Корнуолльские Ведьмочки и Непредвиденные Последствия

Глава 16. Праздник всей смерти

По выходным у Рори просыпалась совесть, и он не запрыгивал на хозяйку, а торжественно восходил. Его вес, разумеется, всё равно будил девочку, но по крайней мере не так резко.

Элли спихнула фамильяра, переоделась и распахнула полог учебной палочкой. Наследная палочка Скальдии Преддека была хороша, когда требовалась сила и мощь, но в повседневных делах она скорее мешала, чем помогала. Девочка полагала, что при утреннем туалете палочка из каменной берёзы скорее выбьет зубы, нежели их почистит. А если не повезёт — то и вместе с челюстью.

Ведь Раггерги не просто так таскает с собой целых четыре палочки, не считая жезла? Ещё одна особенность, на которой в Хогвартсе не заостряют внимание, подразумевая, что в одиннадцать лет детям уже всё объяснили дома.

О том, кто должен рассказывать подобные мелочи магглорождённым и маггловоспитанным, естественно никто не задумывался. Кстати…

Для Куинни Смит этот день должен был стать самым тяжёлым с начала семестра.

Несмотря на формальный статус «полукровки в первом поколении», что вроде как ставило её выше магглорождённых волшебников — таких как Гермиона Грейнджер или Джастин Финч-Флетчли — Элли не обольщалась. Профессор Снейп, обладавший тем же статусом, по крайней мере жил с матерью, которая помогала осваивать школьную программу и, как ни крути, обладала определёнными знакомствами и влиянием, пусть и небольшим. Префект Слизерина, чистокровная волшебница из известного рода, капитан школьной команды по «плюй-камням» — общей команды, что означало не только руководство учениками всех четырёх Домов, но и общение с чиновниками Департамента Магических Игр и Спорта. И то, её сыну, насколько Элли слышала, на Слизерине приходилось очень тяжело.

Что же до Куинни, не имевшей представления о собственном отце, то о знакомствах и влиянии не было и речи. С прошлого Рождества от судьбы изгоя мисс Смит удерживал заёмный авторитет «подруги Паркинсон и Преддек». Но сегодня вечером Панси и Элли были приглашены на пятисотые смертнины сэра Николаса де Мимси-Порпингтона, а это было не из тех приглашений, которыми допускалось пренебрегать. Следствием чего было то, что на традиционном школьном празднике Куинни предстояло быть одной, что могло сподвигнуть особо наглых гриффиндорцев на конфликт.

В то, что за мисс Смит вступится хоть кто-то из учеников Слизерина, Элли не верила. А защита со стороны декана создаст для Куинни ещё больше проблем.

«Надо предложить ей взять Рори. Формально просто покормить и выгулять, но намёк будет очевиден…»

Поскольку первое ноября выпало на воскресенье, делать слизеринкам было особо нечего — портить ожидание торжественного ужина учёбой не хотелось, а Пристройку Элли закрыла ещё ночью, поручив Паски следить за входом — на случай, если объявится загадочный злоумышленник. Хотя Куинни, вроде, собиралась забежать туда перед ужином, но насчёт подруг эльфа была предупреждена ещё летом.

Второкурсницы занимались кто чем. Милли и Панси решали шарады из «Ведьмополитена». Дафна рассматривала каталог мадам Гаттеньё, под обложкой которого прятались «Рын-Пески[40]» некоего Клодиуса Бомбарнака — это Элли узнала слившись с Рори ещё две недели назад.

Куинни с интересом наблюдала то за мелькавшими за окном полупрозрачными рыбками, то за Трейси, которая развалилась на кресле с неизменной книжкой. Та, с мрачным выражением лица шуршала потрёпанным томиком «Восхитительных викторианских историй о любви и ужасе», перелистывая сразу по дюжине страниц.

Трейси обожала читать. Если кому-то могла понадобиться мисс Дэвис, её почти наверняка можно было найти в Общей гостиной, расположившейся где-нибудь в углу или у выходившего в озеро окна с книжкой в руках. Трейси говорила, что книги благодаря своему очарованию, дают людям общение, которое не сравнимо ни с чем, объединяя чувства и мысли людей, никогда не видевших, а то и не догадывающихся о существовании друг друга. Так что в сентябре её чемодан был забит полным собранием сочинений профессора Локхарта, по большей части оказавшимся, как выяснилось, сущей ерундой.

Трейси Дэвис была полукровкой во втором поколении. Это значило, что её дети от брака с таким же полукровкой или же чистокровным волшебником будут считаться чистокровными — что, как уже должна была понять Куинни, в Магической Британии значило очень и очень много. Но, за неимением другой развлекательной литературы, сейчас ей приходилось ограничиваться сочинением, почему-то не производившем на слизеринку ожидаемого эффекта.

Ничем другим объяснить поведение однокурсницы Элли не могла.

Разрешила эту загадку Куинни, наконец решившись задать давно мучающий вопрос:

— Мисс Дэвис, а почему вы пропускаете страницы?

— А то ты не видишь!

