Измена. Дар богини драконов

Глава 7. Гость

Эрнан

Не нужно быть предсказателем, чтобы понять, чего хочет добиться мать. Предугадывая ее реакцию, я сообщил ей о свадьбе лишь накануне церемонии. И да, она была взбешена. Лишь выдержка и воспитание не позволили ей устроить сцену в храме Богини. Но по ее глазам я видел — неприятный разговор не за горами. Она примчалась ко мне на следующий день. Надо отдать ей должное, хотя бы не с раннего утра.

Беседовать с ней в гостиной было чревато: никто из слуг не должен даже догадываться о тайнах семьи Морриган.

Поэтому предлагаю ей перейти в библиотеку.

— Мне пришлось тебя ждать, — недовольно заявляет она.

— Был занят. Срочные дела.

Она садится в кресло, запрокидывает голову на спинку и устало прикрывает глаза.

Сидит неподвижно, и, кажется, даже не дышит.

Мое терпение заканчивается довольно быстро.

— Ты приехала сюда, чтобы выспаться?

— Я разочарована, — медленно говорит она, не открывая глаз. — Я очень тобой разочарована.

— Я уже не маленький мальчик. Как-нибудь переживу, — сажусь в кресло напротив и сцепляю пальцы в замок.

— Ты обещал, что если появится истинная, то никогда не женишься на ней.

— Это было давно, обстоятельства изменились.

— Главное — не изменилось, — она сверлит меня взглядом прозрачных серых глаз. — Хочешь повторения истории?

— Не сравнивай. Это другое.

— Напиши прошение императору. Сейчас же. Пока не поздно.

Качаю головой.

— Я не буду этого делать.

— Почему? — ее голос дрогнул.

— Потому что мне есть что терять.

— Оставив все как есть, ты потеряешь гораздо большее. Неужели тебе непонятно, что есть вещи куда более важные, чем положение в обществе и деньги? Не думаю, что император настолько придет в ярость, что оберет тебя до нитки. Станешь жить немного скромнее — только и всего.

— Тебе легко говорить. Ты отгородилась от общества маской вечного траура. Ты от него не зависишь и не интересна ему. А моя жизнь полностью в руках императора и совета. Знаешь, где доживают свои дни опальные генералы? На Туманных островах, там, где чаще всего прорываются вирены. Ты желаешь смерти собственному сыну?

— Ты преувеличиваешь, — отмахивается она, но в глазах появляется тревога. — Это всего лишь прошение. Тем более, ты военный. Я уже свыклась с мыслью, что могу потерять тебя.

— Каждый новый дракон на вес золота. Нет ничего важнее воспроизведения потомства, — не знаю, как ей еще донести то, что часто обсуждается в верхах, но до простых обывателей не доходит.

Она трет виски:

— Ничего не понимаю. Тогда они должны сразу же отправить тебя в отставку, или как у вас это называется, и дать возможность плодиться и размножаться, не думая о том, что завтра тебя во время очередной вылазки сожрут вирены.

В ее словах есть определенная логика. Но наверху мыслят иными категориями.

— Я видела сегодня Лилию, — мать внезапно переводит тему.

— И?

— Они были вдвоем с Ясминой. Судя по одежде, они пришли с улицы.

— Повторюсь: и?

— Что в твоем доме делает Лилия? — тон матери становится жестким. Неужели она собралась отчитывать меня как в детстве?

— Если ты не заметила, они подруги.

— Настолько, что вы посвятили эту бедную девочку в ваши слишком теплые отношения?

— Не начинай, пожалуйста.

— Надеюсь, тебе хватит мозгов не приводить Лилию туда, где живешь с законной женой?

— Я сам разберусь, что мне делать.

Обычно мать не лезет в мою жизнь, но сегодня она сама не своя.

— Где ты снял ей дом? — не унимается она.

— Решила сходить к невестке в гости? — невесело усмехаюсь.

— Она мне не невестка. Как далеко она живет отсюда?

— Она живет здесь, в другом крыле.

Все равно ведь узнает.

Лицо матери перекашивает от удивления, она подскакивает с места не в силах сдержать эмоции:

— Ты спятил! Ты переплюнул его, — она начинает расхаживать по библиотеке, нервно постукивая по полу тростью. — Такого я от тебя не ожидала.

— Не сравнивай, — рычу в ответ, становится сложно сдерживаться, в груди начинает клубиться темнота, на руках проступает черная чешуя. — Это совсем другое.

— Все повторяется, — бормочет она. — Теперь я уверена, вы все равно не будете вместе. Расторгни брак пока не поздно. Подай прошение императору.

