Когда падает небо 1.

8

Леди Эмилия очень не любила вспоминать своего первого учителя.

В этом, на самом деле, нет ничего особенно удивительного: когда у вас в анамнезе страстный роман, бурные расставания, тайный ребёнок, предательство и убийство… Это, скажем так, вполне тянет на страшную тайну из тех, которые так просто не расскажешь за столом.

По крайней мере, за столом дома Уилмо, полного покоя, смеха, запаха свежеобработанной древесины, суеты и детских голосов; в их фамильном поместье, расположенном в заливе Дол, такие разговоры вполне бы годились, а тут — нет…

Леди Эмилия очень не любила вспоминать своего первого учителя. Но всё равно порой вспоминала: и привкус крови на языке, и сырость казематов, и ненависть в глазах, и вибрацию от столкновения сорвавшегося с пальцев смертельного заклятия со щитом…

Не важно.

Важно, что, как бы она ни любила и как бы ни ненавидела, но следует признать: некоторые вещи, которым он её обучил, по сей день служили ей хорошую службу. Как она, помнится, злилась на него, когда он заставлял её отрабатывать щитовые чары снова и снова, нападал со спины, в моменты, когда она была наиболее уязвима, в уборной и во сне! И ведь не щадил её, применял болезненные, заковыристые, порой даже смертельные проклятия, которые снять можно, но сложно и больно… Он говорил: “Однажды ты меня поблагодаришь.”

И надо сказать, оказался прав: уж за что за что, а за намертво вбитые рефлексы она действительно была благодарна. Они спасали её столько раз, что и не сосчитать.

Спасли и теперь.

Подумать, испугаться или закричать она не успела. А вот выставить щит — да.

Именно это и спасло им всем жизнь в первый момент, когда дикое смешение несочетаемых чар (у их командира что, вообще мозгов нет?!) снесло несколько домов вместе со всеми жителями и прочими оказавшимися на линии удара живыми существами.

Вокруг воцарился хаос, типичный для такого рода ситуаций: стоны, крики, плач, грохот, треск пламени, дрожь переполненного боевой магией воздуха… В образовавшийся проём рванули толпой ликарийские герои — то есть, ошалевшие от запаха крови и отупевшие от стимулятора боевые маги.

“Совсем дети, — подумала Эмилия, — но это даже хуже. Мало кто на этом свете может быть так же жесток, как растерянный и напуганный ребёнок, получивший власть над беззащитными.”

Она быстро свернула щит, как будто его не было, и постаралась максимально заглушить сияние собственной ауры — и аур внуков заодно. С ними в этом смысле было значительно проще: как ни крути, а необученные волшебники, не имеющие на аурах печатей, привлекают куда меньше внимания.

У Эмилии, конечно, этих самых печатей было несколько больше даже, чем позволяют рамки здравого смысла — но и скрывать их она умела отлично. Её учили обманывать даже оборотней и драконов, так что недоучкам из числа расходного мяса, знающим от силы десяток базовых боевых плетений, ничего не рассмотреть…

Другой вопрос, что, недоучки там или нет, но в прямом столкновении она ничего не может им противопоставить: их всё ещё слишком много.

Так что главное сейчас — дожить до момента, когда расклад изменится.

— Выйти из самоходных машин! Держать руки так, чтобы мы их видели! — рявкнул тот, что, очевидно, руководил этим сбродом.

Эмилия быстро переглянулась с Уилмо и направилась к дверям самоходной машины.

Дети, как и следовало ожидать, были в шоке. Близнецы сидели, обнявшись, Лисса сжалась, прижимая к себе Лали, а Бетта сидела, намертво стиснув ладони на ручке сумочки.

— Сейчас выходите, — скомандовала Эмилия тихо, но жёстко, приправляя команду лёгким магическим импульсом. — Держитесь вместе, не поднимайте глаз, не пытайтесь сбежать, не повышайте голоса. Не делайте резких движений, не издавайте громких звуков. Не спорьте. Отдавайте всё, что попросят, делайте всё, что скажут. И главное — не показывайте свои колдовские способности. Понятно?

— Но я не…

— Они же…

Ох, горе-горькое; эти уж ей близнецы!

— Понятно? — Эмилия добавила стали в голос. — Выходите!

