Испорченная безумием (ЛП)

ГЛАВА 37

Аврора

Папин гнев наполнял комнату, пока мы сидели за завтраком. Прошло пять дней с тех пор, как он узнал о Баттисте, с тех пор, как я вернулась к родителям, но он по-прежнему почти не разговаривал со мной. Большая часть его гнева была направлена на Невио, но и я не осталась обделена им. Он чувствовал себя преданным не только Римо и Нино, но и мной. Я солгала ему и маме. Невио не вернется, по крайней мере, в ближайшее время. Римо не смог вернуть его. Он не хотел быть здесь, и я сомневалась, что кто-либо, даже Римо, мог заставить его.

Я качала Баттисту на коленях. Я заботилась о нем уже два месяца. Два месяца проводила с ним каждую свободную минуту, привязываясь к нему и надеясь, что Невио тоже найдет связь со своим сыном.

Но он этого не сделал. Вместо этого он решил полностью вычеркнуть себя не только из жизни Баттисты, но и из моей. Римо сказал, что он сделал это, потому что был на грани потери контроля, что был слишком непредсказуем, слишком непостоянен, слишком нуждался в острых ощущениях от убийства, чтобы брать на себя какую-либо ответственность.

Может быть, однажды это случится. Но я беспокоилась, что это произойдет слишком поздно для Баттисты, и была уверена, что это будет слишком поздно для нас. Я бы не стала ставить свою жизнь на паузу ради Невио, не в этот раз. Я должна была двигаться дальше, потому что он, очевидно, двигался. Даже если это разбивало сердце глупой юной девочке, мечтающей о будущем с Невио, держащей мальчика на коленях, который заслуживал отца.

Я кипела от злости на Невио за то, что он оставил меня справляться с этим самостоятельно. Ему следовало рассказать родителям о своем сыне, а не сваливать все это на меня.

— Мне жаль, мам, — сказала я, когда увидела выражение ее лица. Я уже несколько раз извинялась перед Карлоттой, и она всегда отвечала «Не стоит», отчего мне становилось еще хуже, потому что ее понимание заставляло меня чувствовать себя плохой подругой. Ей тоже пришлось вернуться домой из-за меня. Наш краткий вкус свободы и взрослой жизни был быстро утерян снова.

Мама похлопала по руке, которая не держала Баттисту.

— Я восхищаюсь твоей силой, но в то же время беспокоюсь о тебе больше, чем могу выразить словами.

Папа молча смотрел на нас. С тех пор как Римо вернулся из Италии прошлой ночью, его настроение испортилось еще больше. Он едва перекинулся со мной парой слов. Я понимала. Это была не простая ложь, и потребуется время, чтобы восстановить доверие между нами.

Давиде повернулся к папе с наполовину прожеванными кукурузными хлопьями во рту.

— Ты собираешься вызвать Невио на смертельный бой прямо сейчас?

— Он не сделает этого, — сказали мы с мамой одновременно.

— Я бы предпочел просто убить его. Он потерял мое уважение, поэтому я не понимаю, почему я должен проявлять его к нему, предлагая ему тот же шанс, который когда-то был у его отца.

— Он, вероятно, все равно не вернется, — сказала я, не уверенная, что это было то, чего я действительно хотела.

Леона

Как родитель, ты всегда надеешься вырастить детей хорошими людьми. Что ж, я предполагала, что желания Фабиано в отношении Давиде были иного рода, но помимо того, что они были частью нашего жестокого мира, я хотела, чтобы у моих дочери и сына было доброе сердце.

Аврора обладала избытком доброты и таким невероятно огромным сердцем, что взяла под свое крыло ребенка, который даже не был ее собственным, когда ей самой было всего восемнадцать.

В моих глазах она все еще была ребенком, моей крошкой, моим первенцем, нуждавшимся в моей защите, и все же вот она качает ребенка у себя на коленях и издает успокаивающие звуки. В тот момент она выглядела взрослой, и мне было трудно осознать это.

