История Герока

Глава 27

— Живее! Живее! — надзиратели то и дело сурово покрикивали на порядком уставших людей, те буквально с ног валились, а тех кто упал без сил, отволакивали в палатки для отдыха, где за ними ухаживали жрицы алтарей.

Барон Гарольд всё рассчитал, как думал до последней мелочи, и всё шло по его плану. Кувшинное горлышко перегорожено неприступной стеной. Сменив русло реки, Гарольд получил глубокий ров, а воду всё-таки направил в сторону лагеря проклятых. Идея удалась отчасти, равнина на которой стояла орда была идеальна для того, чтобы её затопить, но вода нашла для себя новое русло. Неожиданно для всех произошло землетрясение и образовалась трещина что протянулась до тёмной башни, вот туда то и устремилась река.

— Думаете, это атлант? — спросил Ланн у Мордрука, маг приехал в лагерь и остановился в палатке Герока.

— А кто ещё, — Мордрук пристально посмотрел на башню, клубы мрака продолжали кружить над ней. — Интересно, почему она не обрушит на нас всю мощь? Если ей удалось уничтожить несколько городов сразу, то ничего не стоит превратить всех нас в проклятых.

— Тщеславие, — невозмутимо произнёс Герок. — Она уверена в победе над нами насколько, что хочет потешить своё самолюбие, наблюдая за тем, как мы будем гибнуть от рук наших собратьев что вчера ещё были людьми.

Барон Гарольд оказался неплохим полководцем, сразу за руслом как и планировал воздвиг неприступную стену состоящую из земляного рва, частокола и башен стоящих друг от друга на несколько сотен локтей. За ними располагался лагерь, куда стекались силы со всего королевства. Гарольд не рискнул собирать всех сразу в одном месте, сказывался многолетний боевой опыт. Приказал баронам являться со своим войском только после того, как те получат указание. А вот орки не стали затягивать с прибытием, через несколько дней после восшествия Орша, армия орков явилась в полном составе. Несколько десятков тысяч сильных воинов известных своей свирепостью, решимостью, желанием и умением воевать. Единственное что омрачало их боевой настрой, так это осознания того факта что их противник сородичи, лишившиеся душ из-за козней атланта. Орки разбили лагерь рядом с лагерем людей, и вопреки опасениям ни каких стычек между людьми и орками не произошло, правда ни друг к другу в гости не ходил.

Гарольд относился возложенным на него обязанностям крайне серьёзно, а ведь не было такого чтобы король во всеуслышание заявил о его назначении на должность главнокомандующего, ведь главным в армии всегда король. Но Эйнгель и не противился такому самопроизвольному назначению, зная насколько обширно боевое прошлое Гарольда.

Барон не жалел людей, заставляя их работать день и ночь, создавать ров, частокол, кузнецов ковать оружие и править доспехи. Но ни кто не видел и не мог сказать он всё это время ни чем не занимался и отлёживался в своём шатре коротая время за бутылкой крепкого вина. Все видели что барон всегда занят, он то проверял амуницию прибывшего пополнения, то лично следил за тем как возводилась башня, и наблюдал как сооружают очередную катапульту.

Гарольд отдал приказ, что бы те, кто ранее был в войсках баронов явился на службу, а также тот кто силён, здоров и высок. У ряда шатров в течение нескольких дней стояла длиннющая вереница разномастных людей. Что это за люди! И простолюдины, и обедневшие благородные, праздношатающиеся бездельники надеющиеся на то, что война поможет обогатиться им, и те кто пришёл дабы защитить свой дом, а также те кто ушёл из армии, но не найдя себе места в мирной жизни решился вернуться к оружию. Людям тут же выдавали доспехи и оружие, наспех скованные и отлитые доспехи всё же были какой ни какой защитой. А оружие каждый выбирал себе под стать. Как к примеру один молодой здоровяк, он с презрением откинул от себя рыцарский меч, и выбрал большущий боевой топор.

— Я лесоруб, — усмехнувшись пояснил он. — Этим мне сподручней махать.

Однажды барон стал невольным свидетелем ссоры, он быстро подошёл к спорившим чтобы пресечь её. Непонятно кто был зачинщиком и из-за чего возник шум, но королевский рыцарь бранился с колоритным персонажем постарше средних лет, в затёртых кожаных доспехах. Он был невысокого роста, но весьма громкий на голос, и виртуозно крыл на чём стоит свет рыцаря, тот в долгу не оставался. Так они и бранились на потеху людям окруживших их.