Наконец-то они зашевелились. Уилмо, коротко кивнув ей, принялся осторожно помогать. Бетта, надо отдать ей должное, быстро вспомнила о своих обязанностях старшей и занялась тем же. Они с Эмилией в две руки вытащили Лиссу, чью ногу зажало сидениями. Девчонка, спасибо её тяжёлому детству, не кричала, держалась огурцом и ещё и успевала младшую сестру успокаивать. Молодчина, что говорить! Эмилия увидела повреждения и только мысленно возблагодарила небеса, что в жилах Лиссы течёт эльфийская кровь — по крайней мере, заражения не будет.

Бетта выдохнула, увидев раны.

— Надо перевязать…

— Потом, — сказала Эмилия тихо. — Ты прихватила походную аптечку, надеюсь? Постарайся взять её с собой и сохранить. При любом раскладе пригодится.

— Двигайтесь! — рявкнули за их спинами. — Что копаетесь?! Покинуть самоходные машины!!

— Быстрее, — шепнула Эмилия.

Бетта сглотнула и кивнула.

Уилмо быстро прижал к себе с одной стороны Лиссу, помогая ей идти, с другой — Энжи. Эмилия мысленно оценила разумность выбора, кивнула Бетте, чтобы та взяла на руки малышку Лали, а сама мёртвой хваткой вцепилась Лину в локоть — мальчишка, на её взгляд, мог в любой момент наделать глупостей.

— Помоги бабушке идти, — сказала Эмилия, — Моё здоровье, знаешь ли, уже не то.

Мальчишка, слава Предвечной, сделал, как сказано. Ещё и другая рука была занята: прихватил с собой, да не артефакт или деньги, а клетку с пауком.

Эмилия мысленно вздохнула.

Дурак, конечно. Зато не без сердца.

Покачав головой в ответ на свои мысли, Эмилия с максимальной допустимой для немощной старухи скоростью потопала подальше от машин, туда, где выстроились их товарищи по несчастью.

— Что они сделают с нами? — тихо спросила Бетта.

Эмилия вздохнула. И что, спрашивается, она должна ответить? Правда, что? Соврать, что всё будет хорошо? Но вот это, если честно, правда.

— Мы должны через это пройти, — тихо ответила она в итоге. — И сделать всё, чтобы выжить. Понимаешь? Всё.

— Я не собираюсь бояться, — прошипел Лин.

Страх и растерянность в его душе явно сменялась злостью.

Эмилия мысленно простонала. Право, как же сложно в таких вот ситуациях с нормальными детьми, выросшими в здоровых семьях! Безопасность важна для формирования здоровой личности, кто бы спорил. Алия прочла в своё время Эмилии на эту тему целую лекцию, когда та попробовала на правах бабушки привить малютке Бетте хотя бы немного правильных рефлексов. Так нет же! “Нормальные дети живут в безопасном мире, нормальные дети не допускают, что к ним в любой момент применят насилие. Тебе не понять!”

“Но к ним могут в любой момент применить насилие, — ответила тогда Эмилия, — просто потому что это жизнь. Этот мир полон жестоких тварей…”

“Твой мир, мама, — заметила Алия язвительно. — В мире нормальных людей всё иначе, уж поверь.”

Ну-ну, иначе.

Зато теперь вот малолетняя Лали, которая уже однажды побывала живым товаром, по факту ведёт себя разумнее, чем её взрослые лбы-внуки.

— Бояться или не бояться — дело твоё, внучок, — сказала Эмилия тихо. — Но помни, пожалуйста, что от твоего поведения зависит в том числе, насколько пристальное на нас обратят внимание. На всех нас. Я должна объяснить тебе, что у тебя две сестры, не говоря уж о том, что Лисса с Лали нам не чужие?

— Ты же не намекаешь?..

— Я не намекаю, я говорю прямым текстом. Если на девочек обратят внимание, мы не сможем им помочь. И сопротивляться смысла не будет… Не говоря уж о некоторых прочих вещах. Так что будь добр, держи голову опущенной, а язык за зубами. Заруби себе на носу: это не трусость. Просто сохрани в уме, что должен выжить, чтобы позже поквитаться. И, изображая страх, представляй, как медленно выпускаешь им кишки, оборачиваешь вокруг глотки и подвешиваешь…

— Бабушка?.. — глаза у Бетты сделались совсем огромные.

