Испорченная безумием (ЛП)

ГЛАВА 19

Невио

— Просто прекрати это, — вскипела Аврора.

Гнев волнами накатывал на нее, но это ничего не меняло. Я не хотел, не мог остановить это. До тех пор, пока я не буду уверен, что Аврора сделала со мной, до тех пор, пока мои собственные эмоции и разум будут в беспорядке, я позабочусь о том, чтобы никто не приблизился к ней. Черт, я даже не собирался ехать за Авророй на гонки, когда узнал об этом. Я не был ревнивцем и никогда даже не понимал причин, стоявших за этим. Но в ночь перед переездом Авроры в гоночный лагерь я никак не мог заснуть. Я вспомнил того мудака, которого убил в Нью-Йорке, подумал о том, сколько еще мудаков будет на заездах. Мудаков, которые посмеют заставить Рори улыбнуться, рассмеяться, прикоснуться к ней. Эта мысль гноилась у меня внутри и вызывала зуд кожи, как будто тысячи муравьев рыли под ней туннели. Обычно такого рода беспокойное безумие охватывало меня только тогда, когда я слишком долго не убивал. Теперь причиной стала и мысль о том, что рядом не будет Рори. Что за дерьмо.

Когда я немного позже вернулся к костру, я снова почувствовал зуд под кожей.

— Мне не нравится выражение твоего лица, — сказал Алессио, когда я опустился рядом с ними.

Я достал свой нож, испытывая легкое искушение вспороть свою гребаную кожу, чтобы избавиться от зуда, но это не сработало. Я знал только одну вещь, которая усиливала ощущение…

Мой взгляд был прикован к Джиджимо, который пил пиво с парой парней. От одного взгляда на его глупое лицо мне хотелось залезть на потолок. Он допил пиво и, извинившись, вышел, вероятно, отлить. Я поднялся на ноги.

— Я чую беду, — пробормотал Алессио.

— Адамо будет недоволен, — добавил Массимо.

Я отмахнулся от них и последовал за Джиджимо.

* * *

На следующий день я вошел во временную больничную палатку, где помогала Аврора.

Она оторвала взгляд от раскладного стола, и тут же покачав головой, вскочила на ноги, и бросилась ко мне.

— Я не хочу, чтобы ты был здесь, — сказала она, останавливаясь прямо передо мной, уперев кулаки в бедра и с яростью в голубых глазах.

Уголок моего рта приподнялся от ее дерзости. Несколько непослушных прядей выбились из ее хвоста, подчеркивая дикий блеск ее глаз. Я очень ценил в ней эту сторону дикой кошки.

— Эта больница для всех, верно? — спросил я, оглядываясь по сторонам. Только одна кровать была задернута занавесками. Я предположил, что именно там я найду Джиджимо.

— Ты не ранен.

— Я уверен, что ты можешь это изменить, — сказал я, забавляясь.

Я переместил свой вес, но рука Авроры уперлась мне в грудь, останавливая меня на пути к кровати Джиджимо. Но она быстро опустила ее, как будто ей было невыносимо прикасаться ко мне, и подняла палец передо мной, как отчитывающая учительница.

— Ни шагу больше, или…

Мои глаза встретились с ее, и моя улыбка стала шире.

— Или что, Рори?

Было восхитительно, что она думала, будто сможет остановить меня. Может быть, я бы даже позволил ей. Но мы оба знали, что это произойдет только потому, что я был необычайно милосерден.

Она сжала губы.

— Ты не причинишь мне вреда.

Я наклонил голову.

— Я думал, что уже причинил.

Румянец разлился по ее щекам, отчего мое сердце забилось сильнее, чем от пытки.

— Прекрати. Ты сломал половину костей в его теле, — хрипло прошептала она.

Это было большим преувеличением. Я действительно сдерживался, настолько насколько был способен.

— Я не убил его, — если бы только она знала, как сильно я хотел перерезать ему горло, как трудно было сопротивляться. Один взмах моего ножа, и этот тупой ублюдок пролил бы свою теплую кровь на мои руки. Вместо этого она затопила его никчемное тело, пустая трата совершенно прекрасной крови.

— Ты ожидаешь, что я поблагодарю тебя?

Я прошел мимо нее, уклонившись от ее слабой попытки преградить мне дорогу. Ее попытки остановить меня, схватив за руку, тоже были тщетны.

