Испорченная безумием (ЛП)

ГЛАВА 5

Год спустя

Невио

Я не был уверен, кто первым сравнил меня с черной дырой, поглощающей даже самый яркий свет. Возможно, Массимо, который всегда знал подобную хрень и использовал ее, чтобы вывести меня из себя.

Грета была добра по натуре. Она помогала животным, никогда не прибегала к насилию. Блять, она даже не ела мяса, яиц, молока или гребаного меда. Меда. Потому что думала, что бедных пчел эксплуатировали или что-то в этом роде.

И все же прошлой ночью она подожгла человека. Мы всегда были близки, но за последний год, с тех пор как Амо женился на этой стерве Крессиде и на нас обрушилась война, она проводила со мной еще больше времени. Она часто казалась отстраненной, но она была рядом со мной, и я воспринял это как хороший знак.

Черт возьми. Очевидно, пребывание рядом со мной наконец-то возымело эффект. Никогда бы не подумал, что Грета способна причинить кому-то боль.

Я сидел на стуле возле нашего бассейна в полумраке раннего утра, курил и пытался понять, как моя мирная близняшка могла сжечь кого-то заживо. Это было то, что сделал бы я, в принципе то, что я уже делал. Я провел рукой по волосам. От меня все еще пахло дымом и горелой плотью. Это был один из запахов, от которого было труднее всего избавиться. К тому же он не был моим любимым. Я предпочитал свежесть крови запаху древесного угля. Если бы мне захотелось барбекю, я мог бы поджарить несколько стейков на гриле.

Звук открывающегося окна привлек мое внимание к особняку Скудери. Аврора выглянула из окна и помахала мне рукой, ее светлые волосы были похожи на нимб в темноте.

Аврора означала свет, и, как и моя сестра, Аврора тоже была доброй. Она всегда спрашивала у других, как они себя чувствуют, искренне переживала за их эмоции и бросала на меня обеспокоенные взгляды, когда ей казалось, что мне больно, хотя на самом деле это было не так.

Аврора искала моей близости. Я всегда держался от нее на расстоянии, в основном потому, что она казалась мне слишком юной, слишком невинной для того, что я задумал. Последний год я был занят войной, Гретой, попытками контролировать свою глубокую потребность покалечить и убить Амо Витиелло, поэтому игнорировать ее влюбленность в меня было легко. Но недавно я поймал себя на том, что думаю об Авроре, и даже, черт возьми, мечтаю о ней. Об ее улыбке. О том, как она легко несётся по хафпайпу. О том, как благодаря ей даже комбинезоны казались приемлемым вариантом одежды.

Но я был гребаной черной дырой, втягивающей любой источник света своим непреодолимым притяжением только для того, чтобы погасить его и окрасить в черноту.

Я мог только представить, что сказал бы Массимо о моем анализе, изобилии символизма. Но, черт возьми, я был прав.

Я погубил Грету, хотя у нее были годы, чтобы выработать иммунитет к этому. В конце концов я затянул ее в свою черную дыру.

То же самое было бы и с Авророй. На моей совести уже была Грета, если так можно назвать мой шаткий моральный компас, и я не хотел добавлять Аврору к этому списку.

На свете так много женщин, на которых мне было наплевать, что хватило бы на несколько жизней. И уж точно я не стал бы думать об одной из тех немногих, кому я не хотел причинить боль.

Я подавил стон, когда дверь во внутренний дворик открылась и оттуда вышла Аврора в белом халате. Кстати, о символизме…

Она направилась прямо ко мне, вероятно, думая, что я нуждаюсь в компании и утешении. Единственное, что могло бы меня сейчас немного утешить, — это хорошая пытка, желательно Амо, а затем злобный мстительный трах с женщиной из Фамильи.

— Хэй, я увидела тебя из моего окна, — без всякой необходимости сказала Аврора.

Я кивнул и сделал еще один глубокий вдох.

Она обхватила себя руками и наклонила голову, словно пытаясь разглядеть меня сквозь защитный слой.

— Мама и папа отказались рассказать мне, что произошло, но я поняла, что это было связанно с Гретой. Как она?

Я поморщился и бросил сигарету на землю, а затем растоптал ее ботинком.

— Она подожгла парня. Сейчас она в комнате, пытается смириться с этим.

Глаза Авроры расширились, и она опустилась на шезлонг рядом со мной. Она уставилась на меня так, словно надеялась, что я возьму свои слова обратно.

— Она бы никогда этого не сделала. Я просто не могу в это поверить.

Я иронично усмехнулся.

— Вот что случается, если ты слишком часто находишься рядом со мной. От меня исходит тьма. Это более заразно, чем сифилис.

Она покачала головой.

— Так не бывает. И в тебе нет темноты.

