Корнуолльские Ведьмочки и Непредвиденные Последствия

Глава 25. Плоды просвещения

Заместитель директора и глава Дома Рейвенкло стояли посредине Общей гостиной означенного Дома. Три школьных эльфа терпеливо ожидали разрешения начать уборку. Обычно они убирались поздней ночью, но вчера директор запретил наводить порядок в башне Воронов до особого указания профессора Флитвика.

Однако озадаченно оглядывающийся профессор молчал. Вероятно, он не находил нужных слов, чтобы выразить изумление от наличия в покоях возглавляемого им Дома трёх десятков спящих детей и подростков, позы и степень раздетости некоторых из которых опасно балансировали на грани допустимого.

— Это. Что. Такое?! — спросила профессор МакГонагалл голосом, в котором явно прозвучала сталь клинков её предков-хайлендеров.

Храп и сопение смолкли, дети зашевелились. Декан Гриффиндора явно была услышана, но последовавшая реакция на её слова была… необычной.

Элли Преддек кое-как накрыла голову чьей-то валявшейся рядом мантией — судя по всему девочка решила, что так её не заметят — и тихо тряслась на диване от тщетно сдерживаемого смеха. Панси Паркинсон демонстративно захрапела, изображая глубокий сон. Эрин Киттлер, лежавшая на спине посреди гостиной, закрыла глаза руками и почему-то хрюкала. Смит, едва поднявшись на ноги, обвела комнату осоловелым взглядом и, ничего вокруг не замечая, на заплетающихся ногах побрела в сторону туалета. На пороге Куинни споткнулась об Джастина Финч-Флетчли и чуть не упала, но её в последний момент подхватила какая-то растрёпанная светловолосая первокурсница, спустившаяся на шум вместе с Джинни Уизли. Судя по воспоследовавшим характерным звукам, мисс Смит явно переоценила крепость своего желудка.

Невилл Лонгботтом тщетно пытался заползти под диван. Аристократично бледный Теодор Нотт задумчиво читал учебник по трансфигурации, держа его вверх ногами. Разве что Шимус Финниган, c пустой бутылкой с этикеткой «Dunville’s Three Crowns Whisky», внимательно смотрел на декана, молча шевеля губами.

Ни тени мысли не отражалось в глазах тринадцатилетнего волшебника.

— Мадам Помфри назвала бы это «острой интоксикацией, вызванной употреблением алкоголя, частично переходящей в постинтоксикационное состояние», — пропищал профессор Флитвик. — Проще говоря, Минерва…

— Проще говоря, ученики напились до абсолютно скотского состояния, а теперь начинают ощущать приближение похмелья, — с мрачным удовлетворением продолжила его мысль заместитель директора. — Префект Инглби, возможно, вы сможете объяснить причину произошедшего?

— Э-э-э… Я…

— О, он пытался предотвратить наше падение, профессор МакГонагалл, — вскинув руки патетически возвестил Терри Хиггс, развалившийся на одном из диванчиков. — Но не смог — и тем был обречён возглавить. Не судите его строго!..

Его эскапада была полностью проигнорирована.

— Филиус, полагаю, мистер Инглби не в состоянии исполнять обязанности префекта Дома Рейвенкло. Я вынуждена настаивать на назначении другого ученика!

— К своему глубочайшему сожалению, профессор МакГонагалл, здесь я с вами соглашусь, — полугоблину даже не пришлось доставать палочку. Один щелчок пальцев и бронзовый значок префекта Рейвенкло, покинув мантию Дункана, очутился у декана в руках. — Нового кандидата я представлю директору после обеда.

— Что же до остальных здесь присутствующих — а также мисс Чанг, мисс Гринграсс, мисс Браун и мисс Бэлл, решивших, что если им хватило ума лечь в спальне третьего курса, то об их проступке никто не узнает, — повысила голос заместитель директора профессор МакГонагалл, — то хочу обратить ваше внимание! Сейчас восемь часов двадцать четыре минуты утра понедельника, Разумеется…

— Завтрак!.. — простонала Эрин. — Мы его почти пропустили!..

— Нет, мисс Киттлер. Вы пропускаете не завтрак. Вы — все вы — пропускаете все сегодняшние занятия, поскольку в таком состоянии допустить вас до них я не могу! А меру наказания за неявку на урок без уважительной причины каждый учитель определит сам.

— Но профессор, нахождение в больничном крыле…

— А вам незачем отправляться в больничное крыло, мистер Хиггс! Более того, я запрещаю каким-либо магическим образом, зельями, амулетами или чарами облегчать состояние этих отвратительно напившихся учеников! Вы проведёте этот день в своих спальнях, готовясь к завтрашним занятиям — потому что завтра никто из учителей не будет делать скидок на ваше нынешнее состояние!

