Игровая площадка для грешников

— Прошлой ночью «Проклятые» захватили маяк «Глаз Моряка», — сказал мне Дрейпер.

Вообще-то его звали Дирк, но все называли его Дон Дрейпер из-за дурацких костюмов, которые он упорно носил в городе, и из-за его зачесанных назад темных волос. Он воображал себя бизнесменом, потому что надувал туристов в верхнем квартале, предлагая им свои туры по завышенным ценам в места в Сансет Коув, которые фигурировали в фильмах. Чего, конечно, не было. Ближе всего к славе Сансет-Коув был тогда, когда в семидесятые годы сюда якобы приезжали «Beach Boys» и Карл Уилсон отравился в «Лачуге кальмара». Достаточно сказать, что если эта история и была правдой, то группа больше никогда не возвращалась. Но «Лачуга кальмара» по-прежнему была популярным местом благодаря турам Дрейпера и огороженному туалету, где Карл предположительно высрал легкое.

— Мы предпримем попытку вернуть его, — прорычал я, раздражение покалывало мою кожу и я покосился на Кестрела, который был моими лучшими глазами и ушами в бухте. Он не привлекал к себе особого внимания своим маленьким телосложением и невзрачной внешностью и был склонен сливаться с фоном, но именно поэтому он был так хорош в своей работе.

— Мне нужен отчет о том, сколько людей Маверик разместил там и как часто они приходят и уходят.

— Без проблем, босс, — согласился Кестрел.

— По крайней мере, мы отвоевали большую часть Палмвью-стрит, — добавил Дрейпер, и по залу прокатился возбужденный гул. Старейшины с энтузиазмом закивали, старики, с которыми мой отец работал еще со времен моего детства, включая нескольких моих дядей. Моему двоюродному дяде Найджелу всегда было что сказать, но прежде чем он успел заикнуться о том, что мы должны объявить о своей победе, раскрасив дома на Палмвью-стрит в цвета «Арлекинов», или о какой-нибудь другой бессмысленной тщеславной затее, заговорил я.

— Этого недостаточно, — отрезал я, и мгновенно воцарилась тишина. Я посмотрел на Чейза и Джей-Джея, которые сидели справа от меня, с такими же мрачными выражениями лиц, как у меня. — Сколько еще территорий мы захватили в этом году?

Джей-Джей вздохнул. — Практически нисколько. Всю территорию, что мы завоевывали, они забирала обратно. И всю, что им удавалось захватит, мы возвращали.

— «Граница» всегда была игрой в перетягивание каната, — заметил Меркл с другого конца комнаты, мускулистый лысый парень, один из моих лучших контрабандистов оружия. — Пока они не отвоюют территорию, она служит хоть каким-то барьером.

— Мы должны завоевать территорию, — прорычал Чейз, и я кивнул в знак согласия, и остальные в комнате кивнули в ответ.

Дядя Найджел фыркнул, запустив пальцы в свою седую бороду. — Мы должны праздновать нашу победу, распространять новости по городу, и напоминать жителям Сансет-Коув, кто защищает по ночам в постелях, кто очищает улицы от скверны «Проклятых».

— И что хорошего это даст? — Чейз закатил глаза.

— Это воодушевит людей, — настаивал Найджел. — А без поддержки города кто мы такие, как не язычники? Арлекины берут вверх, так пусть об этом станет известно!

Я подавил внутренний вздох и махнул Чейзу, когда тот открыл рот, чтобы возразить. Я кивнул своему дяде, зная, что должен удовлетворить старейшин. — Мы организуем это. Но я хочу, чтобы «Граница» отодвинулась на милю к концу месяца, а гребаный маяк я хочу вернуть к концу недели, — потребовал я. — Меркл, утрой наш запас оружия. И я хочу новых рекрутов. — Я встал со своего места и обвел пальцем всех присутствующих. — Вы все привлечете «свежую кровь», или я поставлю под сомнение вашу ценность как Арлекина. Мы закончили.

Я направился к лестнице, чувствуя, что Чейз и Джей-Джей следуют за мной по пятам, когда я добрался до верха и дважды постучал, давая моим людям знать, что мы выходим. Они отступили в сторону, когда я открыл дверь, и я кивнул им, а мой взгляд скользнул по присутствующим на вечеринке дальше по коридору, так как я инстинктивно искал Роуг.

Меня наполняло беспокойство, пока я шел по дому, нигде не замечая ее.

— Где она? — Прорычал я, когда мы добрались до кухни, и Чейз схватил с острова бутылку рома.

— Не знаю, чувак. Давай просто хорошо проведем время. Мы даже не отметили нашу последнюю работу. Кого волнует, где находится призрак?

— Ты постоянно, блядь, празднуешь, — заметил я, игнорируя рюмку, которую он протянул мне. Джей-Джей выпил одну, а я вышел во внутренний дворик, осмотреть бассейн и шезлонги. Но среди всех ее там не было.

Возникшее у меня неприятное чувство только продолжало расти, и я направился обратно внутрь, чувствуя, что мои друзья снова следуют за мной, когда я добрался до лестницы, а мой человек отступил в сторону, пропуская меня. Я трусцой поднялся на второй этаж и поспешил к ее комнате, толкнул дверь и шагнул в пространство. Пусто.

Я повернул обратно в коридор, мое сердце начало неровно биться, когда я заметил, что моя дверь приоткрыта, и я вошел в нее, когда Джей-Джей направился в свою комнату.

Клянусь, я чувствовал ее запах в воздухе. Она была здесь. И дверь в ванную была широко открыта, так что, возможно, она все еще, блядь, здесь, — вторгается в мое личное пространство.

Я пересек комнату несколькими яростными шагами, включил свет, вошел в ванную и столкнулся лицом к лицу с надписью губной помадой, написанной прописными буквами поперек зеркала.

Пока, Барсук Х

Мои руки сжались в кулаки, и я выдавил из себя единственное слово, которое смог произнести в этот момент. — Нет.

Я ворвался обратно в комнату и вышел в коридор, уверенный, что она не могла выбраться из моего дома. Выхода не было. У каждой двери было по человеку. Где бы она ни была, она все еще должна была быть здесь.

— Она снова забрала мои гребаные солнцезащитные очки, — фыркнул Джей-Джей, выходя из своей комнаты.

Чейз стоял, прислонившись к стене дальше по коридору, и пил ром с таким видом, словно ему было наплевать, но, увидев выражение моего лица, он выпрямился и нахмурился.

— В чем дело? — спросил он.

— Она пытается уйти, — прошипел я, врываясь в ее комнату и начиная проверять, заперты ли все балконные двери. Она никак не могла выбраться. Ни за что, черт возьми.

