Игровая площадка для грешников

Я стоял у кухонного островка с разложенными на кремовом мраморе листами заметок, положив ладони плашмя на поверхность. Сегодня было жарко, и Чейз открыл раздвижные двери, так что из бассейна передо мной дул ветерок, хотя высокие стены вокруг него слишком сильно препятствовали этому бризу. Чейз лежал снаружи на одном из шезлонгов с сигаретой в углу рта и стаканом рома с колой в другом. Не было еще и десяти утра.

Рядом со мной стоял недопитый протеиновый коктейль, приготовленный из свежих фруктов и соевого молока. Я начал следить за своим здоровьем примерно с того момента, как унаследовал от отца свой пост в команде «Арлекин». Его наследие определяло мою кровь, моих врагов, мой статус. Но я управлял бандой не так, как мой отец. И приоритетом для меня была защита близких мне людей от наших конкурентов так долго, как это, блядь, только было возможно. Поэтому я следил за тем, чтобы всегда быть в форме и здоровым, чтобы быть уверенным, что я лучше всех справляюсь с этой ролью, но я не мог ничего поделать со своей способностью уворачиваться от пуль. Вот почему я стал стрелять первым, а задавать вопросы потом. Я видел слишком много хороших людей, которые колебались, когда сталкивались с трудным решением, и в конечном итоге погибали из-за этого. Поэтому я стал плохим парнем, чтобы защитить самых близких мне людей. Я готов был получить сотню пуль за Джей-Джея и Чейза, лишь бы они не получили ни одной. И я бы выпустил сотню пуль в сотню черепов по той же причине.

Мой взгляд снова переместился на Чейза, когда вокруг него заклубился дым и он начал поправлять свои причиндалы в черных плавках. В последнее время он прилагал немало усилий, чтобы вывести меня из себя, и пришло время сгладить напряжение, нарастающее между нами. Я был чертовски строгим боссом, но при этом старался быть и справедливым. Если ему нужно было принимать больше решений, чтобы унять это беспокойство в себе, то мне нужно было приспособиться к этому. Он и Джей-Джей были единственными людьми в мире, которым я что-либо спускал с рук, когда речь заходила о том, чтобы быть лидером команды «Арлекин». Я ни от кого не принимал указаний; я отдавал приказы, и если к ним не прислушивались, то это имело последствия. Но мои братья были семьей, поэтому мне пришлось годами работать над своей ограниченной способностью идти на компромисс, чтобы удовлетворить их в рамках их ролей ниже меня в иерархии. В конце концов, без них я бы пропал. А я не собирался терять больше членов своей семьи, чем уже потерял. Так что компромисс, возможно, и был сукой, но он был сукой, которую я готов был время от времени трахать ради них.

Я поставил свой протеиновый коктейль и направился к раздвижной двери, выйдя наружу, где солнце осветило мою обнаженную грудь, заставляя блестеть мои татуировки. Я не был покрыт ими, как некоторые Арлекины, я сделал каждую из них, потому что они символизировали важные моменты в моей жизни. Хорошие, плохие, хорошие, которые стали плохими, плохие, которые стали еще хуже. Все это было здесь. Истории, которые умел читать только я, хотя Джей-Джей и Чейз лучше всех справились бы с переводом того, что было запечатлено на моей плоти. Но не полностью. Некоторые из моих отметин были секретом. И только одна девушка в мире знала их значение. Даже несмотря на то, что ее больше никогда не будет рядом, чтобы увидеть их.

— Эй, братишка, — окликнул я Чейза, и он сдвинул свои авиаторы Ray-Ban на голову, взъерошив свои темные кудри. Его сильно загорелая грудь блестела от масла для загара с фактором защиты 30, подчеркивая его пресс еще больше, чем обычно, а татуировки на руках выглядели так, будто их вылили на него.

Он поднялся на ноги, осушив ром с колой одним большим глотком, прежде чем поставить стакан. — Хочешь поплавать со мной, Фокси? — Он бросился ко мне, схватил за руку и попытался потащить к бассейну. Ублюдок определенно был навеселе.

Я ухмыльнулся, поборолся с ним мгновение, а затем отпихнул его и провел костяшками пальцев по его щеке. — Нам нужно спланировать работу. Я подумал, что на этот раз ты можешь выбрать цель. — Я улыбнулся, сложив руки на груди, и его брови изогнулись дугой.

— О да? — спросил он.

— У нас есть список целей. — Я пожал плечами. — На твой выбор.

Он ухмыльнулся, хлопнув меня по плечу, когда мы направились обратно внутрь, и взял все записи, которые я разложил на стойке.

Я указал на имевшийся у нас список возможных целей. Клуб Джей-Джея привлекал людей, которые легко делились с ним своими секретами, особенно когда он заставлял их кончать за хорошую цену, так что таким образом мы часто получали наводоки. Но я всегда следил за тем, чтобы наша команда тоже прислушивалась к возможностям, и в этом месяце у меня было несколько собственных наводок.

