Измена. Дар богини драконов

Глава 36. Вернуть любой ценой

До конца не могу осознать то, что произошло. Это как дурной сон, липкой паутиной опутывающий сознание. И невозможно проснуться, как бы я ни хотела. Подбегаю к Эрнану, лежащему в крови, бледному как полотно. Опускаюсь перед ним на колени, по щекам потоком текут слезы. Это неправильно, так не должно было случиться.

Эрнан дышит, но дыхание слишком слабое, пугающее тем, что может оборваться в любую секунду.

На рану, длинной полосой рассекающую грудь, стараюсь не смотреть. Даже драконья регенерация не справится. Кровотечение слишком сильное. Надо что-то найти, чем остановить его. В отчаянии пытаюсь разорвать подол платья, но ткань, из которой изготавливается одежда, способная выдержать трансформацию в дракона, очень прочная. Надо вернуться в монастырь и взять простыней из комнат послушниц. Надо бежать. Надо что-то делать быстрее.

— Я сейчас приду. Надо перевязать раны, — говорю, не уверенная, слышит ли он меня вообще.

Но он с трудом открывает глаза.

— Не надо. Побудь со мной.

— Не говори, не нужно.

— Т-ш-ш, не плачь. Все хорошо. Я же говорил, что ты мое самое дорогое, что отдам за тебя жизнь. Жаль, дважды это сделать не получится, — он слабо улыбается, из уголка рта вытекает тонкая струйка крови.

— Не надо, — утираю слезы рукой, размазывая соленую влагу по щекам. — Мы сейчас вернемся. И тебя вылечат.

Я не верю в это. Я понимаю, что до острова Дракониц он не дотянет. Я просто хочу проснуться и понять, что все, что случилось всего лишь страшный сон.

— Обещай мне, что не станешь рваться на амбразуры, что сейчас вернешься домой… и будешь рядом с детьми.

— Хорошо.

— И не будешь винить себя.

— Хорошо, — шепчу еле слышно.

— Пообещай мне, что обязательно будешь счастлива.

— Обещаю.

Я готова сейчас пообещать все что угодно, лишь бы успокоить его. Единственное, что не могу изменить — искаженное рыданиями лицо.

Провожу ладонью по его волосам, по бледной щеке. Эрнан закрывает глаза и больше не открывает их. Я не слышу его дыхания.

— Потерпи, потерпи, я сейчас, — бормочу и бегу за простынями. Сейчас я перевяжу его раны, и мы отправимся на остров. Алайна поможет, она же Всемогущая и Вселюбящая. Она не может не помочь.

Сорвав несколько простыней с постелей, возвращаюсь к Эрнану.

Помогая себе зубами, разрываю ткань на широкие полоски.

Перевязываю жуткую рану на груди. Ткань тут же пропитывается алым. На животе еще одна рана, перевязываю и ее.

К страху за Эрнана добавляется настоящая паника. Что, если я не сумею обернуться? Тогда Эрнан обречен. Стараюсь успокоить сбивающееся дыхание и настроиться. Однако я справляюсь. Отхожу назад, чтобы разогнаться для полета. Взмахиваю крыльями, отрываюсь от земли и подхватываю Эрнана лапами.

Раньше я не пробовала переносить предметы, не говоря уже о людях. Мне очень страшно. Есть столько вариантов, что перелет пройдет неудачно для Эрнана. Мои когти могут впиться в его тело и нанести новые раны. Я могу сжать его слишком сильно и сломать его кости. Я могу держать его слабо, и тогда он выскользнет из захвата и рухнет на землю.

Эти переживания перевешивают все. И когда на горизонте появляются вирены, я даже испугаться толком не могу. Лишь быстрее машу крыльями, чтобы оказаться в портале между нашими мирами, скрытом за туманом озера Забвения.

Пролетая над опустевшим городом, делаю несколько кругов над дворцом богини. С ужасом понимаю, что не знаю, как приземлиться. Осторожно снижаюсь, и когда до земли остается совсем немного, разжимаю когти. Эрнан мешком валится на землю, а следом я неуклюже опускаюсь на мощенный мрамором двор.

Пара секунд — и я снова человек. Нужно скорее позвать кого-нибудь на помощь. Но кого, если все драконицы выжигают виренов?

— Алайна! Алайна! — зову Богиню, взбегая по широким ступеням, отворяю широкие резные двери, врываюсь в коридор дворца.

К моему облегчению, Богиня выходит из одной из арок.

— Мама! Надо помочь Эрнану, — сбивчиво пытаюсь объяснить. — Он там. Ему нужен лекарь. Он без сознания.