— Я сделал это ради тебя. Я бы переломал ему остальные кости, а затем перерезал горло, но знал, что это расстроит тебя, поэтому в знак доброй воли оставил его в живых.

Я добрался до задернутых штор и распахнул их. Джиджимо, весь в бинтах, лежал на узкой больничной койке. Аврора разговаривала с кем-то по телефону, но я не обращал внимания. Я был в режиме охотника.

Страх в его глазах вызывал у меня тошнотворное возбуждение, и мое тело требовало больше его крови, на что я с радостью бы откликнулся, если бы не моя первоначальная причина прийти сюда.

Аврора протиснулась передо мной, ее чистый аромат наполнил мой нос.

— Я позвонила Адамо. Он будет здесь с минуты на минуту.

Он был по меньшей мере в десяти минутах езды на машине, этого времени мне хватило бы, чтобы убить Джиджимо и половину лагеря. Я отвел взгляд от искаженного ужасом лица Джиджимо.

Аврора сердито посмотрела на меня.

— Ты слышал, что я сказала?

— Каждое слово. Не волнуйся, Рори, я пришел сюда не убивать Джиджимо. Я здесь для того, чтобы донести до вас свое послание.

— Думаю, он получил то сообщение, которое у тебя было для него, когда ты его избил, — вскипела Аврора.

Я одарил ее жесткой улыбкой.

— Уверен, что он получил, но не ты, и именно поэтому я здесь.

Ее брови опустились в замешательстве и легком беспокойстве. Я обхватил ее за талию, поднял с земли и пронес несколько шагов до соседней кровати, где и посадил ее.

Я рывком задернул шторы. Хотя я и хотел, чтобы Джиджимо тоже получил сообщение, я не хотел, чтобы он видел нас с Авророй. Это был наш момент.

— Я был первым у тебя, и я буду последним, — пока эти слова не слетели с моих губ, они даже не приходили мне в голову. Я не давал много места мыслям о будущем, жил настоящим моментом, но теперь знал, что эти слова были правдой. Я хотел быть единственным парнем для Авроры, и каким бы жестоким мне ни пришлось быть, я бы сделал это наверняка. Но, черт возьми, как я мог быть ее единственным, когда это шло вразрез с моими основными убеждениями, когда я знал, что никогда не смогу принадлежать ей так, как она хотела?

Это не имело значения.

Кожа Авроры покраснела еще больше. Трудно было сказать, что на этот раз было сильнее гнев или смущение.

— Зачем я тебе вообще нужна? К чему все это? Преследование, ревность, убийства. Почему ты передумал?

Мне не нравилась эта фраза. Я предпочитал видеть в этом более первобытную потребность в том, чтобы претендовать на то, что уже считалось моим. В моей голове и так было достаточно беспорядка. Мне не нужны были эмоции, чтобы мешать.

Я обхватил ее шею руками. Волнение наполнило ее глаза, но под ним скрывалась тоска, эмоция, хорошо знакомая мне по моим жертвам. Тоска по мне, та же самая тоска, которая сейчас пульсировала в моих венах, как барабан в джунглях. Я лишил ее девственности, и не помнил этого. Было еще так много первых разов, на которые можно было бы претендовать, и я никогда больше не забуду ни одного из них. Я склонился над ней, сближая нас. Она откинулась на спинку кровати, подложив мою руку под поясницу, и прижалась ладонями к моей груди. Я опустил голову и прижался губами к ее губам, желая попробовать их на вкус. Ее глаза слегка расширились, а рот напрягся. Мой язык провел по твердой линии ее губ. Она приоткрыла их, но только для того, чтобы прикусить мою нижнюю губу до крови.

Моя хватка на ее шее усилилась, когда я отстранился на сантиметр. Она хрипло дышала, ее грудь вздымалась подо мной. Медь распространилась у меня на языке, когда капельки крови скатились с маленького пореза.

— Ты не заслуживаешь никакой части меня, — прорычала она.

— Черт возьми, вот почему я всегда говорил тебе держаться от меня подальше, но ты не слушала, а теперь слишком поздно, Рори. Ты в моей гребаной голове, а оттуда невозможно сбежать.

Ее губы приоткрылись, брови сошлись, а глаза блуждали по моему лицу. Она пыталась понять меня, но это было то, чего у нее никогда не получалось. Ведь даже я не понимал.