— Джей-Джей обхаживает дочь нефтяного магната из Техаса. Они собираются приехать в город через несколько недель, и ходят слухи, что они покупают недвижимость на берегу океана. Они уже сделали несколько заказов на произведения искусства стоимостью до десяти тысяч за штуку.

— Не-а. — Чейз пренебрежительно махнул на меня рукой, и меня охватил гнев, но я сдержался. — Слишком скучно.

— Не стоит пренебрегать легкой работой ради острых ощущений, — прорычал я, хмуро глядя на него, когда он облокотился на столешницу, просматривая список и крутя один из кожаных браслетов на запястье. — Мы могли бы заработать на произведениях искусства. Я знаю парня, который может продать это дерьмо за пару недель.

— Ну, ты сказал, что я могу выбрать, Фокс, так я выбираю или нет? — Он посмотрел на меня обвиняющими голубыми глазами, и я поборол в себе желание навязать ему эту идею.

— Валяй, — сказал я, и он широко улыбнулся, снова просматривая список, прежде чем указать на один из пунктов. — Паром? — спросил он, пытаясь получить больше информации о работе.

— Через три недели от пристани отойдет паром, который, по слухам, доставит партию часов Cartier на остров Баллена.

— Сколько? — нетерпеливо спросил он, и я ухмыльнулся.

— Восемьдесят штук.

— Ууу, блядь! — закричал он, забравшись на кухонный остров и пиная босыми ногами бумаги.

— Чейз! — рявкнул я, и он, ухмыляясь, лег передо мной.

— Я хочу заняться паромом.

— Да, я вижу, — сказал я, ухмыляясь, и легонько шлепнул его по щеке. — Проблема в том, что работа на пароме связана с большим риском.

— Я люблю риск, — жадно промурлыкал он.

— Да, но из-за риска люди гибнут, — предупредил я, серьезно понизив голос, глядя на друга сверху вниз. — А я не люблю рисковать без необходимости.

Он перевернулся на спину, и от масла на его коже некоторые из моих заметок прилипли к его телу, и я столкнул его с края островка, заставив его выругаться, прежде чем он с шумом приземлился на пол навзничь. Я наклонился, забирая у него свои записи и бросая их обратно на стойку с мрачной улыбкой. Их все равно нужно будет сжечь, так что я ими не дорожил.

— Но, — сказал я дразняще, ставя свою босую ногу ему на грудь, чтобы помешать ему встать. — Если мы все правильно спланируем, я уверен, мы сможем снизить риски.

— Да, — прошипел он, ухмыляясь, отбросил мою ногу и перевернулся, чтобы сделать несколько отжиманий в знак победы.

Татуировка на его спине была настоящей картой сокровищ, покрывающей почти каждый дюйм его кожи, и это было место, которое я хорошо знала. Сансет Коув. Наш дом. В виде искусно выполненного рисунка был изображен Крест, который отмечал место, расположенное прямо здесь. Дом Арлекина. Пляж целовал заднюю дверь, а периметр безопасности окружал всю территорию. Это было похоже на частный курорт, но люди, живущие внутри, не были отдыхающими в поисках очередного коктейля, они были тремя темными принцами, которые правили этой землей железным кулаком. Я осмотрел еще несколько моих любимых мест на его плоти, пока Чейз продолжал свой сет: от «Игровой Площадки Грешников» с колесом обозрения на пирсе до клуба Джей-Джея «Загробная Жизнь» в городе и дощатого настила, который проходил мимо спортзала Чейза под названием «Захватчики». Его татуировками была отмечена вся наша территория вплоть до «Границы». Места, где наша территория соприкасалась с территорией «Проклятых». Мне стало интересно, вытатуирует ли Чейз у себя на заднице нашу новую завоеванную землю, когда мы отодвинем «Границу» еще на несколько миль назад.

Я подошел к холодильнику в другом конце комнаты, распахнул дверцу и поставил туда смузи на потом. В Сансет-Коуве все грелось очень быстро. Нужно было есть быстро, если не хочешь, чтобы солнце испортило еду.

Я закрыл дверцу холодильника, и дыхание застряло у меня в легких, тело превратилось в камень, а сердце стало тяжелым комком раскаленного припоя в груди. Потому что прямо здесь стояло живое воплощение моего самого глубокого, самого отчаянного желания. Прямо в моем доме. В моем гребаном пространстве для дыхания. Девушка, по которой я тосковал, изнывал от боли, за которой охотился, из-за которой был разбит, была здесь. Невозможно. Блядь. Здесь.

Мой рот приоткрылся, но из него не вырвалось ни звука, пока я стоял, застыв, вбирая в себя каждый ее дюйм. Я не верил в это. Мой разум не хотел в это верить. Мое сердце не хотело в это верить.

Я отказался признать правду, стоявшую передо мной, потому что было просто невозможно представить, что она стоит здесь спустя столько времени. Это был не сон, не кошмар и не какое-то гребаное видение, пришедшее, чтобы поиздеваться надо мной.

