Корнуолльские Ведьмочки и Непредвиденные Последствия

Глава 28. Да здравствует сюрприз!

К концу марта весна окончательно вступила в свои права — солнце всё чаще выглядывало из-за облаков, сменивших привычный серый цвет на ослепительно-белый, а дневная температура стабильно держалась выше пятидесяти градусов[81]. И, хотя открывать летний сезон в Чёрном озере было ещё рано, а в пользу для здоровья холодной озёрной воды большинство волшебников даже в двадцатом веке до конца не верило, Дом Рейвенкло уже успел лишиться тридцати баллов по вине особо ретивых учеников, за воскресную ночь не только построивших два купальных домика, но и успевших их опробовать. В принесённых Лавандой подробностях почти прямым текстом говорилось, что мальчики вообще плавали нагишом[82], но в то, что среди воронов найдутся желающие прыгать голым задом в холодную воду, никто из слизеринок не поверил.

На смену тягучей атмосфере зимнего уныния пришла долгожданная весенняя суматоха. Даже школьные коридоры, что зимними вечерами подавляли морозной темнотой, теперь казались чистыми и прозрачными. Покрывавший стены замка мох весело блестел изумрудами в лучах заходящего солнца, в то время как молодая трава буквально за несколько дней пробилась сквозь коричневую прошлогоднюю листву и явно собиралась брать приступом серые склоны окружавших Хогвартс гор.

Дин Томас сидел на земле, прислонившись спиной к глыбам «Каменного круга» и смотрел на Запретный лес. Камни всё ещё хранили зимний холод, поэтому гриффиндорец снял и свернул несколько раз зимнюю мантию, которую затем подложил под спину. Большинство однокурсников не поняли бы его, ведь согревающие чары дети осваивали в конце первого года обучения, а эликсиры мадам Помфри за пару дней ставили на ноги учеников даже с напрочь застуженной спиной. Но Дин предпочитал следовать советам матушки, даже несмотря на то, что в колдовстве она вообще ничего не понимала.

Хогвартс нравился выросшему в, мягко говоря, не самом хорошем районе мальчишке. Нравился даже несмотря на кучу странных правил и традиций, отсутствие футбола, а также нормальной почты или телефона, чтобы можно было передать привет домой. Ведь по сути это была полноценная частная школа — которую в обычном, маггловском мире семья Дина Томаса не могла себе позволить.

Не говоря уже о том, что учиться в волшебной школе намного интереснее, чем в обычной школе. Что же до опасностей, которые могли угрожать ученикам Хогвартса — в основном магглорождённым, если верить гулявшим по Гриффиндору слухам — то, положа руку на сердце, вероятность попасть под машину или оказаться покалеченным в школьной драке в какой-нибудь муниципальной[83] школе Хаммерсмита была гораздо больше.

Да, в начале февраля кто-то проклял магглорождённого Энтсвилля со второго курса Рейвенкло, и снять проклятье не удалось даже директору Дамблдору. Но мадам Помфри всех успокоила — против этого проклятия должна была сработать особая вытяжка из корней мандрагор, урожай которых ожидался в конце мая. У волшебников-докторов даже переломанные кости и ожоги в половину тела не считались серьёзными случаями, что с первого же дня знакомства с мадам Помфри очень заинтересовало Дина. Мать с отчимом вроде как собирались завести второго ребёнка, а опытный чародей мог бы сильно облегчить жизнь будущего родственника во дворах и переулках Хаммерсмит-Бродвей…

Солнце скрылось за верхушкой горы, но в Запретном лесу пока ещё было светло. Ветерок доносил чириканье озёрных плимпов и осторожные всплески решивших погреться на мелководье гриндиллоу. Несмотря на любовь к никогда не стихающему мегаполису — первую неделю в Хогвартсе Дин засыпал с огромным трудом, безмолвие огромного замка сводило с ума лондонца, привыкшего к непрестанному шороху шин, пьяным песням поздних компаний и отдалённому вою сирен — сейчас тишина горной Шотландии была именно тем, чего хотел Дин.