Джей-Джей помогал мне искать, озабоченно нахмурив брови, пока мы переходили из комнаты в комнату, преследуя ее, выслеживая. Из шкафа пропали все ее вещи. Все, что мы ей купили. Черт, у этой девчонки будут проблемы, когда я ее найду. Люди не могли ослушаться меня без последствий. Я предложил ей все, что только можно, а она швырнула мне это обратно в лицо.

— Ничего? — Спросил Чейз, когда я направился обратно к лестнице и оскалил на него зубы.

— Начинай искать, придурок, — скомандовал я, и его глаза потемнели.

— Если она ушла, я говорю: скатертью, блядь, дорога.

Я бросился на него, схватив рукой за горло и прижав его к стене, когда смертоносная энергия пронзила меня. — Она моя. И если ее присутствие расстраивает тебя, то ты не обязан оставаться здесь, Чейз. Но она останется в любом случае.

Его губы возмущенно приоткрылись, но я не стал дожидаться его ответа, устремившись вниз по лестнице, в то время как Джей-Джей что-то пробормотал Чейзу, что вскоре заставило его последовать за мной. Я снова вышел на улицу, где была врублена музыка и люди терлись друг о друга у бассейна.

Я засунул два пальца в рот и свистнул, заставив всех посмотреть в мою сторону и остановиться посреди гребаного танца, когда они поняли, кто хочет их внимания.

— Кто видел мою девушку? — Потребовал я ответа, и несколько человек покачали головами в ответ.

Но один парень без рубашки и с косяком в уголке рта указал на стену, явно нервничая.

— Цыпочка с радужными волосами, верно? — спросил он, растягивая слова, в манере серфера, и я кивнул, а мои руки сжались в кулаки. — Она взобралась на эту стену около часа назад, босс. Подпрыгнула прямо с барбекю, и я такой вау, эта радужная цыпочка умеет летать.

В моем черепе взорвался фейерверк, и я схватил ближайший шезлонг и с яростным ревом швырнул его в бассейн. — Вечеринка окончена, убирайтесь нахуй из моего дома! — Взревел я, вытаскивая пистолет из-за пояса и стреляя в небо. Люди закричали и начали разбегаться, как будто на них напали, хватая свою одежду и устремляясь к выходам.

Чейз и Джей-Джей обменялись взглядами, которые говорили, что они чертовски обеспокоены, а так и должно было быть.

Час. Ее не было целый час. Она не могла уйти далеко пешком, но что, если она снова угнала машину? Или воспользовалась автостопом? Или…

Я повернулся к Джей-Джею и Чейзу. — Разделитесь. Джей-Джей, обыщи пляж. Чейз, оправляйся в западную часть города, я поеду на юг. Позвоните мне, если найдете ее.

Я вошел в дом, и меня охватило чувство собственничества, которое никак не хотело утихать. Потерять ее было не вариантом. Я не усну, пока не найду ее. Она вернулась в мою жизнь, и будь я проклят, если позволю ей снова сбежать от меня. Может, она и ненавидела меня, но мне было насрать. Я разберусь с этим, как только верну ее. Я не мог думать дальше этого. Мне просто нужна была Роуг Истон в моем доме, в моей жизни. Она должна была остаться здесь, или я, блядь, сломаюсь. А я больше не сломаюсь из-за нее.

Я взял ключи наверху, отпер дверь, ведущую в гараж, и помчался к нему, запрыгнув в свой грузовик. Я завел его и выехал из гаража, мчась по подъездной дороге и сигналя фарами тем, кто стоял у ворот, чтобы они меня выпустили. Здесь было полно тусовщиков, которые шли пешком в шлепанцах, в бикини и шортах, с напитками в руках. Я посигналил, и они все разбежались быстрее, чем чертовы муравьи, когда мои фары осветили их.

Я прорвался сквозь них, и колеса моего грузовика подпрыгнули, когда они выехали на дорогу, и я прожег асфальт, когда повернул на юг, ускоряясь по улицам. Я поехал обходными путями, уверенный, что она попытается перехитрить меня, если будет искать, где бы спрятаться на ночь. Но в Сансет-Коуве не было места, где она могла бы спрятаться от меня. Это были мои владения. Я знал каждый темный уголок, каждую потаенную дверь, каждый гребаный переулок. Но размер города был против меня. Особенно если у нее была машина, она могла быть где угодно. Она могла бы уже быть на гребаном шоссе, ведущем в соседний город, в любом направлении.

— Блядь! — Взревел я, ударив кулаком по рулю, мой пульс слишком громко стучал в ушах.

Я вывел дисплей на приборную панель своей машины, набрал номер Джей-Джея и нажал — «Вызов». Он ответил после первого гудка. — Что-нибудь есть? — Потребовал я, заговорив раньше, чем он успел это сделать.

— Пока ничего. Просто расслабься, брат. Мы найдем ее.

Я повесил трубку, вместо этого позвонив Чейзу.

— Сообщи мне хорошие новости, — прорычал я в трубку, и он вздохнул.

— Послушай, чувак. Она ушла. Признай, без нее нам всем будет лучше. Разве ты не помнишь чертовски мрачные дни после ее ухода? Лучше мы разберемся с этим сейчас, чем переживем это снова.

— Как ты можешь так говорить? — Прошипел я. — Ты знаешь, почему она ушла. Из-за нас. И я не собираюсь повторять одну и ту же ошибку дважды.

— Это ее гребаный выбор. Мы ей больше не нужны. Ей нужны наши деньги, или наши ключи, или все, блядь, вышеперечисленное, — настаивал он, и мои зубы клацнули друг о друга, поскольку я отказывался в это верить.

— Дело не только в этом, — прорычал я. — Она одна из нас.

— Она давным-давно перестала быть одной из нас. Почему ты не можешь принять это? — требовательно спросил он, и только потому, что он был моим другом всю жизнь, ему сходило с рук разговаривать со мной в подобном тоне. Любого другого я бы за это уничтожил. Но я не был настолько упрям, чтобы не слушать самых близких мне людей на свете.

— Потому что я облажался с Роуг и на этот раз собираюсь все исправить, — прорычал я.

— Держа ее в качестве пленницы? — он усмехнулся.

— Если это то, что потребуется, — прошипел я, а затем нажал пальцем на кнопку, чтобы прервать вызов.

Пошел он нахуй. Меня не волновало, что он думает о моем обращение с Роуг. Я и сам не особо понимал, почему себя так вел, но она пробудила во мне зверя, который был ничем иным, как диким существом с одной-единственной потребностью. И этой потребностью была она. Я не мог бороться с этой частью себя так же, как не мог отрубить себе голову.