Трейси с непонятным ожесточением раскрыла книгу и принялась читать вслух:

— Сто тридцать шестая страница! «…Придя в себя после испуга, наш герой решает вновь взглянуть на толщу воды, и там он видит фигуру, мерцающую в синем отблеске волн. Русалка ли это… Или загадочная демонесса? Это уже неважно… Он зачарован. Он попал в плен её колдовских чар… и отныне его сердце и душа принадлежат ей!» Вот!!!

— Ну? — Куинни явно была сбита с толку. — А дальше?

Трейси криво усмехнулась.

— Дальше? Страница сто сорок восемь — «В конце концов, розыгрыш Эллен стал лучшим событием в моей жизни»!!!

Куинни быстро заморгала. Она часто так делала, когда чего-то не понимала.

— А зачем пропускать страницы после сто тридцать шестой? Там ведь самое интересное…

— Смит, ты специально придуряешься? Чары Цензуры! Ни один человек до своего шестнадцатилетия не увидит там ни буквы! А если попытаться их снять, то чернила тут же испарятся!!!

Поняв, что кричит на всю спальню, Трейси нахмурилась и понизила голос.

— Я, конечно, догадываюсь, что там написано, но всё же!

— Да, Фанни Уотсон стащила Ричарда в воду, — кивнула Куинни. — А потом, когда они оказались на песке в этом гроте, он снял одежду, чтобы хоть немного просушить её, и только тут заметил, что Фанни была совсем голой…

Чуть смутившись и покраснев, Куинни хихикнула. Трейси довольно улыбнулась.

— А мне кажется, что она, скорее, сама залезет в лодку, чтобы Ричард сам думал, как выбраться из грота!

— Нет, я же сказала — они выплыли на берег…

Трейси неверяще посмотрела на Куинни так, как будто впервые её увидела, после чего, найдя какую-то страницу, резко ткнула книжкой прямо в нос Куинни.

— А тут что написано?!

— Э-э-э… Не знаю, страница-то чистая. А какой это рассказ?

Трейси убрала «Восхитительные викторианские истории» в свой сундук, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула.

— Мисс Смит! Почему вы считаете, что знаете, что написано в той неприличной сцене из «Люцерио», в которой Фанни Уотсон заманила Ричарда в ловушку?

Элли заметила, что ответ на вопрос мисс Дэвис явно интересовал не только её саму, но и остальных второкурсниц, после её слов уже и не пытавшихся изобразить, что заняты чем-то другим.

На сей раз Куинни покраснела сильнее.

— Ну-у-у… Я брала эту книжку у мамы, когда она спала и не видела… И читала…

— И как это помогло обойти Чары Цензуры?!

— Просто на маггловских книжках нет таких чар! — выпалила Панси, первой догадавшаяся, что в лондонской квартире Смитов не могло быть волшебных книг.

— Так это маггловская история? — презрительно фыркнула Дафна. — Чего ещё от вас ждать…

— То есть, ты её читать не станешь? — Панси предусмотрительно вернула колкость до того, как к мнению Дафны присоединятся Трейси или Миллисента.

— Ну, я думаю, моя мама не будет против, если я предложу ей поменять твою книгу на её, — Куинни, вопреки обыкновению, сегодня соображала быстро. — Она любит такие, в кожаных обложках. Говорит, они солидно выглядят.

— Ещё бы! — Дафна ожидаемо фыркнула.

По лицу Трейси пробежала тень сомнения.

— Но мне, если честно, гораздо больше понравилась сцена из «Голденайс»… — как бы между прочим заметила Куинни.

Это был удар ниже пояса — в упомянутом рассказе зацензуренные страницы начинались уже с девятой, сразу после того, как милорд возносил хвалу Богу за внешность своего слуги. Столкнувшись с таким коварством, мисс Дэвис капитулировала.

— А когда ты планировала в следующий раз написать домой?

— Завтра вечером, — Куинни не стала заигрываться, чем ещё раз убедила Элли и Панси, что Шляпа не ошиблась, и мисс Смит, несмотря на презираемое некоторыми происхождение, прекрасно подходит Дому Слизерин по складу ума. — Чтобы в субботу отправить с утренней почтой.

Дафна фыркнула ещё раз. Для переписки Куинни была вынуждена использовать школьных сов. Собственно, маггловоспитанная девочка была единственной слизеринкой на младших курсах, у кого не было вообще никакого фамильяра.

— Вот и отлично! Можешь тогда сразу ей отправить мою книгу?

Раз уж мать Куинни предпочитала солидные тома со старомодным шрифтом и гравюрами, в переплётах тиснёной кожи, мисс Смит-старшей было бы сложнее отказаться от предложения, когда такая книга окажется у неё в руках. Мисс Дэвис тоже была распределена в Дом Слизерин.

Шляпа Основателей никогда не ошибалась.

Утром в канун Хэллоуина Эрин поймала себя на том, что просто не хочет вылезать из кровати.