Проходя мимо двери, она замечает, что дверь приоткрыта и с силой захлопывает ее.

Ясмина

Тепло от чашки успокаивает. Вдыхаю сложное сплетение ароматов. Цитрусовый — мелиссы, пряный, сладковато-горький — валерианы, почти прозрачный — пустырника, солнечный и насыщенный — земляники. С предвкушением собираюсь сделать глоток. Однако в последний миг останавливаюсь, улавливая призрачный болотный запах жабьего глаза. Эта неприметная травка растет на берегах озер. Неопытная травница может перепутать ее с земляникой. Но всего один листочек жабьего глаза может привести к непоправимым последствиям.

Как-то во время сбора целебных трав старшие сестры не уследили, и одна из послушниц, приняв алую ягодку за землянику, проглотила ее. Вскоре тело ее покрылось красными наростами. Они чесались и шелушились, и ни одна целебная мазь не могла ей помочь. Только Богиня Драконов, хвала ей, исцелила девушку.

Отворяю окно и выплескиваю содержимое кружки. Нужно сказать Лилии, чтобы была осторожнее с травами из той лавки.

Страшно подумать, что случилось бы, если бы я выпила этот чай. Я бы стала уродиной. Как бы к этому отнесся Эрнан? Конечно, мудрейшая Айседора говорила, что для истинной связи внешность не имеет значения. Истинная связь слепа, но у окружающих есть глаза, и пересудов не избежать. Люди начали бы зубоскалить, что у героя империи жена — дурнушка.

Взгляд падает на раскрытый пакет. Выбросить бы его. Но куда? Отдать прислуге? Но где гарантия, что они не выпьют этот чай, даже несмотря на предупреждение? Беру пакет и высыпаю сушеную траву из окна. Так будет надежнее всего, теперь-то уж точно никто не пострадает.

Время тянется мучительно медленно. В монастыре у меня не было ни одной минутки свободной. День проходил в делах. После занятий нас распределяли по группам. Кто-то из девочек помогал на кухне, кто-то занимался уборкой, некоторые шили одежду для нуждающихся или вязали одеяла из овечьей шерсти. За скотиной на монастырском дворе тоже ухаживали послушницы. Весной и летом работали на огороде и в саду. Осенью дружно собирали урожай. Здесь же я не знаю, чем себя занять.

В два часа пополудни приходит Эдна и сообщает, что обед подан. Следую за ней. Боюсь, что придется вновь столкнуться с леди Эйвери. Под ее взглядом я буду чувствовать себя блюдом, поданным к столу.

Мои опасения не оправдываются. Стол накрыт на одну персону.

— А мой супруг? Он не будет обедать? — спрашиваю у молоденькой служанки, вытянувшейся в струнку у стола.

— Сегодня лорд Морриган обедает в своих покоях.

В груди кольнуло легкое беспокойство: ему нездоровится или заработался, или он просто не хочет видеть меня после разговора с матерью?

Служанка вышколено расставляет передо мной блюда, которых хватит, чтобы накормить с десяток человек, наливает в высокий бокал напиток темно-вишневого цвета.

— Что это?

Хочу предупредить ее, что не пью хмельные напитки.

— Это вишневый сок из вашего сада, — поясняет девушка. — Хозяин запретил подавать вам вино. Даже если вы будете меня просить это сделать, я не смогу выполнить ваш приказ, — она прячет глаза.

Неужели я выгляжу как заправская пьянчуга? Даже обидно стало.

— Как вас зовут?

— Аида, — девушка внутренне напрягается.

— Аида, я не пью ничего крепче воды.

— Лорд Морриган просил передать, чтобы вы ели больше фруктов и овощей.

— Хорошо, передайте ему, что я ценю его заботу.

Интересно, здесь это в порядке вещей вместо личного общения передавать послания через слуг?

Кладу на тарелку салат и рыбу и приступаю к еде. Трапеза в одиночестве, если не считать маячащую призраком около стола Аиду, длится недолго. В обеденную залу довольно бесцеремонно входит мужчина.

Я узнала его. Это один из гостей, поздравлявших нас вчера.

Встаю из-за стола, чтобы поприветствовать его. Стараюсь незаметно прожевать кусочек рыбы, который не успела проглотить.

Мужчина улыбается, желая мне доброго дня и делая незатейливый комплимент. Потом его взгляд рассеянно скользит по столу:

— А где Эрнан? Он уже пообедал? Фердинанд, старый пройдоха, сказал, что вы обедаете. Знал бы я, что Эрнана здесь нет, не стал бы так вламываться.