Итак, я собирался найти ее, привести домой и сделать своей. Мне было все равно, какую цену мне придется заплатить за это. Роуг Истон не уйдет во второй раз.

***

Рассвет разлился по небу, как золотая краска по холсту. Я был на Карнавальном холме, смотрел вниз на блестящую воду с сиденья своего грузовика, а мой телефон был тих, как могила.

Ушла.

Она исчезла.

Она проскользнула сквозь мои пальцы, как песок, беззвучно и неизбежно. И все же мое сердце не желало отпускать ее на этот раз. У меня не было выбора, как и раньше. Когда шестнадцатилетним мальчишкой я стоял на перевале Дьявола и говорил ей бежать. Я все еще чувствовал трещины в своем сердце, которые остались там с того дня.

Мне хотелось перенестись в прошлое и стереть тот проклятый день из жизни. Я хотел изменить нить, которую судьба сплела для нас, и сплести новую. Жизнь, в которой мы все остались бы вместе, и с нами не случилось бы ничего из этого дерьма.

Но я застрял в этой новой реальности, где Роуг ненавидел меня, где мой брат стал моим заклятым врагом, и где мои руки были омыты таким количеством крови, что я давно забыл тот момент, когда стал таким же монстром, как мой отец.

Было время, когда я пытался бороться с этим. Я никогда не хотел закончить так, как он. Мужчиной, которого я ненавидел. Который выковал меня по своему образу и подобию и вручил мне эстафету, чтобы я руководил его командой вместо него. Я поклялся быть лучше. Но я не был. Я совершил столько же темных и извращенных поступков, сколько и он. И теперь я знал, почему он также это делал.

Я обхватил руками руль, усталость грызла мой мозг, и я перебирал все варианты, которые у меня оставались. Хотя я знал, что это был не вариант. Потому что это никогда не было возможным за все годы, прошедшие с тех пор, как ушла Роуг. Я бы не отказался от ее поисков.

Даже после того, как Джей-Джей и Чейз, наконец, прекратили поиски, и я поклялся, что тоже, я никогда на самом деле этого не делал. Возможно, я отозвал своих людей с охоты. Но я все еще искал ее в каждой женщине, на которую претендовал. Я находил в них что-то, что напоминало мне о ней, что-то, что я хотел вырезать из них и сохранить. Их улыбки или смех, форма глаз или носа, манера говорить или смотреть на океан, словно в его глубинах таился миллион возможностей. Я пыталась найти свою Роуг в каждой из них. Но все это время я знал, что обманываю себя. К тому времени, когда я пресытился ими, они потеряли свою привлекательность. Я больше не мог видеть частички Роуг, которые, как мне казалось, я в них находил. Она была иллюзией, всегда дразнящей меня, соблазнявшей меня посмотреть в глаза незнакомке только для того, чтобы оставить меня ни с чем, когда я пытался найти ее в них. Так что потерять ее снова, когда я нашел настоящую после стольких лет, было невообразимо.

Я прекрасно понимал, что с тех пор как она вернулась, я плохо соображаю, не говоря уже о том, чтобы вести себя разумно. Но я всегда знал, что придется пойти на большие жертвы, чтобы удержать ее, если она когда-нибудь вернется. И мой разум волновал меня меньше всего.

Я просидел так до самого восхода солнца, протер глаза, завел грузовик и свернул на пыльную дорогу, которая вела сюда сквозь деревья. В юности я ходил по этой дороге тысячу раз. Мы постоянно зависали на Карнавальном холме, играли в лесу, смотрели, как солнце садится за воду. Через несколько месяцев начнется карнавал с цирком и музыкой, играми и аттракционами. Однажды на стрельбище я выиграл для Роуг брелок с колибри, такой же, как татуировка на моей внутренней стороне руки. Я вспомнил, как потом лежал с ней на пляже, и ее пальцы переплелись с моими, пока мы смотрели на луну, которая казалась невероятно большой.

— Ты предпочитаешь ночь или день? — спросила она, и мой большой палец скользнул по костяшкам ее пальцев.

— Ночь, — ответил я.

— Почему? — Она повернулась ко мне, и наши пальцы разжались. Я забрал сигарету у нее изо рта и ухмыльнулся, затягиваясь.

— Потому что в темноте все кажется возможным, — ответил я, выпуская струйку дыма, и она развеялась на ветру.

— Что бы ты сделал, если бы все было возможно, Фокс? — заговорщически прошептала она, наклоняясь ближе, и до меня донесся ее кокосовый аромат.

Я бы оставил тебя себе.

— Это секрет, — сказал я ей, падая на спину, пока она пыталась вырвать сигарету у меня из руки, а я смеялся.

Мой секрет не изменился. Только я больше не хотел хранить его в тайне. Может быть, если бы я был достаточно смелым, чтобы сказать это тогда, все могло бы быть по-другому.

Сейчас я больше не стеснялся своих намерений по отношению к ней. Мы и так потеряли слишком много времени находясь в разлуке. В моем сердце слишком долго была пустота, и теперь она снова ускользала прямо у меня на глазах.

Я выехал на главную дорогу и направился обратно к Дому-Арлекин, но прежде чем я добрался туда, позвонил Джей-Джей.

— Ты нашел ее? — Требовательно ответил я, а мое сердце бешено колотилось о грудную клетку.

— Да, езжай на Сансет-Бич, недалеко от конца «Мили», — сказал он, и облегчение обрушилось на меня, как гребаное цунами.

— Уже еду, — сказал я, вешая трубку и проскочил знак — «Стоп».

Она не уехала из города. Возможно, она сбежала, но она не исчезла. И это, безусловно, должно было означать, что она осталась, независимо от того, что она думала обо мне или других.

Возможно, она хотела пустить корни в почву, на которой выросла. И, возможно, это означало, что у меня есть время переубедить ее в том, что она моя. Не то чтобы я собирался предоставлять ей гребаный выбор в этом вопросе. У девочки были серьезные проблемы из-за того, что она повела себя как неблагодарная соплячка. Но сначала мне просто нужно было убедиться, что с ней все в порядке, прежде чем я надеру ей задницу.

Она превращала меня в чертовски непредсказуемого ублюдка, и от этого мне становилось не по себе. Мои принципы были высечены на камне. У меня была система, правила и гребаный кодекс, о котором нужно было думать. Но из-за нее все пошло кувырком. Она вернулась в мою жизнь всего неделю назад, а я уже терял голову, пытаясь удержать ее всеми силами. Но страх потерять ее был слишком чертовски силен. Неважно, что это было десять лет назад, — ничто не могло исцелить от ее потери. Она владела моим сердцем все это время, и неважно, что оно было лишь окровавленным куском мяса, вырезанным мясником из-за ее отсутствия. Оно все еще билось, а значит, все еще принадлежало ей. И даже после того, как оно перестанет биться, оно будет принадлежать ей до тех пор, пока не превратится в пепел на ее ладони.

