Испорченная безумием (ЛП)

ГЛАВА 26

Невио

После напряженного ужина я попытался поговорить с Авророй наедине, что оказалось непросто, поскольку Фабиано и папа наблюдали за нами, как ястребы. Она нервничала весь ужин, и кто-нибудь точно заметил бы, если бы она продолжала в том же духе.

В конце концов Массимо, Алессио, Аврора и я направились в сад, и я воспользовался своим шансом загнать Рори в угол.

— Тебе нужно перестать вести себя подозрительно, — пробормотал я.

Она прищурилась.

— Мне не нравится всем лгать. Я придумываю для тебя кучу лжи, и я ненавижу это. Не говоря уже о том, что Карлотта сердится на меня, потому что ей теперь тоже приходится нянчиться с твоим ребенком. Этот дом лжи обрушится на нас.

— Нет, если мы будем осторожны.

Она со вздохом покачала головой.

— Все будут в ярости, когда узнают, что мы им солгали.

Я провел рукой по волосам.

— Я что-нибудь придумаю.

— О чем вы двое разговариваете? — спросил Алессио, сидя на лавке, где они с Массимо прохлаждались. Он не мог ничего подслушать. — Может быть, желание Невио полететь в Италию, чтобы поиграть там в войну за Каморру?

Я бросил на него сердитый взгляд. Мудак. Потрясенный взгляд Авроры впился в меня.

— Что? — спросила она.

— Он полон дерьма.

— Неужели? — пробормотала она.

— Папа предложил мне съездить туда, чтобы выпустить пар, но я так и не согласился.

— Ты не можешь согласиться, потому что тебе нужно заботиться о гребаном сыне!

Это был первый раз, когда я слышал, чтобы Рори так ругалась.

— Если ты оставишь меня здесь с ним, не сказав о нем своей семье, ты для меня мертв.

— А если бы я сказал им, а потом ушел, ты была бы счастлива освободиться от меня?

Аврора сглотнула и отвела взгляд.

— Ты должен сказать им. Возьми на себя ответственность. — Она повернулась на каблуках и пошла к дому. — Я должна вернуться в квартиру. Я не хочу оставлять Карлотту одну с этим.

Я направился к Алессио и Массимо.

— Если ты уедешь в Италию, Аврора двинется дальше. Она найдет кого-нибудь нового, и если она окажется умной, то это будет кто-нибудь из Каморры.

Папа не позволил бы мне убить одного из наших мужчин из-за этого. Это подало бы плохой пример, тем более что официально Рори не была моей. В моих мыслях она целиком и полностью принадлежала мне, но я никогда не заявлял о ней как о своей каким-либо образом, который привлек бы внимание в наших кругах. Мы были друзьями, точка.

Массимо покачал головой.

— Тебе не следует даже думать об этом. Убивать того баристу было глупо, но на деле никак не повлияло на великую схему вещей. Нападение на человека из гоночной команды Каморры было еще глупее, но все равно не вызвало никаких серьезных волнений. Но если ты начнешь убивать наших собственных людей, это не останется незамеченным. Наши солдаты потребуют объяснений, и я боюсь, что у тебя не будет таких, которые были бы приемлемы для кого-либо без твоего взбалмошного характера. Поэтому, если ты уедешь, ты должен смириться с тем, что Рори может уйти к кому-то из нашего мира, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

Я ничего не сказал, потому что Массимо не понравился бы мой ответ. Может быть, он тоже это знал, потому что его глаза были полны предупреждения.

* * *

На следующий день нам с Массимо и Алессио пришлось посетить две наши менее продуктивные лаборатории по производству лекарств, чтобы повысить их мотивацию.

Закончив нашу работу около восьми вечера, я решил поужинать и отправиться к Авроре.

— Куда ты идешь? — спросил Массимо, когда я высадил его и Алессио у особняка, но сам не вышел.

— К Авроре, куда же еще? — сказал Алессио.

Отрицать это было бы бесполезно, так как меня все равно засняли бы на камеру.

— Просто приношу им ужин и удостоверяюсь, что они в безопасности.

— Мы могли бы пойти с тобой, — предложил Массимо.

— Ты весь день был приклеен ко мне. Мне нужно побыть вдали от вас хоть немного, ублюдки.

— Конечно, в этом все дело. — Алессио закатил глаза, затем пожал плечами и закурил сигарету. — Не то, чтобы мне было интересно туда ехать. Мама приготовила лазанью, так что я собираюсь наесться, а потом остыть в своей комнате.

— Когда я спросил Карлотту, не следует ли мне зайти, чтобы убедиться, что все в порядке, она сказала мне, что ей и Авроре не нужна никакая помощь. Так зачем ты им нужен?