— Мы не напивались, только чуть-чуть…

— Мисс О’Нил, вы лично орали Éirinn go Brách[67] так, что ваши призывы бороться за славу и честь Ирландии было слышно даже в башне директора! Через закрытые окна!!! Неужели к семнадцати годам вы так не научились останавливаться вовремя?!

— Простите, профессор МакГонагалл, — Риона закрыла лицо руками. — Мне очень стыдно…

— Кстати, а как вы смогли пройти? — заинтересовался профессор Флитвик.

— Нас провела Элли Преддек, — крепко сжав зубы, ответил Джастин.

— Но как? Ученик Рейвенкло может провести своих друзей, только если ответит на вопрос Орла — а чем больше людей он пытается провести, тем более из других Домов Хогвартса — тем сложнее должна быть загадка. Если же и сам ученик принадлежит другому Дому, то сложность вопроса…

— Элли Преддек дала ответ ещё до того, как Орёл закончил говорить, — вспомнил Терри. — Точнее, он успел произнести только первое слово — «Каков…»

— Потрясающе! — декана Рейвенкло переполнял энтузиазм. — Минерва, как тебе? Не решить задачу, а обойти её!

— Я сомневаюсь, что второкурсница оказалась умнее Ровены Рейвенкло, профессор Флитвик!

— Ах, да! Но, профессор МакГонагалл, медиумическая энергия известна человечеству давным-давно: предсказания, предчувствия, виденья и многие другие — всё это не что иное, как проявление медиумической энергии. И ряд опытов и исследований выяснили нам то, что погружение определённых личностей в гипнотическое состояние, отличающееся от обыкновенного сна только тем, что при погружении в этот сон деятельность физиологическая не только не понижается, но всегда повышается, как это мы могли наблюдать прошлой ночью, — оказалось, что погружение в это состояние какого бы то ни было субъекта неизменно влечёт за собой некоторые пертурбации в духовном эфире. Пертурбации же эти и суть то, что мы называем медиумическими явлениями…

— Профессор Флитвик!

— О, я опять увлёкся! Я хотел сказать, что Ровена, насколько я знаю, зачаровала Орла так, что он изучает не какой-то один конкретный ответ, часто ошибочно называемый «правильным», но и сам путь, которым отвечающий пришёл к нему. Так что, возможно, именно метод предсказания, был сочтён Орлом достойным. Да, мистер Бут, возвращаясь к вчерашним событиям. Что же ответила мисс Преддек?

— Сорок два. После этого Орёл замолчал и сразу же открыл дверь…

— Сорок два?.. Мисс Преддек, а какой вопрос должен был быть вам задан?

Хихиканье из-под мантии прекратилось.

— Я не помню… — наконец, дала ответ упомянутая мисс Преддек.

На выходе из башни Рейвенкло шатающуюся и стонущую компанию ждали деканы Хаффлпаффа и Слизерина. Не говоря ни слова, они забрали каждый своих учеников и, всё так же молча, отвели в покои Домов. Префект Братлбери отвела слизеринок в спальню и, посоветовав переодеться, «пока совсем не развезло», оставила их одних.

— Это было ужасно! — пожаловалась непонятно кому Дафна, стягивая блузку и оставаясь в нательной рубашке-камизе. — И самое обидное, что я почти ничего не помню! Я развлекалась в гостиной другого Дома и не помню, что там было! А вы?

— Кое-что, — призналась Панси. Она тоже не собиралась переодеваться в ночную рубашку и лежала на одеяле в одних камизе и муслиновых панталончиках. — В основном как в тумане. Но то, как Куинни доказывала тебе, что достойна быть в Доме Змей, отложилось чётко!

— Это как? — забеспокоилась Куинни.

— Ты ползала вокруг Дафны по ковру и шипела «Я шмея! Я шмея! Пафна! Я упушу тефя ша попу! Ам!» А ты, Дафна, сидела и громко смеялась!

— Спасибо, Панси, — вздохнула Дафна, пытаясь незаметно для остальных девочек ощупать означенную часть тела. — Теперь я уже рада тому, что у меня в памяти случились провалы…

Разговор продолжился, но начал становиться вялым и отрывистым. Паузы становились длиннее. В какой-то момент Элли пришло в голову, что чтобы покончить с этим мучением, лучше попробовать заснуть. Этой идеей она поделилась с остальными и вскоре в спальне второкурсниц воцарилась блаженная тишина.

Девочки проспали до обеда. Около часа их разбудила зашедшая проведать мисс Фарли и, с трудом поднявшись, Элли поздоровалась с ней. Она была еле жива: ноги казались свинцовыми, резало в животе, к горлу подступала тошнота. Ирландка чувствовала себя отравленной — собственно говоря, это и было самое настоящее отравление.

