Игровая площадка для грешников

Пожилые женщины могут быть стильными и чертовски сексуальными. Но та, напротив которой я сейчас сидел, слишком старалась быть и той, и другой, но не смогла быть ни тем, ни другим. Не то чтобы моя улыбка выдавала это больше, чем то, как я проводил пальцами по своим волосам цвета воронова крыла и напрягал бицепс каждый раз, когда ее взгляд скользил по моему телу. Она представляла меня сегодня вечером в своей постели, ее руки так и чесались развернуть маленький грязный подарок, который она сама купила. Она думала, что здесь она главная. Бывшая бизнесвумен, у которой уйма времени, слишком много денег и жажда мужчин помоложе. Я соответствую ее грязным фантазиям. Очевидно, корейско-американские мужчины возбуждали ее. И, к счастью для нее, я был выставлен на продажу. Но чего она не знала, так это того, что сегодня вечером повезет именно мне.

Остальные пафосные люди в ресторане с видом на океан, вероятно, предполагали одну из двух вещей. Ложь: что я ее внук. Или правду: что я чертовски дорогой эскорт, который выжимает из нее деньги за ночь с красавчиком, то есть мной. Но как бы ни были приятны пять тысяч долларов, свернутые в трубочку после того, как я отключусь, натяну резинку и заставлю старушку визжать, я был всего лишь жадным ублюдком, жаждущим немного большего сегодня ночью.

— Ты не прокомментировал мое платье, Эгберт, я купила его специально для тебя, — промурлыкала она, проводя рукой по шее, ее пальцы коснулись сочного бриллиантового ожерелья на ней, прежде чем опуститься ниже, к загорелой ложбинке между грудями. Внимание: Эгберт — это не мое имя. Очевидно. Мне нравилось придумывать самые нелепые имена для эскорта, которые только можно было выдумать. Например, Эгберт Дикингтон. Или Роджер МаКвикли. И мое любимое — Сенди Боул.

Я ухмыльнулся, и мой взгляд задержался на бриллиантах на ее шее немного дольше, чем следовало, прежде чем я сосредоточился на ее синем платье. Нет, оно было зеленым. Виноват. — Ты выглядишь съедобно, Касандра. — Как пережаренная лазанья, приготовленная слепым бродягой.

Первое правило жизни в тихоокеанском городке Сансет-Коув, где печет солнце: солнцезащитный крем. На самом деле это было не так уж трудно усвоить. Но многие пенсионеры из верхней части города выглядели как пережаренные во фритюре цыплята после целой жизни здесь. И не те аппетитные, от которых слюнки текут. А такие, которые, как вы подозревали, на самом деле могли быть жареными во фритюре крысами. Жестковато? Возможно. Однако, по моему скромному честному мнению, богатые люди заслуживают небольшой насмешки. Они жили в десяти милях от одного из беднейших мест в США, и эти бриллианты могли бы решить чертовски много проблем для чертовски большого количества людей. В частности, моих проблем.

— Опустите свои гребаные головы и вытащите кошельки! — громкий голос прорезал воздух, и люди начали кричать, когда парень в лыжной маске вошел в ресторан, размахивая пистолетом. Адреналин заструился по моим венам.

Кассандра завопила, когда парень направился к нам, а я вскочил со своего места, схватился за спинку стула и с героическим воплем швырнул его в его сторону. Он отбил его, и тот упал на пол, его пистолет нацелился на меня, а темно-зеленые глаза вспыхнули за лыжной маской. Он налетел на меня, как надвигающийся шторм, схватил за затылок и приставил дуло пистолета прямо мне между глаз. Мое сердце бешено заколотилось, когда я упал перед ним на колени, поднимая руки в знак капитуляции.

