Игровая площадка для грешников

Я получил приличный кайф после хрен знает скольких бутылок пива, но сигарета в моих губах была и вполовину не такой сладкой, как то, чего я действительно хотел. Роуг и Джей-Джей исчезли, а Фокс отправился искать «свою девушку». По моему скромному мнению, это было полным бредом, но хрен бы он меня послушал в этом вопросе. Дело было не только в том, что она наотрез отказывала ему во внимании на ежедневной основе, но и в том, что он не имел права называть ее своей. Если она кому-то и принадлежала, то всем нам. Но я все равно думал, что лучшее, что мы могли бы сделать для себя, — это отпустить ее и согласиться, что она никому не принадлежит.

И все же…

Пиво навело меня на мысли, которые мне не следовало развивать. Но после того, как мы вместе выиграли гонку, и она улыбнулась мне, как в детстве, у моего тупоголового члена появились идеи. Грязные идеи. Такие, которые могли завести меня на по-настоящему темный путь. Потому что я знал, что если позволю себе хоть раз попробовать Роуг Истон, то не смогу насытиться. Я буду возвращаться, чтобы пить яд из ее источника, пока не помогу исполнить пророчество о том, что ее возвращение уничтожит всех нас. Пророчество, которое я, по правде говоря, выдумал. Но я уже видел, как вели себя Фокс и Джей-Джей теперь, когда она вернулась. Они были подкаблучниками, и Джей-Джею нужно было либо избавиться от этого мечтательного блеска в глазах, когда он был рядом с ней, либо Фокс поймет, что его чувства так же сильны, как и его собственные, и они столкнутся. А Джей-Джей и Фокс никогда не конфликтовали. От меня этого ожидали, но Джей был миротворцем. Если он вступит в противостояние с Фоксом из-за нее, это будет апокалипсис.

Но я не говорил об этом ни одному из них, отчасти потому, что они игнорировали мое гребаное мнение по этому вопросу, а отчасти потому, что, пока они были заняты тем, что пялились на нее, я тоже украдкой мог на нее смотреть. И сегодня я мог поклясться, что она смотрела на меня с желанием в глазах. Алкоголь в моей крови, несомненно, думал именно так. Но что в этом плохого? Я пообещал себе поцелуй ее губ, если переживу ночь, когда уничтожал склад наркотиков Маверика. Технически я был обязан это сделать. Не нужно было забивать голову какими-то чувствами, я просто хотел удовлетворить тягу, возникшую у меня еще в подростковом возрасте. Вот и все. И плевать, что подумают об этом Фокс или Джей-Джей.

Я бросил свою бутылку пива в руки официантки, а затем проложил путь сквозь пену к шатру. Возможно, Роуг и Джей-Джей направились туда, чтобы взять еще выпивки, но, когда я подошел ко входу, музыка стихла, и мой слух уловил хриплый стон. Мое сердце дрогнуло от узнавания, и я совершенно замер, когда Роуг снова застонал.

Глубокое и первобытное желание разорвать на части того, кто прикасался к ней, наполнило меня, и я обошел шатер сбоку, делая длинную затяжку сигаретой, и готовясь пролить кровь.

Темнота заструилась в моих венах, когда я дошел до конца и шагнул в тенистую зону за шатром, выходящую на группу пальм.

Дым заклубился вокруг меня, когда я перестал дышать, видя, как Роуг прижимается спиной к шатру, рука Джей-Джея скользит под поясом ее шорт, пуговица расстегнута, а другая его рука кружит под ее топом бикини. Ее голова была запрокинута, глаза закрыты, зубы впились в нижнюю губу. А Джей-Джей наблюдал за ней так, словно мир начинался и заканчивался ее гребаной киской.