— Теперь мне придется причинять боль каждому, кто подойдет к тебе слишком близко.

Она медленно покачала головой.

— Потому что, хотя я все еще думаю, что тебе следует держаться от меня подальше, к сожалению, я не могу это сделать. И даже если я не заслуживаю ни одной части тебя, каждая из них принадлежит только мне.

Я снова наклонился, так что наши губы соприкоснулись. На этот раз она не пошевелилась, даже когда я окрасил ее рот своей кровью в соблазнительно красный цвет.

— И мы оба знаем, что в глубине души ты все еще хочешь принадлежать мне. Каждой своей частичкой.

Я протянул руку между нами и потянул ее затвердевший сосок через футболку, затем прижал свою ладонь к ее обтянутой джинсами киске, убедившись, что действительно усилил давление средним пальцем, чтобы она почувствовала его глубоко внутри.

Она напряглась, но не оттолкнула меня. Я видел борьбу в ее глазах. Ярость, не только на меня, но и на саму себя. Решимость заполнила ее лицо, и она схватила меня за плечи, как будто хотела оттолкнуть.

За дверью палатки раздались шаги. Глаза Авроры расширились. Я убрал руку с ее промежности, но остался стоять над ней.

— Я говорил серьезно. Каждому парню, который хочет заполучить частичку тебя, лучше быть готовым потерять какую-то часть своего тела.

Шторки палатки сдвинулись, и Адамо вошел внутрь, хмурясь от увиденной сцены. Я оттолкнулся от Авроры и отступил назад.

— Привет, дядя.

Адамо вошел внутрь и подошел к Авроре, которая сидела с покрасневшим лицом и окровавленными губами.

— С тобой все в порядке? — спросил он Аврору.

Она отрывисто кивнула.

— Я в порядке.

Адамо остановился перед ней, явно не убежденный. Он оглянулся на меня через плечо с подозрением и неодобрением.

— Мне нужно поговорить с тобой, Невио.

Я улыбнулся и направился к выходу из палатки. Жар обжигал мое тело, и солнце палило прямо на меня. Найдя местечко в тени, я засунул руки в карманы и закрыл глаза, впитывая звуки вокруг. Гул моторов, смех, звук закрываемой двери, низкий рокот множества голосов. Среди них был и голос Адамо, но я не мог уловить, что он говорит, хотя тонкая ткань палатки почти не служила барьером. Через пару минут по сухой земле загрохотали шаги, и я открыл глаза: снаружи ко мне присоединился Адамо. На его лице отразился гнев.

— Если ты явился сюда, чтобы доставить неприятности Авроре, или мне, или другим участникам этой гоночной трассы, то у тебя будут серьезные неприятности из-за меня. Понял? Я не буду стоять в стороне и смотреть, как ты все разрушаешь. И я точно не буду стоять в стороне, если ты будешь приставать к дочери Фабиано.

— Она сказала, что я домогаюсь ее? — спросил я, не особо обеспокоенный. Папа знал, что я здесь. Я не был уверен, почему он согласился отпустить меня. Может быть, он подумал, что будет лучше, если я сделаю это под его присмотром, чем в одиночку, как в Нью-Йорке. Я еще никого не убивал, так что в его словах был смысл.

— Она ничего особенного не сказала. Странно, но я даже не думаю, что это потому, что она тебя боится. Я не знаю, что происходит, и не уверен, что хочу знать, но, может быть, тебе стоит хоть раз подумать о последствиях своих действий. Это не просто кто-то. Это Аврора Скудери, и ее отец — наша семья. Подумай, что ты рискуешь уничтожить, и спроси себя, стоит ли оно того.

Мне стало труднее удерживать улыбку. Я знал, что было поставлено на кон. И также знал, что это меня не остановит.

* * *

Той ночью я пробрался в автофургон Авроры. Он был заперт, но мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы взломать замок и проскользнуть внутрь. Окна были открыты, впуская прохладный ночной воздух, но внутри по-прежнему пахло Авророй. Запах был сладкий и легкий, но с ноткой мускуса. Я подошел к кровати. Даже в темноте я мог разглядеть, что на Авроре были наушники и маска для сна. Она надеялась таким образом сдержать тревогу. Это делало ее более уязвимой. Ей повезло, что она была в безопасности.

Я включил фонарик на самую низкую яркость. Сон Рори был прерывистым. Она что-то бормотала себе под нос, извивалась. Может быть, это был кошмар обо мне?