— Все наполняйте сумку деньгами и драгоценностями, или я вышибу мозги красавчику! — рявкнул он, швыряя тканевую сумку в Кассандру, и она вскрикнула, вздрогнув всем телом, так что ее поджаренные солнцем сиськи чуть не выскочили из платья. — Сделай это! — взревел бандит, и она дрожащей рукой сняла кольца, бросив их в сумку, прежде чем бросить туда же и свою сумочку. Ожерелье — мое ожерелье — последовало за ней, и парень схватил сумку, бросив ее на соседний столик. Все поспешили наполнить ее, в то время как официанты призывали людей подчиниться. Когда сумка была готова лопнуть, он поднял ее, поднял меня за шиворот и подтолкнул к двери.

— Никому не двигаться, пока я не выйду отсюда или начну стрелять, — предупредил он, и мое сердце бешено заколотилось в груди, когда он ткнул пистолетом мне в позвоночник и повел к выходу, сцепив мои руки за затылком.

Как только мы переступили порог стеклянных дверей, меня обдало теплым бризом со вкусом океана, голливудских звезд и зеленых-призеленых денег. Стрелок повел меня через улицу в переулок, подальше от камер наблюдения, и я опустил руки с затылка, оглядываясь на него через плечо с кривой усмешкой.

— Привет, брат.

— Пошли, Джей-Джей, — твердо сказал Фокс, опуская пистолет, и мы побежали бок о бок.

Когда мы свернули налево в соседний переулок, я разразился диким смехом, и фары вспыхнули, привлекая наше внимание к ожидавшему нас потрепанному синему «Форду». Мы рванули к нему, я завопил, и мы нырнули на заднее сиденье, врезавшись друг в друга, когда Фокс захлопнул за собой дверь, а Чейз вдавил педаль газа в пол. Нас вдавило в сиденья, когда мы уезжали, и у меня заболел живот от смеха.

Фокс сорвал с себя лыжную маску, и его растрепанные темно-русые волосы упали ему на глаза. Я смахнул их с его чертовски красивого лица и поцеловал его в лоб, от волнения ударяя кулаком в грудь.

Фокс взъерошил мне волосы и с ухмылкой оттолкнул, бросив тяжелую тряпичную сумку ко мне на колени, придавив ей мои причиндалы.

— Ублюдок, — проворчал я, но не мог же я сильно злиться, когда вес сумки означал, что мы только что получили внушительный приз.

— Вы достали его? — Чейз позвал с водительского сиденья, и запах дыма наполнил машину, когда он закурил сигарету в честь победы.

— Да, чувак. И еще кучу всего в придачу, — сказал я, доставая из сумки бриллиантовое колье и со стоном надевая его на шею, застегивая на замок.

— Верни его в сумку, Джей-Джей, — скомандовал Фокс, как всегда, гребаный босс, но я просто притворился, что перекидываю фальшивые волосы через плечо.

— Сними его с меня своими зубами, плохой мальчик, — я изобразил свой лучший женский голос, и он фыркнул, а Чейз зашелся смехом впереди.

— Тебе нравится грубость, да? — Фокс набросился на меня, опрокинув на сиденье, и нанес мне несколько ударов в бока, которые я отбил.

— Оно мое. Она была моей целью, — поддразнил я.

— Ты знаешь правила, — прорычал Фокс, и его лесные зеленые глаза сузились, глядя на меня, пока он строил из себя придурка.

— Да, знаю я. — Я отпихнул его, ухмыляясь. — Просто дурачусь, братан.

Фокс был не только боссом, но и специалистом по деньгам. Он подсчитал все, что мы заработали за сегодня, с точностью до десятичной запятой и проследит, чтобы половина была поровну разделена между нами тремя, а другая половина отошла империи Арлекинов. Таковы были правила. И наши правила были скреплены кровью и братством. Ничто не могло сломить нас троих, потому что наш кодекс был железным. Он делал нас одними из самых влиятельных людей в самой могущественной банде в Сансет-Коув.

Однако какое-то время мы не увидим отдачи от этой работы. Это дерьмо нужно было еще продать на черном рынке, но только после того, как все новостные репортажи исчезнут из памяти и люди перестанут охотиться за украденным у них барахлом. Потом, когда все будет продано и обналичено, все эти деньги будут отмыты через наш бизнес. Часть я пропускал через свой стрип-клуб, часть Чейз — через свой спортзал, а остальное Фокс делил между всеми мелкими предприятиями, к которым мы приложили руку в Сансет-Коув. А их была чертова тонна.