Откуда-то из глубин памяти всплыл рассказ Раггерги о том, как она в молодости напилась до потери пульса, как ей потом было плохо и как она с этим справилась. Элли с трудом переползла по кровати к сундуку, открыла его и, немного пошарив там, вытащила явно зачарованную большую пивную кружку с откидывающейся крышкой.

— Ага! Так и знала, что у вас ещё что-то припасено!

— Хочешь? Я… сейчас в меня… столько не влезет…

— А сами-то что? — усмехнулась семикурсница.

— Оно же тёплое… — страдальчески проскулила Панси. — Меня от одного запаха тошнить начнёт… Хотя уже давно нечем!

— И шипит… — застонала в подушку Куинни.

— Профессор Снейп предупреждал, что вы попробуете меня подкупить, — мисс Фарли забрала кружку у ирландки и открыла. Лёгкое шипение свежесваренного сливочного пива заполнило комнату.

Панси мучительно скривилась. Куинни закашлялась, схватившись за голову.

— А ещё он посоветовал дать вам по бутылке этой воды…

— Посоветовал… дать сразу… или?.. — прищурилась Элли.

— Э-э-э… Наверное, зря я вам это сказала, — стушевалась бывший префект и быстро сунула каждой девочке по маленькой бутылке «Хэрроугейта».

— Великий человек Снейп! — ожившим голосом восхитилась Панси, махом осушившая свою.

— Ладно, бывайте! — захохотала Джемма. — Я к вам ещё вечером забегу, проверить! И передать домашние задания!

После окончания восьмого урока Джемма сообщила, что профессор Снейп внизу, в гостиной, ждёт всех четверых второкурсниц. Уже пришедшие в себя, но всё ещё бледные, Панси и Элли осторожно спустились по лестнице — Куинни и Дафна чувствовали себя настолько плохо, что не рискнули повторить их подвиг.

Внизу второкурсниц уже ждали декан и Теодор, выглядевший намного живее девочек. Кроме них в гостиной никого не было. Джемма объяснила причину отсутствия Дафны и Куинни и тоже быстро улизнула. Похоже, никто не хотел быть свидетелем ожидаемого разноса — или же просто попасться на глаза взбешённому декану.

Профессор Снейп пустым взглядом смотрел мимо второкурсников.

— Скажите мне, — немного растягивая слова, наконец произнёс он, — в какие Дома Хогвартса вас изначально предлагала отправить Шляпа?

— Рейвенкло, — вздохнув, признался Теодор.

Красная как мак Панси изучала носки собственных туфель.

— Мисс Паркинсон?

— Хрфнтр, — быстро и невнятно пробормотала та, покраснев ещё больше.

— Мисс Преддек? — Вопреки опасениям Панси, декан не стал переспрашивать.

— Хаффлпафф.

— Тогда объясните, почему вы решили войти именно в мой Дом?

Элли пожала плечами.

— Согласитесь, профессор Снейп, было бы гораздо хуже, если бы на Слизерин распределился Гарри Поттер. Именно это ему советовала Шляпа в прошлом году.

— С чего вы это взяли, мисс Преддек?

— Я слышала это от мисс Браун. Вы же знаете, она в курсе всех слухов…

— Только слухов?

Элли вздохнула.

— Не только. Мне об этом сказала Шляпа. И… Мне показалось, что она сама не знает, почему предлагала ему наш Дом.

— Хорошо, — голос декана оставался всё таким же отстранённым. — Надеюсь, сегодняшний урок вы усвоите. Можете идти.

— Профессор Снейп! — подала голос Панси. — Там Дафне и Куинни действительно плохо. У вас ведь наверняка есть нужные зелья? От мигрени, от тошноты, от живота?..

— Мадам Помфри проинструктировала школьных эльфов должным образом. Если их здоровье действительно окажется в опасности, будут предприняты все необходимые меры, — декан направился к выходу. — Как я уже сказал, урок должен быть усвоен.

Закрывать двери профессор Снейп не стал. Возможно, счёл это ниже своего достоинства. Или просто думал о чём-то своём и не обратил внимания.

— Ну, как всё прошло? — Дафна и Куинни осторожно выглянули с лестницы. Судя по тому, как крепко они держались за перила, им и впрямь было нехорошо. Куинни даже села на ступеньки.

— Мог бы и дать чего-нибудь от головной боли! — тут же начала им жаловаться Панси. — Самое подлое то, что я-то знаю нужное заклинание, но в таком состоянии просто не смогу его правильно произнести!!! Всё равно ведь никто бы не узнал! Что ему, жалко было что ли?! Ходит, бродит, туда, сюда… Чёрный Плащ, ужас, бурчащий в коллекторах и трубах!..