Меня затянуло обратно в прошлое: я стоял перед летним домиком на территории Роузвуда, наблюдая, как Роуг стоит топлес перед совершенно голым Мавериком. Она выбрала его, а теперь выбрала гребаного Джей-Джея. Боль пронзила центр моей груди, а гнев ножом прорезал позвоночник. Я был ослеплен яростью, шагнул вперед, выпуская изо рта дым, делая то, что должен был сделать в тот день, когда застукал ее с Мавериком, и сильно толкнул Джей-Джея, заставив его отшатнуться от нее.

Глаза Роуг распахнулись, а я бросился на Джей-Джея, когда осознание отразилось на его лице. Я ударил его кулаком в живот и, схватив в кулак его майку, прижал его спиной к толстому стволу дерева. Его колено ударило меня в бок, прежде чем он нанес довольно сильный удар кулаком в грудь, и я зарычал, нанося еще один собственный удар.

— Прекратите! — Рявкнула Роуг, запрыгивая мне на спину и закрывая лицо руками, чтобы я ничего не видел.

Джей-Джей воспользовался этой возможностью, чтобы нанести мне удар исподтишка, а я с рычанием оторвал руки Роуг от моих глаз и снова бросился на Джей-Джея. Я повалил его на песок, и Роуг попыталась оттащить меня назад за плечи, когда я навалился на него, а потом вгрызлась в мою гребаную шею, как чертов вампир.

— Отстань от меня, призрак, — прорычал я, потянувшись назад и схватив ее за волосы.

Джей-Джей нанес мне еще один удар в грудь, и я перекатился, подминая под себя Роуг, чем заставил ее выругаться.

Джей-Джей бросился на меня сверху, и Роуг взвизгнула, когда наш совместный вес вдавил ее в песок.

— Ты делаешь ей больно, — прорычал я, отталкивая Джей-Джея, и он, фыркнув, встал, оттолкнув меня от нее, прежде чем привести в порядок свои идеальные волосы.

— Что ж, я рад, что с этим разобрались, братан, — сказал он, и я отшвырнул его руку, когда он протянул ее мне, поднялся на ноги и оставил Роуг на песке.

Джей-Джей помог ей подняться, а я хмуро смотрел между ними, пока мое дыхание становилось все более поверхностным. Я достал сигареты и прикурил еще одну, разглядывая их, и прикидывая, как мне действовать дальше. Потому что теперь мои инстинкты иссякли, и было трудно скрыть причину, по которой я только что вел себя как чертов ревнивый мудак из-за того, что он прикоснулся к призраку. Но мне было плевать.

— Боже, Чейз, я приземлилась на чертополох. — Роуг потерла задницу, и я пожал плечами, втягивая дым в легкие и избегая смотреть Джей-Джею в глаза.

— У меня было ощущение, что весь этот гнев — притворство, чувак, спасибо, что прояснил ситуацию, — сказал Джей-Джей с мрачной ухмылкой, беря Роуг за руку и делая шаг вперед, так что он наполовину скрыл ее от меня. Это действие вызвало у меня желание вырвать ему глаза и скормить их чайке. Но в этом-то и был смысл, не так ли? Именно об этом я и беспокоился. Появилась Роуг, и внезапно она разорвала нашу группу на части, как я и предполагал, что все будет именно так, с того момента, когда она выбрала Маверика. Да пошло оно все.

Я запустил пальцы в волосы, изображая спокойствие, в то время как Роуг хмуро смотрела на меня. — Ты идиот, — бросил я Джей-Джею. — Фокс тебя кастрирует и сделает из твоих яиц ожерелье.

— Ты собираешься сказать ему? — прорычал Джей-Джей, и я прижал язык к щеке.

— Нет, — сказал я. — Это на твоей совести. И это не мое дело.

Роуг усмехнулась, и я сердито посмотрел на нее.

— Ты вроде как сделал это своим делом, когда ты, мудак, не дал мне кончить и напал на Джей-Джея, — огрызнулась она. — Что это значит?