Она прикусила нижнюю губу, дыша слишком глубоко для ночного кошмара. Одна ее рука была под одеялом. Я потянул за него и нашел ее руку между ног, но она ничего не делала, только сжимала ее между бедер.

— О, Рори, надеюсь, тебе не снится бедняга Джиджимо, иначе мне придется оборвать его жалкую жизнь сегодня ночью.

Ее ноги еще крепче сжали запястье, очевидно, ища трения и гоняясь за тем же удовольствием, которое она испытывала во сне.

Я направил луч света на ее грудь. Ее соски выпирали из-под тонкой футболки. Она вскинула одну руку над головой, почти расстроенная, ее губы приоткрылись, а затем она произнесла одно слово, которое спасло его жизнь, по крайней мере, на данный момент.

— Невио.

Слышать, как она стонет мое имя, было моей гребаной гибелью, и мне доставляло болезненное удовлетворение знать, что она не могла сбежать от меня даже во сне. Я посветил фонариком на ее бедра и погладил их, затем слегка раздвинул их, пока моя рука не оказалась между ними. Я зажал фонарик между зубами и свободной рукой убрал ее руку у нее между ног. Ее дыхание изменилось, но она еще не проснулась. Ее пижамные шорты были зажаты между губками киски, и я просунул большой палец в складку. Вскоре Аврора раздвинула ноги, и я водил по ее клитору вверх и вниз, пока ее дыхание не участилось, а ткань трусиков не пропиталась ее влагой.

Ощущение ее жара и возбуждения через пижаму наполнило мое тело безудержным желанием. Мое влечение к Авроре росло с каждым днем, и, казалось, сегодня оно достигло почти невыносимого пика. Она вздрогнула во сне, когда я потер ее маленький клитор, и она поддалась оргазму. Это закончилось слишком быстро и было ничтожным по сравнению с теми оргазмами, которые я хотел подарить ей, когда она бодрствовала.

Я отложил фонарик и наклонился к ее киске, чтобы вдохнуть ее аромат. Блять. Это была настоящая пытка. Мой член затвердел в шортах. Я высунул язык, не в силах, блять, удержаться и провел по её складочкам, пробуя ее на вкус через ткань. Она снова вздрогнула. Я отстранился, затем просунул руку в её шорты и провел большим пальцем по ее мокрой киске, собирая как можно больше ее влаги. Я убрал руку и прикоснулся покрытым влагой пальцем к ее приоткрытым губам, затем осторожно просунул его ей в рот, проводя подушечкой по ее языку. Я хотел прикончить свою собственную тупую задницу за то, что не помнил, как мой член был поглощен стенками этой киски.

Я отстранился и встал. Мой член был твердым, и я ничего так не хотел, как трахнуть Рори до потери сознания. Но это определенно разбудило бы ее, и я знал, что ее упрямство помешает ей наслаждаться моими прикосновениями так сильно, как она только что сделала.

Однажды каждый из ее первых поцелуев будет моим.

Аврора

Я проснулась до того, как зазвонил будильник. Моя кожа была потной, и, к моему стыду, мои сны оказали на меня заметное влияние. Мои шорты прилипли к моей киске. Они были совершенно мокрыми, как будто я описалась, но я знала, что дело не в этом. Я кончила во сне. Мой сон был невероятно насыщенным. Конечно, в этом участвовал Невио. Он преследовал меня ночью, а потом прижал к стене дома. После всего, через что он заставил меня пройти, можно подумать, что мое тело перестанет вожделеть его. К сожалению, это было далеко от истины.

Меня невероятно раздражало и приводило в ярость даже его преследование, но мое подсознание, казалось, крутило вокруг этого всевозможные эротические фантазии. Самым тревожным было то, что произошло несколько ночей назад, когда Невио пробрался в мою спальню, закрыл мне рот рукой, чтобы я не могла кричать, а затем трахнул меня сзади, его тело вдавливало меня в матрас. Он даже не спросил разрешения и не убедился, что я мокрая. Он просто грубо вошел в меня, и это меня возбудило.

Я потерла глаза, не понимая, что со мной не так.

Затем быстро переоделась в чистые шорты и накинула халат, прежде чем помчаться в дом на колесах с туалетами. Мне нужно было очистить свое тело и разум от фантазий прошлой ночи. К сожалению, Невио тоже был там. Он был одет только в боксеры, а его волосы были мокрыми после душа.