Я проснулся, и она здесь.

Я проснулся, и она вернулась.

Я проснулся, и она дома.

Ее волосы цвета лесного ореха рассыпались по плечам почти до талии, а ее медово-коричневую кожу поцеловала тысяча солнц с тех пор, как я видел ее в последний раз. Ее грозные голубые глаза были до боли глубокими, затягивая меня внутрь, и я знал, что, должно быть, воображаю это, но видение было настолько чертовски реальным, что мне было все равно, какой наркотик я принимал, лишь бы он навсегда остался в моей крови.

Она была девушкой, которая сбежала. Она была той девушкой, которая, никогда, и ни за что не вернется в мою жизнь, как я думал, и с чем мне пришлось смириться. Пока она не вернулась. Прямо в эту гребаную секунду.

Мои глаза продолжали блуждать по ее чертам, и шок от того, что я видел ее перед собой, сменился ужасом при виде синяков, покрывающих ее лицо и шею. Кто-то причинил ей боль. Кто-то наложил на нее свои грязные гребаные руки и пометил ее. Ярость и жажда мести столкнулись внутри меня, превратившись в холодное и голодное существо, которое жаждало смерти человека, ответственного за это. Не имело значения, что между последним моментом, когда я видел ее, и моментом ее возвращения прошла целая жизнь. Ничто не изменило моего желания защитить ее. От всего и каждого, кто пытался причинить ей боль. Я заставлю их заплатить.

— Смотрите, что я нашел, — пропел Джей-Джей у нее за спиной, и я понял, что он держит ее руки за спиной. Пленница? Интересно.

Я постарался скрыть шок на своем лице так быстро, как только мог, но я мало что мог сделать со своим сердцем, которое готово было вырваться из груди и выдать меня. Ее глаза впитывали меня так же глубоко, как я впитывал ее, как будто мы так жаждали друг друга, что никакой водоем на земле не смог бы нас насытить. Но затем жажда в ее глазах исчезла, и на ее месте встала твердая стена, заблокировавшая меня еще до того, как у меня появился шанс нырнуть внутрь.

— Привет, — выдохнул я, как гребаный идиот. Привет? Спустя десять лет это все, что я смог сказать? Гребаное «Привет»??

— Напомни еще раз, кто ты такой? — спросила она, нахмурив брови, как будто пыталась вспомнить, кто я.

Я сердито хмыкнул, понимая, что она играет со мной, но в то же время опасаясь, что это не так.

— Как будто ты могла забыть, — проворчал я.

— Роуг? — Прохрипел Чейз, и она обернулась, глядя на него, стоявшего у кухонного островка с незажженной сигаретой, забытой в уголке рта.

— Ах да, парни-Арлекины, — холодно сказала она. — Что ж, я рада, что некоторые из вас здесь, потому что могу сказать вам всем разом, чтобы вы отвалили. Сможете передать сообщение и Маверику? Это было бы здорово. — Она дернула свои руки, и Джей-Джей отпустил ее, ухмыляясь так, словно у него был лучший день в жизни. И у меня тоже должен был быть. Потому что это было все, чего я так долго хотел, но то, как она себя вела, говорило о том, что я не получу того теплого воссоединения, о котором мечтал тысячу раз. Того, где она обнимает меня и находит мои губы, потому что скучала по мне так же сильно, как и я по ней. У нее была причина, по которой она не вернулась. Кто-то не пускал ее, что-то случилось, и она не смогла вернуться к нам? Почему этого не произошло?

Джей-Джей цокнул языком. — Мы бы предпочли, чтобы ты не упоминала об этом мудаке, красотка.

Услышав это, она нахмурилась, и складка между ее глазами показалась мне такой знакомой, что мне стало больно.

Прежде чем я осознал, что делаю, я протянул руку и коснулся пальцами этой крошечной складочки, чтобы разгладить ее, а затем провел рукой вниз по ее подбородку, приподнимая его, чтобы она посмотрела на меня… убеждаясь, что она настоящая, как я понял. Несмотря на эти гребаные синяки, она была до боли красива, как взрослая женщина. Татуировки местами украшали ее плоть, и мне захотелось рассмотреть их все, узнать их значение и заставить ее рассказать мне обо всем, что она делала с момента нашей последней встречи и до сегодняшнего дня. Меня переполняло чувство глубокого и нервирующего собственничества по отношению к ней. Во мне снова проснулось желание, которое я озвучил ей десять лет назад, но это уже была не детская мечта, а требовательное желание мужчины. Оно горело во мне, как пламя, стремительно разрастающееся в ад.

— Фокс, — пробормотал Джей-Джей, и я заметил, что он придвинулся ближе, а его пальцы коснулись ее горла там, где были синяки. — Это неприемлемо.