— Два часа отработки завтра вечером, мисс Паркинсон, — ледяной голос профессора Снейпа раздался прямо у неё за спиной.

Девочки взвизгнули и буквально взлетели по лестнице в сторону спальни. Спустя секунду донёсся грохот, будто несколько человек споткнулись и упали одновременно.

Голос профессора Снейпа удовлетворённо усмехнулся. И судя по тому, что спустя полминуты приоткрытая створка дверей, ведущих к выходу в подземелья, закрылась, он был более чем материальным.

На следующий день вместо обеда Элли побежала искать декана Гриффиндора.

— Профессор МакГонагалл, можно войти? — заглянула в дверь класса Элли Преддек. — Я бы хотела кое о чём попросить вас, в связи с позавчерашними событиями…

Профессор холодно посмотрела на второкурсницу.

— По решению директора Дамблдора, наказания провинившимся ученикам назначают главы их Домов. Если вы недовольны теми рестрикциями, которые возложены на вас деканом Снейпом, оспаривать их правомочность у меня или даже у самого директора Дамблдора бессмысленно.

— Я хотела поговорить не обо мне. Кузина Шимуса, Риона О’Нил…

— Это — дело Дома Гриффиндор, мисс Преддек!

— Это дело Дома Гриффиндор, и я не намерена вмешиваться в то, как вы управляете им, профессор. Просто я считаю себя обязанной объяснить вам возможную причину, почему Риона, как вы тогда сказали, не остановилась вовремя…

Из сумки неторопливо вылетела январская маггловская газета и, пролевитировав пару футов, легла на стол перед профессором МакГонагалл, раскрывшись на третьей странице.

— Майкл Фергюссон[68] — троюродный дядя Рионы. Сквиб. Просто чтобы вы знали.

МакГонагалл быстро пробежала глазами статью, занимавшую половину разворота. По мере чтения вокруг её глаз начали собираться морщины, а губы сжимались всё сильнее, пока не превратились в узкую щёлочку на моложавом лице пятидесятилетней волшебницы.

— Я… учту обстоятельства. Но… Возможно, они есть и у других учеников, мисс Преддек?

Элли пожала плечами.

— Мне доводилось бывать в графстве Дерри, но никто из пострадавших там второго февраля[69] моей семье не знаком.

С не совсем удачно завершившегося праздника прошло пять дней и, слава богу, второкурсницам не запретили ни участие в клубах, ни занятия в Пристройке. Единственное, на чём настояла профессор МакГонагалл — точнее, конкретно в этом случае заместитель директора — было то, что и она, и профессор Снейп получили возможность в любой момент заходить и проверять, чем именно занимаются ученики. Ученики, из числа пропустивших вечеринку, естественно, повозмущались незначительностью наказания, когда учителей не было рядом. Любительница правил Грейнджер даже было заявила, что, дескать, это всё потому, что Элли Преддек повезло быть из богатой и знатной семьи. Её, разумеется, никто не слушал, но в глубине души каждый из «пристройщиков» признавал, что они и на самом деле ещё легко отделались.

Тренировочную площадку профессор Флитвик обычно подготавливал к десяти часам, в чём Эрин ему по мере возможностей помогала — то есть, пыталась повторить несложные иллюзии. Ещё она иногда давала советы по тому, как обустроить местность, беззастенчиво выдавая виденные в кино и мультфильмах фантастические пейзажи за собственные идеи. Шимус и его приятель Дин Томас увязались за Эрин сразу после завтрака и тоже с удовольствием делились своими мыслями, где что должно стоять, чтобы площадка выглядела правдоподобно.

Узнав, что первыми участниками у Локхарта записаны Элли Преддек и Гермиона Грейнджер, Томас предложил, чтобы площадка представляла собой улицу маггловского городка. Профессора Флитвика эта мысль необычайно воодушевила, и он с удовольствием принялся творить провинциальный маггловский городок, как он его себе представлял — с газовыми фонарями, наполовину заросшими мхом каменными заборчиками, телегами и даже водяной мельницей, стоявший рядом с которой локомобиль казался пришельцем из будущего. К счастью, он тоже был иллюзией, иначе — судя по взглядам, который на него бросали Финниган и Томас — этой же ночью в Хогвартсе впервые в истории был бы совершён угон транспортного средства. Положа руку на сердце, Эрин бы и сама была бы не прочь поучаствовать в столь вопиющем нарушении школьных правил…

Кстати интересно, насколько сложно трансфигурировать паровой котёл, корпус и прочие детали?

