Испорченная безумием (ЛП)

ГЛАВА 39

Шесть месяцев спустя

Аврора

Я гналась за Баттистой по лужайке. Он был удивительно быстр на своих коротких ногах. Он споткнулся о кочку на земле и отлетел в сторону. Он не заплакал, только посмотрел на меня озадаченно.

— Не так быстро, — сказала я с улыбкой, поднимая его, отряхивая и ставя на ноги.

Мой взгляд упал на движение во внутреннем дворике перед особняком Фальконе. Сейчас раннее утро воскресенья, и обычно единственными, кто не спал в это время, были Массимо и Нино, отправлявшиеся на утренний заплыв. Но это были не они.

Невио стоял во внутреннем дворике в плавках и черной футболке, прилипшей к его мокрой коже.

Я застыла. Никто не предупредил меня, что он вернется, что он был прямо здесь, в Лас-Вегасе. Когда он вернулся? Накануне я провела день с Карлоттой в больнице, поскольку она выздоравливала от пневмонии, поэтому меня не было в особняке Фальконе. Серафина весь день наблюдала за Баттистой, а вечером мама забрала его для меня.

Я не видела Невио и не разговаривала с ним девять месяцев. Я не была уверена, чем именно он занимался все это время, пока я заботилась о Баттисте как мать. Он, наверное, трахался с итальянскими девушками.

Я никогда не спрашивала Римо. Я не хотела знать. Невио решил вычеркнуть себя из моей жизни, из жизни Баттисты, и я решила сделать то же самое с ним, насколько позволяло мое подсознание, потому что мои сны и кошмары все еще были наполнены им.

И вот он вернулся.

Он скосил на меня глаза. Что-то в нем изменилось. Он казался еще выше, взрослее, в каком-то смысле тверже, но и серьезнее.

Я продолжала идти вслед за Баттистой, который направился прямиком к песочнице. Я не собиралась придавать значения его появлению. Я не хотела, чтобы это было так. Я приложила все усилия, чтобы забыть его. Я знала, что мне придется общаться с ним из-за Баттисты, если Невио захочет увидеть своего сына, на что я искренне надеялась, даже если часть меня боялась, насколько это снова сблизит нас с Невио. Часть меня даже испугалась. Что, если Невио нашел кого-то? Милая итальянская девушка, на которой можно жениться, и которая хотела растить Баттисту вместе с ним. Он не был моим сыном, но ему этого хотелось, и я ужасно боялась потерять его. Мало кто понимал, почему в моем возрасте я так легко приспособилась к жизни, полной обязанностей, но я никогда не была тусовщицей.

За мной последовали шаги, и я глубоко вздохнула, зная, что за этим последует. Я готовилась к этому моменту месяцами, прокручивала в голове то, что скажу, но теперь его внезапное появление полностью выбило меня из колеи.

— Рори, подожди. — Голос Невио звучал глубже, взрослее. Как это стало возможным менее чем за год?

Баттиста подошел к песочнице и стал играть с формочками для песка. Я медленно повернулась, сохраняя нейтральное выражение лица. Невио остановился прямо передо мной. У него был новый шрам на подбородке, белая полоса на загорелом лице. Он, должно быть, провел много времени, наслаждаясь южно-итальянским солнцем.

— Ты вернулся, — сказала я на удивление бесстрастно. Хорошо, что Невио не мог заглянуть в мое сердце, потому что там был полный беспорядок.

Взгляд Невио прошелся по всему моему телу. Капли воды стекали по его лицу. Шорты облегали его тело, подчеркивая каждый дюйм его пресса.

— Ты выглядишь еще более великолепно, чем в моих снах.

Мое сердце пропустило удар, услышав эти слова. Он никогда раньше не говорил ничего подобного. Вместо того, чтобы позволить его похвале смягчить меня, я усмехнулась:

— Правда? Ты ни разу не позвонил, и у тебя, вероятно, было бесчисленное количество девушек, а теперь, когда ты вернулся, ты хочешь, чтобы я поверила, что я тебе снилась? Прости, может быть, в прошлом Аврора и была глупой, но я изменилась и не собираюсь снова быть такой, как она.

Невио кивнул и подошел на шаг ближе.

— Я никогда не лгал тебе, Рори. И я не начну сейчас. Если я скажу тебе, что ты снилась мне каждую гребаную ночь, то это абсолютная правда. — В его голосе слышалось легкое рычание, от которого по моему телу пробежала дрожь. Это напомнило мне о прошлых встречах, которые часть меня отчаянно хотела пережить заново, но я не позволила бы этой части меня победить на этот раз.