Я начал нервничать, мчась по дорогам: утро осветляло все темные закоулки в этом конце города, но не смогло прогнать монстров, которые здесь обитали. Мы всегда были на виду, и днем, и ночью, а плохие поступки тянулись за нами по пятам. Мои были длиной в мили и рисовали картину, от которой и дети, и взрослые съеживались в своих кроватях. Я был живым кошмаром, который напоминал всем, что нужно подчиняться моему командованию, иначе они могут оказаться приманкой для акул в глубоком синем океане с рыболовным крючком в заднице. Моими врагами были те, кто не подчинялся законам, которые я установил. Ибо ни одна империя не была великой без порядка. А этот город принадлежал мне. Так что я управлял им хорошо.

Я проехал Милю и свернул на дорогу, которая вела к пляжу и предназначалась для машин экстренных служб. На нечищеной дороге мой грузовик трясло, когда я на скорости проносился по ухабам, стремясь поскорее добраться до своей девушки. С каждой секундой я злился на нее все больше, взбешенный тем, что она так меня провела.

Мое беспокойство о том, что она ушла, быстро перерастало во что-то, что я знал гораздо лучше. Ярость. А когда я выходил из себя, я вел себя как дикий мудак, который, блядь, не берет пленных. Но в этот раз я планировал сделать исключение. Потому что я точно собирался покинуть этот пляж с одной пленницей. Пора Роуг было понять, что связываться с королем этого города — чревато последствиями.

Колеса моего грузовика коснулись песка, и я притормозил, глядя на серферов на воде, ловящих утренний прилив. Вдалеке виднелся дымящийся костер, а вокруг него лежала кучка потерявших сознание людей. Среди них была девушка с радужными волосами, которая сидела, подтянув колени, и снимала футболку, обнажая крошечный нежно-голубой топ от бикини.

Я вдавил ногу в педаль газа, сосредоточившись на ней, и понесся по пляжу, как чертов маньяк. Некоторым серфингистам пришлось отпрыгивать с моего пути, и они получали полные лица песка, когда огромные колеса отбрасывали его в их сторону. Несколько человек, спавших рядом с Роуг, проснулись, заметив приближающийся автомобиль, и вскочили на ноги, спасая свои гребаные жизни. Роуг посмотрела на меня, ее губы приоткрылись, но она не сдвинулась с места. Ни на дюйм.

Я нажал на ручной тормоз и вывернул руль, тем самым наполовину развернув грузовик и остановившись в нескольких футах от нее. Я распахнул дверь и вышел из машины, после чего закрыл ее за собой, глубоко вдохнув утренний воздух, и направился к ней.

Она холодно посмотрела на меня, когда я остановился перед ней, моя тень поглотила ее, в то время как ее маленькая собачка яростно тявкнула на меня.

— Доброе утро, Барсук, — сказала она, невозмутимо потянувшись к спортивной сумке и доставая оттуда флакон с солнцезащитным кремом. — Поможешь девушке? Я не хочу сгореть. — Она завела руку за спину, и я поперхнулся собственным дыханием, когда она дернула за завязку бикини, развязав ее так, что верхняя его часть сползла вперед. За полсекунды до того, как ее сиськи вывалились наружу, я сделал единственное, что пришло мне в голову, — прыгнул на нее. Я повалил ее на полотенце, на котором она, судя по всему, спала, и оскалил зубы ей в лицо.

— Эй! — крикнула она.

— Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? — Спросил я, наклоняясь так близко над ней, что мог сосчитать каждую ресничку, обрамляющую ее большие темно-синие глаза. Изгибы ее почти обнаженного тела прижались к моему, и я почувствовал, что верх бикини соскользнул вниз, так что ее обнаженные груди прижались к моей груди. Ее соски затвердели, и ее расширившиеся глаза сказали мне, что она тоже это заметила. Поэтому я ухмыльнулся и крепко сжал ее челюсть, в то время как мой член в штанах возбужденно напрягся.

— Отвали от меня нахуй, — прорычала она, а я протянул руку между нами, мои пальцы скользнули по ее мягкой плоти, от чего я стал твердым как камень для нее, пока искал верх бикини.

— Ты не должна обнажать свои сиськи перед незнакомцами, — приказал я ей, и ее губы возмущенно приоткрылись.

— Во-первых, я и не собиралась. Я хотела убедиться, что ты сможешь нанести солнцезащитный крем мне на спину и не пропустишь гребаную линию завязок. А во-вторых, я могу раздеваться где угодно, потому что я не твоя чертова собственность. Но я не разденусь для тебя, даже если ты мне заплатишь.

Не обращая на нее внимания, я провел пальцами по ее плоти, и ее ладонь врезалась в мою щеку. Я раздраженно зарычал и, найдя куски материала, задрал их ей на грудь, продолжая прикрывать ее. Я крепко завязал узел у нее на шее, пока она продолжала сопротивляться, а это означало лишь то, что она все сильнее терлась об меня и ощущала каждый дюйм моего тела.

Я был чертовски доволен, когда снова перевел взгляд на ее лицо и понял, что она покраснела. Но она сжала челюсти, и в ее глазах вспыхнул гнев, а я любовался ее розовеющими щеками с жаждой, которая никогда не будет утолена.

— Что ж, наслаждайся тем, что, когда встанешь, продемонструешь всем свой стояк на меня, мудак, — сказала она резким тоном, который противоречил ее румянцу, и я закатил глаза.

— Как будто мне есть дело до того, что все узнают, что моя девушка меня возбуждает. — Я встал и направился к своему грузовику в поисках какой-нибудь одежды, которую можно было бы надеть на нее, но, не найдя ничего подходящего, стянул с себя футболку и обернулся к ней. И обнаружил, что она исчезла.

Я мертвой хваткой вцепился в свою футболку, когда мой взгляд упал на ее задницу, торчащую из плавок бикини, которые, очевидно, были гребаными стрингами, когда она проходила мимо дымящегося костра. Она заговорила с несколькими девушками Джей-Джея из клуба, когда они возвращались из воды с досками подмышками. Она взяла у Дианы длинную фиолетовую доску и побежала к воде, не оставляя мне другого выбора, кроме как ждать ее здесь.

Ее собака сидела на ее полотенце, выглядя так, словно охраняла его от меня, тем более что маленький ублюдок свирепо смотрел прямо на меня.