Трибуны быстро заполнялись учениками. Профессор Флитвик перешёл к более сложным, пока ещё не освоенным Эрин чарам — движущимся теням за занавесками окон, парящими над городком птицами — и девочка, поблагодарив его за возможность попрактиковаться, отправилась к друзьям. Второкурсники даже успели обсудить тот факт, что несмотря на всё своё хвастовство и обман, Гилдерой Локхарт придумал отличный способ проводить занятия, не говоря уже о клубе, прежде чем обсуждаемый ими учитель появился на трибуне, сияя улыбкой и небесно-голубым доломаном с золотыми шнурами.

— Первый поединок, как и всегда, проводит младшекурсники. И на сегодня у нас записаны две пары! — широким театральным жестом Локхарт достал из-за пазухи пергамент. — Томас и Риверс!..

Дин двумя пальцами показал на свои глаза, а затем ткнул ими в сторону ухмыляющегося горбоносого рейвенкловца. Насколько Эрин было известно, такой жест означал что-то типа «Я слежу за тобой». Лаванда наверняка знала, из-за чего мальчишки поссорились, и Эрин сделала мысленную пометку расспросить её вечером во всех подробностях.

— …и вторая пара, Грейнджер и Преддек! Сейчас я подкидываю эту монету, орёл будет означать мистера Риверса и мистера Томаса, ита-а-ак… Решка! Мисс Грейнджер, мисс Преддек, прошу вас!

Спустившись и поприветствовав друг друга короткими поклонами — Локхарт напоминал об этом каждый раз — девочки вышли на площадку. Предложение провести поединок Элли на последней отработке у профессора Снейпа передал Невилл и та его приняла, пусть и изрядно удивившись подобной инициативе.

— Сигналом к началу поединка будет мой платок! Приготовьтесь!

Слизеринка достала учебную палочку.

Летом Эрин с удивлением узнала, что Элли иногда думает о том, чего никогда не произойдёт и даже просто не может произойти. С удивлением, потому что пустые фантазии были последним, в чём можно было заподозрить Наследницу очень древнего и весьма благородного рода. Но факт оставался фактом — иногда Элли Преддек очень нравилось воображать определённые события, раз за разом прокручивая их в голове. В чём-то это было похоже на то, как и Эрин в уличных играх с плимутской ребятнёй представляла себя героиней любимых фильмов или книг, но для Элли всё ограничивалось воображением.

Одной из таких ситуаций был поединок с гриффиндорцем, в котором Элли должна была выйти победительницей.

В мечтах Элли побеждала даже без палочки. В совершенстве освоенным телекинезом она создавала вокруг себя полусферу из летающих предметов, которыми ловко отражала направленные в неё лучи заклинаний противника (в зависимости от стремления к правдоподобию такими предметами могли быть как книжные листы, так и мебель, и даже рыцарские щиты, которых хватало в любом коридоре школы). Дальше, поскольку беспалочковая магия творилась движениями рук и пальцев (по сути, вместо палочек проводниками магии выступали фаланги пальцев, о чём в Хогвартсе не рассказывали даже на занятиях по теории магии), второй рукой Элли управляла полётом других предметов. Заколок, перочинных или столовых ножей, кубков, камней и так далее — в зависимости от того, где в конкретной мечте происходила схватка.

Гриффиндорец (чаще всего это был Томас или Поттер) разумеется уклонялись, и пока произносили следующее атакующее заклинание, Элли поднимала в воздух промахнувшийся булыжник, кубок или нож, и тот летел в противника сзади!

В этот момент либо кто-то из зрителей криком предупреждал грифа, либо тому в последний момент помогала интуиция. Конечно, лицо самой Элли должно было оставаться надменно-холодным, как и полагается леди благородных кровей, а сама она была должна держать дистанцию, чтобы и атакующим, и образующим щит предметам было место для манёвра. Противник же, после нескольких таких атак должен был понять тщетность попыток одолеть чистокровную ирландскую ведьму и, поняв, что она пытается держать его на расстоянии (поединок с дураком был бы ниже достоинства наследницы рода Преддек) в лучших традициях Дома Гриффиндор бросался вперёд, чтобы одолеть Элли в банальной драке.

И вот тут, в последний момент, он видел, как на лице слизеринки из-под маски надменности и гордыни проступает торжествующая усмешка! Потому что финал схватки предусматривал чары Молниевой Ладони, касание которой было сродни выставленному на максимальную мощность электрическому хлысту!

Электрический хлыст был хитроумным маггловским устройством, бившим молнией быков, овец и прочий скот куда лучше обычных хлыстов.