Я затопала вверх по лестнице, бросив на него хмурый взгляд.

— Доброе утро, Рори. Хорошо выспалась? — от того, как он ухмыльнулся, мои щеки запылали.

— Мне приснился кошмар о тебе, — сказала я, пытаясь пройти в единственную свободную душевую, но Невио преградил мне дорогу.

— Ты уверена, что ночной кошмар? Я не чувствую от тебя запаха страха, только возбуждение.

Мои глаза расширились от стыда и негодования, когда я быстро огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никто не слышал слов Невио. Вода лилась в занятых душевых комнатах, а другие люди, толпившиеся вокруг, были слишком далеко.

— Ты что, собака?

Он ухмыльнулся.

— Просто мне очень нравится твой аромат.

Я с отвращением покачала головой.

— Прекрати.

Он отступил назад, а я ворвалась в душевую кабинку, захлопнула ее и защелкнула замок. Я не торопилась принимать душ, хотя правила ограничивали время принятия душа пятью минутами. Мне нужно было прогнать все мысли о Невио. Когда я вышла, его уже не было, но и моих промокших шорт тоже, когда я вернулась в свой фургон. Я помнила, что положила их на кучу грязной одежды в корзине в углу, а теперь их там не было. Мне следовало запереть дверь, но я сомневалась, что это остановило бы Невио.

Я выскочила из своего фургона и помчалась к тому, в котором жили Невио, Алессио и Массимо. Я забарабанила в дверь, а затем ворвалась внутрь. Невио прислонился к маленькой кухоньке в трейлере с чашкой горячего кофе в руке. Я была почти готова выплеснуть это ему на гениталии.

Алессио опустился на скамейку в углу и встал прежде, чем я успела что-либо сказать. Он был только в боксерах, выставив напоказ свои многочисленные татуировки и пирсинг в сосках.

— Ничего не хочу знать. Я предупреждал вас, и теперь вам двоим придется иметь дело друг с другом. Я сообщу Массимо, что в автофургон вход пока запрещен, — он схватил футболку и вышел из кухни.

— Это не займет много времени! — крикнула я, но дверь уже захлопнулась. — Отдай то, что забрал, — прорычала я, поворачиваясь к Невио.

Темные глаза Невио встретились с моими, на его лице заплясало веселье.

— Боюсь, это не так работает, Рори. Что пропало, то пропало.

Я покраснела, когда поняла, что он имел в виду не шорты.

— Ненавижу, что ты отобрал это у меня, — хрипло прошептала я, на грани слез, что заставило меня возненавидеть его еще больше в тот момент.

— Я не лишал тебя девственности. Ты подарила ее мне. И я ненавижу только то, что не помню каждую секунду этого.

Я, пошатываясь, подошла к нему. Он держал кофе так, чтобы я не могла дотянуться, очевидно, предвидя мою потребность в насилии. Я толкнула его, и немного горячей жидкости пролилось ему на грудь. Он зашипел, затем ухмыльнулся.

— Боль и запах твоих промокших шорт заставят меня кончить в мгновение ока.

— Ты что, с ума сошел? — что за глупый вопрос. — Отдай мне мои пижамные шорты. Я и не знала, что ты извращенец, ворующий женское нижнее белье.

— Я всего лишь краду у тебя, Рори, и я определенно извращенец.

Я покачала головой. Может быть, он прекратил бы это дерьмо, если бы я перестала реагировать на него как сумасшедшая. Мне нужно было научиться игнорировать Невио, но я была неспособна на это. Я пожала плечами.

— Тогда оставь себе. Мне все равно.

Его ответная улыбка привела меня в еще большее бешенство.

— У меня все еще остались твои трусики со свадьбы. Думаю, что они пахнут тобой, но далеко не так сильно, как те, что были прошлой ночью.

Мои глаза расширились.

— Ты обещал их выбросить.

Его испорченная ухмылка сводила меня с ума.

— Не мог с ними расстаться. Я знал, что пройдет некоторое время, прежде чем у меня появится шанс приблизиться к твоей киске.

Я не могла поверить, что он сохранил их. Часть меня была в тошнотворном восторге от этой новости, в то время как на самом деле я должна была бы просто испытывать раздражение и отвращение. Все, что делал Невио, было провокацией.

