История Герока

Глава 6

Эту новость передавали из уст в уста, особенно она была популярна в бедняцком квартале Тромбе. Смогли мёртв! Казалось бы, смерть тюремщика, а какой шум в довольно большом городе. Порою даже смерть нескольких стражников сразу не была такой живой вестью. Смогли знали и боялись, его презирали, но испытывали перед ним страх, а ведь это был человечишка невысокого роста и не самой большой силы, тем не менее ужаса мог нагнать. Нельзя сказать что смерть тюремщика какого то очень сильно расстроила, даже среди своих товарищей стражников он не имел друзей, даже те побаивались его, а где страх, там нет уважения. Надо сказать что знатные особы кое-чем обязаны Смогли, весть о его смерти встретили с тайным вздохом облегчения и даже тайным ликованием, ведь Смогли унёс немало тайн в могилу, и теперь не надо было опасаться того, что кое-какие грешки могут всплыть и навредить репутации. Хотя кое-какое сожаления эти важные персоны всё же испытывали, кто же теперь будет браться за грязную работу для них.

Похороны Смогли не были пышными, но и незамеченными их тоже назвать нельзя. Его похоронили как стражника за счёт городской казны, вельможа произнёс пару пустых ничего незначащих фраз о долге, чести, о неотвратимом наказании для преступника унёсшего человеческую жизнь. Затем тело Смогли окутанное белым саваном положили в яму, засыпали, сверху положили гранитную плиту, в народе потом ехидничали по этому поводу, мол гранитную плиту положили ради того, что бы тюремщик не смог вылезти из под земли. В первую же ночь с могильного столба неизвестные сбили все руны, явно желая чтобы душа Смогли стала странствующей и ни когда не достигла загробного мира.

А перед Арием встала задача, он как глава городской стражи должен проследить за выполнением наказания для Герока. В глубине души Арий был благодарен мальчишке за то, что тот избавил его от тюремщика, иначе неизвестно во что бы вылилось их дальнейшее противостояние. И души желал спасти, хоть и прекрасно понимал что это не в его силах.

Стражники судачили между собой, как же поступят с преступником.

— Наверное повесят на центральной площади.

— Нет, — тотчас возразили, — он ещё ребёнок, барон Ворон не может допустить чтобы в городе по этому поводу произошли волнения.

Кто-то усмехнулся — Да кому какое дело до нищего беженца, их пруд пруди, уже всех достали.

— Ну повесить его может быть и не повесят, но вот в клетку засунуть могут, — предположил один из стражников.

— Верно, верно, — многие тотчас согласно закивали, — скорей всего так и поступят.

Надо заметить что все эти разговоры происходили рядом с камерой в которой сидел Герок, он всё слышал, но оставался равнодушным. Герок сидел прижавшись спиной к стене, он почти не вставал, лишь когда приносили еду и воду. Герок оставался абсолютно безучастным к своему дальнейшему будущему.

Арий смотрел на Герока, ему жаль мальчика, к командиру подошёл стражник — Скоро его страдания закончатся.

Глава стражи сердито глянул на говоруна — Думаешь смерть это то, что он заслуживает?

— Я не о том ваша светлость, заслуживает ли он смерти или нет решаем не мы, а судьба. Я о другом, посмотрите на его взгляд.

Взгляд Герока, Арий и сам заметил тот странный взгляд, вроде как ничего не выражающий, уходящий вдаль, но в то же время прожигающий насквозь холодным огнём.

— Это взгляд берсеркера, — стражник вплотную подошёл клетки, — взгляд того, кто будет биться за свою жизнь до последнего. Такие люди весьма опасны, он не будет испытывать сожаления, чувства вины, будет биться даже голыми руками. Он не сможет жить среди людей, он будет видеть в каждом врага.

— Тебе не кажется что ты преувеличиваешь, — раздражённо бросил Арий, — не надо мне этих россказней бардов на ночь. Он всего лишь мальчишка, который слишком многое пережил.

Стражник усмехнулся — Возможно вы правы.

— Я попрошу чтобы его не казнили, а отправили в шахты.