Всю последнюю неделю школа предвкушала банкет в честь праздника, в то время как девочки уже вслух жалели о поспешно данном обещании помочь сэру Николасу с организацией смертнин. Ни один из учителей, даже деканы Спраут и Снейп, не освободили их компанию от занятий и домашних заданий, а после многократного повторения ритуальных чар в Пристройке болели запястья и плечи. Что же до запаха краски, которой рисовались необходимые фигуры, то Эрин готова была поклясться, что Мораг МакДугал пропахла ею насквозь — о приближении шотландки можно было догадаться ещё до того, как та открывала дверь.

Собственно, от того, чтобы предоставить Мораг в одиночестве отдуваться за собственные гениальные танатологические идеи, останавливали две вещи. Во-первых, как верно подметила Панси Паркинсон, обманывать школьных призраков было бы чревато неприятностями на следующие три с половиной года как минимум — свою часть договора сэр Николас и сэр Этельмер выполнили беспрекословно. А во-вторых — Мораг их подруга, и подводить её было неправильно. Поэтому вся компания, несмотря на непрекращающиеся ругань, нытьё и возмущения Терри Бута, изо всех сил старалась успеть приготовить нужное количество «Призрачного Эля МакДугал». И успела, даже несмотря на то, что последние бутылки отправились за грань уже ночью тридцать первого числа.

— Эрин, пошли, завтрак скоро закончится! — Лаванда заглянула под полог кровати и, не заметив положенного энтузиазма, принялась тормошить подругу за плечо.

— Уйди, злой sasanach… — пробормотала ирландка, лениво пытаясь огреть Лаванду подушкой. — Я не хочу есть…

— Ты что! Завтрак — это самый важный приём пищи в течение дня!!!

— Не считая обеда, полдника и ужина…

— Ужин у нас в подземельях, на смертнинах Почти Безголового Ника, и поверь, ты там есть не будешь!!!

— Не буду, — покладисто согласилась Эрин и попыталась завернуться в одеяло.

Следующие пять минут Лаванда тщетно пыталась стащить или спихнуть Эрин с кровати — упорство, с каким та цеплялась за одеяло и матрас, сделало бы честь рипилерам «Молодой Ирландии» — пока лениво наблюдающий за людской суетой Шарожоп, доселе валявшийся на широкой спинке кровати, не решил внести свой вклад, усевшись на голову хозяйки. Затем отплёвывающаяся от шерсти девочка была отведена в ванную комнату, умыта и причёсана, после чего Лаванда и Сьюзен пообещали доставить её на завтрак прямо так, в ночной рубашке, если Эрин не перестанет изображать зомби.

— Вот сволочи вы все, а не добрые католики… — пробурчала Эрин, но всё-таки переоделась без помощи хихикающих подруг и в Большой зал поднялась самостоятельно.

Его уже украсили огромными тыквами, выращенными смотрителем Запретного леса и колдовскими летучими мышами, пищавшими и суетящимися почти как настоящие. Эрин запоздало вспомнила свою идею притащить живых мышек, чтобы добавить нотку веселья тем, на чьего соседа зверьки случайно опорожнятся, и тяжело вздохнула. Из-за ритуалов МакДугал она последние две недели разве что голову не забывала захватить на занятия.

«В следующем году — обязательно!» — поклялась себе мисс Киттлер.

— Кстати, вы слышали? — Лаванда, как и следовало ожидать, была в курсе всех школьных слухов. — Говорят, Дамблдор в этом году решил пригласить труппу танцующих скелетов!

Эрин тщательно прожевала сосиску, прежде чем задать очевидный вопрос.

— Это скелеты, которые двигаются чьей-то магией или?..

— Нет, конечно нет, иначе какой был бы в том смысл? Они вполне себе живые! Тьфу, то есть, одушевлённые! Сами по себе, как призраки. Только скелеты.

— А в чём смысл быть скелетом? Призрак хотя бы сквозь стены летать может…

Лаванда задумалась. Похоже, этот вопрос её в голову не приходил.

— Душа скелета привязана сама к себе, — охотно вступила в дискуссию Мораг. — Да, такие останки материальны, но зато их не получится привязать к одному месту… Как Плаксу, кстати! К тому же, в таком виде можно взаимодействовать с живым миром — хотя бы и книги листать!

— Телевизор переключать, менять видеокассеты… — задумалась Эрин.

Посмертие в виде ожившего скелета начало казаться симпатичным вариантом.

— Даже магией можно пользоваться, хотя мало у кого это получается! Не палочкой, проводником становятся сами кости. Конечно, для этого нужно заранее позаботится о замене костного мозга на необходимую сердцевину. Обычные вообще не подходят, там нужно что-то вроде волос фестрала или шипа нунду. Некоторые пробовали использовать толчёный клык вампира, но теряли руку при попадании на неё солнечного света!

Мораг вдруг внимательно посмотрела на Эрин и энтузиазм из её голоса пропал.

— Несмотря на эти преимущества по сравнению с бытиём призраков, живые скелеты редко существуют больше ста лет. Кости быстро становятся хрупкими. И, как я читала, эти… последствия, пусть будет так… Они хуже, чем просто боль.

— Хуже, чем боль? — удивилась Лаванда.

— Иначе зачем им просить собственных потомков сжечь их останки? Что-то вроде смерти после смерти.

— А что после неё?