Я решительно кивнул, и Роуг нахмурилась, отмахиваясь от наших рук. — Знаешь, что неприемлемо, Джей-Джей? — Она бросила свирепый взгляд на Джей-Джея. — Похищать людей. Так что, как бы ни было весело это маленькое воссоединение, я собираюсь пойти и выпросить коктейль у бармена в ближайшей закусочной «Surf and Turf».

Жар пронзил мою грудь, и я оттащил ее от Джей-Джея, прижимая спиной к холодильнику и возвышаясь над ней, в то время как она сузила на меня глаза. В ее взгляде плескался лед, и я нахмурился.

— Привет, Фокси, — сказала она наконец, ее голос был хриплым и соблазнительным, но в то же время полным неприятия и незаинтересованности. — Ты стал выше.

— А ты стала более болтливой, — бросил я в ответ, резкость в ее голосе заставила мою доминирующую сторону подняться и обратить на нее внимание.

— Мой язык сейчас может многое, чего не мог в шестнадцать лет, — сказала она, а ее глаза были остры, как лезвия. — Это называется взрослением.

Рядом со мной появился Чейз, его мускулистое плечо прижалось к моему, и у меня возникло желание зарычать на него, как собака. Вместо этого я заставил себя опустить одну руку, чтобы он мог увидеть девушку, которую нам всем пришлось отпустить давным-давно. Черт, она действительно здесь? Я что, теряю свой гребаный рассудок?

Мой член, похоже, был особенно рад ее возвращению, и даже мимолетный образ того, как я трахаю эту новую, более взрослую, остроумную версию Роуг, заставил меня жаждать ее так, как я не жаждал ни одну девушку уже очень давно (примечание: никогда).

— Откуда ты, блядь, взялась? — Требовательно спросил Чейз, и я был рад, что хотя бы одному из нас удалось сформулировать разумный вопрос. У меня в голове их было так много, что я не мог выбрать ни одного, чтобы задать его ей. Но мой мозг уже начал понимать, что это за хрень, и я пытался придумать, как лучше с ней справиться.

Взгляд Роуг метнулся к Чейзу, и я не упустил, как ее глаза опустились на его скульптурную грудь, прежде чем вернуться к его лицу. Мы, черт возьми, больше не были мальчишками, и, похоже, она осознала это, находясь в своем собственном замешательстве. С таким количеством тестостерона в этом доме, я был удивлен, что кухонная техника еще не отрастила члены.

— Меня ветром занесло, а потом Джей-Джей нашел меня и похитил, — глухо сказала она, бросив на Джей-Джея мстительный взгляд.

Черт, она всегда была вспыльчивой, но эта девушка выглядела так, будто сам дьявол раздувал пламя у нее в заднице. Мы это заслужили? Возможно. Но меня все равно разозлило, что она обратила на меня это адское пламя.

— Я действительно сделал это, — сказал Джей-Джей с ухмылкой, вставая у другого моего плеча и опираясь на меня своим весом. — И я бы сделал это снова. И снова. И сн…

— Заткнись, — прорычал я, и Джей-Джей замолчал, а я наклонился к Роуг, на один процент желая убедиться, что она все еще пахнет кокосом и морским бризом.

— Ты нюхаешь меня? — выдохнула она, упираясь руками мне в грудь, и непрошеное рычание снова вырвалось у меня из горла. Что, блядь, происходит со мной прямо сейчас?

Я шумно выдохнул, ощущая знакомый аромат на языке и желая почувствовать его снова, разлить по бутылкам, и пометить это дерьмо моим именем.

— Ты точно ее обнюхал, чувак, — рассмеялся Джей-Джей, и я повернулся, оттолкнув его в сторону, и пошел прочь.

Мне просто нужно было вдохнуть что-то, что не было бы ею, что-то, что не вызывало бы у меня желания найти ближайшие наручники и приковать ее к себе навсегда. Я уже давно покончил с любовью к Роуг. Я пережил душевную боль. Я тосковал и страдал, и вся моя грудь была опустошена из-за ее потери. Мое сердце никогда не впускало в себя другую девушку, даже близко. Но ее возвращение не должно повлиять на мою новую жизнь. Я отпустил. Мы все отпустили. У нас не было гребаного выбора. Но теперь… Теперь, что, блядь, я должен был делать?

Я встал по другую сторону кухонного островка лицом ко всем, когда Чейз поднял руку и положил ее над ее головой на холодильник, упиваясь ею с насмешкой на губах.

— Кто причинил тебе боль? — Я задал ей вопрос, который мучил меня больше всего.

Часть меня хотела верить, что это каким-то образом было несчастным случаем, потому что представление какого-то ублюдка с руками, обхватившими ее горло, могло превратить меня в еще большего серийного убийцу, чем я уже был. Но эти отпечатки пальцев сами по себе были признанием. Кто-то, какая-то крыса, какой-то гребаный подонок, сделал это с ней. И я не успокоюсь, пока он не будут лежать разорванным на куски у моих ног.