И верно, что-то её понесло.

— В общем, представляй, что отомстишь, — закончила мысль Эмилия. — А теперь — тихо!

На этот раз они, наконец-то, вняли.

Их выстроили в ряд и принялись обыскивать. Эмилия, цепко сжав локоть Лина, наблюдала за своими, прости Мора, соотечественниками краем глаза: в такой ситуации любая крупица информации может стать решающей.

А посмотреть, если честно, было на что.

Если приглядеться как следует, то сразу станет очевидно: никакие они ей не соотечественники.

И вот это, пожалуй, самое поразительное.

Нет, речевые модули поставлены на славу, ребята вообще едва ли замечают, что разговаривают не на родном языке: модуляция выставлена в соответствии с образованием, манерами и мелодикой конкретного индивида. Ювелирная работа, не придраться. Эмилия даже прикинула, что мастеров-менталистов, способных на такой фокус, можно пересчитать по пальцам пары-тройки отрубленных рук. А уж людей среди таких умельцев днём с огнём не сыскать, что само по себе наводит на мысли.

Много-много интересных мыслей.

И внешне, пожалуй, этих малолетних магов не отличить от местных. Но это опять-таки не показатель: люди не были изначальными обитателями шестого мира, они пришли сюда через Предвечную Тьму, использовав милосердно распахнутую Ею дверь. С тех пор прошло прилично столетий, а всё же явно недостаточно для того, чтобы внешность людей начала кардинально отличаться.

Так что, со стороны всё было чистенько, не придраться. Но Эмилия понимала в таких вещах чуть больше, да и замечала немало, начиная от манер и жестов заканчивая особенностями аур. И вот её ждало целых несколько сюрпризов.

Во-первых, вассальные печати на аурах. Значит, старший сын не только жив, но ещё и где-то поблизости.

Вот уж, как говорится, где бы встретиться…

Точнее, где бы лучше не встречаться.

Уж на чей на чей, а на этот счёт у Эмилии не было иллюзий ещё со времён той несостоявшейся казни. Не говоря уж о том, что Алию мальчишка ненавидел люто, искренне считал семейным позором и всячески унижал; Эмилия даже представлять не хотела, что будет, если дети ненавидимой с такой страстью сестры окажутся в его руках.

Впрочем, эта вся история с печатью на ауре открывала перед ней не только проблемы, но и новые горизонты. Родовая печать в этом смысле интересная штука, и в теории она может быть отменена старшим членом семьи. То есть, если теоретически удастся найти среди этого сброда потенциальных дезертиров и потом подкупом, посулами, обещанием снять печать или другими способами перетянуть их на свою сторону…

А ведь может сработать. Действительно, может.

Особенно учитывая то самое “во-вторых”, которое шокировало Эмилию больше всего: все люди в этом отряде были так называемыми “попаданцами”.

В этот факт сложно было поверить, но в таких вещах Эмилии не свойственно было ошибаться.

От таких открытий можно было с ума сойти.

Она вынуждена была признать, что на троне Ликарии нынче сидит идиот — потому что только идиот станет разбазаривать настолько дорогой ресурс впустую. Как ни крути, а наделённые магией попаданцы из техногенного мира во все времена оставались самым дорогим живым товаром, на вес золота и каменьев. Использовать их в качестве пушечного мяса — верх идиотизма…

Только вот Гэри, которого она знала с пелёнок, был кем угодно, но не идиотом. Да и количество попаданцев говорило само за себя: её соотечественники нашли способ таскать живой товар напрямую из техногенных миров.

Или, что вероятнее, им помогли такой способ найти.

— Всем нелюдям сделать шаг вперёд!

Ага, вот только этой печали им для полного счастья не хватало. И как она сразу не подумала, что такое может случиться? Хотя казалось бы, стандартный поворот, но всё равно почему-то не ожидала.

Как бы плохо ты о них ни думал, всё равно может быть ещё хуже.

— Уши прикройте и лица спрячьте, — шикнула она едва слышно, бросив быстрый взгляд на Лиссу и Лали (и параллельно усиливая эффект отведиглаз до максимального доступного предела, когда магия отталкивает чужие взгляды, но не критично фонит в энергетическом смысле).

Девочки, конечно, полукровки… Не заметят, если пронесёт.