— Никто не знает. Магдалена Кармен Фрида Кало Кальдерон — после смерти она снова взяла девичью фамилию — много пишет об этом. И это помимо тех проблем, о которых говорила Миртл.

Эрин вспомнила, с какой тоской Плакса говорила про то, как вспоминает, каково это быть живой, и почувствовала, как по спине побежали мурашки. Надо было как-то уходить от неприятной темы.

— Послушайте, а я тогда не понимаю. Если к призракам, ну и скелетам, все так спокойно относятся — то почему тогда настолько не любят Преддеков за их исследования? Вон, Локхарт про вампиров целую книгу написал, как он среди них жил и наблюдал, и все только рады его читать!

— Есть большая разница между теми, кто остался на этом свете, — заметил подошедший к столу Хаффлпаффа профессор Флитвик, — и теми, кто изучает в высшей степени опасные аспекты света другого.

— Например? — Мораг развернулась к главе Дома в который, насколько Эрин было известно, она изначально хотела войти.

— Поглощение душ. Дробление. Разрыв связей между душами и телами. Их подмену — на занятиях по Защите вы должны будете изучить, что такое инферналы и в чём их принципиальное отличие от классических зомби…

— Не уверена, что хочу это знать, — заметила Лаванда, отставляя тарелку с так и не тронутой яичницей в сторону. — Особенно за завтраком. Спасибо тебе, Эрин, за интересную беседу!

— Прошу прощения! — профессор Флитвик смутился. — Иногда я бываю столь бестактным!

Шарожоп, убедившись, что Лаванда и в самом деле не будет больше есть, подцепил когтём тарелку и придвинул к себе. В отличие от мнительных двуногих его разговоры о загробном существовании никоим образом не смущали.

— Ничего страшного, эта наша с Эрин вина, — Мораг, как ни в чём ни бывало, с видимым удовольствием отпила тыквенный сок. — Сэр Николас пригласил меня на смертнины и тема всплыла сама собой…

Дождавшись, пока декан Рейвенкло отойдёт — завтрак уже закончился и в Большом зале они оставались одни, если не считать школьных эльфов — Мораг снова обратилась к подругам:

— Вы можете праздновать со всеми остальными. Общение с таким количеством призраков может быть крайне утомительным, и я бы не хотела портить ваш праздник!

— И не думай! — решительно возразила Лаванда. — Почти Безголовый Ник пригласил даже Пивза, а значит в одиночку там появляться опасно!

— Тем более, что Элли и Панси тоже придут, — добавила Эрин. — Их позвала Миртл…

В без четверти семь вечера Мораг, Эрин и Лаванда вышли из Общей гостиной, но вместо того, чтобы присоединиться к остальным хаффлпаффцам, галдящей толпой поднимавшимся по лестнице, прошли дальше, в освещённый призрачным синим светом проход. Тонкие чёрные свечи, напоминавшие церковные, совсем не коптили, а язычки пламени, в отличие от живых огней Большого зала, казались застывшими. С каждым ярдом свечей становилось всё больше, и чем ярче становился заполнявший коридор мёртвый свет, тем холоднее становился воздух. Откуда-то доносилась потусторонняя подвывающая музыка, с каждым шагом становившаяся громче.

За углом, перед входом в праздничный зал, в приличествующем случаю чёрном бархатном наряде стоял сэр Николас де Мимси-Порпингтон, приветствовавший каждого гостя торжественным, но безусловно траурным тоном, шедшим вразрез со смыслом произносимых слов.

— Добро пожаловать, юные леди, — сэр Николас отвесил девочкам глубокий поклон и взмахнул шляпой. — Очень рад, что вы смогли найти время и почтили меня визитом!

Хаффлпаффки осторожно зашли внутрь, надеясь, что их школьные мантии будут сочтены подобающими для торжества. В зале было холодно, как в морозильнике — то ли от огня тысяч чёрных свечей, то ли от присутствия сотен призраков. Впервые оказавшись в такой компании, Эрин растерялась. Большая часть гостей толпилась возле танцевальной площадки, где прозрачные пары танцевали под непрекращающуюся завывающую мелодию — три десятка музыкантов на задрапированной чёрной тканью сцене вдохновенно играли на музыкальных пилах.

Там же Элли и Панси поочерёдно вальсировали с Джастином и вечно хмурым слизеринцем-полукровкой Пайком. Компанию им составляли Плакса и мальчик-призрак в расстёгнутой школьной мантии. Это наверняка был тот самый Дункан Эш, нервный мёртвый пятикурсник-слизеринец, которого Плакса мечтала пригласить на свидание.

— Присоединимся? — спросила Лаванда.

Мораг и Элли кивнули. Даже несмотря на предусмотрительно надетые форменные безрукавки и тёплые чулки, стоять на одном месте было холодно. Изобразив приличествующие торжественному событию улыбки, девочки устремились на танцпол.

— Не думала, что вы будете там наслаждаться атмосферой этого праздника! — улыбнулась Лаванда, когда хаффлпаффки подошли к друзьям. — Мисс Паркинсон, вы позволите украсть вашего кавалера?