— Эрнан обедает у себя, — повторяю то, что совсем недавно сказала Аида. Перехватываю его голодный взгляд, застывший на блюде с запеченными перепелками, и добавляю: — Но вы можете составить мне компанию. К тому времени, как Эрнан спустится, вы успеете перекусить.

— Если вы так настаиваете, не стану отказываться, — глаза его выдают радость в противовес вежливо-холодному тону.

Прошу Аиду принести столовые приборы для гостя, и вскоре после этого вожделенная перепелка оказывается на поставленной перед ним тарелке.

— Меня зовут Бриан, — активно жуя, — представляется гость. — Я двоюродный брат Эрнана. Скажите, я вам точно не помешал?

— Нисколько. Сегодня у нас день открытых дверей. Сначала пришла Лилия, моя подруга. Возможно, вы видели ее в день совершения обряда.

Бриан хмыкает что-то неопределенное.

— Потом пришла леди Эйвери.

— Эйвери? Она здесь нечастая гостья. А жаль. Потрясающая женщина. Она могла бы быть настоящей драконицей. Уверен, с вашим появлением она станет бывать здесь чаще. А уж когда внуки пойдут, ее сердце растает.

— Растает? — удивленно переспрашиваю я.

— Ну да, поговаривают, что у нее вместо сердца кусок льда. Эйвери ни с кем близко не сходится. После смерти мужа ведет затворнический образ жизни. Но я-то знаю, что она только и ждет того, чтобы стать милой бабушкой и вязать крохотные носочки.

Натянуто улыбаюсь.

Я теперь тоже знаю, чего ждет Эйвери. Чтобы мне как можно скорее дали пинком под зад.

Бриан не замечает неискренности моей улыбки. Он продолжает активно поглощать все, до чего может дотянуться, попутно болтая на разные темы. Причем ему интересно не только говорить, но и слушать. Кажется, он успел узнать все об укладе жизни в монастыре, о нашей ферме, и даже о том, как появилась моя метка.

Эрнан застает нас весело смеющимися над какой-то забавной шуткой Бриана.

— Что ты здесь делаешь, братец? — подобно раскату грома звучит над нашими головами.

Все еще продолжая улыбаться, перевожу взгляд на Эрнана, и улыбка тут же сползает с лица. Скулы Эрнана напряжены, глаза метают молнии. Будто поймал нас на чем-то предосудительном.

Эрнан

Смотрю на них, и кулаки невольно сжимаются. Сидят, воркуют, смеются, весело им. Бриан хвост распушил, а эта и рада поддаться его обаянию. Смотрит на него, глазки сияют.

— Что ты здесь делаешь, братец? — собирался сказать с иронией, а получился рык.

С лица Ясмины мгновенно схлынул весь цвет, оно становится белее простыней, улыбка стирается с ее лица. Зато Бриану хоть бы хны.

— Зашел в гости, — скалится он. — Как раз вовремя. Тот самый случай, когда искал медь, а нашел золото, — заметив наконец, что я недоволен, поспешно добавляет. — Если что, я о перепелке. Она просто божественна.

Его двусмысленная шуточка выводит меня из себя. Я и раньше был не в восторге от его специфического чувства юмора, а теперь он меня просто бесит. Зато моя новоиспеченная женушка не настолько притязательна. Смешно ей. Было. Пока не заметила мое появление.

— Ты что-то хотел?

— Да просто проходил мимо, решил зайти, узнать, как дела. Ты не рад меня видеть?

Неужели дошло? К Бриану я всегда относился, как к родному брату. Но сегодня почему-то чувствую к нему необъяснимую злость.

— Прости. Заработался. Сегодня меня все выводит из себя.

— В отпуске нужно отдыхать, а не изводить себя работой, — назидательно говорит он. — Правильно, Ясмина?

Она угукает что-то невнятное. Видно, как напряжена ее фигурка. Ей неуютно в моем присутствии.

— Пойдем в библиотеку, поговорим. Или ты собираешься здесь сидеть, пока все не съешь?

Бриан встает из-за стола и идет к дверям. Перед тем как выйти, он вдруг оборачивается:

— Ясмина, если вдруг станет скучно, можем вместе погулять по городу. Ты, наверное, его и не видела толком. А я знаю много красивых мест.

Лучше бы он этого не говорил! В груди поднимается желание врезать ему. Еле сдерживаюсь, чтобы не зарядить ему по морде.

Ясмина бросает беглый взгляд на меня, а потом говорит ему «Да, хорошо. Как-нибудь погуляем».