Она что, проспала здесь всю ночь, как гребаная бродяжка? Чего она ожидала от меня, что я позволю ей жить на улице? Может быть, ночь, проведенная на улице, вбила в нее хоть какой-то гребаный здравый смысл, и она с радостью нырнет в мой грузовик и поедет со мной домой, как только закончит заниматься серфингом. Я достал телефон, чтобы позвонить Джей-Джею, гадая, где он, блядь, находится, но был избавлен от лишних хлопот, когда он выбежал из воды вместе с Чейзом, а их доски были зажаты под мышками.

— Приятно знать, что вы развлекаетесь, — процедил я сквозь зубы. — Вы что, просто заскочили домой за своими досками и прочим дерьмом, даже не удосужившись позвонить и сообщить мне, что нашли ее?

— Остынь, братан, — рассмеялся Джей-Джей. — Я попросил Пистона забрать наше барахло и привезти его сюда. Мы не спускали с нее глаз, клянусь. Мы следили за ней с океана.

— А что, если бы она снова сбежала? — Зарычал я.

— Тогда мы все вернулись бы к хорошей жизни, — пробормотал Чейз, проходя мимо меня, и я с хмурым видом смотрел ему вслед, пока он не достиг края пляжа, где был припаркован грузовик Пистона, а сам он курил за рулем, наблюдая за серферами.

Чейз прислонил свою доску к борту грузовика, снял гидрокостюм и оставил его сушиться на капоте, так что изображение Сансет-Коув на его спине влажно поблескивало в утреннем свете. Его темно-красные плавки промокли насквозь, и не одна девушка уставилась на него, когда он достал из машины пачку сигарет и направился обратно к нам, закуривая.

Джей-Джей тоже снял свой костюм, повесив его сушиться на моем грузовике, прежде чем встать рядом со мной, глядя на воду, где Роуг ныряла под волны со своей доской, чтобы преодолеть волну. Мои зубы заскрежетали у меня во рту, когда я наблюдал, как исчезает ее круглая попка.

Она развернула свою доску и начала грести, когда за ее спиной начала формироваться волна. Ее руки рассекали воду, пока она боролась, чтобы поймать ее. Когда волна подтолкнула ее вперед, она подпрыгнула, и ее колени согнулись, когда она оседлала волну и заскользила по ней, выглядя как гребаная мечта. Я просто стоял и смотрел на ее подтянутое тело, напрягающееся и изгибающееся, забывая обо всем, и просто наблюдая.

Она улыбалась так лучезарно, что, клянусь, у меня екнуло сердце, и я невольно задался вопросом, могла ли она часто бывать на воде, где бы ни была последние десять лет. Мы все шутили, что ей следовало родиться русалкой, потому что она была одержима океаном, и я действительно надеялся, что у нее хотя бы это было, где бы она ни была.

Ее маленькое бикини привлекало к ней много внимания, и я перевел взгляд на мудаков, с которыми она была здесь прошлой ночью, так как несколько парней пихали друг друга локтями, указывая на нее в воде.

Я сунул пальцы в рот, свистнув ей, и когда ее глаза встретились с моими, я поманил ее выйти, потому что мой собственнический гнев оставлял кровавые следы от когтей у меня внутри. У меня чесались руки всадить пулю в череп каждому мужчине, который на нее пялился. И когда я направился к воде с намерением снова заключить ее задницу в свои объятия, она показала мне средние пальцы обоими руками.

— Роуг! — Взревел я, и моя голова резко повернулась, чтобы взглянуть на парней, свистящих по-волчьи, в то время как мой мозг был близок к тому, чтобы воспламениться. Все, кто увидел меня, тут же заткнулись нахуй, но мой взгляд остановился на одном мудаке, который достал свой телефон и записывал ее.

Картер Дженсон. Хиппи-наркоман, отморозок в шароварах с замашками пиздюка.

Я отвлекся от него и вошел в океан, поплыв к Роуг, как только оказался на достаточной глубине. Она была недостаточно быстра, чтобы убежать от меня. Я перевернул ее доску резким рывком за нос, и она закричала, падая под волны. Я оттолкнул доску за спину, позволив ей плыть обратно к берегу, а сам схватил ее за талию и прижал к себе, чтобы скрыть ее тело от посторонних глаз.

— Отпусти меня, псих! — закричала она, царапая мою спину, когда я прижал ее к своей груди. У нее не хватило сил отбиться от меня, когда я вернулся к берегу и поймал ее запястья, прижав их к основанию позвоночника. Она впилась зубами в мое плечо, и я застонал, не в силах сдержать восторга, пока вел ее к своему грузовику, где Джей-Джей услужливо открыл мне дверцу. Я затолкал ее внутрь, забираясь следом, и Джей-Джей бросил мою футболку в пространство для ног, хохоча во все горло.

Я схватил ее и натянул ей на голову, пока она брыкалась, кричала и извивалась, но я никуда ее не отпущу, пока она, блядь, не прикроется.

— Если ты хочешь остаться здесь со своими друзьями, тогда надевай эту гребаную футболку, или я сию же секунду отвезу тебя домой, — рявкнул я, и она замерла в шоке.

— Ты не можешь обращаться со мной как с ребенком, — прошипела она, ее тело извивалось подо мной, а запах морской соли пропитал ее плоть.

— Могу, если ты будешь вести себя как ребенок, — огрызнулся я в ответ. — Что это была за чертова выходка? Ты пыталась меня соблазнить.

Она прищурилась, а затем ее глаза затуманились, и она облизнула губы. Ее ноги обвились вокруг меня, притягивая меня вплотную к своему телу, и мое дыхание стало тяжелее, когда я подумал, как ей могло бы понравиться, если бы я трахнул ее на сиденье моего грузовика. Никто никогда больше не усомнится в том, кому она принадлежит, если услышат, как она выкрикивает мое имя.

— Нет, Фокс, я не хотела тебя соблазнять, — промурлыкала она, и у меня перехватило горло, когда мой взгляд упал на ее полные губы, а мой член уперся в тонкую ткань ее бикини через джинсы, но на мой вкус, материала было слишком много. — Я хотела напомнить тебе, что я не твоя. И ты не можешь указывать мне, что, блядь, делать. — Она врезалась лбом в мой лоб, и я выругался, отпрянув назад, а она попыталась вывернуться и открыть дверь позади себя.

Но так легко ей не отделаться. Я вцепился в ее волосы, достаточно крепко, чтобы удержать ее, и она убрала ноги с моей талии, хотя прерывистое дыхание, вырывающееся из нее, было очевидным свидетельством того, как сильно она хотела меня. Так почему она, блядь, не могла просто признать это? Кого волновало, что она меня ненавидит? Она бы смирилась с этим, как только я оказался бы внутри нее и заставил бы ее кричать.