— Ревнуешь? — спросил я со смехом. Массимо не был ревнивцем, но у него никогда не было того, к чему бы он относился с таким собственничеством. Лотта, казалось, проникла ему под кожу так, как я и не думал, что это возможно.

— Карлотта не одобряет твой поступок, и ей не нравится твой характер, так что нет.

— Спасибо, что предупредил. Я иду туда не из-за Лотти. Мне нужно кое-что обсудить с Рори, — я захлопнул дверцу и выехал задним ходом с нашей подъездной дорожки. Между нами с Массимо и Алессио никогда не было секретов. Мне не нравилось обманывать их, но прямо сейчас у меня не было выбора.

Купив азиатскую еду навынос, я отправился к Авроре домой. Я думал, она понимала, что я буду навещать ее ежедневно, поэтому был ошеломлен, увидев ее сердитое лицо, когда она открыла мне дверь. Ее волосы были растрепаны, как будто она еще не нашла времени их причесать. Она все еще выглядела великолепно. На ней были спортивные шорты и белая майка. К моему разочарованию, под ней был белый спортивный бюстгальтер.

Я поднял пакет с китайской едой.

— Я принес ужин.

Если бы взгляды могли убивать, я превратился бы в пепел.

— Уже девять часов, — многозначительно сказала она.

— Ты не впустишь меня? — спросил я, когда она не сделала ни малейшего движения, чтобы приоткрыть дверь.

Она вздохнула и отступила назад, чтобы я мог войти.

— Ты сказала ему, что уже девять часов? — крикнула Карлотта откуда-то из глубины квартиры. Ее голос звучал так же приветливо, как и лицо Авроры.

Я не был уверен, в чем была их проблема с «девятью часами». Возможно, это был девичий код для чего-то, о чем я не знал.

Я направился на кухню, включил свет и поставил пакет на стол. Аврора не последовала за мной, поэтому я вернулся в коридор, а когда не обнаружил ее там, пошел в ее спальню. Она была внутри и вынимала Баттисту из кроватки. Он тихо плакал, а не истошно визжал, на что некоторые младенцы были мастерами.

— Мы уже поужинали, — сказала Аврора, повернувшись ко мне с ним на бедре. — Я пыталась уложить его спать, когда ты позвонил в звонок и разбудил его, уничтожив сорок минут моих попыток пения и укачивания.

— Может быть, тебе стоит дать ему Валиум?

Аврора сверкнула глазами и протопала мимо меня.

— Очень смешно. На случай, если ты не знаешь: время ужина с ребенком — это не девять часов. Мы поели в семь, и с тех пор я была занята тем, что готовила его ко сну. Он весь день был беспокойным. Я думаю, у него режутся зубки. Но, конечно, ты ничего этого не знаешь, поскольку не спрашивал о нем с тех пор, как пришел к нам позавтракать вчера утром.

— Мы виделись прошлой ночью. Я уверен, ты бы сказала мне, если бы с ним что-то случилось.

— Тебе следует самому спрашивать о нем. Он твой сын. Даже сейчас я не думаю, что ты здесь потому, что хочешь его видеть.

Она была права. Я был здесь потому, что хотел увидеть Рори.

— Я здесь. Вот что имеет значение.

Она покачала головой, укачивая его, но он выглядел совершенно бодрым, когда уставился на меня.

— Ты обещал, что попытаешься взять на себя ответственность. Но я этого не вижу.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Я должна приступить к работе через два дня, а моя первая смена начинается в шесть утра. У Карлотты курсы, так что я не могу попросить ее присмотреть за ним.

— Я переночую у тебя завтра, а потом смогу присмотреть за ним для тебя, — сказал я, хотя и сомневался, что это хорошая идея. Я никогда не оказывал успокаивающего действия на детей, и, казалось, это распространялось и на моего собственного сына.

Аврора медленно кивнула, но, похоже, это ее тоже не слишком обрадовало.

— Я сейчас иду спать. Мне рано вставать, — сказала Карлотта с порога кухни. Она была в пушистом халате.

— Спокойной ночи, — сказала Аврора с натянутой улыбкой. Бросив на меня уничтожающий взгляд, Карлотта ушла.

— Она зла на тебя.

— Никогда бы не подумал, — сухо сказал я.

— Хочешь подержать его немного? Может, он заснет у тебя на руках.

Я уставился на ребенка, которому, казалось, было совершенно удобно прижиматься к груди Авроры. Мне тоже было бы удобно.