Я еще раз глубоко затянулся сигаретой, не обращая внимания на жгучую боль в груди из-за нее и него. — Ты появляешься здесь и трахаешься с моими братьями, вот что это значит, — прорычал я, затем повернулся к Джей-Джею с ядом, стекающем с моего языка. — Она играет с тобой, чувак. Это то, чего она хочет. Когда Фокс узнает, он убьет тебя на хрен. Не удивлюсь, если она сама ему расскажет.

— Следи за своим языком, — предупредил Джей-Джей, и я покачал головой, не в силах поверить в это дерьмо.

— Черт возьми, Джей. Она держит тебя за яйца. Она нас всех поимеет, как я и говорил. — Я бросил на нее еще один мрачный взгляд, и она стряхнула руку Джей-Джея, направляясь ко мне.

— Заткни свой чертов рот, Коэн. Сейчас ты ведешь себя как ревнивая сучка.

Я усмехнулся. — Если бы.

— Я не вчера родилась, — холодно сказала она. — Ты только что набросился на своего лучшего друга, потому что тебе было невыносимо видеть его руки на мне.

Я выпустил облако дыма ей в лицо, и она заморгала, морщась, но не отодвигаясь. — Я бы не прикоснулся к тебе, даже если бы твоя киска даровала вечную жизнь, призрак.

Я усмехнулся, и она усмехнулась в ответ, и все это время мое сердце билось в груди, как барабан, и болело так, словно она сжимала его в кулаке.

Мой взгляд переместился на Джей-Джея поверх ее головы, и он одарил меня своим щенячьим взглядом.

— У нас все в порядке, правда, брат? — напряженно спросил он, и я отодвинулся от Роуг.

— Да, у нас все круто. — Я повернулся к ним спиной, чувствуя, как глаза Роуг сверлят мне спину, обогнул шатер и оставил их развлекаться.

Гребаный Джей-Джей. Неужели ему было насрать на то, как это отразится на всех нас? Я имею в виду, к черту Фокса за то, что он пытается предъявить на нее права, на которые у него не было права. Я бы с ненавистью трахал ее всю следующую неделю, если бы была такая возможность, но, похоже, Джей-Джей успел первым. Горечь заполнила мое нутро, и я схватил рюмку с подноса официантки, засунул долларовую купюру ей между сисек, выпил еще четыре и направился обратно на вечеринку.

Я не собирался ненавидеть Джей-Джей за это. Это была ловушка, которую расставила Роуг, так что пошла она к черту за то, что попыталась это сделать. Моя связь с Джеем и Фоксом была нерушимой. Но Фокс был слишком вспыльчивым, слишком собственническим. Если он узнает, что Джей-Джей путается с ней, я буду страшиться того, что произойдет.

Я хотел уйти, но тут мой взгляд зацепился за Рози, которая танцевала с группой своих друзей рядом с парой девочек в бикини, борющихся в детском бассейне, наполненном желе. Я направился к ним, прижимая к себе Рози. Она захихикала тем своим высоким тоном, на который я давным-давно научился не обращать внимания, и начала тереться задницей о мой член. Музыка отдавалась повторяющимся ритмом в моем черепе, и я погрузился в то омертвевшее место внутри себя, которое взрастил давным-давно. Спасибо Лютеру. На самом деле мне было за что поблагодарить короля Арлекина. Например, за количество трупов, связанных с моим именем, за кучу шрамов и ледяное сердце, благодаря которому убивать было так же просто, как варить кофе.

В моем кармане зажужжал телефон, и я достал его, мое горло сжалось, когда я обнаружил сообщение от моего отца. Это был один — X. Единственное, что он когда-либо присылал мне. Мы договорились, что, если я ему когда-нибудь понадоблюсь, и никто другой в этом гребаном мире не сможет помочь, он сможет отправить мне это сообщение. Блядь.

Я убрал свой телефон, неуверенный, собираюсь ли игнорировать его или нет.

