Игровая площадка для грешников

Я провел Роуг в ванную в моем номере, поймав ее за руку и потянув за собой, когда она перестала следовать за мной. Как будто я собирался упустить ее из виду.

Я схватил полотенце там, где оставил его, перекинутым через дверь душа, и развернул ее, заломив ей руки за спину и крепко связав их вместе.

— Какого хрена ты делаешь, Рик? — прорычала она, и от пылкости в ее голосе по моему члену пробежала волна жара.

— Убеждаюсь, что ты остаешься там, где я могу тебя видеть, — прорычал я ей на ухо, сильно дергая за полотенце и заставляя ее, спотыкаясь, направиться к двери душа. Я рывком открыл его и привязал ее руки к ручке, пока она с раздражением наблюдала за мной.

— Тебя это заводит или что-то в этом роде, потому что меня совершенно не интересует какой-то странный вуайеризм в душе, так что не стесняйся завязать мне глаза.

Я проигнорировал ее, скидывая кроссовки и носки, прежде чем сбросить шорты и продемонстрировать ей свою солидную длину. — Прямо как в старые добрые времена, да, красавица? — Я усмехнулся, и она решительно смотрела мне в глаза в течение нескольких долгих секунд с выражением, которое говорило: Меня-не-интересуют-твои-девять-дюймов.

Я шагнул обратно в душ, поворачивая ручку так, чтобы струя воды обрушилась на меня, ожидая, что ее воля сломается, когда я выдавлю гель для душа себе на руки. Когда я схватил свой член и провел ладонью вверх-вниз по нему, она опустила глаза и выругалась, проиграв игру, глядя прямо на него.

— Черт возьми, он стал больше? — изумилась она, потешив мое эго, и я одарил ее редкой ухмылкой, вспомнив, когда она видела его в последний раз.

— Думаю, твои сиськи тоже стали больше. У тебя всегда были красивые сиськи, — прокомментировал я, и она пожала плечами, как будто знала, что в наши дни так оно и было. И они смотрелись бы еще красивее, пока я посасывал бы из своим ртом.

Я вспомнил, как в последний раз был с ней обнаженным — раньше я часто вспоминал об этом, но теперь нет. Прошли годы с тех пор, как я позволял своим мыслям возвращаться к этому фрагменту моего прошлого.

— Давай, пока не появились копы, — поддразнил я Роуг, когда она уставилась на мою новую татуировку на голой груди. Мы были измазаны краской из баллончика, и Мэри Бет поджарила бы ее задницу, если бы она явилась в приюте в таком виде.

Она продолжала игнорировать меня, и я схватил ее за футболку, нетерпеливо срывая ее с нее. Охуенные сиськи.

У нее были сиськи. Идеальные, полные, обнаженные сиськи. И было уже слишком поздно, чтобы помешать мне увидеть их, когда она закричала и прижала руки к груди, чтобы прикрыться.

— Черт, — выдохнул я, глядя на нее. Я надеялся увидеть их с того самого момента, как они начали расти. Моему члену очень нравилось думать о них. И я имею в виду — прям очень.

— Ты что, постоянно срываешь с людей одежду и делаешь тайные татуировки? — требовательно спросила она, оглядываясь вокруг, как будто ища дыру, которая могла бы поглотить ее.

Румянец на ее щеках был чертовски милым, но от него по моей коже разливался жар. Я хотел попросить прикоснуться к ним, но не знал, как именно это сформулировать. Это поставило меня в странное положение, и внезапно я решил, что во всем этом дерьме все равно виновата она.

— Какого черта ты не носишь лифчик? — Заартачился я.

— Я не знала, что должна согласовывать выбор нижнего белья с тобой, придурком, — прорычала она. — Ты ничего не видел. Верно?

— Эээ, я вроде как все видел. И мне не хочется тебя огорчать, красавица, но у тебя очень красивые сиськи, и я не смогу их забыть. Никогда. Например, в день своей смерти я, вероятно, вспомню этот момент и скажу: Черт возьми…

— Я ненавижу тебя, — прорычала она, и я нахмурился, мне не понравилось, что она это сказала, даже если на самом деле она этого не имела в виду.

— Хорошо, хорошо, я сделаю так, что бы все было по честному, — сказал я, поднимая руки в знак капитуляции, и она, прищурившись, посмотрела на меня.

Я ухмыльнулся, решив, что так и будет, снял ботинки, расстегнул ремень, скинул джинсы и боксеры, а затем вышел из них и продемонстрировал ей свое самое ценное достояние. За последние пару лет он стал большим. Особенно когда у меня был стояк, а сейчас я был в городе стояков. Потому что, ну, сиськи.

