Ясмина
— Едут! Едут! — радостно кричит младшая сестра Альма.
Ее крик подхватывают другие девчонки и облепливают окно в коридоре второго этажа. Из классных комнат как горох, подпрыгивая и натыкаясь друг на друга, высыпают послушницы. Всем не терпится увидеть моего жениха.
Даже старшие сестры, которым надлежит пресекать подобное безобразие, растолкав малышню, выглядывают в монастырский двор.
Я стою возле стены, ни жива ни мертва. Не хочу разочаровываться раньше времени. С моим везением однозначно выпадет комбо: старый, плешивый, одноглазый горбун.
— Какой экипаж, — с восхищением выдыхает одна из старших сестер.
— Дверь открывается! Сейчас, сейчас он выйдет! — вопит малышня. — Яся, иди скорее сюда.
Мотаю головой и сильнее вжимаюсь в стену. Врастаю в нее. Захочешь оторвать — не получится.
Наконец нахожу в себе силы спросить.
— Он старый? — в груди все трепещет, так боюсь услышать положительный ответ.
— Нет! Он такой… он такой… — Альма не может подобрать подходящее слово.
— Он потрясающий! — помогает ей другая послушница.
— Эх, повезло тебе, Яська! — улыбается и смахивает счастливую слезу старшая сестра.
— Повезло! Повезло! — как пичужки подхватывает малышня.
Не может быть такого, чтобы мой жених был настолько прекрасен.
— Наверное, у него на носу огромная бородавка, — озвучиваю свои сомнения.
— Отсюда не видно, — пищит кто-то из мелких.
— Идет! — шикают старшие сестры.
— Быстро принять благонравный вид! — командует Марта.
Девочки выстраиваются в линию, скромно опустив головы и потупив глаза. Я тоже смотрю в пол. Гулко звучат шаги, неотвратимо приближаясь. Будто сейчас грянет что-то ужасное. Даже воздух почему-то пахнет грозой, надвигающимся штормом, бурлящим океаном и соленым ветром, свежестью ливня.
Я поднимаю голову как раз в тот момент, когда он проходит мимо меня. Он на меня не смотрит, но вдруг резко поворачивается в мою сторону. Я встречаюсь с ним взглядом, и в этот миг меня словно молнией пронзает. Забываю, как дышать. Странное чувство. Тону в его темных глазах. С трудом разрываю зрительный контакт, потому что иначе просто пропаду. Склоняю голову, чтобы не смотреть на него.
Отпускает только тогда, когда он скрывается в галерее, ведущей в крыло здания, где располагался кабинет настоятельницы.
Все отмирают.
— Ну как? Как он тебе? — раздаются любопытные голоса.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Я его не успела рассмотреть.
Эрнан
Просыпаюсь оттого, что резко сдавливает грудь, так что не могу дышать. Сажусь в кровати и наконец у меня получается сделать вдох. Шумный, рваный, он пугает спящую рядом Лилию. Она хлопает сонными глазами, приподнимается на локте и обеспокоенно спрашивает:
— Ты чего, Эрнан? Кошмар приснился?
Качаю головой.
— Все в порядке?
Солгать бы ей, да только то, что сейчас произошло, затронет и ее.
— Ложись спать, — она нежно гладит меня по плечу.
— Зверь почуял истинную, — выношу приговор нашей спокойной, размеренной жизни.
— Нет, — она прикрывает рот ладошкой, ее плечи начинают подрагивать от сдерживаемых рыданий.
— Ты знала, что это может произойти.
Мне жаль ее, но я предупреждал ее в начале наших отношений. Она знала, что рискует.
— Но я надеялась, — крупные слезы катятся по ее щекам. — Что теперь с нами будет?
— Все останется так же.
Все-таки лгу. Притягиваю ее к себе, целую нежно в висок.
Она поднимает лицо и смотрит на меня с робкой надеждой.
— То есть ты не женишься на ней?
Выдерживаю ее взгляд и говорю то, что ей будет больно слышать.
— Женюсь. Мне просто не дадут отказаться от нее. Ты же знаешь, как важно продолжать драконий род. Это вопрос выживания нашего вида.
— Когда собирать вещи? — ее голос слабый, едва различимый. — Надеюсь, с новой женой у тебя останется хоть немного времени на меня.
— Давай не будем торопиться. Я сниму тебе хороший дом неподалеку. Мы будем видеться.
Она качает головой:
— Ты забудешь ко мне дорогу. Редкие, украденные встречи тайком, это все на что я могу рассчитывать, после того как жила с тобой четыре года как жена? Все наши знакомые так меня и воспринимают, как твою жену. Все эти годы я жила тобой, дышала тобой. Лучше убей меня, просто убей! Я не смогу жить без тебя. Ты мой воздух. Не отказывайся от меня. От нас. Нам ведь так хорошо было вместе.
Она права. Нам было хорошо. Теперь все полетело в тартарары. Никогда не думал, что это проклятье настигнет меня. Уж кто-кто, а Лилия не заслуживает судьбы любовницы. Ради наследника я должен отказаться от той, кого люблю. Выставить ее за дверь. Жить с незнакомкой и создавать видимость полноценной семьи. Хорошим это не заканчивается. Если истинная не дура, с ней получится договориться и прийти к решению, которое устроит всех.
— Она может родить детей для нас. Наши дети будут расти в любви и не важно, что их родит другая женщина, — Лилия словно читает мои мысли. — А потом дадим ей отступные, и пусть живет как хочет. Правильно?