Я не танцевал с Рози, но она чертовски точно танцевала практически на мне. Один из ее друзей-пижонов сунул мне в руку пиво, и я бросил на него взгляд, который говорил ему, что не надо быть таким жополизом, прежде чем я выпил его. Моя голова начала кружиться, и пока Рози откровенно ласкала мой член через шорты, мой взгляд зацепился за Джей-Джея и Роуг, которые вернулись на пенную вечеринку и начали танцевать вместе.

Глаза Роуг метнулись в мою сторону, остановившись на Рози с едкой ненавистью, которая разогрела мою кровь. Я с вызовом ухмыльнулся ей, схватив Рози за талию и притянув ее ближе. Я видел, как мой друг ласкал Роуг, и теперь хотел немного отомстить. Это казалось справедливым.

Мой пристальный взгляд оставался прикованным к Роуг, когда я опустил голову, проводя языком между губ Рози. У нее был вкус текилы, и она была слегка аппетитной, но больше всего меня волновало то, что Роуг наблюдала за нами, пытаясь мысленно вонзить кинжалы в наши черепа. Джей-Джей попытался оттащить ее, но она не двинулась с места, просто смотрела, как я схватил Рози за задницу и прижал ее к своему члену.

Я поцеловал ее так, как хотел поцеловать Роуг, скользнул рукой вверх по ее горлу и сжал его, а затем собственнически проник языком в ее рот. Мое сердце разрывалось на части с каждым движением моего языка, но извращенное удовлетворение также успокаивало его. Роуг все еще смотрела, ее глаза были полны боли, подтверждая, что ее желание ко мне не было воображаемым. И это заставило меня почувствовать желание поджечь мир только ради нее. Внимание Джей-Джея привлекла пара девушек, которые попросили его расписываться на их сиськах, без сомнения, посетительницы его клуба.

Я оторвался от поцелуя Рози, и она начала посасывать мою шею, шепча — Чейзи — в мою плоть. Она спустилась ниже, по пути, который ранее проделала Роуг, слизывая с меня мой напиток, и было слишком легко представить, что она делает это снова. Рози внезапно оказалась на коленях, дергая меня за шорты, и я огляделся, понимая, что мы собрали приличную аудиторию любителей весенних каникул. Многие из которых скандировали: соси, соси, соси, соси.

Верхняя губа Роуг приподнялась, когда я сжал волосы Рози в кулак, а ее ладонь нетерпеливо сжала мой член через шорты. Мне не нужна Роуг Истон. Мне не нужен призрак, который трахает моих друзей и забывает о моем существовании.

Я был настолько пьян, что мне было вроде как наплевать на студентов, наблюдающих, как мне отсасывают, и я закрыл глаза, представив вместо волос Рози локоны цвета радуги, прежде чем намотать их на кулак. Как раз в тот момент, когда Рози начала стягивать с меня шорты, ее оттащили от меня с испуганным воплем.

Мои глаза распахнулись, и я увидел там Роуг, которая с размаху заехала Рози кулаком в лицо, а ребята из колледжа возбужденно закричали.

Рози отшатнулась назад, шлепнувшись задницей в бассейн с желе, а девушки в бикини бросились врассыпную. Мои губы приоткрылись, когда Роуг навалилась на нее сверху, выбивая из нее дух, а Рози визжала, как сурок, которого задрал койот. Клянусь, я стал еще тверже, когда Роуг принялась ожесточенно избивать девушку, и я понял, что, наверное, мне следовало бы оттащить ее от Рози. Но… черт. Я был рабом, наблюдая за ней, за ее кулаками, вонзающимися в живот Рози, за ее разноцветными волосами, разлетающимися вокруг нее, и за рычанием на ее губах. Святооооое дерьмо, призрак ревнует.

Внезапно появился Фокс, словно грозовая туча, обрушившаяся на вечеринку, и вытащил Роуг из бассейна с желе, вокруг которого собралась весьма возбужденная публика, в большинстве своем состоящая из парней из студенческого братства.