При любом раскладе, что бы ни ожидало тех, кто сделает шаг вперёд, по опыту Эмилии, это можно охарактеризовать как: “Точно ничего хорошего.”

— Шаг вперёд! — говорил между тем командир этой развесёлой шараги. — Все нелюди, быстро! Шаг вперёд и назовите себя — я вас, сказочных созданий, различать не приучен, а нам надо знать, куда вас потом определять! Вам, сами понимаете, положены особенные права. Делайте, как сказано, будьте благоразумны, и никто не пострадает!

Уилмо перехватил взгляд Эмилии.

— Может, им будет лучше… — одними губами спросил он.

Она едва заметно мотнула головой.

Нет. Лучше — не будет.

Впрочем, многие подчинились. У некоторых особенного выбора не было, потому что признаки нелюдской крови налицо, а у других — мозгов. Всё же, слишком привыкли к тому, что привилегии для нелюдей — дело обычное. В этих обстоятельствах глупость несусветная, конечно, но не только людям тяжело осознать, что их прошлая жизнь окончена.

Да и какие там нелюди, побойтесь богов! Железная Долина всё же не столица, а торговый город, да и представительства старших оборотничьих Домов на этих ярусах не расположены, они все выше. А тут, на средних уровнях, остались преимущественно травоядные, полукровки, мелкие хищники, одиночки да артефакторы из безродных. Купцы, хорошие спецы, владельцы заведений… Такие хорошо разбираются в делах, но плохо — в войне.

Они выступали вперёд, послушно называя свою природу.

— Ну что, — проговорил ликарийский командир, — немало вас, ничего не скажешь. И кварталы у вас — красота. Классно, наверное, в таких хоромах жить?.. Вот что, ребята, вот ваша привилегия для нелюдей: заплатите, и мы вас отпустим. На все четыре стороны!

По рядам нелюдей прошёл шепоток.

Эмилия прикрыла глаза.

Помилуй, Предвечная.

— Эй, — крикнул кто-то из людей, — мы тоже можем купить!

— У нас есть деньги!

Уилмо зашевелился, явно собираясь тоже выступить.

Эмилия посмотрела на него очень, очень выразительно.

— Что, есть желающие разделить привилегии с нелюдьми? — хохотнул командир. — А что, давайте тоже сюда. Несите всё, что имеете нам предложить, и складывайте вон там. А потом становитесь там, у скалы, чтобы не перепутать. Давайте-давайте! Не тормозим!

И они не тормозили.

Эмилия наблюдала, как растёт гора добра посреди улицы.

— Папа, почему ты молчишь?

Эмилия поморщилась. Ох, как же катастрофически невовремя у Лина прорезался голос! Благо хоть хватает мозгов говорить не слишком громко.

— Да, папа, — конечно, Энжи не может промолчать, эти близнецы вечно поют на два голоса, — заплати им! Ты же можешь, можешь!

— Тихо, — шикнула Эмилия, но Энжи не успокаивалась.

— Пожалуйста, — хлюпала она, и слёзы уже текли по её щекам, — пожалуйста, просто заплати им. Пусть это просто кончится. Пусть они нас просто отпустят. У тебя же есть, есть деньги!

Эмилия перехватила взгляд Уилмо и поспешно отвела глаза.

Пожалуй, этот взгляд вполне может пополнить коллекцию её кошмаров.

— Пожалуйста, папа, пусть это просто кончится!..

Звук пощёчины был тих, но Эмилии он показался вполне оглушающим.

Она дала Алии обещание, что не будет бить своих внуков, и держала слово. До этого дня.

— Тихо, — шикнула она. — Молчите и ни слова, ни полслова не говорите!

У Энджи были очень растерянные глаза, дикие глаза.

Эмилия мысленно покачала головой.

Ничего необычного или даже плохого в её реакции не было. Понятное дело, что такая реакция нормальна для человека, которого никогда не били, который вырос в комфортных и уютных обстоятельствах и с пониманием: папа всегда защитит. Собственно, это нормально и важно для ребёнка — знать, что он защищён.

Но, увы, чем более защищённым он себя чувствует, тем сильнее окажется шок от полной смены парадигмы. Собственно, на это Эмилия и рассчитывала — на шок. У неё не было никаких иллюзий на тему того, что удастся девочку образумить: в похожих обстоятельствах даже хорошо подготовленные ребята порой теряют голову, что уж говорить о парочке тепличных детей. Но шок заставит замолчать — а только это им прямо сейчас и надо.