К сожалению, на пути претворения этой мечты в жизнь стояло множество препятствий, начиная с того, что Элли ещё ни разу не удалось одновременно накладывать и поддерживать отдельные чары каждой рукой. По сути, это требовало концентрации мыслей на двух разных вещах — а, хотя в теории человек может одновременно воспринимать семнадцать разных объектов, даже два были для ирландки непосильной задачей. То, что Элли вряд ли смогла бы держать в воздухе «щит» достаточно долго, проблемой не было. Это был вопрос навыка и тренировок, а значит, рано или поздно использование подобного приёма не станет представлять сколь-либо заметную сложность.

Другой проблемой были чары Молниевой Ладони, которым кузину обучили в Страже Тириннанока. После первой же попытки их применить Элли потеряла сознание, а рука отнялась на два дня. Между костями последних фаланг пальцев и мишенью, как позже объяснила Рейчел, к сожалению, находились жилы, мясо и кожа самих пальцев. Ничего удивительного, что даже в Вагаду, где магии жестов обучали с первого курса, большая часть волшебников предпочитала использовать палочки, посохи и жезлы.

Настоящему же поединку, в котором Элли предстояло участвовать, в силу очевидных причин предстояло отличаться от того, который ирландке нравилось представлять себе в мельчайших подробностях.

Нынешним противником Элли, к удивлению девочек, вызвалась Грейнджер. Пытавшаяся всеми возможными способами доказать собственную значимость, гриффиндорка стремилась избегать ситуаций, в которых победу обеспечивали не её сильные стороны — подхалимство по отношению к учителям и заучивание учебников наизусть. Вряд ли что-то из этого могло помочь на тренировочной площадке, где куда важнее сообразительность и скорость.

В отличие от первых поединков, больше похожих на дуэли (кроме тех, где ученики изображали Тёмных существ), уже к началу февраля соперники поняли, что на площадке можно и нужно бегать, приседать и прятаться за укрытиями. Так что теперь, вместо скучного обмена заклинаниями, как у Поттера и Малфоя, зрители наслаждались продолжительными схватками, тактику для которых ежедневно обсуждали в гостиных всех четырёх Домов. Леса, болота, развалины и, как сейчас, улицы старинных городов, озаряемые разноцветными лучами заклинаний захватывали Эрин даже больше, чем футуристические пейзажи «Звёздных войн».

Элли спряталась за поленницей. Грейнджер тоже предпочла скрыться за углом старого дома. Ни одна из соперниц не собиралась стоять на открытом месте в тот момент, когда Гилдерой Локхарт объявит начало боя.

— Итак, мисс Грейнджер из Дома Гриффиндор против мисс Преддек из Дома Слизерин! Начинайте!

В тот же момент, как преподаватель Защиты взмахнул белоснежным платком, Элли выбежала из-за укрытия и, присев за оградой, принялась высматривать гриффиндорку. Та, выждав несколько секунд, решительным шагом вышла на мостовую, твёрдо держа палочку в вытянутой вперёд руке.

— Иммобилус!

Голубоватый луч, разбрасывая быстро гаснущие искры, полетел в сторону Элли.

— Протего! Скорджифай!

Использовать чистящие чары в поединке подругам посоветовал профессор Снейп. Точнее, намекнул, в ответ на очередной вопрос Невилла заметив, что Очищающие чары годятся разве что для того, чтобы мыть посуду да рты особо болтливым ученикам — но понимать намёки зельевара девочки уже научились. Если бы он попал в Грейнджер, то следующие несколько минут вместо произношения заклинания она бы отплёвывалась от лезущей изо рта и носа розовой пены. Но в последний момент гриффиндорке удалось увернуться от почти незаметного луча.

— Глациус!

— Скорджифай!

— Диффиндо!

Чурбак в поленнице за спиной Элли развалился на части. Режущие чары не воздействовали на живых существ, но, похоже, Грейнджер тоже решила не ограничиваться традиционными «дуэльными» заклинаниями.

Эрин для себя отметила, что разрезанная юбка или штаны могут заставить противника запутаться в них и упасть — не говоря уже о смущении и стыде, которые тому придётся испытать.

— Скорджифай!

— Нашатырка убирает не чисто, а очень чисто! — прокомментировала Куинни, по какой-то причине вызвав у Панси приступ дикого хохота.

— Таранталлегра! — гриффиндорка побежала через улицу, пока Элли ставила магический щит.

— Протего! Скорджифай!

Фонарный столб, за которым укрылась Грейнджер, покрылся розовой пеной.

Наблюдавший за происходящим профессор Флитвик явно испытывал удовольствие. За движением его палочки по площадке прокатился раскат грома и с потолка упали первые тяжёлые капли всамделишного дождя.