— Это единственное, чем можно здесь заняться, не оскорбляя школьных приведений своими кислыми лицами, — весело ответила Панси, чуть отстраняясь от Пайка. — Еда в лучшем случае несъедобна, напитки опасны, а вести светскую беседу с теми, кто скончался ещё до рождения моих героических прадедов, извергая клубы пара при каждом слове — увольте! Мисс Киттлер?

Некстати вспомнив про то, как три года назад она представляла себя Прекрасным Принцем Эрин изобразила короткий мужской поклон — в брюках это выглядело вполне прилично — и протянула Панси раскрытую ладонь. Чуть жеманничая, Панси приняла приглашение и подруги закружились в вальсе.

Мораг резко вскинула руки над головой. Её танец мог бы навести на мысль об эпилептическом припадке, если бы одновременно не был настолько пластичным и выверенным.

— А вот и грифы! — с началом следующей мелодии скорее даже не прошептала, а прошипела Панси, кивая в сторону входа. Из-за естественной нехватки живых танцоров мужского пола сейчас она вальсировала с Элли.

Джастин, с которым в этот момент танцевала Эрин, непринуждённо развернул девочку лицом к дверям. Из всех мальчиков начальных курсов он двигался лучше всех, причиной чего все считали аристократическое маггловское воспитание. Панси подозревала, что именно поэтому в клуб заместителя директора отказался ходить Драко, тоже регулярно бравший уроки танцев — мысль о том, чтобы прилюдно уступить в чём-то магглорождённому была для него хуже трансмогрифанской пытки!

Поттер, Уизли и Невилл неуверенно переминались с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам. Судя по выражению лиц, атмосфера мёртвого праздника действовала на их весьма и весьма угнетающе.

— Мы позовём их? — с сомнением спросила Лаванда. Английский вальс с Джоном, едва касавшимся талии партнёрши кончиками пальцев, не был ей противен, но грифы могли стать источником новых сплетен, до которых хаффлпаффка была большой охотницей. Хотя из щурившейся в непривычном синем свете троицы танцевать учился только притащенный силком в клуб Поттер — и получалось у него гораздо хуже, чем у осторожного Пайка.

Мораг, чей безумно-ломаный танец не требовал второго участника, пожала плечами. Миртл и Эш, кружась, направились в глубь танцпола. Это, очевидно, и был их ответ — и не то, чтобы кто-то из детей подумал остановить мёртвую парочку.

— Позовём, — решительно кивнула Панси, отстраняясь от Элли. — Но с Уизли в пару я не стану ни за что!

Панси повезло — судя по тому, как гриффиндорцы по стенке обошли танцевальную площадку, наслаждаться вальсом они не стремились. Да и вообще, весь их вид свидетельствовал о желании оказаться где угодно, но только подальше от праздничного склепа призрака их Дома.

У дальней стены, где Поттер, Уизли и Невилл остановились, был установлен длинный стол, как и многое другое в зале затянутый чёрным бархатом. В центре стола возвышался гигантский серый торт в форме могильной плиты. На ней красовалась чёрная надпись «Сэр Николас де Мимси-Порпингтон. Умер 31 октября 1492 года».

А ещё там была обычная для призрачных пиршеств еда, о которой Мораг всем успела прожужжать уши. Тухлая, сгоревшая, сгнившая, заплесневевшая до полной потери узнаваемости — но при этом аккуратно разложенная на красивых серебряных блюдах. Призраки не могли осязать вкус, но сильные запахи загадочным образом пробуждали в них какие-то смутные чувства.

— О, эти ещё… — простонал Уизли, заметив Панси. — Меня сейчас стошнит!

— Это не взаимосвязанные утверждения! — сразу же предупредил очевидный конфликт Невилл, тоже намного более бледный, чем даже на разделке ингредиентов или мытье котлов у профессора Снейпа. — Всё дело в аромате от стола…

— Да, — неожиданно согласилась с ним Мораг. — Воняет гадостно.

— Ну да, некоторое… Ой, прошу простить, я снова забылся! Ну… Добрый вечер, леди, джентльмены! Вас Ник тоже попросил придти, чтобы… Ну, помочь с Клубом?

— Рада снова видеть вас, мистер Лонгботтом! — приняв извинения, Элли мгновенно сменила жёсткий взгляд готовой к пикировке Наследницы Древнего Рода на более привычную вежливо-доброжелательную маску. — Да — и нет.

— Вероятно мисс Преддек хочет сказать, что они здесь тоже по приглашению сэра Николаса, — ответил Пайк, тоже кивнув Невиллу, — но их участие будет иного характера…

— Более слизеринского? — Поттер, следовало отдать должное, попытался свернуть разговор в непринуждённо-шуточное русло.

Пайк ответил скупой улыбкой. Как и у Поттера, его мать была магглорождённой.

— Более утончённого, — ехидно ухмыльнулась Панси и подмигнула Невиллу.

Лицо Невилла тоже расплылось в улыбке. Уизли хмыкнул, а Поттер растерялся — насколько успела понять Эрин, он вообще плохо умел разговаривать с девочками.