— Ты что, с ума сошла? — Фокс зарычал на Роуг, и она дико расхохоталась, словно желая доказать, что так оно и есть. И мне это чертовски понравилось. Еще больше это нравилось моему члену, который напрягался в моих шортах и натягивал их для нее.

Рози вскочила на ноги позади Роуг, по ее щекам текли слезы, и с них капало желе. Она подбежала ко мне, врезавшись в мою грудь, и я рассеянно похлопал ее по спине, продолжая смотреть на Роуг.

— О боже, я отвернулся всего на секунду и упустил твою драку в желе с Рози. — Появился Джей-Джей с надутыми губами, и Роуг захихикала. Захихикала, блядь.

Ей нужен Джей-Джей, а не ты.

Яд просочился в мою кровь, и я отвернулся от них, обнял Рози за плечи и вывел ее с вечеринки.

— Она н-напала на меня! — Рози всхлипнула, громко шмыгая носом.

— Ага, — пробормотал я. — И это было чертовски горячо.

— Что? — выдохнула она, глядя на меня, и я понял, что сказал это вслух.

— Ты была чертовски горяча, Рози, — поправил я себя, и она уткнулась в меня носом.

— Она психопатка. — Она судорожно вдохнула, все еще всхлипывая.

— Да, — пробормотал я. Горячая чертова психопатка, которую я хочу нагнуть и вогнать в нее свой член, пока она проклинает меня всеми известными ей красочными словами.

Я направился обратно к дороге, ведущей к лагуне, и свистнул таксисту, расположившемуся на капоте своей машины.

Он вскочил на ноги, и я бросил ему пару двадцаток, прежде чем затолкать Рози на заднее сиденье его такси. — Дайте нам десять минут.

Он кивнул, отводя глаза, когда я последовал за Рози на заднее сиденье и позволил ей насладиться моим членом, чтобы поднять ей настроение. Вот таким я был святым.

Я откинул голову на спинку сиденья, пока она сосала мой член, как бесплатный леденец, и закрыл глаза, чтобы представить Роуг на ее месте. Рози делала приличный минет, но ее рвотный рефлекс был крайне слаб. Когда она вылизала каждый дюйм моего члена, я опустил ее голову вниз, пока она не начала задыхаться, проклиная мысль о том, что Роуг возьмет меня целиком, и вскоре выплеснул себя в ее горло. Это один из способов заставить девушку перестать плакать.

Я натянул шорты и вытолкнул Рози из машины, свистнув водителю.

Рози удивленно уставилась на меня через окно, а я достал из кармана темные очки и надел их, прежде чем закурить еще одну сигарету.

— Я могу прийти попозже, Чейзи? — позвала она через окно, и я притворилась, что не слышу ее, когда водитель завел мотор и развернул машину, оставив ее кашлять в облаке пыли.

Возможно, какой-то части меня нравилось наказывать Рози за то, что она была по королевский полной дрянью, когда в детстве жила с Роуг в приюте. А может, я просто был мудаком, и мне было глубоко наплевать, что я задевал ее чувства. Ей нравилось сосать мой член, а мне нравилось, когда сосали мой член. Мне казалось, что это беспроигрышная ситуация. Только в ее киске сейчас, наверное, собирались паутинки. Я не трахал ее с тех пор, как… хм. Определенно с тех пор, как я трахнул ее подругу Уитни. И уж точно с тех пор, как Роуг вернулась в город. С тех пор я не зарывался ни в одну киску. Может, потому, что в последнее время я жаждал только ее киску, а может, потому, что секс всегда превращал женщин в навязчивых плакс. Минеты были чем-то вроде промежуточного варианта с четкими границами. Так что называйте меня ангелом за то, что я спасаю девичьи сердца.

— Куда направляешься, дружище? — крикнул бодрый водитель.

Я обдумал сообщение, которое получил от своего отца, и в глубине души знал, что все равно направлюсь туда, даже если не хочу признавать, что именно по этой причине я ушел с вечеринки.