— Прекрасная идея, профессор Флитвик! — воскликнул Локхарт. Как формальный глава Бойцовского клуба, он считал своим долгом изображать руководство на каждом занятии. — Погода, вот что делает атмосферу такой… реалистичной, я хочу сказать. Реалистичной! Не всегда, когда на вашем пути окажется Тёмный колдун, будет светить солнце!

— Скорджифай! Скорджифай!

— Карпе Ретрактум! — палочка Грейнджер выписала нечто, напоминающее букву «V», и Элли против своей воли заскользила по мокрой грязной дороге к гриффиндорке.

— Скорджифай!

На сей раз Элли не промахнулась. Розовые мыльные пузыри полезли изо рта и носа гриффиндорки. Закашлявшись, та выронила палочку и, согнувшись в три погибели поливала дорогу разлетающейся во все стороны пеной.

В то же время слизеринка, тщетно пытаясь удержать равновесие на мостовой, споткнулась. Судорожная попытка схватиться за стоящую на обочине телегу ожидаемо обернулась неудачей — рука слизеринки лишь скользнула по выступавшей жерди — и Элли с размаху плюхнулась в уже начавшую собираться лужу.

— Ничья! — возвестил профессор Флитвик, быстрыми пассами убирая последствия чар с красной от напряжения гриффиндорки, грязь с поднявшейся слизеринки, да и сам дождь с громом и молниями. Палочки обеих учениц сами собой оказались у декана в левой руке. — Да, мисс Преддек, вы были ближе к победе, нежели мисс Грейнджер, но палочки выронили вы обе. Я так понимаю, что Очищающими чарами вы хотели добиться именно такого эффекта?

— Да, профессор, — Элли, уже чистая, но по-прежнему мокрая, морщась, опиралась о борт телеги. Левый рукав мантии оказался порван. Волосы слизеринки, обычно тщательно уложенные, свисали мокрыми растрёпанными прядями.

— Очень хорошо, неожиданная, но вполне рабочая тактика! Возможности бытовых чар многие склонны недооценивать, иногда слишком поздно понимая… Простите, я ударился в воспоминания, — улыбнулся полугоблин. — Мисс Грейнджер, я гляжу, вы не изменяете себе? Учебник за третий курс?

Грейнджер, красная и тяжело дышащая, с видимым трудом сглотнула и несколько раз выдохнула, прежде чем смогла ответить.

— Да, профессор Флитвик. Миранда Гусхоух, «Стандартная…»

— Я знаю название, — профессор остановил гриффиндорку до того, как она начала рассказывать, на какой именно странице начиналось описание заклинания Притяжения. — Тоже очень хорошо. По три балла Слизерину и Гриффиндору. Через пять минут я жду Риверса и Томаса!

Элли посмотрела на Грейнджер и, после непродолжительных раздумий, кивнула сопернице:

— Это был хороший урок. Благодарю вас.

Та, стиснув зубы, молча кивнула в ответ. Промывка рта, носа и горла чистящим средством, пусть даже и волшебным, не способствуют продолжительным беседам.

Поддержать Грейнджер, как ни странно, спустились Поттер, Невилл, Уизли и Джейн Ранкорн. Рональд язык за зубами держать не стал — эльфы, в прошлом году отправившей его в нокаут, больше рядом не было.

— Ха! Поглядите на неё! В таком виде тебе действительно, только в грязи валяться!

— Грязью, Уизли, — подошедшая Панси, даже будучи ниже ростом, чем рыжий гриф, ухитрялась смотреть на него будто сверху вниз. — Грязью забросать можно каждого…

— Но не каждый из грязи поднимется в князи[70]! — заметила Куинни, ожидаемо вызвав у Рональда острый приступ ненависти. По цвету лица и яростному пыхтению он сразу оставил Грейнджер далеко позади.

— Всего хорошего, джентльмены, мисс Ранкорн, — Элли с приличествующим достоинством отвесила грифам короткий поклон и, в сопровождении подруг, направилась в спальню. В том, что ходить по школе с разорванным рукавом неприлично, она была с Рональдом Уизли согласна.

За спинами грифов Гермиона Грейнджер быстро провела по торчащей из телеги жердине носовым платком. Убедившись, что по белой ткани расплылась красная полоса, гриффиндорка ловко завернула платок в вощёную бумагу и спрятала свёрток в карман.

Вечером привычно недовольный профессор Снейп довёл до сведения Элли, что лорд Эндер Преддек ожидает её после ужина в кабинете главы Дома Слизерин. Причина отцовского визита была слишком очевидной, чтобы спрашивать о ней и девочка, с тяжёлым сердцем, направилась в покои декана. Сам же профессор Снейп демонстративно напросился с визитом к декану Спраут, обсуждать грядущий урожай редких растений.