Она кивает, громко хлопает. И на ее зов выбегают несколько служанок. Она дает им указания подготовить носилки и следовать за нами. Но, когда мы подходим к Эрнану, она поворачивается ко мне, и мою душу выворачивает от сострадания в ее взгляде.

— Я ничем не могу помочь, Ясмина. Прости.

— Нет! Нет! Ты ведь Всемогущая, ты можешь все! — мой голос срывается на крик.

— Я не могу вернуть его к жизни, — печально произносит она.

— Как не можешь? Вы прожили тысячи лет. Благодаря источнику вы сможете оживить тех, кого вирены превратили в камень. Почему же Эрнана нельзя?

Я не верю тому, что она говорит. Я ЗНАЛА, что она спасет Эрнана. Она не может его не спасти.

— Вирены забирали только жизненную силу, души остались запечатанными в камне. Источник может вернуть здоровье, молодость, исцелить раны, но душу вернуть он не способен. Мне жаль, Ясмина, — она обнимает меня за плечи, но я скидываю ее руку.

— Должен быть какой-то способ. Он не может вот так умереть. Не может!

— Тебе нужно смириться. Я не могу нарушить установленный ход вещей.

— Так же, как ты смирилась со смертью моего отца? Если бы у тебя была хотя бы маленькая возможность его спасти, разве ты не воспользовалась бы ей? Ради меня, пожалуйста.

Алайна вздыхает. Ее брови сходятся вместе, видно, что она о чем-то сосредоточенно думает.

— Есть один способ благодаря тому, что вы совершили ритуал единения душ. Ваши души связаны, и он услышит твой призыв. Но может получиться, а может, и нет. Все зависит от того, где сейчас находится душа Эрнана. Если проклятье Богини-Матери отразилось на нем, то душа его канула в Бездну и стала виреном. Если он встал на путь исправления и осознал свои ошибки, то душа его будет носиться в пустоте. Если же в полной мере искупил свою вину, то будет она обретаться в Небесных горах.

— Я поняла, если он стал виреном, то ничего не получится.

— Он придет на твой зов, только если находится в пустоте. Из Небесных гор никто не захочет возвращаться. Ни ради семьи, ни ради возлюбленной. Потому что там обретает душа истинное счастье.

— Я все равно хочу попробовать.

— Дело твое.

По ее знаку служанки перекатывают тело Эрнана на носилки и несут во дворец.

— Источник где-то во дворце? — удивляюсь я.

— Нет, конечно, милая. Источник надежно спрятан. Никто из смертных не знает, где он находится.

Служанки опускают носилки с Эрнаном на мраморный пол в одной из зал.

Алайна создает портал, светящийся всеми цветами радуги и подрагивающий подобно мыльному пузырю. В него не нужно входить подобно порталам, что я видела раньше. Он сам опускается на нас прозрачным куполом. Портал срабатывает невообразимо быстро. Стоило только моргнуть, и вот уже нас окружают не стены дворца, а зеленые заросли.

Источник бьет из невысокой каменной горки. Вода с шумом и брызгами падает в купель, устроенную у подножия.

— Надо поместить Эрнана туда, — говорит Алайна.

Мы осторожно перекатываем его с носилок в купель. Запекшаяся кровь смывается с ран и окрашивает воду в бледно-розовый.

Невероятно, но раны затягиваются, исчезает пугающая бледность кожи, к синим губам возвращается нормальный цвет.

— Ему уже лучше! — радостно восклицаю я.

— Он все еще мертв, — разбивает мои надежды Алайна.

— Ты поможешь мне?

— Ты сама должна справиться с этим.

— Но что я должна говорить?

— То, что чувствуешь, то, чем переполнено твое сердце.

Если так, то Эрнан обречен. Мне нечего ему предложить.

— Возьми, это портальный камень, — она протягивает мне голубоватый кристалл. — Как закончишь, сожми его и вернешься.

Вернешься? То есть даже она не верит, что у меня что-то получится.

Взмахнув рукой, Алайна переносит Эрнана из купели на пышную зеленую траву, а затем просто растворяется в воздухе.

Я опускаюсь на колени рядом с Эрнаном и совершенно не знаю, о чем говорить. Меня сковывает страх. Больше всего я боюсь его потерять. Но как можно потерять того, кого ты никогда не считал своим?

До сих пор не отпускает чувство, что все это происходит не на самом деле. Просто кошмар затянулся. И если с Эрнаном не будет все в порядке, этот кошмар не закончится никогда.