— Неттл-Гроув, — сказал я, приоткрывая окно, чтобы выпустить дым, но я уже устроил адское пепельное месиво, так что было слишком поздно постукивать вишенкой по краю. Однако я заплатил ему достаточно, как за две поездки в город, так что он не жаловался.

Вскоре мы свернули на тихую дорогу, ведущую к пляжу, и он припарковался рядом с заросшей дырой, в виде дома, в котором я родился и вырос.

— Всего хорошего. — Водитель выскочил, открывая передо мной дверь, как будто я был кем-то вроде короля, и я показал ему поднятый большой палец.

Я бросил окурок на землю, раздавив его пяткой, прежде чем направиться через маленькую калитку к деревянному дому, который, казалось, вот-вот рухнет. Надеюсь, он заберет с собой моего дорогого папочку, когда развалится. Хотя, возможно, это была слишком легкая смерть для него.

Я поднялся по ступенькам на скрипучее крыльцо, толкнул дверь и сморщил нос от вони гниющего мусора. Мусорный бак был переполнен коробками из-под еды навынос, а банки из-под пива усеивали весь пол вплоть до него.

Я открыл холодильник, обнаружив, что он полон пива и больше ничего, ворча себе под нос, прежде чем медленно пройти вглубь дома. На каминной полке стояли фотографии его и моей мамы, но на тех, где я был запечатлен, глаза были выжжены сигаретами или вовсе исчезли. Отец всегда винил меня во всем плохом, что происходило в его жизни. Я был его самым большим разочарованием, ошибкой, которую он не мог исправить.

— Ты здесь, Дилан? — Позвал я.

Я перестал называть его папой с того момента, как переехал из этого дома к Лютеру. Маме это не нравилось, и она шлепала меня всякий раз, когда слышала, как я это говорю, но называть его папой было все равно что называть его добропорядочным гражданином. А он не соответствовал ни тому, ни другому.

— Сюда, наверх, — раздался его грубый голос откуда-то сверху, и я прошел через грязную гостиную, прежде чем подняться наверх.

Мой взгляд остановился на нем в ванной в дальнем конце коридора, дверь была распахнута настежь, открывая старика на полу со спущенными по щиколотки штанами в луже собственной мочи и, возможно, дерьма.

Он держался за грудь, его грязная белая майка была заляпана чем-то, что выглядело как остатки еды за несколько дней, пивом и сигаретным пеплом.

Я потер большим пальцем подбородок и медленно направился к нему, тяжело ступая по деревянным половицам.

— Долго же ты собирался, — рявкнул он на меня. — Ты всегда был бездельником.

Я сжал челюсти, вставая в дверях и закуривая очередную сигарету, глядя сверху вниз на своего жалкого отца, который прикрывал свой член грязным полотенцем.

— Что случилось? — Спросил я, хотя это было довольно очевидно.

— Упал, блядь, что не понятного? Нога опять дает о себе знать. Не стой просто так. Помоги мне подняться, ты, кусок дерьма, — прорычал он.

Я не спеша обдумывал эту просьбу, стряхивая пепел на пол ванной перед ним, пока он смотрел на меня, тяжело дыша. Он курил всю свою жизнь, и этот знакомый хрип в его груди, вероятно, должен был стать для меня достаточной причиной, чтобы бросить эту привычку. Только я не стану доживать до старости, чтобы вот так зачахнуть в одиночестве. Мое гребаное будущее не будет выглядеть так. Я скорее приставлю пистолет к своей голове, чем это случится.

— Помнишь, как ты сломал мне ногу своей бейсбольной битой и сказал, что настоящий мужчина сам дойдет до больницы? — Я размышлял так, словно это было трогательное семейное воспоминание.