— И о том, что я трахаю бесчисленное количество девушек… Ты последняя девушка, с которой я трахался, и, будь моя воля, останешься ею, пока я не умру.

Я не позволила его словам, которые я так отчаянно хотела услышать год назад, ослабить мою решимость.

— Значит ты собираешься воздерживаться до конца своих дней? — Я мысленно поздравила себя с тем, насколько жестко и саркастично прозвучали мои слова. Быстрый взгляд на Баттисту показал, что он был настолько погружен в свою игру с песком, что не обращал на нас внимания. Он не узнал Невио, это было ясно.

Уголок рта Невио приподнялся в хитрой усмешке, и он усмехнулся.

— Думаю, я это заслужил.

— О нет, ты заслуживаешь гораздо худшего за все то дерьмо, в которое ты втянул меня и, что еще хуже, Баттисту. И я не шучу. Я не буду спать с тобой. Это вызвало беспорядок в прошлый раз, и это вызовет беспорядок снова. Я этого не хочу. Мне не нужно это в моей жизни.

В его глазах мелькнула горечь.

— О, Рори, я знаю, что ты не нуждаешься ни во мне, ни в том гребаном беспорядке, в котором я был и, вероятно, все еще остаюсь в некотором смысле. Ты тверда как сталь, учитывая то, как ты заботилась о Баттисте. То, как ты со всем справлялась. Но знаешь что? — Невио наклонился так, что мы оказались почти на уровне глаз. Я напряглась, готовая оттолкнуть его, если он попытается поцеловать меня. Он этого не сделал. — Ты нужна мне. Я хочу тебя. И я не остановлюсь ни перед чем, пока не получу тебя. Пока я не докажу тебе, что заслуживаю тебя. Абсолютно ни за что.

Его взгляд метнулся к Баттисте.

— И я докажу, что могу быть хорошим отцом и для своего сына тоже.

— Почему ты думаешь, что я все еще свободна? Тебя не было целый год. Что, если я пошла дальше и начала с кем-нибудь встречаться?

Невио покачал головой.

— Ты хочешь выбросить меня из головы, но я все еще там. Я вижу это по твоим глазам. И я знаю, что ты бы не ушла к кому-то другому так быстро, особенно когда тебе нужно было заботиться о Баттисте.

Я уставилась на него. Он был прав. У меня не было ни времени, ни настроения кого-либо видеть. Баттиста, моя работа в больнице Каморры, где я начала изучать все необходимое для работы медсестрой, и проблемы со здоровьем Карлотты не давали мне покоя.

— Ты, наверное, попросил Массимо и Алессио сообщать тебе последние новости о моей личной жизни, чтобы ты мог прилететь и все испортить, если тебе захочется.

— Я нехороший парень. Я очень, очень плохой парень, пытающийся быть чуть менее плохой версией самого себя. Боюсь, позволять девушке, которую я хочу больше всего на свете, встречаться с другими парнями не входит в мою стратегию самосовершенствования. Так что да, если бы я узнал, что парень пристает к тебе, я бы позаботился о том, чтобы он пожалел об этом.

Я не была по-настоящему удивлена. Я даже не была так раздражена, как должна была быть. Часть меня любила Невио именно по этой причине, как бы безумно это ни звучало. Возможно, это было в моих генах. Мама влюбилась в папу, хотя даже не выросла в мире мафии, хотя знала, что от него одни неприятности, и даже после того, как он убил ее отца. Влюбляться в плохих мужчин казалось моей судьбой. Могли бы вы избежать судьбы?

— Баттиста хочет немного поиграть в песочнице. Я могу привести его, как только ты переоденешься в сухую одежду, чтобы ты мог провести с ним некоторое время, если это часть твоей стратегии самосовершенствования? — я приподняла бровь, как ему нравилось делать.

Помимо моего гнева из-за того, как он обращался со мной, я была еще больше в ярости из-за того, что он бросил Баттисту, своего собственного сына, когда тот больше всего нуждался в нем. Я не была уверена, как он вообще собирался заглаживать свою вину. Баттиста был еще маленьким, ему не исполнилось и двух лет, так что, возможно, со временем он забудет, что его отец пропустил большую часть его ранней жизни.

— Я собираюсь сделать это шаг, Рори. И я не буду снова делать это наполовину. Я здесь, чтобы остаться, чтобы взять на себя ответственность за моего сына и за тебя.

— Ты не несешь никакой ответственности, когда дело касается меня, Невио. Мы не пара. Ты ушел. Ты пошел дальше, — я напряженно улыбнулась. — Но я рада, что ты решился наконец стать отцом своему сыну. Он заслуживает хорошего отца.