— Если ты хочешь, чтобы ему снились кошмары, конечно. — Я посмотрел на свою черную футболку. — Я не могу обещать, что на моей рубашке нет крови.

Аврора выдохнула.

— Прекрасно. Тогда не надо. Я иду в свою комнату уложить его спать. Ты знаешь, где входная дверь.

— Рори! — позвал я.

Она гордо вышла, выключила свет на кухне и заперлась в своей спальне.

Я сел за кухонный стол и распаковал коробки с едой. Я открыл первую коробку «чау-мейн» и начал есть из нее пластиковыми палочками в тусклом свете, льющемся через окно.

Какое-то время я еще слышал крики Баттисты, но потом в квартире воцарилась тишина. Через несколько минут повернулся замок, и послышались тихие шаги.

— Я сказала тебе уйти, — пробормотала Аврора, усаживаясь на стул напротив меня.

— Ты сказала, что я знаю, где входная дверь.

— У тебя есть цыпленок «Генерал Цо»? — спросила она. Даже в тусклом свете я мог сказать, какой измученной она выглядела.

— Есть, — я подтолкнул к ней одну из коробочек и палочек для еды. — Я знаю, что это твое любимое блюдо.

Она кивнула и молча начала есть пластиковой ложкой, которая тоже была в пакете.

— Внутри есть палочки и даже вилка. Кормление ребенка с ложечки, похоже, передалось и тебе.

Она отправила в рот еще ложку курицы и задумчиво прожевала, глядя на меня. После нашей неудачной ночи на вечеринке ее отношение ко мне изменилось. Она могла смотреть на меня, не краснея и не выставляя себя дурочкой. Она покрутила ложку и, проглотив, сказала:

— Я не доверяю себе, когда рядом с тобой находятся острые предметы. Я фантазировала о том, как протыкаю тебя палочками для еды, лежа рядом с Баттистой в темноте.

Я ухмыльнулся.

— Ты также можешь убить меня ложкой.

— Ты когда-нибудь убивал кого-нибудь ложкой?

Я откинулся на спинку стула.

— Пока нет. Я никогда не думал об этом. Я внесу это в список.

Аврора съела еще ложку курицы.

— Я не должна тебе помогать. Ты пока не дал мне никаких оснований полагать, что в ближайшее время изменишься.

— Я же сказал тебе, что присмотрю за ним завтра.

Аврора встала и взяла стакан воды. Она с озабоченным видом прислонилась к кухонной стойке.

— Он твой сын. Одного взгляда на него недостаточно. Иногда мне кажется, что ты просто никому не рассказываешь, чтобы привязать меня к себе. Я не могу избегать тебя, пока забочусь о твоем сыне.

Я поднялся на ноги и подошел к ней. Она напряглась, но больше не двигалась.

— Я уже говорил тебе, что ты в моей голове, и оттуда никуда не денешься. С Баттистой или без него, тебе будет очень трудно избегать меня.

— Я даже не могу выразить словами, насколько ты меня бесишь, — прошептала она, когда я остановился прямо перед ней.

Я обхватил ладонями ее щеки и запустил пальцы в ее волосы, глядя на нее сверху вниз.

— Я вижу ярость в твоих глазах, и это чертовски сексуально.

Она со стуком поставила стакан на стойку и схватила меня за предплечья, но не оттолкнула.

— Мне не нравится, какой я становлюсь рядом с тобой. Я не хочу быть ею. Я не хочу, чтобы меня поглотил гнев.

— Тогда позволь себе отдаться похоти.

Она сердито посмотрела на меня. В ее глазах ясно читалась борьба. Я приник губами к ее губам, прежде чем разум одержал верх. Я поцеловал ее так, как давно хотел, о чем мечтал. Я лишал ее дыхания, опустошал ее рот, мои пальцы в ее волосах удерживали ее под моим контролем. Ее ногти впились в мои предплечья, как будто она собиралась оттолкнуть меня, но ее губы прижались к моим, ее язык был таким же нетерпеливым, как и мой. Даже ее тело разрывалось от разных эмоций.

Я убрал руки с ее шелковистых прядей, схватил ее за бедра и поднял на стойку, даже не прерывая наш поцелуй. Я мог сказать, что в тот момент, когда я разорву нашу связь, я потеряю ее. Аврора уперлась ладонями мне в грудь в знак легкого сопротивления, но это было неубедительно.

Я прижался к ней, мое тело ожило от голода, с которым я был совершенно незнаком, когда дело касалось чего угодно, кроме убийства.

Аврора оторвалась от нашего поцелуя и откинулась назад, опершись на руки, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Уходи, — выдохнула она. Огонь в ее глазах только разжег мой собственный. Она толкнула меня в грудь. — Уходи. Я так зла на тебя и на себя.