— Такому пустоголовому парню, как ты, нужна твердая рука, — огрызнулся он, пытаясь использовать занавеску для душа, чтобы встать, но только сорвал ее на себя. — Ты мог бы стать кем-то стоящим, если бы прислушивался к урокам, которые я пытался преподать тебе. Вместо этого ты какой-то второсортный бандит, которым весь день командует Фокс Арлекин.

Это ранило сильнее, чем мне хотелось, и я ненавидел то, что он все еще держал меня в такой власти. Но в эти дни только его слова, а не кулаки, могли причинить мне боль. В физическом плане он уже давно потерял преимущество.

Я наступил на его больную ногу, заставив его взреветь от боли, и меня наполнила убийственная ненависть, когда я уставился на этого ублюдка, который превратил мою юность в ад. Я позволил ему прожить так долго только для того, чтобы он мог гнить в этом доме, проживая свою одинокую, жалкую жизнь здесь, скучая по моей маме. В любом случае, ей было лучше умереть, чем продолжать спать в его постели. Он разрушил ее жизнь, и теперь я позаботился о том, чтобы в ответ разрушить то, что осталось от его жизни.

Я наклонился, чтобы заговорить ему на ухо, и запах пота и мочи ударил мне в нос. — Я должен позволить тебе умереть здесь, в твоем собственном дерьме, — прорычал я, позволив ему на мгновение забеспокоиться, пока он ухмылялся мне, гадая, действительно ли я это сделаю. Но я схватил его за плечи, поднял на ноги и схватил его трость, которая выкатилась в коридор. Он крепко сжимал ее с ворчанием и стонами, пока я задирал его штаны и выругался, когда мои руки стали мокрыми.

— Ради всего святого, — прошипел я, вымыв руки, прежде чем достать телефон и отправить сообщение миссис Бевлин, которая была его дежурной сиделкой. Мой отец был слишком горд, чтобы позвать ее на помощь. Нет, когда случалось такое дерьмо, он призывал свою единственную плоть и кровь, которую страстно ненавидел, просто чтобы я мог собрать его чертовы осколки. Но ему придется смириться с этим и позволить Бевлин помочь ему сегодня, потому что я не собирался мыть задницу человеку, который бил меня до синяков и никогда не говорил ни одного доброго слова в мою сторону. Но мне придется остаться и убедиться, что он позволит ей помочь ему. Похоже, мой день превратился из дерьмового в еще более дерьмовый.

Папа всегда говорил, что я — чума этого дома, проклятие, которое приносит несчастья всем, к кому прикасаюсь. Я больше не думал, что это правда, но мне, по крайней мере, нравилось быть чумой для него.

Когда приехала Бевлин, я оставил ее разбираться с отцом и сел на крыльце в старое пыльное кресло-качалку, за что когда-то бы Дилан застрелил меня. Это было его кресло. Но с тех пор как его нога была вывихнута в результате несчастного случая на рыбацкой лодке, он редко сидел здесь, предпочитая потертое кресло в гостиной, которое придвинул к окну, чтобы видеть океан. Заметка для себя: покрасить окно в черный цвет.

У меня в кармане зажужжал телефон, и я достал его, обнаружив ожидающее меня сообщение.

Фокс:

Куда ты ушел?

Чейз:

Пришлось проведать Дилана.

Фокс:

Надеюсь, ты устроил ему ад.

Кстати, нам нужен четвертый участник для работы на судне на следующей неделе. Поскольку это твоя работа, я подумал, что ты можешь его выбрать.

Чейз:

Конечно. Я все устрою, брат.

Я подумал об этом, и мой разум остановился на симпатичной воровке, которую я хотел видеть на этой деле. Она проникла глубоко под кожу, и пришло время, наконец, посмотреть правде в глаза. И я не дам Фоксу шанса сказать «нет», так что он не узнает об этом до тех пор, пока не станет слишком поздно останавливать меня.

Если Роуг Истон хотела поиграть со мной и моими друзьями, то я брошу ее на глубину и буду смотреть, как она тонет. Игра начинается, малышка.