Баттиста ненадолго оторвал взгляд от песка, вероятно, из-за моего напряженного голоса, но после моей улыбки сосредоточился на песочном замке перед собой.

— Из того, что я слышал, у него уже есть хорошая мама, — сказал он, и его темные глаза смягчились.

Я с трудом сглотнула.

— Кто-то должен был позаботиться о нем. За свою короткую жизнь его достаточно часто бросали.

— Ты не должна была. Ты могла бы переложить эту ответственность на моих родителей. Они и не ожидали, что ты им поможешь.

— Под ответственностью имеется ввиду маленький мальчик, который уже успел потерять свою мать, а затем и отца, потому что они оба не хотели его. К тому времени, как ты ушел, Баттиста успел привязаться ко мне. Отдать его твоим родителям было бы еще одним тяжелым ударом в его короткой жизни. Я не могла этого сделать. Не раньше, чем я буду уверена, что он не пострадает.

— Ты до сих пор этого не сделала. Ты все еще заботишься о нем, и папа сказал, что он начал называть тебя мамой.

Мое сердце переполнялось радостью, когда я думала об этом. Меня потрясло до глубины души, когда однажды утром Баттиста, проснувшись рядом со мной в постели, назвал меня мамой, и с тех пор так и продолжал.

— Я его не заставляла. И он только начал.

— Все потому, что ты ведешь себя как подобает матери.

Я ничего на это не ответила. Я чувствовала себя мамой Баттисты, что было странно, потому что я действительно никогда не собиралась позволить этому случиться. То, что задумывалось как временное решение, превратилось во что-то, что я не хотела терять. Баттиста стал частью моей жизни. Я допускала, что у них с отцом было что-то общее. Они оба проникли в мое сердце и просто не хотели уходить.

Он указал на мою одежду.

— Вы даже носите одинаковые наряды. — Мы с Баттистой оба были одеты в короткие джинсовые комбинезоны, что получилось случайно. — Когда ты приведешь Баттисту, я подумал, что мы втроем могли бы провести некоторое время вместе, — сказал Невио.

Моей первой реакцией было сказать «нет». Я не хотела проводить время с Невио. Но я также беспокоилась о том, как Баттиста отреагирует на попытку Невио провести с ним время, поэтому я кивнула. Я расправила плечи и прищурила глаза.

— Баттисту дважды бросали. Первый раз — его биологическая мать. И один раз — ты. Я надеюсь, ты на сто процентов уверен, что приехал и останешься, а не сбежишь снова, потому что мне надоело собирать осколки после тебя. Я не хочу, чтобы Баттиста заново узнал тебя и проводил с тобой время только для того, чтобы у него это снова отняли.

Невио одарил меня странной улыбкой.

— Именно поэтому я не остановлюсь, пока ты не станешь моей. Поэтому я оставил Баттисту на твое попечение. В этом прогнившем мире нет человека лучше тебя, — он поцеловал меня в щеку, удивив меня. — Я не буду убегать. Я останусь из-за Баттисты, из-за тебя.

Он отстранился. Я сделала несколько шагов назад и прочистила горло.

— Тебе, наверное, стоит зайти в дом, пока ты не простудился, и я уверена, что твоя семья хочет с тобой поговорить.

— Кроме папы никто не знает, что я вернулся, а он узнал об этом только прошлой ночью, когда столкнулся со мной в общей комнате. Но я дам тебе немного времени наедине с собой, — он направился во внутренний дворик и исчез внутри. Я прерывисто вздохнула и подошла к Баттисте. Он показал мне, что собирается построить, и я улыбнулась в ответ, даже если это давалось мне тяжело. Мои мысли были в полном беспорядке. Мне нужно было время, чтобы собраться.

Невио

Мое решение вернуться домой было спонтанным. Я чувствовал себя готовым в течение нескольких недель, но затем в один прекрасный день я просто понял, что время пришло. Я все еще был испорченным ублюдком, но я чувствовал, что меня больше не преследует это непреодолимое желание убивать. Я ощущал себя более сосредоточенным.

Через двадцать четыре часа после принятия решения я уже летел домой. Я никому не сказал, за исключением сообщения Альвизе перед посадкой.

Когда я ввел код доступа к особняку Фальконе после полуночи, я ощутил чувство принадлежности, которого не чувствовал уже давно. Этот особняк и город были моим домом. Я скучал по этим местам, но особенно по людям, которые сделали это место особенным. Моя семья и, конечно, Аврора.

