадобилось мне помогать.

- Вы не понимаете! – наконец-то ощетинилась она, окончательно отбросив свой скромный вид. – Мне нужно вам помочь, потому что я должна найти этого оборотня и убить его! Я не могу сделать этого сама… Он убил моих родных!

- Родителей? – уже со слабым интересом поинтересовался Руди.

- Нет! – она расставила ноги в сапогах шире, словно хотела врасти в пол. – Они умерли давно. Я их не помню… - Матильда замолчала на миг, сминая край шляпы в руках. – Разве вы не узнаете меня? – спросила она с вызовом. – Мы с вами однажды уже встречались. Той ночью, когда горела усадьба барона фон Рингена. На мне был дедов дублет, и вы поймали меня с собаками, когда искали ведьму… Или кого вы там искали!

- Погоди-ка, - Руди наконец-то пригляделся к ней внимательней, отбросив свой скепсис. – Вот значит, где я тебя нашел! Что ты делала той ночью в деревне? И почему ты притворялась мальчишкой?

- Какая разница? И вообще это я вас нашла, – буркнула Матильда, невольно краснея. – Потом я думала, вы убили моего деда. Собиралась мстить. Но теперь я понимаю… мне кажется, это был тот оборотень. И я хочу найти его.

Руди вздохнул. Нет, ему точно нужно было выпить.

- Я не мог убить твоего деда. Когда-то мы были хорошими знакомыми. Я помогал ему искать тебя в ту ночь. Он очень волновался.

- Правда? – жадно спросила Матильда. – Что с ним случилось?

- Не знаю, - ответил он, и Матильда немедленно скисла. - Я был ранен. Кто-то напал на ваш дом и сжег его. Почему ты думаешь, что это был оборотень? Ваш дом жгли люди.

- Их могли нанять! Вы же знаете, оборотни ходят среди людей, и их трудно отличить.

«Я-то знаю, - подумал Руди, пристально глядя на девчонку, - но тебе-то откуда об этом знать? Вряд ли твой дед рассказывал тебе об этом, как и о том, кто вы есть».

- Что ж, - сказал он вслух, - возможно. Скажи мне, где он прячется, и я разберусь с ним.

- Мне надо пойти с вами, - сказала Матильда, упрямо наклонив голову, словно хотела боднуть его. – Возьмите меня с собой! – Руди молчал, и на ее лице показалось такое нетерпение, что он подумал, будто она сейчас сорвется с места и бросится к нему. – Я умею многое! Я вынослива, я могу фехтовать часами, я умею терпеть голод и жажду, я умею стрелять… - она остановилась перевести дыхание и принялась загибать пальцы. – Из лука, из арбалета, из мушкета, из пистолета...

- Я не беру с собой детей. Особенно девочек. И особенно своевольных. Если я захвачу оборотня, мы будем судить его, и ты утолишь свою жажду мести.

Матильда едва не подпрыгнула на месте от возмущения.

- Графиня знает о том, что ты здесь? Или ты опять убежала без спросу? – спросил Руди, чтобы не дать девчонке опомниться.

- Вы говорите, как мой учитель грамматики и геометрии, - с досадой и неуверенностью проговорила она. – Мы приехали в город вместе с моей госпожой… Она сказала, что ей нужно навестить кого-то в тюрьме.

- Она здесь? – вопрос вырвался поспешней, чем Руди хотелось, и Матильда опять ощетинилась.

- Да. Но думаю, она не захочет вас видеть. Моя госпожа злится и обижается на вас.

- Правда? Почему?

Матильда пожала плечами и сделала шаг назад, к двери.

- Откуда мне знать? Я всего лишь ее воспитанница... – равнодушно ответила она, но надолго ее равнодушия не хватило, и Матильда с вызовом заметила: – Но я могу разузнать это для вас, если вы сделаете кое-что для меня.

- Ты похожа на своего деда, - мрачно сказал Руди. – Когда он встречал препятствие, то не успокаивался, пока не добьется своего, если даже для этого надо было срыть до основания пару крепостей.