Полицейская машина пронеслась мимо нас по улице, синие и красные огни на мгновение осветили весь салон автомобиля, и я издал радостный возглас, когда за ней последовала еще одна.

Ничто не могло сравниться с кайфом от работы, и я перегнулся через передние сиденья, подключил телефон и включил «Hot Stuff» Донны Саммер, врубив музыку так, что она отдавалась у меня в ушах. Я покачал бедрами, танцуя почти так же хорошо, как в своем клубе, под эту песню, прижимаясь промежностью к водительскому сиденью.

Чейз рассмеялся, зажав сигарету в уголке рта, когда я начал подпевать во всю силу своих легких. Я поцеловал его вьющиеся каштановые волосы, которые снова стали длинными, прежде чем опуститься обратно на свое место рядом с Фоксом. Он не присоединился к пению, как Чейз, но на его губах заиграла усмешка, которая была единственным намеком на то, что он был под тем же кайфом, что и я. Фокс, как правило, был более нервным, чем мы двое, но я предположил, что, когда ты самый страшный человек по эту сторону «Границы» и за тобой тянется кровавый след, подтверждающей это, в этом нет ничего удивительного. Мы были практически единственными людьми в городе, которым он улыбался, и если кто-то еще видел, что он проявляет к ним что-то, кроме безразличия, то, как правило, был гребаным покойником.

— Давайте надеремся сегодня вечером, — предложил Чейз, выбрасывая окурок в окно с каскадом искр.

— Вечеринка у бассейна? — С надеждой предложил я, подпрыгивая на сиденье и продолжая танцевать, упираясь рукой в потолок и покачивая бедрами.

— Нет, — прорычал Фокс.

— Да ладно тебе. — Я повернулся к нему, и моя задница ударилась о сиденье, когда он окончательно разрушил мои мечты. — Назови мне хоть одну вескую причину, почему нет.

— Я назову тебе две. Во-первых, потому что вся гребаная полиция Сансет-Коув будет искать причину, чтобы наведаться и повынюхивать в нашем конце города сегодня вечером, а во-вторых, потому что я, блядь, так сказал. — Он смерил меня взглядом, который подзадоривал меня бросить ему вызов в этом, но я знал, что лучше этого не делать. Однако до Чейза редко доходило подобное сообщение.

— Максимум десять человек, — начал торговаться Чейз, поворачиваясь на своем сиденье, чтобы посмотреть на него, и полностью отрывая взгляд от гребаной дороги, так что я смог рассмотреть его волевые черты лица и ярко-голубые глаза.

— Я сказал — нет, — голос Фокса понизился до того убийственного рычания, которое обычно предшествовало убийству первой степени.

— Ради всего святого. — Чейз ударил кулаком по рулю, когда повернулся обратно, и я надулся.

— Ну, если я не намочу свой член сегодня, вам, ребята, придется слушать огромное количество порно, когда мы вернемся домой. Я хочу посмотреть аниме в стиле даб-кон, а за ним впечатляющий кремпай, вы, ребята, не хотите присоединиться? — Предложил я.

— Почему ты всегда приглашаешь нас на свои порно-вечеринки? — Чейз цокнул языком.

— А, почему вы, парни, всегда говорите «нет»? — Я выстрелил в ответ, и Фокс издал низкий смешок, что было еще более редким явлением, чем его улыбка.

— Ты всегда можешь вернуться к этой старой птице и избавить нас от необходимости слушать твои дельфиньи крики, когда кончишь. Тогда ты сможешь принести нам еще пять штук, — пошутил Чейз, и я рассмеялся.

— Я издавал звуки дельфина только в один раз, — защищался я. — Девушке это нравилось. Вообще-то, я изображаю всех морских обитателей, но ты, наверное, не уловил, как я изображаю морскую черепаху. Они, кстати, так звучат, когда трахаются… — Я откинул голову назад и начал мычать, одновременно дергая бедрами и хлопая руками, как ластами.