— В чём дело? — рявкнул Гарольд, сразу стало тихо.

— Это старик собирается в ополчение, — вытянувшись перед бароном пояснил рыцарь. — Я уже сказал этому старику чтобы шёл прочь, а он…, - рыцарь не успел договорить.

— Кто старик? — выпалил его противник. — Да мне под силу прямо сейчас скрутить тебя в бараний рог и запихать обратно мамке под юбку, в ту самую дыру, из которой ты появился.

— Прикуси язык! — терпение рыцаря на пределе. — Куда прёшь, сказано тебе здоровые и молодые.

— Попробуй назвать меня стариком и даже доспехи не спасут тебя! — грозно выкрикнул мужчина.

— Ты не здоров.

— Здоров как бык!

— Ты одноглазый раздери тебя тёмные круги! — не сдержавшись рявкнул рыцарь во всё горло. — И с пяти шагов не попадёшь в ствол дуба.

— Зато не промахнусь по тебе сопляк!

Гарольд расхохотался — Ай да бравый молодец! Вижу, вижу запал старой гвардии, не то что у нынешнего поколения что молоко пьёт да за юбки мамок держится, — он добродушно похлопал по плечу горячего спорщика. — Ты мне подходишь. Как твоё имя?

— Его зовут Берн, — раздался голос паладина что подле барона.

Берн расплылся в радостной улыбке — Сэр Кирке, я вас не узнал! Как же рад видеть вас во здравии.

— Ты знаешь его? — спросил барон паладина.

— Да, он был оруженосцем у моего отца, и весьма достойный и отважный человек.

— Тогда дайте ему доспехи рыцаря.

— Рыцарские доспехи предназначены для рыцарей, — сдержанно произнёс обидчик Барна.

— И то верно, — обращаясь к Берну, Гарольд сказал торжественным голосом. — Встань на колено оруженосец Берн, — и когда тот повиновался, достал меч и возложив на плечо ему громогласно объявил. — Я барон Гарольд властью данной мне от рождения произвожу тебя в рыцари. Встаньте рыцарь Берн.

Берн поднялся, он был растроган и взволнован — Благодарю! Благодарю вас барон!

— А теперь выдайте ему рыцарские доспехи.

Вечером, когда Гарольд нашёл для себя редкую минуту отдыха в шатёр вошли дозорные, по их лицам и по тому, что пришли они в поздний час, понял что вести не из лучших.

— Говори, — обратился он к первому на кого пал его взгляд.

— Мы провели разведку в долине как вы и приказали, там твориться что-то непонятное.

— То есть?

— Эти проклятые пришли в движение.

— Они выступают? — у него перехватило дыхание, ещё не все силы подошли, ещё нет короля, ещё не всё готово.

— Нет, они собирают свой лагерь, точно также как и мы.

— Что?

— Они создают свою армию, у них уже появились катапульты, они разделяются на отряды как и мы.

— Меняют тактику?

— И это ещё не всё, у них появились костры.

— Костры? — барон вскинул голову. — И что с того?

— Ещё вчера такого не было, мы наблюдали за проклятыми несколько дней, и только сейчас они зажгли костры. Барон, к чему бы это?

— Откуда мне знать? — рявкнул тот, да так что дозорные попятились назад.

Гарольд нервно прошёлся по шатру, взвешивая услышанное с тем, к чему он был готов. Решил что сообщит Героку и остальным по утру о вестях что принесли разведчики. А пока, пока…

— Надо звать остальных, — произнёс размышляя вслух. — Пора звать остальные силы. Медлить нельзя, ибо времени у нас уже не остаётся.

— Мой барон, — осторожно, стараясь не навлечь гнева, произнёс дозорный. — А мы готовы к битве? Я не вижу дракона которого нам обещал вольный воин, а вот дракона на той стороне наблюдаю уже несколько дней.

— Уж не боишься ли ты воин? — барон язвительно сплюнул на пол. — Хочешь жить вечно? Тогда иди к алтарям, они обещают спасение души, а я говорю, тебя ждёт битва, боль и возможно смерть, если повезёт то лёгкая, а если нет, то будешь подыхать несколько дней, корчась и крича от боли, моля чтобы тебя добили из сострадания. Ты готов к этому?

Дозорный молчал тяжело дыша, а затем выдавил — Да мой барон, боюсь смерти, — и добавил твёрдым тоном. — Но я пойду на смерть ради своей страны.