— Ах, это? — саркастически спросила она, указывая на свою шею. — Я подралась с чайкой из-за мороженого. Чайки в здешних краях стали по-настоящему свирепыми.

— Это не смешно, — прошипел Джей-Джей, и я кивнул в знак согласия, в то время как глаз Чейза просто подергивался от бушевавшей в нем ярости.

— В любом случае, это было тааак весело, — по-девичьи сказала она, вынырнув из-под руки Чейза и проскочив мимо Джей-Джея, который пытался ее поймать.

Она добралась до раздвижной двери, когда Джей-Джей двинулся, чтобы заблокировать единственный другой выход, и она обернулась, чтобы посмотреть на нас, предупреждая нас взглядом, когда мы с Чейзом тоже сделали шаг к ней. — Но я собираюсь пойти и заняться чем-то еще более веселым, чем тусоваться с вами, парни. Например, позволить этой чайке-убийце выклевать мне глаза, а потом засуну доску для серфинга себе в задницу. Чао!

Она выскочила за дверь, и мы втроем спокойно последовали за ней, выйдя на улицу и наблюдая, как она бежит трусцой вокруг закрытого бассейна. Она посмотрела на высокую стену на противоположной стороне бассейна, затем поспешила к каменному барбекю, забралась на него и прыгнула вперед, ухватившись за верхушку стены кончиками пальцев. У меня внутри все сжалось, когда она начала подтягиваться, и я, выругавшись, бросился к ней вокруг бассейна с Джей-Джеем на буксире.

Я прыгнул, схватив ее джинсовые шорты сзади в кулак, и сильно дернул. Она вцепилась в стену, и я наполовину обнажил ее персиковую попку, когда ее шорты и плавки от бикини соскользнули вниз, а мои пальцы скользнули между ее ягодиц, пока она пыталась подтянуться. У моего члена возникло множество грязных идей, когда я почувствовал ее мягкую плоть на своей руке, и я крепче ухватился за нее, не желая отпускать. Она осыпала меня проклятиями, когда Джей-Джей схватил ее за ногу, и мы вдвоем стащили ее со стены. Она брыкалась и била кулаками, как девушка, отчаянно нуждающаяся в экзорцисте, но в нее могли вселиться десять демонов, и я все равно боролся бы за то, чтобы удержать эту женщину в своем доме.

Я схватил ее за талию, когда мы опускали ее между нами, и ее глаза расширились при виде того, как я хмуро смотрю на нее.

— Ты никуда не пойдешь, колибри, — прорычал я, используя прозвище, которое когда-то дал ей, по той же причине, по которой у меня на внутренней стороне левого предплечья была набита колибри с золотыми крыльями. В этом прозвище заключалась сила. И ее горло дернулось, когда я пригвоздил ее взглядом, разрушив ее маску на пол-удара сердца. Я наклонился к ее лицу, мое сердце бешено колотилось, а грудь вздымалась от того, как близко я был к тому, чтобы снова потерять ее. — Раньше я много времени проводил, размышляя о том, что я буду делать, если ты когда-нибудь вернешься, Роуг. И суть в том, детка, что я никогда больше не позволю тебе уйти.

Ее кулак замахнулся на меня, но я отказался отпустить ее, чтобы блокировать удар, и костяшки ее пальцев с силой врезались мне в рот. Я почувствовал вкус крови, и гнев пронзил меня подобно раскату грома.

— Дерьмо Роуг, ты хоть понимаешь, кто он такой в наши дни? — Джей-Джей ахнул как раз перед тем, как я оторвал ее от него, подхватив под мышку и прижав к себе, когда зашагал к дому.

— У меня такое чувство, что он мудак! — крикнула она ему в ответ, но мне было насрать.

Я был мудаком. А еще у меня была вся власть в этом городе, так что я собирался делать все, что мне, блядь, заблагорассудится. Потому что я слишком долго ждал ее и провел слишком много времени в страхе перед тем, что случилось после того, как мы потеряли ее. Я никогда не позволял себе рассматривать возможность того, что она мертва. Что с ней случилось что-то неподвластное мне и забрало ее из этого мира. И теперь, когда она была здесь, я твердо намеревался убедиться, что с ней больше никогда ничего не случится.

Чейз смотрел между нами широко раскрытыми глазами и одной рукой вцепился себе в волосы, когда я пронесся мимо него с Роуг, вырывающейся из моей хватки. Я прошел по дому, пинком распахивая двери и чувствуя, что Джей-Джей и Чейз преследуют меня по пятам. Я пнул дверь в гостевую спальню, ворвался внутрь и швырнул ее на кровать, так что она подпрыгнула на ней, выплевывая в мой адрес проклятия.

Я запер окно и сунул ключ в карман, прежде чем направиться к двери. Затем я вышел наружу, захлопнув дверь за полсекунды до того, как она столкнулась с ней, и повернул ключ в замке, убирая и его в карман.

— Ублюдок! — закричала она.

— Да ладно, чувак, ты не можешь держать ее там, — попытался урезонить меня Джей-Джей, но я протиснулся мимо него плечом.