— Желаете спасти его от смерти и обрекаете на унизительное существование.

— О чём это ты?

— Как о чём, жизнь в шахтах не сахар, заключённые мрут как мухи, ведь работать там надо до конца своих дней и ты ни когда не выйдешь на солнечный свет. Здоровые мужчины долго не выдерживают, чего уж говорить о ребёнке. К тому же, там нет женщин, и появление маленького мальчика с пока ещё нежной кожей может распалить многих отпетых мерзавцев, представляете что будет ожидать его там. Куда человечнее будет просто убить его.

— Человечнее убить его, — задумчиво повторил Арий. — Получается, я даже не могу предоставить ему шанс на возможность выжить.

— Ну, — протянул стражник, — будь он взрослее, можно было бы отправить его на арену.

— Что?!

— Арена, иногда заключённых отправляют туда, дают тот самый шанс выжить, если сумеешь продержаться определённое количество боёв или лет, то обретаешь свободу. Правда потом навсегда изгоняют из города, но по крайне мере получают свою жизнь.

— Это и есть шанс! — встрепенулся Арий.

— Что? — пришла очередь стражника изумляться. — Думаете, мальчишка сумеет продержаться на арене хотя бы один бой? — и рассмеялся. — Ваша светлость, за четыреста лет пока существует этот закон, лишь немногим удалось таким способом получить свободу, а у этого мальца нет даже призрачного шанса.

— Но и другого шанса у него тоже нет.

Арий оставил стражника и быстрым шагом поспешил прочь.

Стражник же вновь посмотрел на Герока, на его безучастный ко всему взгляд: — Мы оба понимаем у тебя нет шансов, отдаю должное держишься молодцом, не скулишь и не просишь пощады, — печально усмехнулся. — Видимо ты не боишься смерти, либо просто не понимаешь что это такое.

Тем же вечером зал, в котором собирались стражники, гудел как встревоженный пчелиный улей, новость воистину потрясающая, убийцу Смогли отправляют на арену! Как такое могло произойти? Стражники шумно обсуждали весть, ведь ещё ни разу на арену не отправлялся ребёнок! Какой из него боец! Да он погибнет в первый же миг едва выйдет на арену. Или быть может его решили затравить дикими зверями? Пересудов много, версий ещё больше, и лишь один человек знал что к чему, это командир городской стражи. Ему стоило немалых усилий добиться этого используя деньги, связи семьи, влияние отца, но всё же добился своего. Герока отправляли на арену, но не в качестве бойца или мяса для хищных зверей, он доложен будет прислуживать бойцам арены в течение нескольких лет, до тех самых пор пока суд не сочтёт его достаточно взрослым чтобы он мог выйти на арену и с оружием в руках отстоять своё право на жизнь. Обо всём этом Арий поведал Героку, командир стражи выждал момент когда возле клетки Герока ни кого не будет и отпустив некоторые подробности посвятил его в ближайшее будущее.

— У тебя будет несколько лет, ты сумеешь набраться опыта у лучших бойцов арены, стань сильным, стань лучшим и тогда сумеешь спасти свою жизнь. Большего я сделать не могу.

Герок ни как не отреагировал на эти слова, и Арий вздохнув отошёл от клетки, утешая себя мыслью, что проделал всё возможное в его силах, остальное в руках провидения. Тем же вечером он зашёл в святилище одного из алтарей и крутанул барабан перед ликом небесного духа, покровителя обездоленных, для полной отчистки совести.

— Так, так, кто это у нас? — распорядитель боёв Джут с ухмылкой глянул на ободранного мальчишку в рваных лохмотьях. — Видать кто-то из властителей девяти проклятых загробных кругов решил посмеяться над тобой, либо в твоей недолгой жизни появилась чёрная полоса, последняя, потому что других больше не будет! — и сам же рассмеялся над своей шуткой считая её уместной и забавной.

Герок ни как не отреагировал на булькающий смех распорядителя боёв, безучастным взглядом смотрел краснеющее лицо полного лысоватого человечка.