— Надеюсь на это. А вот готовы ли мы? Вот и увидим, потому что больше сил взять нам неоткуда. Свободны.

Когда дозорные вышли из шатра и жадно большими глотками вздохнули воздух один из них спросил товарища — Отчего ты не сказал что их силы превосходят наши?

— Потому что это не изменило бы ничего, — мрачно ответил его напарник, — или не слышал что говорили маги, наша смерть это вопрос времени. Или умрём в битве, или превратимся в проклятых. Я выбираю смерть в бою.

— И я тоже, — эхом отозвался другой.

Наступило утро, лёгкая дымка тумана застилающего равнину медленно испарялась под лучами проснувшегося солнца. Наступают самые жаркие дни, когда воздух прогревается настолько, что людям трудно дышать. А у кувшинного горлышка стояла армия надёжно закованная в доспехи, особо тяжело рыцарям да паладинам. Скинуть разогревшуюся сталь им не позволяло положение, нужно всегда быть наготове. И вот туман над равниной уходя открывал изумлённым взглядам людей целый лагерь проклятых что бы скрыт от них. Если ещё недавно проклятые представляли из себя пусть и громадную, но всё же беспорядочную орду лишённую хоть какого управления, сейчас же перед людьми самая что ни на есть настоящая армия.

— Это что катапульты?! — наиболее острые на глаз рассмотрели их на равнине.

— У них и башни на колёсах есть! — хором раздавались голоса с разных концов.

— Что это они там строят?

— Но ведь вчера ещё тут ничего не было! — истерически выкрикивали другие.

Гарольд угрюмо смотрел на равнину с дозорной башни, ситуация резко менялась, и если накануне был уверен в надёжности укреплений, то сейчас думал как долго они смогут продержаться.

Повернувшись к помощнику сухо отдал приказ — Любому кто дезертирует отрубить голову перед отрядом из которого бежал. И позовите мне Герока и Мордрука.

Уже в своём шатре прихлёбывая вино прямо из кувшина нисколько не заботясь о том, что капли вина падают на стол, Гарольд мрачно взглянул на вошедших мага и вольного воина.

— Итак, не хотите просветить меня насчёт этих проклятых? Откуда в них такая перемена? Ещё вчера они просто бродили по долине, а сейчас, всего за ночь они построили катапульты, башни, и создали самую настоящую армию, армию нежити.

— Про них мы знаем не больше вашего барон Гарольд, — Мордрук присел за стол. — Но думаю, это проделки Урсаланы, ей по силам так преобразить своё же создание.

— Эта Урсалана, всегда хотел спросить, кто она и почему представляет такую угрозу?

— Она атлант, — начал было объяснять Мордрук.

Гарольд грохнул кулаком по столу — Я слышал это и ничего не понял! Объясни мне на пальцах маг, чем она так опасна и отчего столь могущественна! Ей по силах уничтожать города и воскрешать мёртвых, которых как утверждали вы маги воскресить просто невозможно!

Мордрук устало провёл ладонью по лицу — Я ничего вам не смогу объяснить, скажу лишь что она и в самом деле такая могущественная, и она просто хочет уничтожить нас. Наша цель разбить её армию и подняться на вершину башни.

— И сделав, это мы убьём её? — Гарольд недоверчиво хмыкнул и посмотрел в сторону Герока. — А какая роль у тебя? Отчего наш король так возиться с тобой? Неужели ни кто другой не проткнёт мечом этого атланта?

— Нет.

— И почему?

— Потому что это по силам лишь Героку, — поспешил пояснить маг.

— А разве мне не удаться сделать это? — не унимался барон.

— Ты даже не дотронешься до неё, — невозмутимо произнёс Герок.

— Что? — Герольд вспылил.

— Нужно быть как Герок, — быстро сказал Мордрук.

— Что значит быть как он? — вскричал барон. — Быть…, - тут он осёкся. — Быть берсеркером, иметь пустоту вместо души. Вот оно что. Ладно, — забарабанил пальцами по столу, и едва открыл рот в шатёр влетел стражник.

— Король вернулся!

Эйнгель вернулся, а за ним следовали конные рыцари в стальных доспехах, держа в руках пики, на доспехе каждого был виден герб, руки держащие солнце, герб Зингера.

— Всего триста, — уныло протянул кто то из воинов что успел быстро пересчитать их.

— Идиот, — смачно сплюнул рыцарь Берн. — Конные рыцари Зингера дорогого стоят, эти триста с лёгкостью заменят сразу три тысячи, дорого они обошлись ему.