Признаться, я замер в ожидании ее ответа. И ее согласие разочаровывает меня.

Едва мы оказываемся в библиотеке, накидываюсь на брата:

— Ты чего вообще творишь?

Он делает вид, что не понимает, о чем я.

— Что не так? То, что предложил девчонке прогуляться? Она восемь лет сидела взаперти в своем монастыре, жизни не видела. Пусть хоть посмотрит на город.

— Думаешь это нормально, предлагать замужней женщине такие вещи?

— Какие? Я без всякой задней мысли. Чего ей киснуть безвылазно в четырех стенах?

— А вот я не знаю, какой мыслью ты руководствовался, — отвечаю в тон ему. — Чего ради ты обхаживаешь МОЮ жену?

Он закатывает глаза:

— Богиня с тобой, мы просто разговаривали. И я тебе скажу, твоя жена — просто чудо. Тебе повезло, — в его голосе слышится сожаление. Такое ощущение, что он завидует мне.

— Когда ты будешь представлять ее древним родам? — спрашивает он явно для того, чтобы соскочить с темы.

— Не знаю, не скоро, она не знакома с этикетом. Ее готовили в жрицы, а не для светской жизни.

— Ну-у-у, она не разрывает мясо руками, не чавкает за столом, думаю, этого достаточно, чтобы понравиться этим стариканам.

— Этого хватило, чтобы понравиться тебе. А «стариканы», как ты выразился, очень въедливы. Любая ее ошибка отразится на моей репутации.

— Да ладно тебе! Будь проще! Как Лилия пережила переезд?

— Она никуда не переезжала.

Лицо Бриана вытягивается.

— Но как же, — растерянно бормочет он. — Я ничего не понимаю.

— Она живет в другом крыле. Точнее, мы живем там. А Ясмина обитает тут.

Бриан хмурится:

— Ты не понимаешь, как ты рискуешь? Если они когда-нибудь пересекутся, как ты объяснишь Ясмине, что здесь делает Лилия?

— Не пересекутся. А если и пересекутся… Ясмина — простушка, она ничего не поймет.

— А если поймет? — пристает ко мне братец.

— А если поймет, то примет ситуацию как есть. Не зря в монастыре их учат покорности. Им там промывают мозги, что главная цель истинной — подарить наследника дракону. В любом случае она должна будет выполнить свое предназначение.

— Она не простит тебя, если обман раскроется. Она не такая.

— Это ты пока перепелку жевал, понял? Завидую твоей способности так с ходу разбираться в людях.

— Мое дело предупредить, чтобы ты не наломал дров.

— Ошибаешься. Твое дело — не лезть в мои дела, — стукаю кулаком по столу. — Что ты, что мать! Устраивайте свою жизнь, а в мою не лезьте, я как-нибудь сам разберусь.

— Вот именно «как-нибудь», — бормочет он. — Думаю, мне пора. Привет Лилии.

После его ухода возвращаюсь в обеденную в надежде застать там Ясмину и провести с ней беседу на предмет неподобающего поведения. Однако там никого нет. Даже со стола успели убрать.

К жене я захожу только вечером. Она встречает меня в уютном домашнем платье. В нем нет ничего вызывающего или подчеркивающего сексуальность, но мне хочется тут же сгрести Ясмину в охапку и уложить на кровать.

— Сегодня ты меня разочаровала.

Она смотрит на меня своими голубыми глазищами и, кажется, вот-вот расплачется.

— Что я сделала не так? — голос вопреки моим ожиданиям ровный и спокойный, без плаксивых ноток.

— Порядочные женщины не общаются с посторонними мужчинами наедине.

— Я всего лишь проявила гостеприимство и пригласила гостя к столу. Тем более, мы были не одни. В зале все время находилась Аида.

— Прислуга не в счет.

— В этом доме служанка не считается за человека?

По ее тону не ясно придуривается она или намеренно издевается.

— Просто уясни: мне не нравится, когда ты общаешься с другими мужчинами в мое отсутствие.

— Хорошо. Бриан очень обрадуется, что вы будете гулять по городу с нами. Вместе веселее, не правда ли?

Она точно издевается! И глазки такие невинные. Прямо деревенская дурочка. Делаю шаг к ней и утопаю в запахе жасмина. Притягиваю ее к себе, зарываюсь носом в волосы, вдыхаю ее аромат и не могу надышаться. Провожу рукой по ее спине, сжимаю ягодицу. Накажу ее. Так, что она напрочь забудет об этом щегле. За каждую улыбку, ему подаренную, за каждый взгляд в его сторону.