Фокс фыркнул, а Чейз расхохотался, наблюдая за мной в зеркало заднего вида. Машина вильнула, и Фокс пнул его между подлокотниками.

— Смотри на гребаную дорогу.

Чейз отсалютовал ему, а затем его взгляд вернулся ко мне через зеркало. — Хуже всего то, что я знаю, что ты не выдумываешь это дерьмо, — сказал он сквозь свой низкий смех.

— Если это для кого-то фетиш, то я это сделаю. Просто говорю, — ответил я, закладывая руки за голову и широко расставляя ноги.

— Ты такой засранец, чувак. Не знаю, почему мне это нравится, но, блядь, нравится. — Чейз покачал головой. — Вы когда-нибудь задумывались, что бы сейчас подумала о нас всех Роуг?

В машине повисла тяжелая тишина, и я убрал руки из-за головы, обменявшись взглядом с Фоксом. Его руки были крепко сжаты в кулаки, и я предположил, что это означало, что он забыл о девушке так же сильно, как и я. То есть, совсем нет. Клянусь, иногда я все еще ощущал ее запах, тот кокосовый шампунь, от которого я сотни раз просыпался на Сансет-Бич. После всех этих лет ничто о ней не стерлось из моей памяти. Я не хотел забывать. Даже несмотря на все это гребаное дерьмо между нами. У нас было негласное правило — не говорить о ней. И я имею в виду, что мы никогда, блядь, не говорили о ней. Так почему же Чейз вспоминал о ней?

— Еще раз произнесешь ее имя, и я вырву тебе язык, — сказал Фокс тихим, но убийственным тоном.

— Полегче, брат, — успокаивающе сказал Чейз. — Это просто вырвалось. Я не знаю, почему она вообще пришла мне в голову.

Фокс был чертовски напряжен, как стояк размером с человека, обтянутый слишком тугой резинкой. Я подтолкнул его ботинок своим блестящим мокасином, заставляя его встретиться со мной взглядом.

— Она осталась в прошлом. Кого волнует, что она подумает о нас сейчас? — Спросил я, пожимая плечами, и Фокс что-то проворчал в ответ, а его челюсть начала подергиваться.

Хотя не могу сказать, что я не думал об этом раньше. Десять миллионов и один раз, если быть точным. И более конкретно, что бы она подумала обо мне теперь, когда я совсем вырос, мои мускулы налились, а мой член испытан и имеет толпу обожательниц. Я больше не был каким-то маленьким девственником, который не знал, как правильно целоваться, не говоря уже о том, как правильно трахаться. С тех пор как одна девушка предложила мне отсосать за пятьдесят долларов, когда мне было восемнадцать, я понял, что вместо того, чтобы сводить концы с концами, я мог бы заработать на единственной вещи, которую подарила мне мама. Все, что для этого потребовалось, — это немного усыпить душу, и вуаля, зарабатывать так деньги стало легко. Но не так легко, как танцевать стриптиз, который я обожал до усрачки. Целая куча девчонок выкрикивала мое имя, пока я совал свой член им в лица? Да, эта работа была создана для меня. Просто так получилось, что эскорт приносил больше денег. А там, где были деньги, был Джей-Джей. По крайней мере, я продал свою душу за хорошие деньги.

Потом случился трах. И если бы поедание кисок было олимпийским видом спорта, я бы стал золотым призером. А если бы проводился конкурс «Член года», то у меня была бы целая полка, посвященная моей победной серии. Жаль только, что Роуг никогда не видела меня таким, и я был обречен жить в ее памяти как тощий мальчишка, который однажды попытался поцеловать ее и потерпел столь впечатляющую неудачу, что это до сих пор остается одним из самых неловких моментов в моей жизни. Не ходи туда, братан.

Роуг никогда не была безопасной темой ни для кого из нас. Даже Чейз напрягся, несмотря на то, что именно он упомянул о ней. Она была как призрак Арлекина, который преследует нас время от времени, вызываемый одним лишь именем, как Кровавая Мэри. Но вместо того чтобы ударить тебя в спину ножом, она пинала тебя по яйцам и била в сердце одновременно.