— Выкинь их. Они все равно пропахли хлоркой. Когда ты их забрал, они были ещё влажными от воды в бассейне.

Я пожалела о своем выборе слов, когда увидела ответную улыбку Невио. Она была достаточно извращенной и дерзкой, чтобы заставить мои трусики намокнуть по совершенно другим причинам, и я ненавидела то, что мое тело все еще так реагировало на него.

— Может быть, я выброшу их теперь, когда у меня есть шортики, испачканные твоей похотью.

— У тебя явно проблемы с обонянием, — пробормотала я, хотя мои щеки горели.

— Не притворяйся, что ты не заставляешь себя засыпать каждую ночь, представляя, что это я, Рори. Я практически чувствую запах твоего возбуждения, когда мы оказываемся рядом. А прошлой ночью я был свидетелем твоих эротических кошмаров.

Я замерла, с трудом сглотнув. Смотрел ли он, как я сплю? Видел ли он, как я трогаю себя? Я не была уверена, что делала во время своего очень горячего сна, но, судя по состоянию моих шорт этим утром, я, возможно, действительно удовлетворяла себя.

Часть меня хотела развернуться и убежать. Потребность сбежать из этой ситуации была невыносимо сильной, но я не хотела доставлять Невио удовольствие. Это он был не прав. Ему не следовало находиться ночью в моем автофургоне!

— Держу пари, тебе тоже снятся эротические сны обо мне.

— Не стану этого отрицать. И не только по ночам. Я все время думаю о том, каково это — погрузить свой член в тебя.

Я пожала плечами, как будто это не имело значения, хотя мое сердце все еще бешено колотилось.

— Ты был внутри меня.

— Это не считается. В следующий раз я запомню каждый сантиметр своего члена, претендующего на твою тугую киску, запомню запах твоего возбуждения, оближу его после того, как заставлю тебя кончить мне на руки и лицо, после того, как я вылижу твою киску и попку.

Я моргнула, пытаясь понять, действительно ли он это сказал. Может быть, это был очередной сон. Потому что иногда он говорил подобные вещи во сне, но никогда, когда я не спала. Между нами повисла тишина, и я могла сказать, что Невио наслаждался тем, что я снова потеряла дар речи.

Я нахмурилась.

— Все, что я слышу — это пустые слова. Меня уже тошнит от них.

Невио уронил чашку с кофе в раковину, схватил меня за бедра и рывком притянул к себе. Я тяжело дышала, ощущая прилив ярости, но также и желание к мужчине, стоящему передо мной. Не успела я ничего предпринять, как губы Невио прижались к моим. Они оказались мягче, чем я ожидала. Я впилась ногтями в его плечо, полная решимости оттолкнуть его и, возможно, снова укусить, только на этот раз сильнее, но вместо этого я углубилась в поцелуй, позволяя ярости поглотить меня.

Невио развернул нас так, что моя спина прижалась к столешнице, и поцеловал меня еще неистовее. Исходящий от него жар был повсюду, а на вкус и на ощупь он был таким же приятным, как искушение и тьма.

Поцелуй, наполненный яростью, был совсем не таким, каким я могла представить себе свой первый настоящий поцелуй. Ощущения были приятными, затягивающими, но в то же время меня словно тянуло прямиком в омут с чертями. Я прервала поцелуй и толкнула руку Невио, пока он не отдернул ее, чтобы я могла отодвинуться от него. Я не хотела, чтобы во мне разгоралась ярость, ненависть. Невио, очевидно, процветал на этих разрушительных эмоциях, искал их, как наркоман, и я понимала, как они могут вызывать зависимость в подобных ситуациях. Их было легче пережить, чем такие эмоции, как любовь и привязанность, которые обнажали душу и делали тебя уязвимым.

Я хотела быть уязвимой с человеком, которого целовала, а не руководствоваться инстинктами, как животное.

— Кажется, ты только что подарила мне свой первый поцелуй, — сказал Невио.

Я не смотрела на него, не хотела выдавать свою реакцию, не тогда, когда это была очевидная игра, которая доставляла ему больше удовольствия, чем любой наркотик.

— Оставь себе мое нижнее белье. Мне все равно. Я не могу играть по твоим правилам. И не буду, — я покинула его трейлер, не оглядываясь. Часть меня была удовлетворена этими эмоциональными всплесками, даже если они подпитывались негативом. Но у меня не было намерения позволить этой части победить.