— Ты хочешь остаться здесь и поиграть со своими друзьями? — Спросил я снова, и она плотно сжала губы. — Тогда, наверное, я отвезу тебя домой. — Я слез с нее, и она села, качая головой, выглядя в моей футболке так же мучительно соблазнительно, как и без нее.

— Нет, — выпалила она. — Я хочу остаться.

Я прижал язык к щеке, выходя из грузовика. — Испытай меня еще раз, и ты пожалеешь об этом, — предупредил я, и она кивнула, хотя я ни хрена не доверял этому невинному взгляду. Хотя я догадывался, что был мягок с этой девушкой. Я никому не давал второго шанса, не говоря уже о третьем или четвертом. То есть я все еще подумывал о том, чтобы устроить на этом пляже массовое убийство всех, кто пялился на нее в воде. Но так как я не хотел провести остаток жизни в тюрьме, в данный момент у меня на прицеле был только один конкретный мудак.

Я жестом показал Роуг выйти, и она, нахмурившись, выскользнула из грузовика.

— Доброе утро, сладкая. — Джей-Джей ухмыльнулся ей, и я не упустил из виду, как ее взгляд опустился на его обнаженную грудь, прежде чем она одарила его по-настоящему теплой улыбкой, прежде чем направиться обратно, чтобы сесть на полотенце рядом с собакой.

Чейз покачал головой, что-то пробормотав себе под нос, и я сердито посмотрел на него.

— Если тебе есть что сказать, выкладывай. А не бормочи под нос, как маленькая сучка, — прорычал я, и он запустил руку в свои мокрые волосы, не торопясь отвечать, затягиваясь своей раковой палочкой.

Я пыталась отучить его от этого, но тогда он перешел на более жесткое дерьмо, так что это был мой способ пойти на компромисс. Если я говорил Чейзу, что ему делать, то он вел себя как взбесившийся ребенок. В общем-то, у них с Роуг это было общее.

— Весь пляж только что увидел, насколько ты слаб к этой цыпочке, — холодно сказал он, указав подбородком в ее сторону. — Ты хочешь ее трахнуть? Вперед. Но оставить ее надолго… — Он фыркнул, снова затягиваясь сигаретой. — Это приведет тебя к смерти.

Я шагнул вперед и встал напротив него, подняв подбородок, чтобы подчеркнуть, что я на полдюйма выше него, но он уставился прямо на меня, не отступая, как должен был бы. — Мне плевать, если все на планете узнают, что она моя девушка. На самом деле, я бы с радостью послал им всем по отдельности гребаное предупреждение. Если ты думаешь, что хоть один ублюдок в этом мире сможет использовать ее против меня, то ты ошибаешься. Потому что никто и близко к ней не подойдет, не закончив за это смертью у моих гребаных ног. Когда я донесу эту мысль, все в этом городе будут относиться к ней так, будто она живая бомба замедленного действия, готовая взорваться. — Мой взгляд переместился за его плечо и упал на затылок Картера, который шел по пляжу в сторону общественных туалетов. — А теперь, если ты меня извинишь, я пойду и вручу свое первое предупреждение.

Я поймал взгляд Джей-Джея и молча дал ему понять, чтобы он следил за Роуг, на что он кивнул в знак согласия. Затем я зашагал прочь по пляжу, мои ботинки вздымали песок, а пальцы сжимались по мере того, как жажда крови становилась все ощутимее на языке.

Войдя в туалет, я замедлил шаг, до моих ушей донесся звук мочащегося Картера, и я скрестил руки на груди, остановившись позади него, ожидая, когда он закончит.

— Здесь есть еще один писсуар, братан, — сказал он, не оглядываясь через плечо. Потому что, если бы он оглянулся, то понял бы, что я не только не его братан, но и чертов хищник, ищущий свою следующую добычу.

Он закончил мочиться, встряхнул свои причиндалы и натянул свои дурацкие шаровары, после чего направился к раковине, чтобы вымыть руки. Я молча последовал за ним, и он замер, когда его глаза встретились с моими в ржавом зеркале на стене.

— Какую часть моих слов ты не понял? — Спросил я самым безжалостным тоном, и, если бы парень только что не справил нужду, я был почти уверен, что прямо сейчас вокруг его промежности выросло бы мокрое пятно.

Он повернулся ко мне лицом, и кровь отхлынула от его лица. — Слушай, чувак, я н-не знаю, что тебя расстроило, но…

— Что меня расстроило, чувак… — Я придвинулся к нему ближе, и его задница ударилась о раковину, когда он попятился, а я продолжал приближаться к нему медленными и размеренными шагами. — Так это то, что ты не только пялился на мою девушку…

— Она горячая штучка, а я всего лишь человек, — выдохнул он, и я усмехнулся, ненависть заструилась по моим венам, когда я подошел достаточно близко, чтобы почувствовать исходящий от него запах пота.

— Ты записал ее для своего грязного, жалкого маленького порно-архива. — Я сунул руку в его карман, выдернул телефон и бросил его на пол. Я несколько раз ударил по нему пяткой, пока от него не остались только осколки стекла и искореженный металл. Я не сводил с него глаз, пока делал это, и его нижняя губа начала дрожать, винтики заработали у него за глазами, пока он пытался придумать какое-нибудь оправдание, которое спасло бы его жалкую задницу от того, что должно было произойти дальше.

— Она т-твоя, — пробормотал он. — Теперь я это понял. Я больше к ней и близко не подойду.

— Нет, — сказал я, протягивая руку и спокойно беря его за горло. — Не подойдешь.

Я ударил его головой о зеркало, а затем бросил на пол. Он закричал, как младенец, когда я начал пинать его ногами, а мой разум отправился в самое темное, самое извращенное место, которое только в нем было, пока я колотил, бил и заставлял этого мудака страдать за то, что он посмел даже подумать о том, чтобы прикоснуться к моей девушке.

В помещении раздались шаги, и появился Чейз. Его брови на секунду приподнялись, когда он увидел парня, которого я избивал до полусмерти. Затем он продолжил идти к писсуару, насвистывая, пока облегчался, а я наклонился и сжал волосы Картера в кулак, тыча пальцем ему в лицо.

— Это твое единственное предупреждение, ты меня понял? — Зарычал я.

— Д-да, — всхлипнул он, и я отпустил его, моя верхняя губа приподнялась, когда я направился на улицу, а Чейз появился секундой позже, и его плечо касалось моего, пока мы вместе шли обратно по пляжу.

— Послушай, если она так много для тебя значит, я больше не скажу ни слова. Я просто забочусь о тебе, брат. Я помню, в каком дерьме мы все были после того, как она ушла в прошлый раз. Я просто… не хочу, чтобы это дерьмо повторялось. Я пережил это однажды. Мы не переживем это снова.