Песня закончилась, и Чейз отключил мой телефон, прежде чем закурить еще одну сигарету.

Стук.

Я замер от шума, который определенно доносился из багажника машины.

Стук, стук.

Я крутанулся на своем сиденье, а Фокс подался вперед, и его глаза приковались к Чейзу, который вел себя так, будто не слышал этого дерьма.

— Чейз… — сказал Фокс, его тон был полон предупреждения. — Кто в багажнике?

Чейз глубоко затянулся сигаретой, избегая ответа еще несколько секунд, в то время как тот, кто был там, начал биться и кричать сквозь кляп. — Ну… помнишь того парня Фрица? Я случайно проехал мимо него по пути сюда и подумал, какого хрена? Убьем двух зайцев одним выстрелом сегодня.

— Это не один выстрел, — прорычал Фокс. — У меня был план разобраться с Фрицем, и ты же знаешь, что мы не совмещаем работу, особенно когда она, блядь, не спланирована. Так все и заканчивается. Так ловят идиотов.

Я застонал, пнув спинку кресла Чейза. Почему именно сегодня? Когда я был на седьмом небе от счастья и готов был лечь в постель с тюбиком смазки и улыбкой на лице?

Несколько дней назад Фриц изнасиловал девушку, которая работала в моем клубе. Он был каким-то отморозком, забредшим в город в прошлом месяце, но мы не обращали на него внимания, пока он не показал свое истинное лицо и не тронул одну из моих девочек. Его смерть была предрешена, но даже в Сансет-Коув убийство не сойдет с рук, если его толком не спланировать. То, что Чейз подобрал его, не согласовав это с Фоксом, было равносильно тому, чтобы помочиться на наш кодекс. Это было чертовски неправильно.

— Господи, Чейз, — пробормотал я. — Ты что, с ума сошел?

— Я увидел возможность и, блядь, воспользовался ею, — возразил Чейз, выпуская дым из легких, когда на большой скорости свернул с дороги. — Не вижу проблемы.

Фокс был пугающе тих, и это было нехорошо. Совсем нехорошо.

— Следующий поворот налево, — пробурчал Фокс после еще нескольких поворотов. Мы возвращались в нижний квартал по скалистым дорогам, и извилистыми тропами, которыми редко пользовались с тех пор, как несколько лет назад построили шоссе. Это место было мертвой зоной, и, хотя я просто хотел отправиться домой и отпраздновать нашу победу, похоже, сегодня вечером мне придется запачкать руки.

— Да ладно, чувак, мы просто отрежем ему член и отправим сообщение домой, в чем проблема? — Чейз спросил Фокса, и я провел рукой по лицу. Тупица заплатит за это. Он так и не научился.

— Суть в том, что мы делаем все по правилам не просто так, — прошипел Фокс, и его каменные черты исказились, превратившись из ангельских в нечто демоническое. — Мы не накидываем дерьмо на вентилятор. Это то, что спасает нас от тюрьмы, и что делает твою жизнь такой чертовски сладкой.

— В нем нет ничего особенного, — яростно прорычал Чейз. — Здесь нас никто не увидит.

— Ну, тебе лучше надеяться, что нет, — тихо сказал Фокс. — Остановись.

Чейз ударил по тормозам, и за машиной взметнулась пыль, прежде чем она пронеслась по дороге еще несколько футов и остановилась. Фокс практически вылетел из машины, и я так же быстро выскочил из нее, встав между ним и Чейзом, когда Фокс оскалил зубы, готовый преподать ему урок еще до того, как мы разберемся с парнем в багажнике.

Две стены мускулов прижались ко мне, потому что Чейз не отступал, хотя Фокс выглядел так, словно собирался надрать ему задницу, как Тед Банди.