В доме было тихо, когда я вошел внутрь и направился в общую комнату.

Я опустился на удобный диван и, скрестив руки за головой, вздохнул. Черт, это казалось правильным.

Послышались тяжелые мужские шаги.

— Тебе лучше быть взломщиком, потому что, если ты тот, о ком я думаю, мне придется надрать тебе задницу, — пробормотал папа.

Я открыл глаза с усталой улыбкой. Он возвышался надо мной, в пижамных штанах, с суровым взглядом. Но на самом деле он не был зол. Я знал все его сердитые выражения, и это не было одним из них.

— Приятно вернуться.

Папа некоторое время ничего не говорил, потом спросил:

— Ты вернулся насовсем?

— Да, — сказал я. — Мое место здесь.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы понять это. Твоя мама будет в восторге от твоего возвращения.

Я поднялся на ноги.

— А ты?

Папа притянул меня к себе и сильно похлопал по спине.

— Твое место здесь, — он отодвинулся. — Я думаю, ты знаешь, что не все будут в восторге от твоего возвращения.

— Аврора.

— И Фабиано. Он все еще зол на тебя.

— Я поговорю с ним. Я уверен, что смогу переубедить его.

— Ты не тот человек, которого я бы выбрал помочь заставить кого-то образумиться. По крайне мере без пыток.

Я ухмыльнулся.

— Я прошел через некоторое самосовершенствование.

— Я надеюсь, что эти обновления лучше, чем те, что на моем телефоне, потому что они делают меня убийцей.

— Мне, наверное, пора спать. Я хочу преодолеть смену часовых поясов и встать пораньше.

Завтра у меня будет напряженный день, полный эмоциональных взлетов и падений.

* * *

Я провел рукой по волосам, когда вошел в особняк после утреннего купания и встречи с Авророй.

Я не ожидал увидеть ее так рано. Было только семь утра. Я пошел на кухню выпить кофе и протеиновый коктейль. Сухая одежда подождет.

Я даже не успел допить свой первый кофе, когда мамин голос заставил меня подпрыгнуть.

— Невио! — я обернулся, но только для того, чтобы она упала в мои объятия и крепко меня обняла. Я положил подбородок ей на голову и подождал, пока она успокоится. Когда она отстранилась, то сильно ударила меня в грудь. — Не смей больше уходить.

— Я не буду.

Она посмотрела на свой теперь мокрый халат, затем подняла глаза на меня.

— От тебя по всему полу вода.

— Больше всего мне не хватало твоего ворчания по утрам.

Она снова хлопнула меня по груди.

— По крайней мере, сними рубашку, если не хочешь подняться наверх и переодеться.

Я стянул рубашку через голову и повесил ее на стул. Мамины глаза сразу же заметили татуировку у меня на груди.

— Что… — она замолчала, когда осознание отразилось на ее лице. — Тебе предстоит много работы, если ты хочешь завоевать ее расположение.

— Я знаю.

Дверь снова с грохотом распахнулась, и вошли Алессио с Массимо.

Они оба, конечно, заметили татуировку.

— Я вижу, ты снова создаешь проблемы, — сказал Алессио, покачав головой, и похлопал меня по руке, прежде чем притянуть к себе для краткого объятия. Затем настала очередь Массимо. Выражение его лица оставалось напряженным. Я предположил, что его беспокоила история с Карлоттой.

— Хорошая работа, — сказал он. — Даже папа не смог бы сделать лучше.

— Я бы попытался отговорить его от этого эмоционального проявления, — сказал Нино, входя в сопровождении Киары. Мое возвращение, должно быть, дошло до всех.

— У тебя есть такие татуировки, — напомнил я ему, но он демонстративно проигнорировал это.

— Ты не остановил его, когда он изуродовал свои половые органы быком, — пробормотала Джемма с порога, кивнув головой в сторону Савио, стоявшего позади нее.

Черт, как же я соскучился по шуткам Фальконе всегда через чур честным. С воем Джулио влетел в кухню и бросился на меня. Я крякнул от удара и усмехнулся его возбуждению. Этот маленький засранец выводил меня из себя, но он был тем, от кого это было приятнее всего.

— Я вижу, ты скучал по своей любимой жертве для розыгрышей.

Он улыбнулся мне. Вероятно, в ближайшие несколько дней я буду часто становиться этой самой жертвой.

Воссоединение со своей семьей заставило меня понять, почему я часто ощущал пустоту в груди, пока был вдали. Теперь она почти исчезла, а то, что осталось, могли заполнить только Аврора и Баттиста.