Я отступил, даже если это было последнее, чего я хотел.

— Почему ты сопротивляешься этому?

— Потому что я не буду твоей нянькой с привилегиями или что ты там для меня придумал.

— Я был бы не единственным, кто пожинал бы плоды, поверь мне, — сказал я с ухмылкой. Было невозможно остановиться провоцировать Рори, когда ее реакция была такой забавной и соблазнительной.

Что-то в ее глазах дрогнуло, выражение лица наполнилось яростью, но также и отчаянием.

— Чего ты хочешь, Невио? Ты хочешь трахнуть меня во второй раз? Тогда ты потеряешь интерес? Тогда трахни меня. Я здесь, поступай со мной по-своему. Однажды я лежала и плакала под тобой. Я могу сделать это снова!

Аврора

Моя грудь вздымалась, а горло саднило от вырвавшихся из него слов.

Глаза Невио горели эмоциями, которые я не могла прочесть. Он рывком прижал меня к себе, сдвинул мои шорты и трусики в сторону и провел указательным пальцем по моей киске, обнаружив, что я все еще влажная после наших поцелуев. Мое тело ожило от этого контакта, даже когда мой мозг выкрикивал предупреждения и ругательства в мой адрес.

— На этот раз ты бы не заплакала, только если бы не кончила так сильно. Ты бы умоляла меня о большем.

Я схватила его за запястье. Часть меня хотела удержать его там и проверить его слова, но другая помнила прошлый раз и то, что было после, помнила последние несколько месяцев его преследования, его жестокость, чтобы убедиться, что никто не приблизится ко мне, а теперь и его безответственность, когда дело дошло до его сына.

Я оттолкнула его руку, но он сопротивлялся. Его взгляд поразил меня. Вызов, провокация.

— Я не хочу твоих прикосновений.

Он ухмыльнулся.

— Если ты не примешь мои границы, то все, что осталось от нашей дружбы, умрет.

Он опустил руку и отступил назад.

— Я думал, наша дружба умерла в ту ночь, когда я лишил тебя невинности. — То, как он произнес «невинность», как будто я ничего не понимала в этом, привело меня в ярость.

Это то, что я ему сказала. И тогда я думала, что это правда, но потом он позвал меня помочь ему с сыном, и каким-то образом это заставило меня почувствовать себя особенной, как будто я была его доверенным лицом, хотя я, вероятно, была единственным человеком, достаточно глупым, чтобы согласиться на его мольбу о помощи.

— Я помогла тебе с Баттистой. Если бы наша дружба умерла, я бы этого не сделала, верно?

Невио улыбнулся самым странным образом.

— Ты добрый человек. Ты всегда помогаешь людям, если можешь. Я думал, ты помогла мне ради Баттисты.

— Для него и для тебя.

— Неужели это так плохо, что я хочу тебя, Рори? Я думал, это то, чего ты хотела с самого начала.

— Ты хочешь мое тело. Ты хочешь достичь следующего максимума, независимо от цены. Я хочу большего. Я не хочу безумной скачки, которая никогда не заканчивается. Я хочу доверия, постоянства, целеустремленности, — я покачала головой, увидев выражение лица Невио, как будто он не мог понять, что я имела в виду. Я взглянула на кухонные часы. Одиннадцать вечера. Пройдет совсем немного времени, и Баттиста проснется, чтобы выпить свою бутылочку. — Мне нужно поспать.

Невио не остановил меня, когда я спрыгнула со стойки и прошла мимо него. Мое тело жаждало его прикосновений, желая взять все, что он мог дать, даже если это никогда не насытит мое сердце и душу.

— Не приходи завтра, если собираешься снова ко мне прикасаться. Приходи, чтобы стать Баттисте отцом и другом, который выполнит свое обещание.

Я не стала дожидаться его ответа. Не оглядываясь, я пошла в свою комнату и закрыла дверь. Я прислонилась к ней и слушала, затаив дыхание. Я не осмеливалась дышать снова, пока не услышала, как входная дверь со щелчком закрылась и замок щелкнул с помощью кодовой панели снаружи.

Это соглашение не могло продолжаться вечно, только не так. Невио использовал бы каждый шанс, который у него был, чтобы прикоснуться ко мне, соблазнить меня, потому что я обещала доставить ему тот кайф, в котором он нуждался. Заполучив меня, он погонится за следующей.

Возможно, в этом и был фокус. Мне просто нужно было позволить ему обладать мной и помнить об этом, чтобы он мог двигаться дальше.