Я посмотрел на него и обнаружил, что он нахмурился. Я был не настолько глуп, чтобы не понимать, что Джей-Джей, Чейз и даже гребаный Маверик когда-то любили Роуг. Но я не знал точно, насколько глубока была эта любовь. Мы никогда не говорили об этом. Все, что я знал, это то, что мы все достаточно часто ссорились из-за нее, чтобы было ясно, что она у нас под кожей. Но было очевидно, что Чейз пошел дальше, а Джей-Джей не стал бы наступать мне на пятки, когда дело касалось ее. Он вообще не заводил отношений. Для него все сводилось к сексу. И с Роуг он не станет переступать эту черту, раз уж я заявил на нее права. Однако это не означало, что ее возвращение не станет для них обоих головной болью.

— Я знаю о рисках, — сказал я ему.

— Ты всегда пытаешься убедить меня не рисковать, придурок. — Чейз ухмыльнулся мне, играя с одним из кожаных браслетов на своих запястьях.

— Ну да, когда дело касается ее, у меня нет гребаных границ, — сказал я, пожимая плечами. — Я сделаю для нее все, что угодно. И все, что угодно, лишь бы удержать ее.

— Полагаю, что именно поэтому ты только что уложил хиппи там, сзади? — спросил он.

Я весело выдохнул, и он понимающе поднял брови.

— Пойдем со мной заниматься серфингом, псих, — попросил он, ухмыляясь, как гребаный идиот, но я покачал головой.

— Я собираюсь пойти и… попытаться не быть мудаком с Роуг, — сказал я, и он рассмеялся, запрокинув свою чертову голову.

— Удачи с этим. — Он подбежал к Джей-Джею, который привлек внимание небольшой группы девушек-фанаток, а я направился прямиком к Роуг.

Она лежала на спине в солнцезащитных очках Джей-Джея, а ее собака свернулась калачиком в тени ее спортивной сумки, которую она подперла несколькими старыми бутылками из-под колы.

Нуу… нет.

Я направился мимо нее и ее очевидных новых друзей туда, где под большим зонтиком сидела пара. Я нырнул под него и выдернул его из песка, а девушка удивленно вскрикнула и прижалась к своему парню, пока я отходил от них.

— Это Фокс Арлекин, — выдохнул парень, когда я вернулся обратно к Роуг и воткнул его в песок, так, что она и собака были должным образом спрятаны в тени.

— Кто, черт возьми, загораживает мне солнце? — спросила она, не открывая глаз под очками, и я схватил одно из полотенец ее подруги, положил его рядом с ней и опустился на него.

Она наконец открыла глаза и тяжело вздохнула. — Пришел доставать меня, Барсук?

Я старался не позволять этому жалкому прозвищу раздражать меня, но оно раздражало. — Я пришел поговорить.

— Отлично, но не мог бы ты сделать это где-нибудь в другом месте, а то ты как бы убиваешь всю атмосферу.

— Роуг, — предупредил я.

— Барсук, — вздохнула она, натягивая очки Джей-Джея на голову. — Почему бы тебе не заняться серфингом со своими братьями или чем-то еще?

— Что бы ты могла снова сбежать? — Я выгнул бровь, и она полсекунды смотрела на меня с непроницаемым лицом, прежде чем расплылась в ухмылке.

— Ты думаешь, что так хорошо меня знаешь, не так ли, мудак?

— Я действительно так хорошо тебя знаю, — просто сказал я.

— Ты не знаешь эту новую версию меня. Она играет грязно. Она тебе не очень понравится.

— Пока она мне нравится, — задумчиво произнес я, и она нахмурилась, как будто я был тупицей.

— Почему? — Она сморщила носик, и это было так чертовски знакомо и мило, и это была одна из миллиона вещей, по которым я скучал в ней, что я не смог не улыбнуться. — Я ненавижу тебя. Так что же в моем отношении к тебе тебя заводит? Потому что, если это какой-то вызов, тебе нужно вытащить голову из задницы, потому что доступ ко мне закрыт. Это не приглашение стараться еще больше. Это приглашение отвалить и прихватить с собой всю «Семейку Брейди».

Ее пламенный тон заводил меня, и я понял, что на самом деле мне насрать, на то что она мне хамит. Пока она все еще, блядь, здесь, я соглашусь на все, что она могла мне дать. — Я могу читать тебя так же, как всегда мог, детка. Именно поэтому я называю тебя колибри, помнишь? — Я потянулся, чтобы положить руку ей на сердце, но она отбросила ее прежде, чем я успел приблизиться.

— Я не твоя колибри. Это маленькое прозвище больше ни черта для меня не значит. Ты действительно не понял, да?

— Нет. — Мой взгляд упал на ее рот, который был приоткрыт от учащенного дыхания, а затем на ее вздымающуюся грудь, и на то, как ее бедра были плотно прижаты друг к другу, и просто ухмыльнулся. Потому что я не обманывал себя. Она хотела меня. Может, на данный момент просто трахнуть, но со временем она захочет большего. Все будет так, как было, когда мы были подростками и всегда были так близки к тому, чтобы переступить эту гребаную черту. Но когда я снова получу свой шанс, — я не сдамся. Я заявлю о своих правах на нее так глубоко, что она никогда больше не посмеет отрицать перед всем миром, кому она принадлежит.

— Тебе следует намазаться солнцезащитным кремом, — сказал я.

— А тебе следует немного поспать. Дерьмово выглядишь, Барсук. — Она посмотрела на мои глаза, под которыми, несомненно, залегли темные круги, но я готов был целый гребаный год не спать, лишь бы снова оказаться рядом с ней во плоти. Я не собирался в ближайшее время закрывать глаза на случай, если судьба посмеет украсть ее у меня еще раз.

Я потянулся за бутылочкой солнцезащитного крема, лежавшей рядом с ее собакой, и дворняжка вскочила, зарычав на меня. Я указал на него и рявкнул «Сидеть» своим самым суровым тоном, и зверь заскулил, когда его задница ударилась о песок, но все равно уставился на меня так, словно собирался откусить мне руку.

Я взял бутылку, и Роуг надулась на меня. — Так ты хочешь, чтобы я лежала под огромным гребаным зонтиком, в футболке, и намазалась солнцезащитным кремом? Тебе нравятся бледные вампирские задницы или что-то в этом роде?

— Я хочу, чтобы у тебя не было рака кожи, — невозмутимо ответил я, открывая флакон и выдавливая немного лосьона на ладонь. Затем я схватил одну из ее ног, и начал втирать лосьон в ее плоть, и она лишь раз лягнула, прежде чем упасть и позволить мне продолжать. Я провел рукой по ее икрам, и сердце сильно заколотилось, когда я добрался до ее бедер и погрузил руку между ними, убедившись, что она достаточно прикрыта подолом моей футболки. Хотя у меня было серьезное искушение проникнуть выше. Но как только я подумал об этом, ее бедра сомкнулись на моих пальцах, а глаза сузились.