Алый свет вечерней зари медленно скользил по корням и стволам деревьев, поднимаясь всё выше и выше, переходя от нижних, пока ещё голых, веток к неподвижным засыпающим верхушкам. В глубине леса тени понемногу наливались чернотой — не опасной и зловещей, но, как решил Дин, всё же недоброй. Вскоре потускнели и верхушки, отчего небо показалось даже более ярким, чем до того. На опушке слегка повеяло лесной сыростью…

До наступления настоящего вечера, когда на небе начнут проглядывать первые робкие звёздочки, оставалось около часа, или даже больше. Дину не хотелось возвращаться в спальню одному, ведь к леснику они шли вчетвером, с Гарри, Невиллом и Роном. Так бы всё выглядело, будто это он сам бросил остальных, а не наоборот!

Дин отогнал неприятные мысли. После рождественских каникул Рон то и дело цеплялся к нему по всяким мелочам. Классная компания, которая в прошлом году бегала смотреть на вылупившегося дракончика — а потом гонялась за особо пронырливыми слизеринцами — по какой-то причине вдруг начала расползаться по швам. Сначала Шимус, теперь вот он сам…

Причём тоже ведь из-за Шимуса! Не успели они пройти мост по дороге к хижине Хагрида, как Рон опять начал разглагольствовать, что ирландец постоянно крутится вместе со слизнями, того и гляди шипеть на парселтанге начнёт, что та змея Преддек. И вообще, хорошо, что Финниган сейчас с ними не идёт, а то опять слизням заложит. Или даже сразу их декану! Собственно, на словах про закладывание Дин и взъелся. Во-первых, Гарри тоже на парселтанге разговаривает, во-вторых, Шимус крутится не со змеями, а со всеми сразу, потому что в компании столь ненавистной Рону Преддек вообще-то и барсуки, и вороны, и из грифов, вообще-то, не один только Шимус, и если уж на то пошло, то сестра Рона вместе с ними Валентинов день отмечала и что-то Рон молчит об этом в тряпочку, а в-третьих…

На этом месте Дин выдохся и, когда сделал паузу, чтобы набрать воздуха, Рон вышел из себя и сказал, что если Дину так нравится общаться со змеями и барсуками вместо того, чтобы думать, как спасти учеников от Ужаса Слизерина, то пусть и идёт куда подальше! Гарри и Невилл попытались было вмешаться, но Дин уже гордо развернулся и направился обратно в замок.

И теперь он сидел у развалин старой башни, которую он с самого начала счёл древним ритуальным кругом — над чем опять же потешались многие гриффиндорцы из волшебных семей — и думал, как всё исправить. То есть, не совсем уж всё, но объясниться с Гарри и Невиллом было нужно.

Услышав за спиной шорох гравия Дин встрепенулся прежде, чем сообразил, что его друзья возвращались бы той же дорогой, что и ушли. Мальчишка осторожно выглянул из-за камня и с удивлением увидел, что к ведущей до крытого моста тропинке шла Панси Паркинсон в сопровождении профессора Снейпа. У обоих за спиной были накинутые на плечо длинные холщовые мешки, то ли с жердями, то ли с ветками, то ли просто с какими-то длинными стеблями. Дин вчера краем уха слышал, что нахальная слизеринка допрыгалась и декан назначил ей наказание в виде сбора ингредиентов в Запретном лесу. Но по буквально подпрыгивающей радостной походке могло показаться, что это не декан водил второкурсницу на отработку, а наоборот — идущая первой девчонка вымотала таковой профессора.

Первой мыслью Дина было затаиться, но затем сообразил, что если Снейп заметит его прячущегося, то вполне может решить, что наглец шпионил за ним. Декан Слизерина и так на дух не переносил Дом Гриффиндор, а заметив слежку точно бы взбесился! Убедив себя, что он ни в чём не виноват — то есть не сумев вспомнить ни одного правила, которое он мог бы сейчас нарушать — Дин глубоко вздохнул, помолился про себя и вышел на тропинку.

— Добрый вечер, профессор Снейп!