Наше знакомство с Эрнаном было совсем не таким, о каком хотелось бы рассказать детям. Я была слишком наивна, напичканная сказками о том, что истинных носят на руках. Меня убеждали, что роль истинной — высшее благо, которое не идет ни в какое сравнение с предназначением жрицы. Я ждала от Эрнана любви, всепоглощающей и сильной, такой, о какой пишут в сказках. А потом постепенно я стала прозревать. Для Эрнана брак со мной был наказанием. Навязанная невеста, которая свалилась как снег на голову. Свалилась тогда, когда он считал, что в его жизни все стабильно. Вряд ли с такими исходными данными у нас получилось бы что-то путное. Ему было плевать на меня. Он не испытывал ко мне ни малейшего интереса, потому не делал ни единой попытки узнать меня ближе и с радостью сплавил бы меня куда подальше. Наверное, первым, что почувствовал ко мне Эрнан-человек, была злость из-за того, что я посмела обратить внимание на Бриана. Тогда он и наворотил дел и с Брианом, и со мной.

И если бы я тогда не сбежала, если бы Богиня не пробудила во мне драконью кровь, то у нас не было бы шанса начать с другой точки.

Есть поступки, которые нельзя простить. Есть те, которые можно, но очень сложно. Кровавая рана зарубцуется, боль со временем утихнет, но шрам останется. Даже если через годы он превратится в едва заметную полоску, он будет напоминанием о случившемся независимо от того, простишь ты человека, сделавшего больно, или нет.

И нет единого рецепта, как правильно поступить. Каждый решает для себя. Дать ли второй шанс, рискнуть ли поверить снова. Я сделала свой выбор. Я выбираю — идти вперед. Но не одной. А вместе с Эрнаном.

Перед ликом смерти все обиды меркнут. Только теперь я понимаю, как дорог мне Эрнан несмотря ни на что. Я не хочу его потерять. Я верю в то, что теперь у нас все будет по-другому. Он обещал, что если я буду падать в пропасть, он всегда подхватит. Он доказал поступком, что это не пустые слова. Отдать жизнь за человека — красноречивее любого признания в любви.

— Эрнан, — шепчу, касаясь его влажных волос. — Возвращайся, прошу тебя. Помнишь, когда ты приходил прощаться в дом Эйвери, ты обещал вернуться. И ты выполнил обещание. Я хочу, чтобы ты вернулся снова. Ты мне очень нужен, Эрнан. Ты. И никто другой.

Слезы текут по щекам, оставляя влажные дорожки, капают вниз, падают на лицо и на мундир Эрнана. Чувствую себя дурой, поверившей в чудо. Я ведь не знаю, правильно ли я говорю. И подействует ли вообще это.

Что, если он не очнется? Накатывает такой ужас, что, кажется, что в груди медленно образовывается огромная дыра, из которой тянет холодом.

Касаюсь его лица губами, покрываю его поцелуями. Кажется, что Эрнан просто спит, но я не слышу даже намека на дыхание.

— Пожалуйста, прошу тебя, вернись ко мне.

И когда я уже теряю последнюю ниточку надежды, грудь Эрнана под моими пальцами приходит в движение.

Он судорожно вдыхает и открывает глаза.

Оторопело я отшатываюсь. Неужели мне не кажется, неужели у меня получилось?

Несколько секунд он смотрит на меня, пытаясь оценить обстановку, а потом спрашивает:

— Ты уже сказала самое главное или я слишком рано вернулся?

— Сказала, — ворчу, а у самой губы расплываются в счастливой улыбке.

— Повтори, как сильно ты меня любишь.

— И не подумаю.

— Мне вернуться туда, откуда пришел?

— В пустоту и холод? — скептически изгибаю бровь.

— Отчего же? В зеленый сад, полный прекрасных девственниц. Твое спасение мне зачлось.

— Зачем же ты тогда вернулся? Неужели тебя так впечатлила моя речь?

Честно говоря, сомневаюсь.

— Я ее не слышал, — признается Эрнан. — Просто вдруг увидел твое лицо и понял, что мне не нужен никто, кроме тебя.

А потом меня что-то притянуло сюда.

Он приподнимается на локтях, осматривая себя:

— Почему я мокрый? — проводит пальцем по рассеченному мундиру. — Дырка есть, а шрама нет. Что случилось?

— Богиня помогла излечить твое тело.

— Как хорошо иметь высокие знакомства, — усмехается он. — Я все еще хочу услышать те самые слова, Ясмина.

Я наклоняюсь к его уху и шепчу:

— Я научусь тебе доверять, Эрнан.

Он притягивает меня к себе, скользит своей щекой по моей и шепотом, от которого по шее бегут мурашки, выдыхает:

— Я тоже люблю тебя, Ясмина.