Тем временем к столу подошла высокая строгая дама в старомодном платье довольно жуткого вида. Её острое костлявое лицо и длинные тёмные волосы, зачёсанные наверх и свёрнутые на самой макушке в такой тугой пучок, что даже лоб привидения казался вытянутым, наводили на мысли о рассказах Диккенса.

Оглядев детей через лорнет, она склонилась над полуразложившимся бараньим рубцом, чуть не уткнувшись носом в шевелящихся червей и глубоко вздохнула.

— Простите пожалуйста, а что вы чувствуете? — поинтересовалась Эрин.

Это было несколько бестактно, но ей было и впрямь интересно.

Дама смерила Эрин взглядом и позволила себе улыбнуться краем губ.

— Всего лишь лёгкий аромат дыни, дитя.

С громким хлопком из облака густого фиолетового дыма — судя по разлетевшимся обрывкам картона, это была обычная волшебная хлопушка — под потолком появился Пивз. С ним — точнее, с его проделками — Эрин пока ещё не сталкивалась и хотела надеяться, что подобное везение продлится как можно дольше. В идеале — до самого выпуска.

В отличие от призраков, полтергейст не был ни бледным, ни прозрачным. Он был в бумажном ярко-оранжевом колпаке и вращающейся на шее бабочке. На уродливом лице сияла широкая ухмылка.

— Они идут, Никки! Ты готов?

Сэр Николас, сэр Этельмер и Толстый монах переглянулись и кивнули друг другу.

Раздался приглушённый звук охотничьего рога. Оркестр, как по команде, замолчал. Да и разговоры сотен призраков стихли сами собой.

— Да, вот и они, — с мрачной решимостью вымолвил сэр Николас.

Сквозь стену в подземелье ворвалась кавалькада безголовых всадников на призрачных лошадях. Эрин сделала мысленную пометку уточнить у Мораг, как именно появляются призрачные животные — её внезапно посетила идея завести помимо Шарожопа ещё и призрачного фамильяра.

Их прибытие гости встретили громом аплодисментов, в том числе и сам сэр Николас, хотя его хлопки вряд ли можно было назвать энергичными. Кони доскакали до середины танцевальной площадки и остановились, встав на дыбы и роя копытами пол. Группу возглавлял крупный, широкоплечий призрак, державший под мышкой голову, которая и трубила в рог. Ловко соскочив с лошади, он, под смех толпы, подкинул её высоко в воздух, так, чтобы рассмотреть всех собравшихся.

Водрузив голову на подобающее ей от природы место, теперь уже обычный (для призрака) бородач быстрым шагом направился к сэру Николасу де Мимси-Порпингтону, после имени которого, с точки зрения Эрин, так и просился титул «эсквайр».

— Ник! — прорычал он. — Как дела? Голова всё ещё держится?

Он искренне рассмеялся и хлопнул сэра Николаса по плечу.

— Добро пожаловать, Патрик, — сухо ответил тот.

— О, у тебя в гостях и живые водятся! — воскликнул сэр Патрик, заметив детей.

Он высоко подпрыгнул от наигранного удивления, так что голова снова слетела с плеч. Привидения буквально покатились со смеху.

Дети сдержано улыбнулись.

— Весьма потешный трюк, — загадочно произнёс сэр Николас.

— Да перестань, Ник! — прокричала с пола голова сэра Патрика. — Ник все еще расстроен, что мы не приняли его в Клуб! Но что я хочу сказать — просто поглядите на него…

Неожиданно в разговор вступил расхрабрившийся Поттер.

— Ну, я думаю, у Ника очень пугающий… э-э-э…

— Бьюсь об заклад, Ник сам просил тебя это сказать!

— Друзья, если позволите, я бы хотел произнести речь, — громко оповестил гостей сэр Николас, направляясь к сцене.

Поднявшись прямо в пучок голубовато-ледяного света он продолжил:

— Мои покойные, оплаканные леди и джентльмены, — начал он. — С превеликим сожалением хочу сообщить вам…

Его слова заглушил восторженный шум толпы — сэр Патрик и остальные призраки из Клуба охотников решили устроить матч в хоккей головами и гости повернулись к ним, восторженно комментируя игру.

Невилл виновато посмотрел на сэра Николаса.

— Такое часто бывает, — негромко сообщил Толстый Монах, незаметно подлетевший к детям. — В посмертном существовании мало развлечений, и увидев хотя бы его тень, мы готовы забыть обо всём. А ведь сказано: «Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать»! Послание Галатам от апостола Павла, глава пятая, стих двадцать шестой. Хотя кто в Хогвартсе ныне чтит Писание?..

— «Носите бремена друга, и тем исполните закон Христов[41]», — неожиданно ответила Элли.

— Тебя уязвили, друг мой! — расхохотался сопровождавший Монаха призрак, выглядевший так, как с точки зрения Эрин положено было выглядеть средневековому менестрелю. — Эрлинг, Эрлинг Великий!

Назвавший себя «Великим» призрак поклонился и отвернулся от второкурсников лишь после того, как те представились. Кто просто по именам, как Уизли и Поттер, кто как положено на приёмах — с реверансами, титулами и поклонами (как сама Эрин). В конце-концов, титул Дамы ей был почти гарантирован, так что ложью это не было.