Соглашаюсь с ней.
Целый день дракону неймется, он жаждет, как можно скорее увидеть свою истинную. Я же надеюсь, что она живет где-нибудь на краю земли, чтобы не встречаться с ней как можно дольше. В какой-то момент я иду на поводу у зверя и ослабляю контроль, чтобы дать ему возможность найти ее. Сев в кресло и прикрыв глаза, я следую за нитью, связывающей нас. Девушка здесь, очень близко, в столице. Я вижу улицы и дома нашего города с высоты птичьего полета. В каком-то из домов Багряного переулка она живет. Нет. Показалось. Монастырь? Вы серьезно?
Дракон рвется к ней, ему не терпится ее увидеть. Бороться с его желанием становится все труднее. Будь его воля, он бы сорвался и летел к ней прямо сейчас. Но если я пойду на поводу у зверя, это ранит Лилию. Она старается держаться, но припухшие от слез глаза и покрасневший кончик носа не скроешь.
Ближе к обеду заявляется гость — мой двоюродный брат Бриан. Он сразу подмечает, что Лилия расстроена, хотя она держится как обычно. И стоит ей удалиться из обеденной залы, как он задает вопрос:
— Поссорились, что ли?
— Хуже, — отвечаю с невеселой ухмылкой.
— Расскажешь? — он не надеется на положительный ответ. Даже положение лучшего друга не дает ему права лезть в мои отношения с Лилией, и он это прекрасно знает.
— Пожалуй, да. Только не здесь, а в кабинете за бокалом чего-нибудь крепкого.
— Неужели все настолько плохо? — вслед за мной он поднимается из-за стола, с тоской посматривая на недоеденный стейк. Повара у меня готовят что надо, тогда как у Бриана один старый несчастный слуга выполняет все функции от горничной до мажордома, и если после его стряпни, братец не страдает расстройством желудка, то это уже успех. Бриан, как и я, военный, но у него нет женщины, которая ждала бы его дома, потому он воспринимает дом, как место, где можно перекантоваться во время отпуска. На время своего приезда он даже не снимает чехлы с мебели и занимает только одну комнату.
В кабинете я наполняю два бокала.
— Как дела на Северной границе?
Я ежедневно получаю сводки, но узнать новости от непосредственного участника событий лишним не будет.
— Вирены будто затаились и чего-то ждут. Есть единичные прорывы, но они не нападают, а будто стараются уйти незамеченными. Кажется, они к чему-то готовятся.
— Говоришь, словно подразумеваешь у них наличие сознания, — хмыкаю я.
Эти порождения хаоса не умеют мыслить. Единственная эмоция им доступная — ярость. Они крушат все на своем пути. Бессмысленно и беспощадно. Чудовищ не интересуют ни территории, ни ресурсы. Суть их — причинение зла всему живому.
— Я так думаю.
— То есть наши ученые, посвятившие годы исследованию виренов, ошибаются, а ты прав?
— Ни один ученый не подойдет к живому вирену. В то время как я видел их сотни, — его совершенно не смущают мои слова. Баран упертый! Он моложе меня всего на три года, но до сих пор не растался с юношеским максимализмом и горячностью.
— Я тоже видел, потому и говорю, что ты заблуждаешься.
Бриану хватает ума не спорить со мной, а перевести тему разговора.
— В бездну виренов, скажи лучше, что у вас стряслось с Лилией?
— Истинность стряслась.
— Тебя можно поздравить? — он распахивает объятья, искренне улыбаясь. — Завидую тебе.
Отстраняюсь. Неужели по мне не видно, что я этому не рад.
— Не стоит поздравлять. Это проклятье, а не дар судьбы.
— Не понял. Я бы все на свете отдал, чтобы меня дома ждала моя единственная. Наконец появилась бы причина возвращаться с поля боя, — на его лице появляется мечтательное выражение.
— У меня эта причина есть. Лилия. И мне никто другой не нужен.
— Великая Богиня лучше знает, кто подходит к тебе.
Мне не нравится его назидательный тон. Вздумал меня учить?
— Тебе просто промыли мозги. Богиня лишает нас выбора, — говорю и вижу в его глазах несогласие с каждым моим словом.
— Твой выбор может быть ошибочным. Мы не знаем всего.
— А я не хочу, чтобы меня лишали даже права на ошибку, — я залпом выпиваю содержимое бокала и едва сдерживаюсь, чтобы не раскрошить хрупкое стекло в кулаке.
— Ты видел ее?
— Еще нет. Знаю, что она из монастыря.
— Монахиня? Но ведь они дают обет безбрачия.
— На это единственная надежда. Мне хотелось бы оставить все по-прежнему.
Бриан хмурит брови и, постукивая пальцем по наполненному бокалу, задумчиво изрекает:
— А если она послушница?
— Все равно все будет так, как мы привыкли. Для всех Лилия останется моей женщиной, а эта… родит ребенка и может быть свободной.
Бриан мрачнеет:
— А о девчонке ты подумал? Если ей это не понравится? Разорви связь, не губи ей жизнь.
Легко сказать. Я бы с радостью это сделал, если бы не одно но. Прошение подается непосредственно императору. Причины для такого решения должны быть очень вескими. И даже если вдруг мне повезет и прошение удовлетворят, то меня тут же лишат звания, титула и всех дарованных за заслуги перед империей земель. Крест на карьере, крест на привычной жизни.
— Думаешь, там, в Совете все такие же моралисты, как ты? Для них важнее появление еще одного дракона, чем судьба какой-то истинной.