Гарольд встретил Эйнгеля возле королевского шатра — Приветствую мой король, и рад видеть что вы смогли привести дополнительные силы.

— Я также рад видеть вас всех, — король первым делом отыскал взглядом Герока, облегчено вздохнул, уж больно много на него поставлено. — Я ценю ваш вклад в оборону барон, вижу вы успели сделать всё то, что планировали. Мне горестно видеть пустошь на тех местах, где раньше стоял лес. Когда всё закончиться я прикажу высадить по два дерева вместо одного срубленного. Ведь мы закончили приготовление?

— Почти.

— Мы готовы к битве?

— Лучше уже приготовиться не сможем.

— Тогда нам надо обсудить нашу стратегию.

Уже в шатре, стоя над картой Эйнгель в окружении баронов и военачальников, узнавал последние новости.

— Что значит они изменили своё поведение? — не понял король.

— Раньше это были просто бездушные тела слонявшиеся по равнине или стояли на месте, а теперь они собрались в армию, у них даже вооружение появилось, они разбиваются на отряды.

— Но почему? — король глянул на Мордрука.

Тот пожал плечами:

— Быть может…

Тут до ушей находящихся в шатре долетел гвалт снаружи, а потом в шатёр осторожно заглянул стражник — Вы должны увидеть это, точнее услышать.

Все вышли за стражником, люди в суматохе бегали по земляному рву пристально вслушиваясь в далёкие гулкие удары что разлетались по всей равнине. Они шли из лагеря проклятых, который стал ещё больше и заметно приблизился к лагерю короля.

— Что это? — встревожено спросил Эйнгель, вслушиваясь в тяжёлые удары.

— Это боевые барабаны орков.

— Что? Барабаны орков?

— Да мой король, — подтвердил слова рыцаря Гарольд. — Когда орки собираются напасть на противника, то накануне боя бьют в барабаны.

Тут раздался ещё барабанный бой, теперь уже гораздо ближе, этот барабанный бой шёл из лагеря орков.

— Видимо король Орша принял вызов, — усмехнулся Гарольд. — Теперь Ваше Величество, мы точно знаем когда ждать нападение.

— И когда?

— Завтра. Одного я не могу понять, отчего проклятые так поступают?

— Дело в Урсалане, — с уверенностью произнёс Мордрук, — она не только в состоянии забрать душу и жизнь, но и прочитать то, что бы в той душе.

— То есть она использует против нас, наши же знания?

— Да.

Барабанный бой из лагеря орков приобретал неровный ритм, люди волновались, а кто то равнодушно взирал на это волнение.

— Сегодня многих из нас ждёт последняя ночь в этой жизни, — произнёс король, — пусть каждый проведёт её так, как считает нужным.

До Берна долетело пожелание короля, он усмехнулся — Вот я бы сейчас не отказался от эля в таверне и от толстой девки, да только нет ничего поблизости.

Барабанный бой бил не смолкая, как со стороны лагеря проклятых, так и из лагеря орков. Многих людей эти барабаны раздражали, были и такие кто порывался пройти в лагерь орков и самолично разбить все их барабаны. И быть может так и произошло, желающих не мало, но все они останавливались королевской стражей. А потом всё разом стихло, и воцарилась тишина. Было уже поздно, когда ночь опустилась неся живительную прохладу. Вскоре тишину в лагере нарушали только ржание встревоженных лошадей, приглушённые разговоры у костров, да лязг доспехов и оружия. Многие не могли уснуть, они то и дело бросали боязливые взгляды в сторону проклятых, и видя сотни и сотни горящих огней съёживались в предчувствии скорой битвы. А были такие которым всё не почём. Как Берну, ставшему накануне битвы рыцарем, вольготно развалившись возле костра, он храпел глубоким пьяным сном, подле него валялись несколько пустых бутылей из-под эля, а над ним самим стоял крепкий сивушный запах.

Ланн бродил по лагерю, переходил от отряда к отряду, греясь то у одного костра, то у другого. Для Ланна такое скопление людей в диковинку, за несколько дней что провёл в лагере узнал много новых и интересных историй, и разумеется записывал их. Были древние сказания и весёлые байки, и поучительные рассказы, а бывали и такие страшные истории что Ланн с трудом записывал их, сокрушаясь позже, глядя на неровные кривые каракули. Так переходя с места на место Ланн наткнулся на Герока, его стоянка была в отдалении от лагеря, одинокий костёр что откололся от собратьев. Ланн несколько осторожно, боясь потревожить покой вольного воина приблизился к лагерю. Герок не спал, он сидел напротив огня, в руках был меч, острие упёрто в землю рукоятка положена на плечо, и бездумным взглядом ворошил веткой костёр поднимая сноп искр.