Ну или было, но не совсем.

— Но я не уверена, что апостол имел в виду то, что мы сделали, — заметила Мораг.

— А что вы сделали? — оживился Невилл.

Сэр Николас, тем временем, вроде как не уязвлённый выказанным пренебрежением со стороны собравшихся, неторопливо подлетел к старому большому бочонку, рядом с которым стоял сэр Этельмер, протягивающий призрачный кубок. Взяв его и, чуть надменно улыбаясь гостям, сэр Николас приоткрыл кран и, наполнив кубок наполовину, с видимым удовольствием опустошил.

— Сейчас будет моя любимая часть! — довольно потирая руки, сообщил детям Пивз.

— Ну как? — чересчур громко для невзначай брошенного вопроса поинтересовался призрак Слизерина.

Сэр Николас шумно выдохнул, привлекая ещё большее внимание. Эрин гадала, было ли это игрой, или же призрак Гриффиндора и впрямь был поражён.

— Я ждал этого, Этельмер! — наконец ответил сэр Николас, закрыв глаза. — Ждал пять сотен лет в этих подземельях! Отведай же и ты из моего кубка…

Толстый Монах и Эрлинг Великий, сопровождаемые удивлёнными взглядами, тоже подошли к бочонку. Дождавшись, пока сэр Этельмер протянет кубок призраку Хаффлпаффа, они точно так же приняли результат многодневных трудов Пристройки. И если реакция Монаха была добродушно-сдержанной, то менестрель, едва лишь пригубив напиток, неожиданно задрожал.

— Я чувствую! — воскликнул Эрлинг. — Чувствую вдохновение!!! Послушайте же:

Коль не от сердца песнь идёт,

Она не стоит ни гроша,

А сердце песни не споёт,

Любви не зная совершенной.

Но этим мёдом вдохновенны —

Любовью заново горят

И сердце, и уста, и взгляд…<

В какой-то момент Эрин показалось, что изумлённые реакцией менестреля призраки рванутся к бочке толпой, как в американских мультфильмах. Но её опасения не подтвердились — гости по большей части продолжали танцевать, беседовать и веселиться. Разве что то одни, то другие, в порядке какой-то им одним известной очереди подходили к сэру Николасу и, сердечно благодаря за приглашение, принимали наполненный кубок из его рук.

Наконец, очередь дошла и до главы Клуба Безголовых Охотников. Пивз настолько кровожадно заулыбался что дети, на всякий случай отодвинулись от полтергейста на пару шагов. Все, даже обычно хорохорившиеся гриффиндорцы.

— Отличное угощение, Ник! — сэр Патрик, опустошивший кубок одним махом, был в полном восторге. — Клянусь своей головой, я бы многое отдал, чтобы насладиться им ещё раз!

— Поскольку я не имею возможности вступить в ваш клуб, многоуважаемый сэр, вероятно, мне остаётся довольствоваться лишь скромными пирами в Хогвартсе. Ученики которого, к счастью, — сэр Николас взмахнул руками, улыбаясь, и толпа восторженно загомонила, — придумали способ изредка наполнять наши бокалы. Но, увы — лишь в стенах школы. И раз уж им дóлжно тратить время не только на нас, давно и славно почивших, но, прежде всего, на постижение магических наук — с сожалением вынужден заметить, что к Рождеству достойного угощения хватит лишь для жителей замка…

— А что насчёт весны? — с подозрением поинтересовался сэр Патрик, заранее нахмурившись.

— Да, я думал устроить небольшой поэтический вечер, — с достоинством ответил сэр Николас. — В марте. Числа, скажем, семнадцатого. Пригласить нескольких друзей…

— А-ах… — умилился Пивз.

— Я мог бы принять участие! — воскликнул Эрлинг, но, стушевавшись под суровым взглядом Толстого Монаха, уточнил: — В качестве судьи. Чтобы все участники были в равных условиях.

— Ах ты наглец! — заорал сэр Патрик, со всей силы ударив кулаком по столу.

Кулак легко прошёл сквозь дерево и глава Клуба Безголовых Охотников, покачнувшись, уронил голову на пол. Сейчас это выглядело уже не так забавно, как двадцать минут назад.

— Наглец! — донеслось из-под стола. — Ты же знаешь, что семнадцатого у нас гонка в Челтенхэме!!!

— Какое прискорбное совпадение, — пожал плечами сэр Николас. — Тогда, вероятно, мне не стоит ожидать вашего присутствия. Кстати, на седьмое августа у вас тоже уже есть планы?

— Да будь ты проклят! — доставший и приладивший голову на законное место сэр Патрик Делейни-Подмор взревел, подобно раненому медведю. — Будь ты проклят, Ник! Проклят отныне и во веки веков!!!

— Летом школа пустует, — обратился сэр Николас к строгой даме, что чуть ранее наслаждалась ароматом дыни от гниющего рубца. — Буду безмерно рад, если вы сможете найти время, чтобы на пару дней покинуть Кент…

Разъярённый сэр Патрик вскочил на коня, протрубил в рог и всадники, пришпорив лошадей, умчались тем же путём, что и прибыли. Последний из них, прежде чем скрыться в стене, успел бросить полный сожаления взгляд на бочку с элем.