— Мне нужно подумать. — Я вышел на улицу, чтобы не слышать, как она пинает дверь и обзывает меня всеми грязными словами из своего лексикона.

Я стоял на улице под палящим солнцем, и Чейз подошел ко мне, а его рука коснулась моей.

— Мы можем просто отвезти ее туда, откуда она приехала, — прорычал он.

— Что? — Я зарычал, надвигаясь на него, и мое сердце заколотилось от одного только предположения о том, что она снова может исчезнуть. — Какого хрена ты это говоришь?

Его челюсть на мгновение сжалась, а на лбу обозначились напряженные морщинки. — Она тебе не подходит, чувак. Она не подходит никому из нас.

Я уперся ладонями ему в грудь, и мои зубы оскалились от ярости. — Не смей, блядь, так говорить о ней.

— Мы искали ее, и она чуть не сломала нас, потому что пропала! — Крикнул Чейз, и его мускулы яростно напряглись. — Я больше не буду смотреть это дерьмовое шоу. Нам нужно разобраться с этим сейчас, пока она снова не запустила свои когти в кого-нибудь из нас.

— Она никуда не уйдет, — угрожающе сказал я, шипя прямо ему в лицо. Если он захочет надавить на меня в этом вопросе, то пожалеет об этом.

— Согласен, — вмешался Джей-Джей, но я не оглянулся на него. Я уставилась на Чейза, ожидая, что он отступит. В конце концов, он отвернулся, пробурчав что-то себе под нос. Он знал, что я выиграю в любом случае. Это был не спор. И если я и собирался применить к нему свою карту «Короля Арлекинов», то только ради этого. Я был боссом, и она останется. Никто не скажет мне обратного.

Я сделал глубокий вдох, пока Чейз стоял там с видом раненого животного, затем повернулся к нему спиной и посмотрел на Джей-Джея.

— Где ты ее нашел? — Прорычал я.

— Она появилась в клубе. Она спала в джипе. Не ее. Мне показалось, что она его украла, учитывая, что у нее буквально ничего не было с собой, кроме маленького грязного пса.

Я снова начал вышагивать, ярость от осознания того, что она так жила, сделала меня слишком злым, чтобы функционировать. Но было нечто гораздо, гораздо худшее, чем даже это, что грызло меня. Что-то, что я просто не мог выбросить из головы.

— Кто нанес ей эти синяки? — прошипел я, едва в силах выдавить слова из своих губ. Я бы всадил каждую имеющуюся у меня пулю в ублюдка, который посмел причинить ей боль. Я бы оторвал ему конечности, перерезал артерии, вырвал каждый отдельный орган…

— Она не скажет, — сказал Джей-Джей, прислонившись плечом к одной из стоек, поддерживающих тент с этой стороны бассейна.

— О, она скажет, — прорычал я, делая шаг вперед, чтобы снова направиться внутрь, но Джей-Джей протянул руку и положил ее мне на плечо, чтобы остановить меня.

Его прикосновение не было твердым, но я уделил ему свое внимание, зная, что не всегда поступаю рационально, когда вот так теряю голову. Может быть, прямо сейчас мне нужен был его голос разума, потому что мой давно исчез.

— Дай ей немного времени остыть. Ты уже запер ее, и сейчас она будет зла, как рысь в клетке.

— И ты думаешь, что время исправит это? — Я усмехнулся.

Он придвинулся ближе, улыбаясь, но в его карих глазах бушевала буря. — Это не повредит.

Я все равно хотел пройти мимо него, но остановился, когда мне в голову пришла мысль. — Ты упомянул грязного пса…

— Он на крыльце. — Он ухмыльнулся, поняв, что я имел в виду, и отвернулся от меня, исчезая в доме в направлении входной двери.

— Не делай этого, чувак, — взмолился Чейз у меня за спиной, и я оглянулся на него. Он постукивал сигаретой о пачку в руке, и в глазах его читалась мольба.

— Она одна из нас, — свирепо сказал я, провоцируя его испытать меня в этом вопросе.

— Как и Маверик, — мрачно возразил он, и эти слова вонзились в мою кожу, как иглы.

Моя губа приподнялась, чтобы выругаться на него, но Джей-Джей снова появился с маленькой белой собачкой на руках, почесывая ей голову, от чего она счастливо прикрыла глаза.

— Давай ее сюда. — Я взял пса из его рук, и он тут же принялся грызть мою руку, пока я нес его по коридору, а потом постучал кулаком в дверь комнаты, в которой она была заперта.

— Что? — рявкнула она.

— У меня твоя собака, — сказал я, и она ахнула.

— Не трогай его, гребаный ублюдок!

Я закатил глаза. — Я не собираюсь причинять ему вред. Я пришел отдать его тебе.