Я приподнял бровь.

— Рори, невежество может быть благословением, но оно также может быть и опасным.

Она прикусила губу, нахмурив лоб.

— Дело не в тебе. А в том, что она пережила за последний год, потеряв Амо и все остальное. Не вини себя.

Мои губы презрительно скривились, когда я услышал это ненавистное имя. Он, безусловно, тоже виноват в этом дерьмовом шоу, и в конце концов он за него заплатит, но это не значит, что я не виноват.

— Я просто вышла сказать тебе, что я всегда рядом, если тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Алессио и Массимо не всегда могут годиться для таких тем. Я умею хранить секреты, ты же знаешь, — ее голос был нежным и манящим, и она нерешительно положила ладонь на мою руку. Я почувствовал, как она слегка дрожит. Я нахмурился, глядя на нее, на эту близость, на то, что я на самом деле не возражал против этого. На мгновение я позволяю остаться руке, теплой и мягкой, на моей, остывшей за ночь.

Затем я отдернул ее, создавая барьер между нами.

— Я в порядке. В этом нет ничего такого, чего не смогло бы вылечить хорошее убийство.

— У каждого бывают моменты слабости.

Я усмехнулся.

— Аврора, перестань пытаться нормализовать меня. Я не такой, как большинство людей. Я никогда не буду жертвой ни при каком раскладе. Я тот, кто превращает других людей в жертв. Если ты хочешь кого-то спасти, сделай себе одолжение и не притворяйся, что меня неправильно поняли и я не чертовски плох.

Аврора кивнула и встала, засунув руки в карманы халата.

— Мое предложение остается в силе, — тихо сказала она, прежде чем повернуться и пойти обратно в особняк Скудери.

При мне она не часто показывала себя с такой стороны, но она могла быть упрямой. Мне это нравилось.

Аврора

Почти 18 лет

Примерно через год

Я впервые за два года вернулась в Нью-Йорк. В последний раз я была здесь, когда мы все присутствовали на свадьбе моего двоюродного брата Амо Витиелло с женщиной, которую впоследствии убил Невио за то, что она причинила боль его близняшке Грете. Это была не самая приятная свадьба. Мне до сих пор снятся кошмары о том, как Фамилья заманила нас в ловушку и напала.

Я часто просыпалась от звуков выстрелов. Это было мое первое личное столкновение с насилием, впервые я по-настоящему испугалась за свою жизнь. Это также был день, когда моя влюбленность в Невио переросла в нечто большее, что трудно выразить словами.

Невио спас нас в тот день, по-своему. Безжалостный и жестокий, таким его воспринимало большинство людей, но помимо жажды насилия в тот день я увидела в его глазах кое-что еще: любовь и заботу. Не по отношению ко мне, а к его близняшке Грете, но, видя все это, я страстно желала однажды увидеть те же эмоции в его глазах для меня. Глупо, я знаю.

Теперь Грета и Амо поженились. Между Каморрой и Фамильей снова воцарился мир. Война длилась недолго, но ее последствия все еще проявлялись в глубоком недоверии и враждебности, которые обе стороны испытывали друг к другу.

Грета была прекрасной невестой, и ее счастье от брака с Амо было очевидным. Но что действительно вызвало слезы на моих глазах, так это выражение глаз Амо, когда он смотрел на нее. В них светилось чистое, безудержное обожание. Было совершенно очевидно, что он влюблен в нее. Никто не мог усомниться в его чувствах, взглянув на него. Мне было интересно, смотрел ли кто-нибудь когда-нибудь так на меня.

Мой взгляд скользнул к Невио в первом ряду рядом с его родителями и младшим братом. Он выглядел так, словно это был один из худших дней в его жизни. Расставаться со своим близнецом было тяжело. Невио казался настолько полным тьмы и жажды разрушения, что многие думали, что он ни о ком не заботится, но ему было трудно отпускать людей, которые были ему небезразличны. Грета была на первом месте этого списка.

* * *

За свою жизнь я побывала на нескольких свадьбах. Как дочь главного Головореза, это входило в мои общественные обязанности. Но это была вторая самая напряженная свадьба в моей жизни. Первая закончилась войной, а эта положит конец войне навсегда. Но подозрительность и настороженность витали в воздухе. Я очень давно не видела своих родственников, и у меня до сих пор не было возможности поговорить с ними. На их лицах отражалась натянутая радость, но под ней я видела то же напряжение, что и испытывала сама. Свадьба всего через несколько месяцев после заключения мирного договора не могла быть такой свободной и радостной, как того требовало подобное торжество.