— Три года, Никки, и они сами приползут к тебе! — Пивз исполнил мёртвую петлю над головой сэра Николаса и с грохотом засыпал зал невесть откуда взявшимися конфетти.

— Пять лет, — возразил Толстый Монах. — Не меньше. А то и все десять. Сэр Подмор весьма упрям…

— Три!

Бумажные ленты медленно опускались прямо через гостей. Призраки принялись о чём-то шептаться, бросая задумчивые взгляды то на сэра Николаса, то на стену, в которой исчезли охотники.

— А сейчас, в честь великой, пусть пока ещё и юной волшебницы Мораг из славного клана МакДугалл, что в Аргайле, я готов исполнить любую песню! — Эрлинг вскинул лютню над головой. — Каково будет ваше желание, моя леди?

— Что-нибудь подходящее для танца, — задумчиво предложила Мораг.

В музыке она совершенно не разбиралась.

— Желание леди — закон! — менестрель махнул рукой оркестру и те заиграли джигу — не такую быструю, к которой привыкла Эрин, но тоже вполне подходящую.

Сам же бард, дождавшись, когда часть гостей, уже вкусивших мёртвого эля, присоединится к танцу, хорошо поставленным голосом запел явно популярную среди призраков простонародную песенку:

Как хороша Аманда,

Глаза смотрят косо,

Все зубы торчат, нос немного вмят,

А си… рёжки висят до земли!<

— Там не так поётся! — крикнул кто-то из гостей.

— Да, но не при детях, — негромко возразил Эрлинг и продолжил:

И ноги тонки, как спички,

Но как же её не любить?

И будь я чуть посимпатичней,

Решился бы к ней подкатить…

— Вы как хотите, но я не могу тут больше оставаться, — с вызовом произнёс Уизли, обращаясь к друзьям. Его зубы стучали от холода, а желудок негромко, но уверенно бурчал.

— Пойдём, — согласился Поттер. — Невилл?

— Прошу прощения, мисс Браун! — Невилл смущённо отпустил Лаванду, которая каким-то образом сумела убедить толстяка присоединиться к ней на танцплощадке.

Гриффиндорцы направились к выходу, периодически кивая и улыбаясь.

— Надеюсь, пудинг ещё не закончился… — донёсся голос Уизли уже из-за дверей.

— Кто о чём! — хором рассмеялись Лаванда с Панси.

В то же время Эрин решила подойти поближе к подиуму — её очень заинтересовал оркестр. Она и представить себе не могла, что слесарные инструменты способны издавать столь странные звуки. Да и исполнители, спокойно чувствовавшие себя в компании призраков, вряд ли были людьми. Конечно, они не были похожи на привидений, но ведь и Пивз спокойно хватал и двигал любые предметы.

И прозрачностью, кстати, тоже не отличался.

Пилы — из блестящей стали, рукоятями из розового дерева, обушками и винтами из полированной латуни — оказались вполне материальными. Как и музыканты.

— Томаз Флинн и Компания, Жеффилд, — заметив интерес девочки негромко произнёс один из музыкантов. — Лудшие музыкальные пилы в Англии з пятидезятых годов. Конечно, не германский Зёвзанд, но тоже очень хороший инзтрумент…

Несмотря на небольшой акцент, Эрин сразу почувствовала к музыканту симпатию. Его музыка была просто замечательной…

— Не стоит, — негромко, но почему-то очень убеждённо произнёс невесть как оказавшийся рядом Толстый Монах.

Эрин вздрогнула и обернулась. Поодаль, в компании шести мрачных монахинь стоял и сэр Этельмер Турольд дю Пон-Одемер, призрак Дома Слизерин, чуть позвякивая цепями. И взгляды, которыми привидения буравили не успевшего представиться молодого человека, были весьма далеки от христианских добродетелей.

— Прошу прощения, — другой оркестрант, старше и явно властнее, положил руку на плечо собеседника Эрин. — Ганс растерялся. Мы не ожидали встретить здесь… Живых.

Он поклонился девочкам и кивком головы послал молодого музыканта на противоположную сторону сцены.

— Какой-то он сам не мёртвый на вид, — удивилась Эрин.

— Так ведь не очень-то и живой, — загадочно возразил ей мгновенно подобревший Толстый Монах. — Но играет и впрямь хорошо!

— Большой опыт, — заметил сэр Этельмер, направляясь куда-то по своим делам.

Девочки переглянулись.

— Вероятно, нам тоже пора, — озвучила Лаванда общую мысль для Джастина и Пайка. — Но, по крайней мере, сегодня мы потанцевали без окриков и замечаний профессора МакГонагалл. Мистер Пайк, мистер Финч-Флетчли — большое спасибо!

Эрин, предвкушая долгие рассказы в спальне под завистливые вздохи Ханны, Сьюзан, Меган, Лили и Салли-Энн, счастливо улыбаясь первой поднялась по освещённой чёрными свечами лестнице.