Энжи и правда молчала, только дышала глубоко и часто, как испуганный зверёк. Эмилия не отводила взгляда, тяжёлого, как земля, падающая на крышку гроба. Она научилась так смотреть много лет назад, лучше не вспоминать, при каких именно обстоятельствах, и вот ведь — пригодилось.

— Что, больше нет желающих? — уточнил человеческий командир с глумливой интонацией. — Собрались все, кому хочется нелюдских привилегий? Отлично же!.. Эй, ребята! Проводите-ка этот сброд прямо к привилегиям, которые им причитаются. Огонь!

Пламя загудело, смешиваясь с боевыми заклинаниями.

Уилмо побелел, зрачки у него стали огромными, как у оборотня. Он отвернулся и повернул визжащую Энжи с Лиссой так, чтобы они не смотрели. Лин вытаращил глаза, его губы шевелились, но он явно не видел перед собой ничего, кроме пустоты — знала Эмилия такой взгляд. Бетта застыла, прижав к себе Лали, и зажмурилась, сильно и обстоятельно, как ребёнок. Она так делала в детстве, когда хотела прогнать вымышленного монстра под кроватью.

А что, тоже метод.

Эмилия знала, что на такие вещи есть только две реакции: люди или отводят глаза, или смотрят, не в силах оторваться.

Она знала, что обе реакции одинаково распространены и одинаково глупы.

Она смотрела во все глаза, но, конечно, не на несчастных. Что она, мало на своём веку таких сцен повидала? В погибающих под напором смешанной боевой магии существах нет ровным счётом ничего эстетичного. И, к сожалению, ничего удивительного тоже нет — как минимум, делая скидку на обстоятельства.

Самое интересное — это лица “соотечественников”.

Когда ты оказываешься в подобной ситуации, очень важно проследить реакцию тех, от кого зависит твоя жизнь. Очень важно понять, что у них в головах.

Это первое правило выживания.

Так что она скользила взглядом по ликарийским рекрутам, прикидывая. Сколько же стимуляторов вы уже выжрали, мальчики и девочки? Судя по всем признакам, почти что критически много. На фоне этого странный блеск в глазах, и разного размера зрачки, и общее нервное возбуждение, и ослабление критического мышления — вполне себе норма, для всех, включая командира. Но всё равно на лицах отражается разное.

Удовольствие (сразу понятно, кого стоит обходить за милю), жадное любопытство хищника, почуявшего запах свежей крови (тоже совсем не полезно, хотя и чуть менее опасно — природу человеческую не переделаешь), утомлённое равнодушие (совершенно обычное дело для усталых, измученных ребят вроде этих, но тоже не поможет — такое состояние ожившего мертвеца позволяет полностью отрешиться от мира и наплевать на то, что там творится; совершенная защитная реакция психики, что уж там)… Ага, а вот это интересно: такой отборный, концентрированный ужас, смешанный с шоком, редко встретишь. Если он даже под стимулятором так реагирует, то…

Эмилия прищурилась, оценивающе рассматривая мальчика. Интересный ребёнок… Красивый, даже несмотря на излишнюю по меркам человеческой мужской привлекательности, худобу. И книжник, это вполне очевидно и легко читается в одной только форму рук. Маг огня с уклоном в созидание, с хорошими задатками менталиста и артефактора, подвижной аурой и не до конца замкнутым энергетическим контуром. Кто таких на войну берёт? Марон что, вообще никакого отбора не проводил? По мальчишке же невооружённым глазом видно, что воин из него никакой. Такие всегда намного больше пользы приносят в кабинетах, чем в поле. Кто же так расходует человеческий материал?

Впрочем, Эмилии же лучше: у неё есть очевидная кандидатура.

И теперь главное, чтобы эта кандидатура не спекллась раньше времени. Надо придумать способ, как его отделить от остальных…

— Ну вот, — хохотнул между тем человеческий командир, — вот такие привилегии у нас положены всяким тварям, возомнившим себя выше людей! И людям, готовым эти привилегии признавать. Мы, уж будьте уверены, эти привилегии раздадим! И вы, если будете умнее, будете на нашей стороне: мы сражаемся ради людей. И во имя справедливости!