— Господин Герок, — и тут же подумал что тот его наверняка прогонит.

— Что тебе Ланн? — спросил Герок так, словно ожидал появление мальчишки.

Тот осмелев подошёл к Героку и сел рядом — Я решил что вам должно быть одиноко.

— И хочешь позабавить меня своими историями, — усмехнулся Герок. — Не стоит так утруждаться.

— Нет, не собирался, — Ланн замолчал, не зная что сказать и с чего начать разговор.

Герок внимательно глянул на Ланна — Сколько тебе лет?

— Мастер Мордрук говорит что тринадцать.

— Когда мне было тринадцать лет, я уже стал неплохим фехтовальщиком меча, так утверждал Фламм, мой наставник, — и затем добавил, — мой друг. Фламм как и я был берсеркером, по крайне мере таковыми нас считают.

— Ваш друг Фламм тоже был осуждён в Тромбе?

— Нет, Фламм был вольным воином, просто в один прекрасный день решил, что ему пора перестать переходить с места на место, а так как единственное что он умел это орудовать мечом, то занял место бойца на арене. Нарва, целительница потом доказывала мне что та встреча не случайна, что она прописана сама судьбой.

— Фламм, это он сделал вас…, - Ланс старался аккуратно подбирать слова чтобы не обидеть Герока.

— Нет, не он сотворил из меня берсеркера, но его смерть сделала меня таковым. Когда я увидел его мёртвым, лишённым жизни ради потехи толпы и высокородных господ то меня охватила ярость, которая просто выжгла мою душу, и теперь там пустота. Уверен, что Фламм предвидел моё будущее, поэтому и оставил мне свой меч в наследство, — Герок повернул меч так, чтобы Ланн получше мог разглядеть его. — У этого меча есть своя история как он появился на свет, тебе она понравиться, расскажу при случае.

— Меч из чёрного металла что падает с небес, — Ланн осторожно дотронулся пальцем до него. — Говорят что такого металла нет на земле, и оружия из небесной стали всего несколько штук.

— Секира орка, что вышел биться против меня, была третьим оружием подобно моему мечу которое довелось видеть.

— Да что вы? — поразился Ланн. — А где вы видели ещё одно такое?

— В Проклятых землях, — коротко ответил Герок и замолчал глядя на то, как алеют угли костра.

Ланн не мог долго выдерживать молчание — Господин Герок, а вы уверены в том, что дракон прилетит?

— Да.

— Отчего?

— Он желает мести атланту, к тому же хочет принести упокоение своему собрату.

— Собрату? А, — догадался Ланн. — Тот проклятый дракон, — Герок кивнул. — Поверить не могу что вблизи увижу дракона, мастер Мордрук так желает этого, больше всего в жизни! — воскликнул мальчишка.

Ланна ещё интересовало кое-что из жизни Герока, он крепился, но не мог выдержать — Господин Герок. А почему вы так любите смотреть на огонь?

— Это единственное что напоминает о том, что когда то у меня была семья. Я не помню какой она была, не помню лиц родителей и были ли у меня братья или сёстры. Но когда я смотрю как горит огонь, то вспоминаю домашний очаг и из памяти всплывают силуэты матери и отца.

— Какие они? — тихо, с придыханием спросил Ланн словно опасался что его слова разрушат образы Герока.

— Их нет в моей памяти, и как ни стараюсь не могу вспомнить ни цвета глаз, ни морщин на лице. Единственное в чём уверен, так в том, что они любили меня.

Ланн молчал, горький комок подкатил к горлу, он сам не помнил своих родителей, в Башне Знаний ему сказали что нашли его одного на обочине дороги, сразу после трагичных дней Великого Землетрясения, кто были его родители и что с ними стало Ланну теперь никогда не узнать. Поэтому он и прикипел душой к своему наставнику Мордруку.

— Главное, вы знаете что они вас любили господин Герок, — решительно заявил послушник. — Остальное не важно, — и засмущавшись своих слов, быстро поднялся и скрылся в темноте.

Герок перевёл взгляд в небо, на ночное небо полное красивых звёзд. Они всегда манили его взгляд, даже сейчас Герок думал не о предстоящей битве, он любовался небесными красавицами. К битве он готов всегда.