— Прекратите, — потребовал я, и они оба послушались, пока я переводил взгляд между ними. Я был голосом разума всякий раз, когда эти двое сталкивались лбами. Они были нерушимыми братьями в девяноста девяти процентах случаев, но Чейзу нравилось время от времени испытывать Фокса на прочность. И если бы меня не было рядом, чтобы разнять их, неизбежно пролилась бы кровь. — Мы должны разобраться с Фрицем. Теперь у нас нет выбора. — Я уставился на Фокса, и его челюсть сжалась.

Я обхватил ладонью его шершавую щеку, удерживая его взгляд на себе, и у него вырвалось раздраженное ворчание. Он оттолкнул меня, подошел к багажнику и рывком открыл его. Он сунул руки внутрь, вытащил Фрица за лацканы джинсовой жилетки и швырнул его на землю.

— Пожалуйста, боже, пожалуйста! — завопил тощий маленький ублюдок.

Фокс выхватил пистолет так быстро, что я даже не успел подготовиться, когда прозвучал первый выстрел. Чейз двинулся в мою сторону, его кожаная куртка задела мою руку, когда Фриц закричал, а потом кровь потекла у него из промежности, где ему только что начисто отстрелили член. Я схватился за свои причиндалы, втягивая воздух сквозь зубы. Я не был готов к такому взрыву члена.

Фокс поднял пистолет повыше, нажимая на спусковой крючок с отстраненной холодностью во взгляде, и крики Фрица оборвались, когда пуля попала ему прямо между глаз, точно в центр. Его последний крик эхом разнесся по утесам, и долгую минуту у меня звенело в ушах, прежде чем до меня снова донесся шум океана.

Никто из нас не произнес ни слова, когда я вышел вперед, наклонился и поднял Фрица за руки. Чейз пошевелился, чтобы поднять ноги, а Фокс прислонился спиной к машине, пока мы несли Фрица к краю обрыва, укладывали его и распихивали камни по карманам. Я посмотрел с края утеса вниз, на глубокую пенящуюся воду внизу, и Чейз приподнял ноги парня, а я снова взял его за руки. Обычный пятничный вечер в Сансет-Коув.

Мы раскачивали его слева направо, наращивая инерцию, прежде чем кивнуть друг другу и сбросить его с края. Он летел как птица. Как мертвая птица с камнями в карманах, но все же. Фриц с громким всплеском ударился о воду, а затем медленно погрузился в ее глубины. К утру акулы уничтожат это чудо без члена. Ням ням ням. Нам действительно следовало бы вручить какую-нибудь медаль за то, что мы подкармливаем здешнюю популяцию акул. В этих водах водилось несколько редких видов, но мне хотелось думать, что сегодня они стали чуть менее редкими.

Пузырьки поднимались над водой, пока я смотрел на то место, куда упало его тело. Я не всегда чувствовал себя мертвым внутри из-за убийства. В первый раз все было не так. Первый раз изменил меня. Он стал катализатором того, что мое сердце почернело.

Я не рос в мечтах о том, чтобы стать психом-убийцей, но это не означало, что мне было плохо, когда мы стирали с лица планеты таких людей, как Фриц. Я не чувствовал себя виноватым. Я вообще сейчас ничего не чувствовал, кроме теплого воздуха, обволакивающего меня, и ощущения, что рядом со мной стоит мой брат.

Чейз прикурил еще одну сигарету, и я придвинулся к нему, обхватив его затылок, изот которого между нами поднимался запах дыма.

— Загладь вину перед Фоксом, — прорычал я. — И больше не выкидывай подобного дерьма.

— Да, да, — сказал он, ухмыляясь, но я знал, что он так и сделает, поскольку он хлопнул меня по плечу, и мы пошли обратно к Фоксу, который выглядел готовым продолжать убивать сегодня вечером.

Когда мы подошли ближе, он шагнул к Чейзу, выхватил сигарету изо его рта и раздавил ее в кулаке, прежде чем той же рукой ударить Чейза прямо в челюсть. Чейз с рычанием отшатнулся, а затем бросился на Фокса, как таран, ударив его плечом в живот и отбросив Фокса на несколько шагов назад.