Арий с неприязнью глянул на этого весельчака — Он прислан сюда как прислуга для бойцов, и пока что ему рано выходить на арену, суд решит когда ему выпадет такая возможность.

Распорядитель заметно поутих от резкого тона командира стражи, чуть поёжился и буркнул — Но всё-таки, когда-нибудь ему суждено выйти на арену, и вполне вероятно это будет его первый и последний бой.

Стоящий подле Ария стражник вмешался в разговор — Первый бой у него уже был, и он вышел победителем.

— Да, — протянул распорядитель, — как я мог забыть, он же отправил Смогли в мир девяти тёмных кругов. Я знавал Смогли, не могу сказать что буду скучать по нему, но деньжата у этого прохвоста водились, и не малые, любил захаживать сюда и делать ставки, порой весьма большие. Всегда было любопытно, какие такие делишки он обстряпывал, за что ему так щедро платили золотыми лурингами.

— Когда сам отправишься на тот свет, тогда и спросишь у него, — довольно грубо Арий прерывал рассуждения распорядителя. — Отныне он собственность арены и смотри у меня, что бы этот заключённый дожил до своего выхода на бой.

С этими словами Арий передал Герока в руки распорядителя боёв, и оставил их, с этого момента он уже ни как не мог помочь мальчишке, поэтому просто решил со временем позабыть об этой истории.

Джут недовольно глянул на Герока — И что мне с тобой делать? В самом деле думаешь дожить до своего выхода на арену? — склонился над ним. — У меня есть новость, здесь, под ареной много своих проблем, и порой тут умирают не реже чем на арене.

Он ждал реакции Герока, но тот лишь равнодушно смотрел на него. Распорядитель сердито произнёс — Так стало быть ты не из разговорчивых, что ж это даже хорошо, не люблю тех кто попросту воздух сотрясает. Иди за мной, — и с этими словами схватив Герока за плечо, потащил за собой.

Герок находился под ареной, очень большой зал, в свою очередь разбитый на множество комнат поменьше, к тому же сам зал разделён на две равные части, и из каждой части наверх вела каменная лестница, она вела прямо на арену. Именно по ней поднимались бойцы. Порой бойцы жили в этом зале, под сводами арены, чей песок щедро пропитан кровью павших. Кто шёл в бойцы, кто эти безумцы готовые расстаться с жизнью? Как бы не судачили жители Тромбе, в основном отнюдь не заключённые. Нет, преступники попадали на арену в тщетной попытке вырвать себе свободу, но их число весьма незначительно. В основном искатели быстрой славы и наживы, безземельные крестьяне, бездомные бродяги жаждущие решить свои проблемы острым мечом, просто авантюристы. Но были и другие, те кто не мог жить без дразнящего нервы чувства смерти, без упоительного запаха победы, когда ты вдыхаешь особый аромат состоящий из смеси крови поверженного врага, пота и дикого ора тысячи глоток выкрикивающих твоё имя, и прославляющих тебя. Такие воины на особом почёте, они отличались от других, не имели друзей, всегда держались особняком. Помимо прочего на арене устраивали травлю опасных зверей, их свозили из всех известных мест. Бои на арены обставлены так, чтобы люди независимо от сословия могли прийти и насладиться зрелищем. Хотя жрецы говорили что место арены это место где начинаются девять кругов темного загробного мира, ибо в этом месте проявляются сразу все пороки рода людского; смертоубийство, алчность, подлость, трусость, тщеславие и прочие грехи. Но кто же внемлет словам жрецов?