Ее рот приоткрылся, когда она уставилась на него, и моя грудь раздулась от гордости. Я ждал, что она скажет мне, насколько он идеален, но она не сказала.

— Будет довольно грубо, если ты ничего не скажешь, — поддразнил я, и ее рот захлопнулся.

— Они у всех такие большие? — спросила она, выглядя обеспокоенной, и моя грудь раздулась еще больше.

Я усмехнулся, небрежно пожимая плечами, но нет, очевидно, что нет. Я погуглил это дерьмо. И я знал, что мой член намного больше среднего. — Ну, как я уже сказал, красавица, у тебя действительно красивые сиськи, и это я еще не видел их достаточно близко, так что…

Та ночь отпечаталась в моей памяти. Многое произошло: что-то хорошее, что-то плохое, что-то, что изменило мою жизнь к чертям собачьим. И это всегда будет связывать меня с Роуг. Но, черт меня подери, если она еще имеет надо мной власть.

— Я вижу, ты все еще жаждешь моего члена так же сильно, как и в прошлый раз, когда видела его. — Я крепко сжал свой ствол, ослабляя давление в нем, пока ее глаза скользили по нему с гораздо большей уверенностью, чем у нее когда-то была. — У меня на яйцах вытатуировано твое имя, я развяжу тебя, если захочешь подойти и посмотреть поближе.

— Нет, спасибо, — беспечно сказала она. — Это шоу в душе продлится весь день, потому что мне нужно кое-что сделать, повидаться с людьми, забрать ключи у психов. — Ее верхняя губа приподнялась, а в глазах сверкнул гнев.

Я закончил мыться, в то время как она пыталась не обращать на меня внимания, но все это время продолжала наблюдать за мной краешком глаза. Затем я подошел к ней, мокрый насквозь и твердый, как камень, и обнял за спину, отчего у нее перехватило дыхание.

Я развязал полотенце и забрал его, чтобы вытереть волосы и грудь, прежде чем обернуть вокруг талии. — Тебе пока нравится экскурсия? — Невозмутимо спросил я.

Она потерла запястья, и я заметил браслет с акульим зубом, обернутый вокруг одного из них. Я покрутил зуб между пальцами, и она попыталась оттолкнуть мою руку, так как я чуть не сорвал его.

— Это тот самый, который Джей-Джей повсюду таскал с собой, будто от него он мог стать выше, если будет загадывать на него желания? — Я усмехнулся, и она пожала плечами.

— Что ж, это определенно сработало. И не только на рост.

Я подумал об этом куске дерьма, представляя, как отрезаю Джей-Джею член и ломаю ему ноги, чтобы он больше никогда не мог утверждать, что он высокий. — Я не думал, что ты трахаешься со всеми ними, но, полагаю, в этом есть смысл. Ты должна извлечь максимум пользы из его покрытого герпесом члена, пока можешь, потому что я планирую размозжить ему голову кирпичом и смотреть, как его глаза вылезают прямо из орбит. Не думаю, что после этого он будет на что-то способен.

Ее челюсть яростно запульсировала, и я издал насмешливый вздох. Значит, он был ей небезразличен, не так ли? Тогда почему она их сдала? За этим явно крылось нечто большее, чем она показывала.

Я прошел мимо нее, поймал за руку и снова потащил за собой.

— Я думала, тебе нравится отрубать людям головы? — сказала она ледяным тоном, вырывая свою руку из моей хватки. Если бы я беспокоился о том, что она сбежит от меня, она бы не высвободила руку. Но как бы то ни было, я был уверен, что маленькая мисс Потерянная будет преследовать меня по всему дому, пока не получит то, что хочет.

— Не всегда. — Я пожал плечами. — Требуется много усилий, чтобы разрезать всю эту плоть и кости, понимаешь? Иногда я предпочитаю задушить в них жизнь. Это тише. К тому же более личное. Так что я позабочусь о том, чтобы следующим, кого я убью таким образом, будет мальчик Фокси. Я поцелую его за тебя на прощание.

— Ты, очевидно, побеспокоился о том, чтобы приложить усилия, отрезав головы Родригесу и Пистону, — мрачно сказала она, и я нахмурился, глядя на нее через плечо.

— Кому? — Пробормотал я, хотя на самом деле мне было насрать.

— Парням, чьи головы ты отрубил сегодня ночью возле «Дома Арлекинов», прежде чем написать «война» на воротах, — сказала она с укором.