Они начали агрессивно драться, ругаясь и нанося друг другу удары, пока Фокс полностью не вышел из себя и не повалил Чейза на задницу, опустившись над ним на колени и сжав в руке его футболку. На этот раз я не стал вмешиваться, понимая, что им нужно было подраться, но у меня все равно внутри все сжималось, когда я наблюдал, как они вот так набрасываются друг на друга.

— За каждое правило, которое ты нарушишь с этого момента, я буду ломать тебе пальцы, пока ты не усвоишь урок, — предупредил его Фокс.

— Чувак, — буркнул Чейз, но Фокс просто встал, обдав его пылью, прежде чем открыть дверцу машины и плюхнуться на водительское сиденье.

Я поднял Чейза на ноги, стряхивая с него пыль, и на его челюсти дернулся мускул. Он оттолкнул меня, удаляясь по дороге, и я вздохнул, забираясь на пассажирское сиденье, когда Фокс завел двигатель.

Фокс был тих, как могила, и я глубоко вздохнул, посмотрев на него, а затем снова перевел взгляд на дорогу, когда в моих ушах загудела тишина.

— Он просто пытался проявить инициативу, — наконец нарушил я молчание, пока мы смотрели, как широкая фигура Чейза продолжает удаляться по дороге впереди нас в темноту.

— А я просто пытаюсь защитить наши задницы, — прорычал Фокс. — У нас есть правила не просто так, Джей-Джей. Во что, блядь, он играл сегодня вечером?

Я поднял свой телефон с того места, куда он упал мне под ноги, и покрутил его между пальцами. — Ему не очень нравится, когда его держат под каблуком. Нужно время от времени спускать его с поводка, чтобы он был доволен. Ты же знаешь, какой он.

Руки Фокса вцепились в руль, и замысловатая татуировка бесконечности на большом пальце растянулась, а костяшки побелели. — Да… я знаю, — в конце концов признал он. А для такого упрямого засранца, как он, это много значило.

Он отправится в ад и вернется обратно ради меня и Чейза. Мы все сделали бы это друг для друга. Но Фокс так привык руководить всем, что иногда забывал, что Чейзом полжизни управлял его дерьмовый папаша, и ему никогда не нравилось, когда им командовали с тех пор, как он от него освободился. По большей части он позволял Фоксу брать инициативу в свои руки, но иногда, в такие моменты, как этот, он боролся против этой силы. Даже если это было не лучшим вариантом для всех нас.

— Ты должен позволить ему расправить свои маленькие пингвиньи крылышки, — пошутил я, ухмыляясь, и Фокс закатил глаза, но уголок его рта дернулся.

— Пингвины не летают, — пробормотал он, и я фыркнул.

— Они могут, если подтолкнуть их достаточно сильно.

Фокс коротко рассмеялся, а затем включил фары и тронулся с места, через несколько секунд догнав Чейза и опустив стекло.

— Залезай, брат, — крикнул Фокс, прилагая усилия, чтобы не выглядеть властным мудаком, хотя это и не особо помогало.

Чейз посмотрел на него, почесывая заросшую щетиной челюсть, прежде чем пожать плечами, открыть заднюю дверцу и проскользнуть внутрь.

Наступила тишина, и Фокс поехал по дороге, пока я листал музыку на своем телефоне и выбрал «Приятно иметь друга» Тейлор Свифт. Фокс бросил на меня прищуренный взгляд, когда я начал подпевать. Громко. Что совершенно не было направлено на то, чтобы снять напряжение и заставить их помириться. Вовсе нет.

Когда я прибавил громкость, а Фокс попытался выхватить телефон у меня из рук, у Чейза вырвался тихий смешок. Я засунул телефон под задницу как раз в тот момент, когда Чейз прыгнул на меня сзади, и вскоре мы втроем смеялись, как будто между нами ничего не произошло. Так было всегда. Так и должно было быть. Ничто и никогда не могло поколебать устои парней-Арлекинов. Мы были непобедимы, как луна. Правители ночи. Три короля этого чертова мира. Или, по крайней мере, королями одной его части. Но, насколько я был уверен, это был единственный кусок, который имел значение.

Потому что он был наш.