Распорядитель боёв в первый же день скинул Герока на попечение смотрителя зала, а тот на хранителя ключей от всех дверей в зале, который в свою очередь перепоручил его надзирателю за порядком, а этот тип просто отмахнулся от Герока, давая мальчишке заниматься тем, чем он хотел. В обязанности Герока входило; чистить оружие, если ему это позволяли бойцы, некоторые из них не разрешали чужакам даже дотронутся до своего меча или секиры, прислуживать бойцам выполняя их мелкие поручения, вроде поднести воды или почистить одежду, помогать в облачении доспехов, убирать в залах, следить за тем чтобы все факелы горели. А также кормить диких животных, которых содержали в клетках в отдельных залах. Это весьма опасные звери, не только волки или крупные шакалы, они просто мелочь по сравнению с другими хищниками. Тут были динокриусы, жуткого вида твари что водились лишь на обширных болотах королевства Редгар. Размером они чуть ли не с хорошо откормленного быка, толстая шкура, её не всякая стрела могла пробить, покрыта рыжей щетиной. Лапы широкие, на каждом пальце острейший загнутый коготь, иные мечи нельзя так остро заточить. Челюсть вытянутая, столь мощная что динокриус запросто мог перекусить кость быка, из неё торчали кривые, мелкие зубы, они шли так мелко, что напоминали пилу. Или нахрисы, существа родня троллям, но меньше размером и не такие сообразительные. Они также жили в пещерах, размером с очень высокого и рослого человека, но гораздо шире и сильнее. Тут же содержали ящериц, весьма отвратительные создания, но крайне опасные. Внешне очень медлительные, они тем не менее проворны и быстры, не смотря на их внушительные размеры. Как правило к жертве они подходили сбоку, неспешно, то и дело высовывая язык, а с их челюстей капала ярко-жёлтая слюна, омерзительный был вид. Но именно эта слюна и представляла наибольшую опасность, она ядовита. Сами ящеры не реагировали на боль, им можно было отрубить хвост или лапу, но они всё равно продолжали атаковать своими смертоносным челюстями. Эти твари водились в пустынях королевства Зенор. Бойцы в основном местные, лишь пара-тройка чужаков, норг из Скайландии, высокий, светловолосый, мускулистый воин в меховой накидке с медлительной и причудливой речью, его оружие молот. Азур из Калидустана, темнокожий жгучий брюнет с пронзительным взглядом, подвижный и молчаливый, его способность заключалось в умении владеть сразу двумя лёгкими мечами, которыми он управлял столь виртуозно что ему просто не было равных, на нём практически не было доспехов, если не считать кожаной одежды. И орк. Тот самый орк которого волокли в цепях на потеху толпы Тромбе. Кузнец оказался прав, его отправили на арену, где он также на потеху толпе бился за право жить. Его оружие секира, да такая что обычному человеку не поднять. Заточенная с обеих сторон, она смертельна в своём вихре, когда орк раскручивал её над головой, прежде чем обрушить на противника. Орк единственный кого из всех бойцов содержали в клетке, и в цепях. Секиру ему выдавали лишь когда он поднимался по лестнице на арену. Но больше всего внимание Герока приковывал к себе один воин что в отличие от остальных молчаливых и угрюмых, либо чересчур шумных, всегда спокоен и выдержан. Герок ни разу не видел на его лице угрюмость или излишнее веселье. Этот воин всегда говорил ровным голосом, его речь была спокойной, но запоминающей, слова этого человека не проходили мимо ушей. Он ни когда шумно не радовался победе, не воздавал молитв у алтарей возвращаясь с битвы, он лишь молча вытирал свой меч, очищая его от крови поверженного врага. Этот меч занимал внимание Герока не меньше чем его владелец. Большой меч, двуручный, из чёрного металла, широкий, он беззвучно рассекал воздух когда им замахивались, а рукоятка сделана из белой кости украшенной переплётом из серебряных колец. Герок был уверен что это не обычный меч, такое оружие могли подарить лишь духи.