Снейп замер. Только постоянно расширяющиеся и сжимающиеся ноздри свидетельствовали о переполняющих профессора эмоциях.

— Мистер… Томас?..

— Собственной персоной, к вашим услугам, — Дин очень надеялся, что старомодная вежливость, как он её себе представлял, успокоит непонятно чем возмущённого зельевара.

— Что вы здесь делаете?

Дин ещё раз повторил себе, что ничего не нарушает и ответил честно.

— Жду друзей, которые сейчас у лесника.

Произносить имена явно ненавистных главе Слизерина приятелей Дин не собирался. Ни Гарри, ни Невилла, ни даже Рона Уизли, будь он неладен!

Впрочем, этого и не понадобилось. Совсем некстати Дин вспомнил, как старшекурсники намекали, что профессор Снейп может читать мысли. И, судя по тому, как зельевара перекосило на слове «друзья», слухи имели под собой основание.

— А вы реагенты в лесу собирали? — ненатурально восхитился мальчишка, пытаясь перевести разговор на другую тему. — Круто!

Профессор уже даже было открыл рот, чтобы обрушить на Дина очередную порцию помоев, которыми он так щедро поливал умственные способности учеников Гриффиндора, но Паркинсон успела заговорить первой:

— Профессор Снейп учил меня тому, что таким как вы даже и не снилось! Да ты даже не представляешь, насколько «круто» то, чему он меня учил! Ха! Это даже круче, чем прыгать с парашютом! Когда…

— ПАРКИНСОН! — зельевар рявкнул так, что подскочила не только та, но и Дин. Просто от неожиданности, а не от страха, конечно. — Живо в школу! БЕГОМ!!! А вы, Томас!..

Не договорив, профессор пихнул Паркинсон в спину — не сильно, скорее просто чтобы показать направление — и та, втянув голову в плечи засеменила по тропинке. Окинув гриффиндорца переполненным злобой взглядом, зельевар отправился вслед за ученицей.

Дин облегчённо вздохнул и снова сел на землю, на сей раз лицом к замку. Что-то в походке декана казалось ему знакомым. И лишь когда у самого моста Паркинсон поправила сползший мешок, мальчишку осенило.

Дин Томас не отличался тонким нюхом, но лёгкий запах, что шёл от Снейпа и Паркинсон был слишком чуждым для зачарованного замка, расположившегося в горной Шотландии. И при этом был знаком выросшему на улицах Хаммерсмита и Фулема мулату. Сам по себе он вряд ли что-то значил, но то движение, которым слизеринка поправила мешок…

От Снейпа и Паркинсон пахло сгоревшим порохом. А в мешках — сейчас Дин был готов в этом поклясться — у них должны были быть ружья!

Над причиной, по которым презиравшим магглов слизеринцам мог понадобиться огнестрел, и для чего декан мог учить Паркинсон им пользоваться, Дин задумался настолько глубоко, что чуть было не пропустил возвращавшихся от Хагрида Гарри и компанию. Собственно, если бы не окликнувший его Рон, мог бы просидеть так до самой темноты.

— …Хагрид сказал, что в прошлый раз, когда открывалась Тайная комната, обвинили как раз его, по наущению слизеринцев! — поделился новостями Гарри, когда они вчетвером пошли к мосту. — И мне кажется, что это именно слизни выпустили Ужас Слизерина! Что тогда, что сейчас! Надо только…

— Стойте! — в этот момент до Дина наконец-то дошло. — Стойте же!!!

— Ты чего? — недоверчиво посмотрел на мулата Рон.

Но остановился первым.

— Нев, слушай, ведь эта Смит, со Слизерина, с которой вы тусите — она ведь магглорождённая?

— Нет, она полукровка,.. — озадаченно протянул Невилл.

— Дин, ты рехнулся? — фыркнул Рон. — Магглорождённых на Слизерине никогда не было и не будет, они же там все…

—… но её отец исчез ещё до её рождения, так что до одиннадцати лет она, как и Гарри, жила среди магглов. То есть, не совсем, как Гарри, мама у неё была, я хотел сказать. Просто Смит как и Гарри, как и ты, кстати, не знала, что она волшебница, пока не пришло письмо из Хогвартса…

— И она тоже тусит с Преддек и Паркинсон, так?