- Возьмите меня с собой, - Матильда засияла, как начищенная монетка. Сравнение с дедом особенно ей польстило, - и я стану вашим к ней гонцом, и буду говорить ей о вас только хорошее!

- Ну хорошо, - с неохотой согласился он, не представляя, как можно сладить с дерзкой девчонкой в опасном походе. – Ладно.

- Тогда завтра?

- Завтра назначена казнь.

- Она же с утра, - с жестоким легкомыслием заметила Матильда. – Мы будем смотреть, как жгут ведьму, а потом можно будет отправиться в путь.

- Нет. К погоне за оборотнем нужно подготовиться. Мы отправимся через два дня.

Девчонка чуть ли не подпрыгнула от радости.

- Хотите, я сейчас приведу к вам графиню? – спросила она живо. – Я уговорю ее зайти!

- Не надо. Передай ей… Что я ищу встречи. И скажи мне потом, как она приняла эту весть.

- Я все сделаю, - воскликнула она, низко поклонилась и почти вприпрыжку пошла к дверям. – Через два дня, через два дня, - донеслось до Руди ее мурлыканье. – Прощайте! – воскликнула Матильда у самого выхода и шарахнулась от Арнульфа, неожиданно появившегося в дверях. От него так разило чесноком, что даже до Руди донеслась ядреная волна запаха. Тюремщик низко поклонился, сорвав шляпу, и Матильда прошла мимо него, важно вздернув нос.

- Что еще? – недовольно поинтересовался Руди. Одиночества ему сегодня, похоже, было не дождаться.

- Вы велели докладывать вам о посетителях ведьмы, господин, - ответил тот.

- И?

- Одна богатая и влиятельная дама, хорошо вам известная, сейчас навестила ее, господин, - сказал тюремщик. – Она принесла старухе подарки и лекарства.

- Вот как, - Руди немедленно нахмурился. Анна играла с огнем.

- Но старуха выгнала ее, сказав, что ей не нужны подачки и что она не желает быть приманкой для других людей, - мрачно завершил Арнульф. – Она даже плюнула мне на сапог.

- А что госпожа?

- Вестимо, расстроилась. Улыбнулась и сказала, что понимает, приговоренному к смерти трудно причислять себя к живым, но что стоит уповать на Господа, который видит правду.

- Она сказала это при всех?

- Точно так. Мне показалось, госпожа хочет остаться с ней наедине, но, памятуя ваши слова, я сразу показал, что это никак невозможно. Она дала мне гульден и, кажется, ничуть не огорчилась. Я подумал, что вам следует об этом знать немедленно.

- Со старухой кто-нибудь остался?

- Ее охраняют четверо, как вы и велели. Не самые проворные, но одни из самых верных, насколько я знаю.

- Хорошо, - Руди подошел к окну. От квадратной, неуклюжей башни протянулась длинная тень, накрывшая площадь, где сейчас шла бойкая торговля: люди меняли вещи на еду, сытые быки и лошади чужаков покорно ждали в стороне, пока разгрузят мешки с мукой и овощами. Он увидел краешек кареты, кучера, сложившего руки под плащом, и пышную шляпу Матильды. Девчонка ловко вскочила на передок, заставив лошадей заволноваться. Она неожиданно подняла голову, словно почуяла, что за ней наблюдают, и Руди отшатнулся. Ему не хотелось быть замеченным.

- Ты правильно поступил, - сказал он. – Деньги можешь оставить себе.

- Так точно, господин. Следует ли мне наказать старуху?

- Нет, - после паузы ответил Руди. – Не стоит. Мы должны быть гуманными перед казнью.

- Так точно, - повторил Арнульф. – Позволено ли мне задать вам вопрос? – Руди кивнул, и тюремщик прочистил горло; чесноком запахло еще сильней. – Кто тот юный господин, который вышел от вас?

- Родственник одной знатной особы. А что?

- Да ничего. Просто за ним нужно последить, господин, поверьте мне. Приглядывайте за ним в оба, хорошо?

Руди уставился на него, не до конца уловив интонацию, с которой говорил тюремщик: то ли это был приказ, то ли просьба, то ли предупреждение.

- Я запомню, - наконец сказал он, и Арнульф опять низко поклонился и оставил его.