Дни Герока текли однообразно, обязанности стали рутиной, он мог быть загружен делами, то целыми днями бесцельно слонялся по громадному залу, который походил на небольшую деревню со своими правилами и законами. Первое правило, никогда не воруй, второе правило, за воровство тут же могут убить, третье правило, если воруешь, не попадайся. Бойцы много тренировались, ведь бои на арене шли регулярно, к тому же были бои шли по определённому порядку, если ты вызвался на бой, то тебе предстояло выдержать несколько раундов которые растягивались на несколько дней. Зато потом бойцы отводили душу по полной, они срывались в безудержном пьянстве и мотовстве. К примеру норг напивался до состояния когда его речь уже невозможно было разобрать, раздевался догола и размахивая молотом гонялся за невидимыми врагами, остановить его можно было лишь вырубив до потери сознания. Азур в течение дня стоя на коленях кланялся своему алтарю, алтарю девяти тёмных кругов, каждый круг был сделан из чёрного камня, на каждом был череп животного или птицы, и на последнем, девятом череп человека, на котором горела свеча. А затем Азур исчезал на несколько недель, появлялся он также внезапно, как и пропадал, занимал своё привычное место и молча с безучастным видом наблюдал за происходящим. И лишь тот самый воин с чёрным мечом никогда не покидал зал, у него была своя отдельная комнатушка в которой он запирался, выходил лишь на бой, редко покидал своё место, даже еду и питьё приносили ему под дверь, это тоже делал Герок. На деревянном подносе он приносил нехитрую снедь и глиняный кувшинчик с пряным вином. Ставил поднос у дверей, стучал по ней, дверь открывал таинственный воин, и молча забирал поднос. Пару раз Герок перекинулся с ним пустыми ничего не значащими фразами, в общем то это и было всё их общение.

Время для Герока текло медленно, за несколько месяцев что провёл в зале, успел изучить каждый закоулок, каждую трещину в стене, каждый выступающий камушек на полу. В этом ему пригодились навыки которые он приобрёл живя в лесу, будь незаметен, сам подмечай всё. У Герока появился свой угол, место где он мог спать, о еде не было нужды заботиться. Как работнику ему полагалась своя пайка, к тому же за выполнения кое-какой мелкой работы для бойцов регулярно перепадал то кусок хлеба, а то и хорошо прожаренного мяса. По злой иронии судьбы сейчас Героку жилось куда сытнее, чем когда он был свободен и беззаботен. В лесу с дедом почти не ел мяса, если не считать ту редкую добычу когда ему удавалось убить змею, и совсем не ел хлеба. Сейчас же у него всего если не в избытке, то недостатка не испытывал. А порою Героку удавалось перехватить пару тройку глотков глинтвейна или забористого мятного эля. Было у Герока и своё любимое место с которого наблюдал за происходящими боями на арене. Наверное об этом месте мало кто знал, или вообще ни кто не знал. Всё что надо было сделать Героку, так это пролезть по трубе по которой поступал воздух в зал под ареной, она была узкой для взрослого человека, но вполне широкой для вертлявого ребёнка. Упираясь ногами и подтягиваясь руками за выступающие неровные края кирпичной кладки, мальчишка поднимался вверх, на несколько сажен, там где труба отходила дальше, вглубь зала образовалась небольшая комнатушка, столь маленькая что Герок не мог встать в полный рост. Поэтому он всегда садился и наблюдал через решётку за боями. Это лучшее место всей арены, лучше разве только в личной палате барона Ворона и его приближённых. А посмотреть было на что, на арене под оглушительный рёв толпы выступали если не лучшие, то весьма умелые бойцы Тромбе и его окрестностей, а порою заезжали именитые воины из других земель баронов. Наблюдая за драками, Герок сделал кое-какие выводы для себя. Практически все бойцы оттачивали свой навык лишь в одном умении, доводя его до совершенства. Кто-то выбирал двуручный меч, кто-то тяжёлый топор или молот, иные предпочитали лёгкое оружие вроде сабель. Были те кто скрывал своё тело под надёжными доспехами, а были такие что предпочитали подвижность выбирая кольчугу или кожаный доспех, или прикрывались щитом. Кто-то предпочитал как можно ближе подойти к противнику, другие держала врага на расстоянии. Героку больше всего по душе нравился тот стиль боя который вёл таинственный воин с чёрным мечом. Он всегда ловок, не носил доспехов, да они ему были не к чему, попасть по такому подвижному противнику очень трудно, а чёрный меч всегда поражала недруга. Был ещё один могучий воин что привлекал к себе внимание Герока, это орк. Когда он появлялся на арене, толпа поднимала невообразимый гомон, со всех сторон неслось:

— Смерть собаке!