— Я ни хрена не делал, я был здесь всю ночь. Ты поэтому пришла сюда, красавица, чтобы отчитать меня? Потому что это звучит как напрасное путешествие.

— Я сказала тебе, почему я здесь, — твердо сказала она. — И можем мы, блядь, поторопиться с обменом, потому что это место попахивает дерьмом. Или, может быть, это просто слова, слетающие с твоих губ.

Я развернулся к ней, толкнул ее к стене и оскалил зубы ей в лицо. Я чувствовал, как ее сердце колотится о мою плоть, когда мой член уперся в ее бедро, и она начала задыхаться, как сучка в течке. — Какого хрена мне лгать? Я горжусь каждой смертью «Арлекинов», которую принес. Я объявил войну Фоксу и его маленькой команде давным-давно, и я бы не стал тратить время впустую, чтобы сделать это снова. И поверь мне, если бы я подошел так близко к его дому, я бы прокрался через заднюю дверь и выпотрошил каждого из них в их постелях.

— Похоже на нечестный бой. — Она вздернула подбородок, вся такая язвительная и вызывающая. Это вызывало у меня желание поставить ее на колени и заставить давиться моим членом, пока борьба не иссякнет. Но у меня было ощущение, что для этого потребуется нечто большее, судя по выражению ее глаз.

— Ты не знаешь, как выглядит нечестный бой, красавица, — прорычал я, и ее горло дернулось.

— Хочешь поспорить? — прорычала она, и я склонил голову набок, мое любопытство было задето.

— Кто причинил тебе боль? — Потребовал я ответа, и тьма просочилась в мою кровь и осела там.

— Было бы быстрее перечислить, кто этого не сделал, — огрызнулась она, и дьявол во мне наклонился ближе.

Я оказался с ней нос к носу, вдыхая ее кокосовый аромат и желание, льющееся из ее глаз так же остро, как и ее боль. — Ну, сделай мне одолжение, потерянная девочка. Напомни мне трахнуть тебя, прежде чем ты поднесешь лезвие бритвы к своим запястьям. Будет чертовски обидно, если это тело пропадет, прежде чем я смогу им насладиться.

Она занесла кулак, чтобы ударить меня, но я поймал его с ухмылкой, просунув язык между ее пальцами, а затем оттолкнулся от стены, слыша, как она идет за мной. — Отлично, тогда запиши меня на следующую неделю. Я свободна в любой день, который не заканчивается на «Ь».

Я хмыкнул.

— Когда-то ты бы посмеялся над этим, — пробормотала она.

— В следующий раз я буду смеяться над трупом Арлекина.

— Ух ты, да вы дикарь, мистер Стоун. Тебе действительно стоит подумать о карьере на детском телевидении.

Я отвернул голову, чтобы скрыть улыбку. Чертовски красивая сучка.

— Почему ты все-таки выбрал «Стоун»? Звучит как в каком-то британском детективе. Маверик Стоун днем борется с преступностью, а ночью хихикает над трупами.

— Это была первая фамилия в справочнике фамилий. — Я пожал плечами.

— Справочнике фамилий? — она фыркнула, и я бросил на нее острый взгляд. — Там должно было быть, что-то типа, Аадварк, или что-то в этом роде. Маверик Аадварк, мне даже нравится. Ты знал, что аадварки могут съесть до пятидесяти тысяч муравьев за одну ночь? Это же так много муравьев. Ты можешь себе представить, как можно съесть столько муравьев? (Прим.: Аадварк — второе название американского трубкозуба)

— Нет.

— Однажды я видела колонию муравьев, несущих целый корн-дог. Целый корн-дог, Маверик.

— К чему ты клонишь? — Я повернулся к ней, и мои глаза сузились.

Она пожала плечами. — Просто многовато корн-дога для всех этих крошечных муравьев.

Я нахмурился, увидев так много от девушки, с которой я когда-то смеялся, лежа на пляже, пока солнце таяло в океане, и мы знали, что оно будет восходить снова и снова, веря, что наше время вместе никогда не закончится. Как наивно.

Черт возьми, я мог бы всю ночь болтать своим ключом у нее над головой. И заставлять ее плясать под мою дудку, столько сколько смогу, прежде чем она поймет, что я никогда не дам ей того, чего она хочет. К тому времени, как я трахну ее и оставлю измученной с постоянной болью между бедер, я заберу ее ключ себе. И пройдет совсем немного времени, прежде чем я выдавлю местонахождение остальных ключей из уст одного из ее бойфрендов, пока он будут смотреть, как его братья истекают кровью. Потому что содержимое того склепа было моим. И ни одна давно потерянная девушка не сможет отнять этого у меня.