Она на мгновение замолчала, а я потянулся в карман за ключом, вставил его в замок и повернул. Я распахнул дверь, и за ней открылась катастрофа, совершенно непостижимая для того времени, которое она провела здесь. Шторы были сорваны, простыни разорваны в клочья, дверцы шкафов наполовину сорваны с петель, а все, что лежало в ящиках, разбросано повсюду.

Она требовательно потянулась к собаке, но я одной рукой поднял ее над головой. — Выйди сюда и поговори с нами, — приказал я, и она сердито посмотрела на меня, словно хотела вырвать мне глотку одним только взглядом.

Ее верхняя губа на мгновение приподнялась, а затем она совладала с собой, отбросила волосы и пожала плечами. — Прекрасно.

Она протянула руки к собаке, и я положил маленькую дворняжку ей на руки. Она прижала его к груди, как будто я собирался в любую секунду выхватить его у нее и выпотрошить, но собака меня не интересовала. Я был заинтересован в ней и в том, кто, блядь, прикоснулся своими грязными руками к ее телу. Руками, которые я собирался с удовольствием отрезать в качестве расплаты за этот отвратительный поступок против нее.

Я жестом показал ей идти впереди меня, и она так и сделала, а мой взгляд тут же опустился на ее задницу, выглядывающую из обтягивающих джинсовых шорт, которые она носила, и я облизнул губы от того, как сильно мне захотелось вонзить зубы в эту загорелую плоть. Мой член запульсировал, словно я был девственником, жаждущим впервые попробовать киску, и я снова почувствовал себя им. Гребаным подростком, вожделеющим свою лучшую подругу. Девушку, ради которой я был готов на все. И до сих пор готов на все.

Джей-Джей стоял на кухне, упершись локтями в столешницу, а Чейз стоял у него за спиной, скрестив руки на груди, и дым просачивался у него сквозь зубы, как у разъяренного дракона.

Я подошел вплотную к Роуг сзади, затем перегнулся через нее, выдвинул табурет у островка и жестом пригласил ее сесть.

— О… Нет. Я в порядке, — холодно сказала она, отходя от меня, чтобы встать на другой стороне островка, поглаживая пса по голове и глядя на нас всех с непринужденной незаинтересованностью.

— Кто причинил тебе боль? — Прорычал я, пока едва сдерживаемая ярость во мне поднималась на поверхность.

— Парень, — беспечно ответила она, пожимая одним плечом, но я догадался, что это прогресс по сравнению с чушью о чайке.

— Какой парень? — Я зарычал одновременно с Джей-Джеем и Чейзом. Несмотря на всю чушь Чейза о том, чтобы избавиться от нее, он вдруг показался всерьез заинтересованным в получении этого ответа. Когда-то мы все отдали бы за нее жизнь. Для меня это, очевидно, не изменилось. И один беглый взгляд на лица моих друзей сказал мне, что для них это тоже не изменилось.

— Не ваше дело, — беззаботно ответила она. — Точно так же, как и остальная часть моей жизни вас не касается. Как, собственно, и не касалась уже десять лет.

— Почему ты вернулась? — Чейз укусил ее, но я не стал огрызаться на него за тон, потому что мне нужен был ответ на это вопрос так же остро, как воздух, чтобы дышать.

— Не ваше дело, — ответила она тем же легким тоном, словно мы были для нее пустым местом. А может, так оно и было. Может быть, она уже давно смирилась с этим, и мы были лишь далеким воспоминанием, о котором она никогда не задумывалась. Мысль об этом причиняла мне такую боль, что я едва мог ее переварить.

— Не наше дело? — Джей-Джей хмыкнул, качая головой. — Ты понятия не имеешь, да?

— Пфф, она знает, — пробормотал Чейз, свирепо глядя на нее.

— Что я знаю? — спросила она, как будто ей было все равно, но в ее глазах было ровно столько любопытства, чтобы я понял, что это не так.

— Ты хочешь получить от нас ответы? Тогда тебе лучше начать давать их самой, — предупредил я, и ее взгляд скользнул по мне, проникая глубоко в мою душу, пробуждая каждую частичку ребенка во мне, который был одержим этой девушкой всю свою жизнь.

— Отлично… Я здесь, чтобы отбелить свою задницу, тут есть лучший салон красоты по эту сторону Сансет-Коув. Ваша очередь, — невозмутимо произнесла она, и Джей-Джей расхохотался.

Однако он был единственным, потому что Чейз практически полностью затянулся сигаретой, а я заскрежетал зубами, поскольку она продолжала скрывать от меня эту информацию.

— Почему ты спала в машине? — Надавил я.

— Потому что у меня нет такого шикарного дома, как этот, чтобы считать пушистых овечек, когда я ложусь спать по ночам, — сказала она, ведя себя так, словно все это было для нее какой-то шуткой.

Был ли я для нее шуткой? Неужели все, чем я делился с ней, давно забыто? Неужели я больше не занимал места в ее сердце? Я знал, что глупо думать о том, что она могла скучать по мне, но я цеплялся за надежду, что, где бы она ни была, она хотя бы время от времени вспоминала обо мне. Возможность того, что она этого не делала, угрожала сломать меня снова.