Лорд Преддек вопреки ожиданиям, сидел не за столом, а в одном из кресел «для гостей», как про себя называла их Элли. Пять дней, прошедшие между проступком и его визитом недвусмысленно указывали на степень его недовольства.

И тяжесть возможных последствий.

— Алларг?

— Да, отец, — Элли покаянно склонила голову.

Коротким жестом Эндер Преддек приказал дочери сесть напротив.

— Ты понимаешь, к каким последствиям привела твоя выходка?

— Полагаю, не в полной мере. Не могли бы вы просветить меня?

Лорд Преддек устроился поудобнее. Амулет из нескольких вложенных друг в друга резных костяных шаров лежал на журнальном столике рядом с его креслом.

— Пропуск уроков без уважительной причины. Пьянство. Участие в спаивании первокурсников. Нарушение распорядка. Участие в распространении порнографии среди несовершеннолетних. Я ничего не упустил? Для исключения ученика этого более чем достаточно. И это если не будет упомянуто о предшествующих практиках магии крови, организации несанкционированного ковена до эмансипации и последующими экспериментами в области танатологии.

— Но…

— Не надо рассказывать мне, что степень конкретно твоей вины незначительна. Помещение, где вы устроили вечеринку, и в которое нельзя попасть иначе, как с твоего ведома и согласия, было любезно предоставлено директором в полное твоё распоряжение. Без каких-либо дополнительных условий — о чём он мне поведал с весьма правдоподобным сожалением. Но, конечно, он был готов пойти навстречу такой, без сомнения, талантливой ученице и оставить эту — Пристройку Номер Тринадцать, верно? — в твоём пользовании.

— Он… Он знал!

— Разумеется, нет, — лорд Преддек не повысил голос ни на пол тона, но Элли чувствовала, насколько он зол. — Он ждал. Ждал, когда ты — именно ты! — решишь, что можешь игнорировать школьный устав. Когда поверишь, что профессора и сам директор дают слабину. Когда возомнишь себя хитрее самого дьявола.

Элли сидела, сжав кулачки, полностью погружённая в свои мысли.

— И… И что теперь? — спросила она в конце концов.

— Ничего, — пожал плечами отец. — Просто до тех пор, пока упоминания о твоих текущих проступках не перестанут иметь значение — то есть, до принятия решения о твоём переходе на следующий курс — любое телодвижение в сторону директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора будет встречено Верховным чародеем Визенгамота с большим непониманием.

Эндер Преддек устало вздохнул и помассировал лоб.

— Вопрос о снятии Дамблдора и назначении на пост директора заместителя МакГонагалл я планировал поднять перед попечителями в марте.

— А её бы кто заменил?

— Августа Лонгботтом. И как глава Дома Гриффиндор, и как временный профессор Трансфигурации. С известной тебе мисс Снайд в качестве помощницы — как утешительный приз бывшим прихвостням Риддла в Совете.

— Чтобы она подала в отставку с должности судьи Визенгамота?

— Внук для мадам Лонгботтом намного важнее карьеры, — заметил лорд Преддек.

— Я поняла, — задавать вопрос, в пользу кого именно должна была уйти из Визенгамота бабушка Невилла, было бессмысленно. — А в следующем году?

— В канун Бельтайна директор Хогвартса, в соответствии с традицией, насчитывающей уже семь веков, направит приглашения директорам Академии магии Шармбатон и Института Дурмштранг. Мне нужно объяснять причину?

Элли задумалась.

— Турнир Трёх Волшебников? — неуверенно предположила она. — Его же не проводили с прошлого века…

— Министерствами Британии, Франции и… ещё одним было принято решение о возрождении этой полузабытой традиции, — холодно произнёс лорд Преддек. — С девяносто четвёртого года, в честь семисотлетия первого Турнира. В отделе Бэгмена уже второй месяц столпотворение, даже МакКинноны пытаются снова просунуть на Турнир своих хогсмидских кокатрисов! Контракты заключаются уже сейчас, но официальное подписание будет после рассылки приглашений. Которые, всё по той же традиции, будут разосланы от имени директора принимающей школы директорам остальных участников. Конкретным людям, не школам и не Министерствам.

— Я поняла…

— После рассылки приглашений никто в Министерстве Магии не поставит вопрос о назначении другого директора до завершения Турнира. За исключением случаев его скоропостижной кончины или заключения в Азкабан!

— Но…

— По неопровержимым обвинениям. Таким, что ни один барристер не сможет убедить Визенгамот в возможности иного наказания. Ты хочешь найти достаточные основания для смещения Дамблдора до Бельтайна? У тебя одиннадцать недель.

— Не думаю…

— Сегодня мне предстоит готовить письмо твоему деду. А тебе — готовиться лично приносить извинения директору за неподобающее поведение.