— Мне не нужна твоя помощь. — Она выхватила у меня бутылочку, и мою ладонь начало покалывать от тепла ее плоти.

Это запустило цепную реакцию по всей моей коже, потому что я жаждал большего. Я хотел прикасаться к ней повсюду, изучать все ее татуировки, искать шрамы и отмечать их языком и зубами. Мне всегда становилось скучно с женщинами, которых я добивался в прошлом. Но ее я добивался в своих мечтах год за годом. Я никогда не устану от нее. Я никогда не смогу ей насытиться.

— Перестань так на меня смотреть, — отрезала она.

— Как, например? — Спросил я низким тоном, и по ее ноге поползли мурашки, когда мои пальцы снова коснулись ее плоти.

— Как будто ты хочешь утащить меня обратно в свой замок и запереть в башне.

— Но я действительно этого хочу. — Я мрачно улыбнулся, и она на полсекунды прикусила губу, прежде чем выражение ее лица окаменело.

— Я не вернусь в твой дом, Фокс. У меня новый дом.

— Где? На гребаном пляже? — Зарычал, и мой гнев снова начал быстро нарастать.

— Нет, — сказала она. — Там, где мне нравится. Там где, он мой.

Я цокнул языком. — Дом Арлекина — твой. И тебе это скоро понравится.

— Я не хочу жить с тобой. Я вернулась сюда не для того, чтобы быть порабощенной своими врагами.

— Врагами, — усмехнулся я.

Она нахмурилась, а затем поднялась на ноги. — Знаешь что, Фокс? Хочешь сидеть в тени. Вот и сиди, блядь. — Она схватила свою сумку и пнула в меня песком, после чего яростно зашагала по пляжу. Ее собака бросилась за ней, и яд разлился по моим венам, когда я поднялся на ноги и бросился за ней.

— Я предупреждал тебя, Роуг! — Я крикнул ей вслед, и она подняла средний палец в воздух в ответ, но ее шаг заметно ускорился.

Ее друзья кричали ей остановиться, но она продолжала идти, а потом перешла на гребаный бег.

Я выругался, бросаясь в погоню, пока она мчалась по пляжу на всех парах, и девчонка была чертовски быстрой. Я бежал за ней, рыча от разочарования, потому что она была как чертова ракета, когда она повернулась к небольшой группе пляжных домиков и устремилась между ними.

Я отставал от нее на две секунды, мчась между хижинами, и, когда я скрылся в их тени, меня настигла тишина.

— Роуг, — рявкнул я. — Немедленно выходи.

Ответа не последовало, и я скользнул в прохладное пространство за хижинами у каменной стены и двинулся дальше, заглядывая в маленькие проулки между деревянными зданиями, пока искал ее.

Я ходил от хижины к хижине, ругаясь под нос, и мое сердце начинало колотиться от беспокойства, что я снова потеряю ее. Почему она должна была, блядь, продолжать убегать?

Я добрался до последней хижины, свернул в последний безжизненный переулок, и у меня заскрипели зубы, когда я зашагал по нему обратно на пляж. Я оглядел песок, но ее нигде не было видно. Тогда я повернулся обратно к хижинам, сузив глаза. Окно ближайшей из них было слегка приоткрыто, и я ухмыльнулся, поднимаясь по ступенькам на маленькое крыльцо и прикладывая ухо к двери.

— Ш-ш-ш, Дворняга, — донесся до меня ее голос, и я ударил плечом в дверь, распахнув ее настежь.

Роуг драматично вскрикнула, и я бросился к ней, схватив за талию и перекинув через плечо. Она дико брыкалась и била меня по спине, пока я выходил из хижины, а собака лаяла и кусала меня за пятки, пока я шел по пляжу, натягивая футболку на ее задницу, чтобы никто не видел то, что принадлежит мне.

Она боролась со мной всю дорогу до моего пикапа, и я был рад, когда заметил, что Джей-Джей и Чейз вернулись в воду, и мне не пришлось объяснять им, почему я похищаю Роуг. Но если бы она не убежала, мне бы не пришлось этого делать.

Я обошел свой грузовик сзади, сунул руку в кузов и достал оттуда моток веревки, прежде чем бросить ее туда лицом вниз и забраться внутрь, чтобы оседлать ее.

— Ты гребаный ублюдок! — закричала она, когда я связал ей запястья за спиной и для пущей убедительности связал лодыжки. Затем я встал, снова поднял ее и выпрыгнул из грузовика, прежде чем посадить ее на пассажирское сиденье в кабине. Пес глубоко вгрызся в мою лодыжку, и я, ругнувшись, схватил его за шкирку и поднял так, что он оказался на уровне моих глаз.

— У нас с тобой будут проблемы? — Огрызнулся я на него, и он зарычал, а потом его глаза метнулись к Роуг с отчаянной мольбой в них.

Можете считать меня гребаным сумасшедшим, но в тот момент я вроде как почувствовал родство с этим влюбленным маленьким созданием, поэтому я бросил его на колени Роуг, в то время как она продолжала проклинать меня всеми красочными словами, которые знала, прежде чем захлопнул дверь у нее перед носом и обошел машину, чтобы сесть за руль.

Я рывком захлопнул дверь, и она наконец замолчала, глядя на меня со всей своей песочной, радужной сладостью, выглядя при этом такой чертовски горячей, что я наклонился и прижался губами к ее губам. Она прикусила мою губу так сильно, что я почувствовал вкус крови, и рассмеялся, отстраняясь и заводя двигатель.

— Ты на вкус как солнечный свет, колибри.

— А ты на вкус ты как покойник, — проворчала она.

— Нет, я на вкус как твой новый сосед. Привыкай к этому. — Я поехал по пляжу, сигналя Джей-Джею и Чейзу на воде, и они помахали мне на прощание.

Вскоре мы уже были на дороге, направляясь домой. И мне было плевать, что Роуг злилась, как рысь в пчелином гнезде. Она была моей гребаной рысью. И я найду способ приручить ее, пока она не замурлычет у меня на коленях.

— Я всегда, всегда буду ненавидеть тебя, Фокс Арлекин, — сказала она ледяным тоном, призванным задеть меня. И это произошло. Только я ей не поверил. Потому что между нами было слишком много общего. Слишком много дней под солнцем, слишком много общих секретов, слишком много воспоминаний, которые были впечатаны в мое сердце так же глубоко, как и в ее. Ей просто нужно было вспомнить, почему мы все еще принадлежим друг другу.