— Откуда ты приехала? — Рявкнул я, начиная терять самообладание от ее бредовых ответов.

— Осторожнее, Фокси, похоже, у тебя вот-вот лопнет вена из-за меня, — поддразнила она. — Ты же не хочешь, что бы показалось будто ты скучал по мне или что-то в этом роде.

— Скучал по тебе? — Выплюнул я, медленно подойдя к ней, а затем сжав ее футболку в кулаке и притягивая ее ближе, так что маленькая собачка оказалась зажатой между нами, где она начала рычать. — Эти слова — гребаная насмешка над тем, через что я прошел, когда мы потеряли тебя. Через что мы все прошли.

— Бедные потерянные мальчики, как, должно быть, тяжело вам всем было забыть обо мне. Кстати, для меня это было не так уж сложно, я думала, что тебя звали Барсук, когда меня сюда притащили, пока Джей-Джей не назвал тебя настоящим именем.

Маленькая собачка сердито тявкнула на меня, и накаленная ярость скользнула по мне, как вторая кожа. Мне так много нужно было ей сказать, и все же все то, что я представлял, как говорю ей на протяжении многих лет, пока искал ее, просто исчезло, теперь, когда она действительно была здесь. Я никогда не ожидал, что она так посмотрит на меня, когда я наконец верну ее. Она ненавидела меня. И все могло быть гораздо хуже. Потому что все выглядело так, будто она просто хотела выйти из этого дома и избавиться от нас навсегда. Но зачем тогда возвращаться? Зачем показываться в этом городе, из всех городов на западном побережье? Она должна была знать, что мы ее найдем. Так зачем было приходить? Почему сейчас?

— Мне нужны ответы, колибри, — сказал я с угрозой в голосе. — И я собираюсь их получить.

— Ты пытаешься напугать меня, Фокси? Потому что ты не можешь напугать девушку, которая побывала в аду и вернулась обратно.

Может быть, я и пытался ее напугать. Но, черт возьми, мне нужны были ответы. Я не мог понять, как она могла быть такой спокойной, почему на нее вообще не повлияло возвращение сюда спустя десять лет. Как будто это ничего не значило. Как будто все это, вся наша жизнь, проведенная вместе, для нее не имела ни малейшего значения.

— Знаешь что, Роуг, ты все еще не хочешь сказать мне, почему ты здесь? Прекрасно. Но мне нужно имя и адрес мертвеца, который сделал это с твоим лицом, потому что, если к рассвету мои руки не будут в его крови, у нас возникнут проблемы.

— Сверни себе шею, Барсук, — сказала она, чертовски издеваясь надо мной. — Потому что я ни хрена тебе не расскажу. О, кроме этого… — Она переложила собаку в одну руку, а затем полезла в карман своих джинсовых шорт, секунду роясь в нем, пока мы трое с любопытством ждали, что она там спрятала.

Мгновение спустя она вытащила руку и показала мне средний палец. Я в ярости хлопнул ладонью по кухонному островку, и то, как она вздрогнула, разозлило меня еще больше. Если какой-то мудак прикоснулся к ней вот так однажды, то сколько раз он мог причинять ей боль до этого? Синяков от пальцев на ее шее было достаточно, чтобы я перестал себя сдерживать, и мне захотелось нагрузить свой пикап оружием и отправиться на охоту за виновником, даже не имея подсказки, которая привела бы меня к его двери.

— Имя, — выдавил я.

— Брось, братан, она не хочет нам говорить, — сказал Джей-Джей, и я бросил на него сердитый взгляд, но как только я встретился с ним глазами, он склонил голову набок и одарил меня тем умоляющим взглядом, который, казалось, всегда на меня действовал, и я тяжело вздохнул.

— Теперь я могу вернуться в свою машину? — спросила она скучающим тоном, и я снова перевел взгляд на нее.

— Ты не будешь спать на обочине дороги, Роуг. Ты остаешься здесь, — настаивал я, зная, что не позволю ей уйти, примет она предложение или нет.

Она долго молчала, потом прищелкнула языком и пожала плечами. — Прекрасно. — Она подошла к холодильнику, отодвинула Джей-Джея в сторону и достала апельсиновый сок.

Налив себе стакан, она вышла во внутренний дворик и опустилась на лежак в тени зонтика, уложив собаку рядом с собой. Ее бронзовые ноги блестели на солнце и выглядели так аппетитно, что мне пришлось отвести взгляд.

По крайней мере, это было хоть что-то хорошее, на чем можно было сосредоточиться. Роуг Истон была под моей крышей, запертая в месте, куда я мечтал привести ее миллион раз. Она была в моих снах с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. А на мою душу она заявила свои права задолго до этого. Теперь она вернулась, и я, наконец, собирался сделать то, что так и не смог сделать тот маленький мальчик. Я собирался сделать ее своей. И я никогда не отпущу ее.