Когда она заметила, что я наблюдаю за ней, ее улыбка стала более напряженной, извиняющейся. Она лгала нам месяцами. Помощь Невио с его сыном не была началом их отношений. У меня было чувство, что все началось примерно в то время, когда она ходила на вечеринку и настояла на том, чтобы переночевать у Карлотты. Я подумала, не провалилась ли я как мать из-за того, что она не доверилась мне. Фабиано решил сосредоточиться на своем гневе, что, как я предполагала, в некотором смысле было проще, но я просто не чувствовала достаточно гнева по отношению к Авроре, чтобы поступить как он.

Я надеялась, что он почувствует некоторое облегчение от своего гнева, когда вернется из спортзала с Давиде. Я также была рада тому времени наедине с Авророй, которое подарила мне их поездка.

— Не смотри на меня так, — мягко сказала Аврора. — Я же сказал тебе, что сожалею.

— Как я смотрю на тебя?

— У тебя в глазах печаль и разочарование.

— Мне просто интересно, не плохой ли я родитель.

Глаза Авроры расширились.

— Как ты могла такое подумать? Я хочу однажды стать такой же хорошей мамой, как ты.

Мои глаза вспыхнули.

— Я думаю, ты уже ей стала, — я указал на Баттисту, который заснул у нее на груди с открытым ртом, капая слюной ей на рубашку. Взгляд Авроры метнулся к нему, затем она встала и осторожно положила его в колыбельку.

— Но я не его мать и не знаю, что делаю.

— О, я тоже не знала, что делать, когда ты сделала меня мамой. Я думаю, что мало кто действительно что-либо понимает в момент, когда они становятся родителями. Ты понимаешь это по ходу дела, и то, что ты заботишься о нем, даже если он не твой, делает все еще более особенным.

Аврора пожала плечами.

— Вначале я делала это в основном для того, чтобы помочь Невио. Я даже не знаю почему.

— Понимаю, — мягко сказала я. Я не знала, почему она влюбилась в него. Иногда Римо пугал меня, но за эти годы я научилась справляться с этим. Однако я не была уверена, что когда-нибудь привыкну к мрачности Невио. Это было чувство, которое ощущалось гораздо более неустойчивым, чем у его отца. — Ты простишь его, когда он вернется?

— Я не хочу прощать его, — сказала она. — Я хочу двигаться дальше. Может быть, найду кого-нибудь другого, того, кто не будет преследовать меня и убивать любого парня, который проявит ко мне интерес.

Я подняла брови. Я не слышала таких подробностей раньше, но не могу сказать, что была удивлена.

— Если ты хочешь двигаться дальше, забота о мальчике Невио кажется контрпродуктивной.

Аврора закусила губу.

— Возможно. Я не знаю. Прямо сейчас я все еще слишком поглощена всем, что произошло, чтобы думать о том, чтобы снова встречаться, — она придвинулась ко мне. — Как ты думаешь, мне следует двигаться дальше?

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, это все, чего я желаю. Я не знаю, сможешь ли ты быть счастлива с Невио.

— Я не знаю, смогу ли я быть счастлива без него, — прошептала она почти испуганно.

Я встала и крепко обняла ее.

— Ты заслуживаешь счастья, и я знаю, что оно найдет тебя в любой форме, в которой ты захочешь. У тебя есть семья, которая любит тебя больше всего на свете, и мы прикроем твою спину, что бы ты ни решила сделать.

— Сомневаюсь, что папа одобрит то, что я прощу Невио.

— Не одобрит, но даже он в конце концов смирится с этим, если Невио докажет, что достоин этого, чего он пока не сделал. Ты должна заставить его искупить свою вину. Ему так много предстоит наверстать, когда он вернется.

Она кивнула, уткнувшись мне в плечо.

— Спасибо тебе, мама. Для меня так много значит, что ты позволяешь мне принимать собственные решения, и я обещаю, что не дам Невио другого шанса, если он не найдет способ загладить свою вину передо мной и Баттистой, на что, мне кажется, он не способен.

Я обняла ее крепче. Я хотела защитить ее от вреда, но я знала, что дать ей свободу было не менее важно. Я не была уверена, чего пожелать. Возвращения Невио? Или чтобы он остался в Италии? В одном я была уверена: я буду продолжать напоминать Авроре о ее обещании усложнить ему жизнь.