Особенно мне хотелось поговорить с Изабеллой. Мы с ней всегда хорошо ладили, и я действительно надеялась, что так будет и сейчас. К счастью, она сидела за моим столом. Родителям жениха и невесты пришлось сидеть за одним столом, что привело к нескольким очень напряженным взглядам между Лукой и Римо, и я была рада, что не сидела с ними. Не снимало напряжения между этими двумя и то, что Невио выглядел готовым к неприятностям. Ему не нравилось, что Грета вышла замуж за Амо, но до сих пор он вел себя прилично.

За нашим столом сидели мои тети Джианна и Лилиана со своими семьями, и, следуя этикету, Нино и его семья тоже должны были сидеть здесь, но Маттео пригрозил зарезать Массимо и Алессио «гребаным» ножом для масла, как ходили слухи, и поэтому были приняты другие меры. Я должна была признать, что испытала облегчение за Изабеллу. Я могла только представить, каково ей было бы провести целый вечер за столом с теми самыми людьми, которые похитили ее и угрожали ее жизни.

Теперь Нино и его семья сидели за одним столом с Адамо и Савио и их семьями. Я была почти уверена, что у Киары был серьезный разговор и с Массимо, и с Алессио перед свадьбой, потому что до сих пор они оба делали все возможное, чтобы избегать любого контакта, даже взгляда, с Изабеллой и Джианной, хотя последняя выглядела готовой начать новую войну.

Я наклонилась к Изабелле, которая сидела рядом со мной. Ее темно-красные кудри обрамляли лицо, и я заметила, что она использовала завесу из волос, чтобы отгородиться от стола справа от нас, где сидели Алессио и Массимо. У нас еще не было возможности поговорить, за исключением нескольких кратких любезностей из-за расписания свадьбы.

Когда Невио похитил Джианну и Изу, чтобы спасти нас, я почувствовала облегчение, восхитилась его смелым поступком. Я старалась не думать о том, что это сделало с Изой. Для меня Алессио, Массимо и Невио не представляли опасности, и я их не боялась, но Иза знала их не очень хорошо, и, если честно, зная их репутацию, я не была уверена, что они не причинили бы ей вреда, чтобы донести до нее свое послание.

Мама начала болтать с Лилианой и Джианной о таких обыденных вещах, как йога, пытаясь избежать любых щекотливых тем, а список был очень длинным…

Тем не менее атмосфера была тяжелой. Маттео на самом деле не был заинтересован в разговоре с отцом и был занят тем, что поочередно бросал свирепые взгляды то на Массимо, то на Алессио, то на Невио, который, очевидно, не понял наставления Киары не высовываться. К счастью, Максимус и папа, казалось, неплохо ладили и болтали о различных татуировках Максимуса по всему телу. Особенно оживил разговор интерес Давиде ко множеству татуировок. Давиде, конечно же, пришлось похвастаться своей недавно приобретенной татуировкой Каморры. Несмотря на мамины протесты, папа настоял на том, чтобы ему нанесли ее в четырнадцатый день рождения, и с тех пор Давиде бегал повсюду, как король мира.

— Ты собираешься в колледж? — спросила я Изабеллу, когда наконец начались разговоры за ужином. Ей скоро исполнится девятнадцать, так что она, должно быть, закончила школу в прошлом году.

Она повернулась ко мне.

— Нет, мне все еще нужно закончить школу. Я взяла перерыв после определенных событий.

Я покраснела. Вот тебе и ляпнуть не подумав. Мама бросила на меня обеспокоенный взгляд, а Джианна выглядела не слишком довольной нашим разговором. Никто не сказал мне, что колледж входит в список запрещенных тем.

— Э-э-э… извини. Я…

— Но я собираюсь поступить в Колумбийский университет этой осенью. Я запишусь на курсы творческого письма. Думаю, это поможет моей писательской карьере, — твердо сказала она, полностью игнорируя мои извинения и обеспокоенные взгляды наших матерей. Она поправила очки на носу и слегка пожала плечами.

— Вау. Творческое письмо? Это действительно круто. Тебя уже приняли в Колумбийский университет?

Она издала тихий смешок.

— Нет, сроки подачи еще далеко. Но будем честны, меня примут, — она взглянула на Маттео. — Я Витиелло, — было трудно прочесть ее эмоции.

— Верно, — сказала я. — Как давно ты пишешь? Ты никогда не упоминала об этом раньше.

— Ну, в последние годы мы общались редко, — она поджала губы и широко раскрыла глаза.

Я рассмеялась.

— Можно выразиться и так.

— Но я писала короткие рассказы почти всю свою жизнь. Я никогда не думала о том, чтобы относиться к этому серьезно, но после начала войны я начала писать повести, и это то, чем я хочу заниматься.

— Они действительно хороши, — подхватила Сара. Я удивленно посмотрела на нее. Она тихо болтала с двумя младшими сестрами, в то время как ее брат Флавио присоединился к разговору мужчин.