— Что бы ты сдох проклятый нечестивец!

— Пусти ему кишки!

Ор стоял такой, что порой распорядитель Джут вынужден прибегать к помощи городской стражи, дабы навести порядок. Но как бы не желали люди смерти орку, ни кто не мог выстоять против него, против его мощной секиры. Конечно можно было бы выпустить орка с голыми руками, и тогда исход боя был бы предрешён, но не таков распорядитель боёв, орк для него всё равно что курица несущая золотые яйца. Самые высокие ставки были именно тогда, когда шёл бой с орком, ведь это был единственный бой, где можно было сказать с уверенностью что он будет идти до тех пор, пока один из соперников не падёт мёртвым. Находились смельчаки что пытались победить орка и тем самым поднять свой авторитет, всех их теперь оплакивали родные, а жрецы порой возносили молитвы на покосившихся могильных столбах, на которых были вырезанные практически одни и те же руны, ведь смерть у них была одинаковой. Может поэтому бои с орком были большой редкостью, а может ещё и потому что хитрец Джут специально держал орка для нужного часа. Вообще то смерть на арене была редкостью, она происходила либо по глупости противника что решился вести бой до конца, либо если победитель на своё усмотрение мог добить поверженного противника. Ведь ни каких правил для того кто вышел на арену не было, и неважно какого ты сословия, на арене ты всего лишь боец бьющийся ради золота, славы, и ради потехи толпы. Она превозносила победителей и быстро забывала проигравших. Все бои проходившие на арене были похожи и в то же время каждый шёл со своей изюминкой. Вскоре Герок сделал для себя вывод, неважно какие на тебе доспехи или насколько ты хорошо владеешь оружием, зачастую на исход поединка влияет мгновение, порою случайное, то что называется провидением, судьбой или удачей. Герок видел как лучник одной стрелой поражал казалось бы неуязвимого воина в латах в столь едва заметную щель, что толпа на арене ревела от восторга. Удача это или талан лучника? Герок видел как тяжело раненый воин уже на последнем дыхании вдруг наливался силой и давал такой отпор противнику что становился победителем, и обливаясь потом и кровью, своей и соперника поднимал руку с мечом вверх под восторженный крик зрителей. Лишь сейчас Героку стал понятен тот судорожный шёпот который бормотали себе некоторые бойцы выходя на арену, призывая к себе в союзники Фортунате, то ли мелкого божка, то ли могущественного духа влияющего на удачу. Говорили что тот, кому благоволит Фортунате не будет знать поражения или неудач. И глядя на то, как порой эта самая удача отворачивалась от одного бойца к другому, Герок сделал вывод, если Фортунате и существует, он ненадёжный союзник, и лучше рассчитывать на себя, и только на себя.

Дни Герока были столь похожи друг на друга, что уже и не понимал сколько времени провёл в зале под ареной. Он ни разу не выходил на поверхность, солнечный свет видел лишь через решётки стоявшие на маленьких оконцах высоко под потолком. Свет сквозь них проникал тонкими лучами и рассеивался через специально выставленные зеркала. Лучи отражались от зеркал и зал в солнечный день освещался очень ярко. А неба Герок не видел вовсе, как и звёзд. Пожалуй именно звёзд больше всего ему и не хватало, этих ночных друзей, пожалуй единственных его друзей в жизни. Иногда Герок лёжа на полу смотрел в потолок куда поднимались редкие искорки от горящих факелов и представлял себе что сейчас он лежит перед тем самым развалившимся домом в лесу, что он смотрит на ночное небо а рядом с ним сидит дед. В такие минуты вся тяжесть что скопилась на сердце мальчишки таяла, вместе со слезами что невольно текли из его глаз. В памяти Герока из всей семьи отчётливо остался лишь облик деда, ни лиц матери с отцом, ни лиц братьев и сестёр он уже не помнил, помнил лишь то, что они любили его, а он их, и то какой теплотой наливается его душа когда он вспоминал о матери.