Изабелла комично скривила лицо.

— Ты назвала их пугающе темными.

Щеки Сары покраснели. Она выглядела бледной и похудевшей. Я вспомнила, какой она была до войны, до того, как что-то случилось и она вышла замуж за Максимуса, а не за мужчину, которому была изначально обещана. Если бы я не знала, что эти двое муж и жена, я бы ни за что об этом не догадалась. Сара держалась в стороне от Максимуса, и он тоже старался держаться на расстоянии. Они казались незнакомцами. Нет, не незнакомцы, потому что они, очевидно, оба несли багаж, который касался другого. Я спрашивала об этом папу, но он отказался говорить со мной об этом. Я не могла представить, что Максимус был жесток по отношению к Саре, даже если он выглядел абсолютно способным на это со своими мускулами и татуировками, а учитывая его работу, он определенно был способен и на чрезмерное насилие. Ромеро, отец Сары, никогда бы этого не потерпел.

Наверняка Невио знал об этом. Он избегал меня, как чумы, с тех пор как я предложила ему свою помощь, если ему когда-нибудь понадобится кто-то, с кем можно поговорить. Я не стала давить на него, потому что не хотела показаться навязчивой, да и, честно говоря, мне это уже надоело. Пытаться понять Невио было круглосуточной работой, на которую я не хотела тратить время прямо сейчас.

— Они мрачные и пронзительные. Они понравятся людям.

— Но тебе не понравились, — сказала Изабелла без обиды или обвинения в голосе.

— Я предпочитаю более оптимистическую литературу, но это мой личный вкус, и он ничего не говорит о качестве твоей работы.

— Ты должна дать мне почитать одну из твоих книг, — сказала я. — Я могу справиться с темнотой.

Давиде фыркнул.

— С каких пор?

— Прекрати подслушивать, — я закатила глаза, а затем повернулась к Изабелле. — Не обращай на него внимания. Он стал невыносимым с тех пор, как стал членом Каморры.

Ее улыбка была немного жестче, чем раньше.

— Я уверена, ты справишься с темнотой. В конце концов, ты проводишь много времени с Нечестивой троицей.

Я не была уверена, что на это ответить. Извинения вертелись у меня на кончике языка, но сомневалась, что она хотела их услышать.

* * *

Потанцевав с папой и Давиде, который, как это ни досадно, был уже выше меня, я огляделась в поисках Невио. Я бы очень хотела потанцевать с ним, но его нигде не было видно. Алессио занял место Давиде в качестве моего партнера по танцам, выглядя так, словно предпочел бы быть где-то еще.

— Ты не обязан танцевать со мной, если не хочешь, — сказала я, когда он положил руку мне на поясницу.

— Некоторые вещи неизбежны, — сказал он.

Я подняла брови.

— Ну спасибо.

Он натянуто улыбнулся мне.

— Я уверен, что ты предпочла бы танцевать с кем-то другим, даже если этот выбор весьма проблематичен.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я, защищаясь.

— Знаешь, Рори, я не люблю вмешиваться, но у меня есть для тебя один совет, который тебе следует обдумать. Выкинь Невио из своей гребаной головы. Чем быстрее, тем лучше. В хорошие дни Невио — придурок-психопат, а в плохие — по сравнению с ним твои худшие кошмары покажутся сущим пустяком.

Я попыталась закончить танец, но Алессио держал меня железной хваткой.

— Интересно, что бы он сказал одному из своих лучших друзей, который так отзывался о нем.

— Он бы согласился со мной. Невио знает, что он из себя представляет, и не собирается становиться лучше, поверь мне.

— Спасибо за совет, но я не маленький ребенок.

— Где Изабелла? — внезапно спросил Алессио.

— А тебе зачем? — спросила я.

— Не твое дело.

— Тогда не знаю.

Алессио свирепо посмотрел на меня, но потом Валерио вмешался, и наш разговор резко оборвался. Вскоре после этого я больше не видела Алессио. Я надеялась, что он знал, что делает. Сомневалась, что Изабелла хотела бы с ним разговаривать. Мне удалось ускользнуть с празднества, и я начала бродить по коридорам отеля. Все здание было арендовано специально для этого случая, так что единственные люди, с кем я встречалась, были другие гости свадьбы или сотрудники отеля. Я нигде не видела ни Алессио, ни Изабеллу, но в конце концов заметила курящего Невио на полу. Он выглядел так, словно был готов снести это место. Может быть, Алессио был прав. Возможно, мне было лучше держаться подальше от Невио. Но дело было не в моей влюбленности. Речь шла о помощи другу, а Невио выглядел так, словно сегодня ему определенно нужна была помощь.