— Ну… Не только, но кажется, что без них среди змей ей бы пришлось тяжело. А в чём дело-то?

— Именно, я так и думал! Паркинсон!

— Она-то тут при чём? — озадаченно спросил Рон. Судя по всему, он уже забыл, как два часа назад поносил Дина за попытку оправдать Шимуса.

Дин Томас торжествующе усмехнулся.

— Первой жертвой должна была стать Смит! Нев, ты сам говорил, что в тот день она была в вашей лаборатории одна — но её спас эльф Преддек! Потом, в феврале, жертвой стал Кевин Энтсвилль. А сегодня я видел, как Снейп учит Паркинсон стрелять из ружья!

— Бредятина какая-то!

— В прошлом году, — тихо заметил Гарри, — в лесу Паркинсон пыталась застрелить одержимого Квиррелла из револьвера. Когда он убивал единорогов. Но не попала…

— Вот именно! Вы что, думаете, что ружьё ей нужно, чтобы стрелять в учеников, что ли? Так что слизни точно не открывали Тайную комнату, тем более, никого оттуда не выпускали!

Невилл и Гарри переглянулись.

— И на самом деле они хотят этот Ужас убить…

— Чем бы он ни был!

Завершающий триместр урок зельеварения исключением не стал.

Зелье по последнему не освоенному рецепту из второй части учебника Джиггера детям предстояло приготовить сегодня. Подход профессора Снейпа к преподаванию удивлял — не только Элли казалось, что зельевар слишком спешит с изучением школьной программы, ведь впереди ещё оставались целых полтора месяца, когда тоже надо будет чем-то заниматься.

Нет, в том, что декан Слизерина обязательно придумает какое-нибудь дополнительное занятие для учеников, никто не сомневался. И если очень повезёт, то это будет что-то из «Заметок о зельях» Джиггера, а не мозгодробительных «Основ животной алхимии» Жиакомо! Пусть после его описаний даже у Трейси, отличавшейся излишней мечтательностью (и не отличавшейся любовью к любого рода школьной деятельности), каждый раз получалось подготовить ингредиенты без нареканий.

Гриффиндорцы же во всём привычно винили предвзятость главы Слизерина, даже не пытаясь узнать что-то новое. Ну, кроме Невилла, но ещё не так давно неуклюжий наследник рода Лонгботтомов был отдельным случаем.

Профессор привычно прошёлся по умственным способностям учеников, судя по интонациям, больше для порядка. А затем пообещал на первом же уроке последнего триместра проверить знания каждого ученика по всем зельям, что они изучали в прошлом году — и, судя по тихому стону учеников обоих враждующих Домов, последняя угроза возымела действие.

— Интересно, кто-нибудь из учителей вообще задумывался, зачем людям каникулы? — прошипела Панси, когда декан вернулся за кафедру. — Чтобы отдохнуть! Чтобы каждый день кино и аркады!

— Купаться, прогуливаться верхом, кататься на лодках… — вздохнула Куинни. — Пикники в тенистых рощицах, как у Элли в поместье летом…

— О, у вас в поместье есть лошадиное стойбище? — чуть завистливо прошептала гриффиндорка Джейн, привычно расположив свой котёл поближе к Элли Преддек.

Судя по всему мисс Ранкорн обладала великолепным слухом.

— Стойбище, стрельбище, капище, кладбище, — абсолютно серьёзно кивнула гриффиндорке Элли, — а также лужайка для всенощного гульбища.

— А в Хогвартсе каникулы — сплошное мучение! — продолжала шипеть Панси, благо профессор Снейп, игнорируя слизеринские перешёптывания, продолжал писать на доске рецепт Ледяного зелья. — Подъёмы, умывания, завтрак, обед, ужин строго по часам, нравоучения префектов и домашние задания круглые сутки!

— Я правильно понимаю, что на каникулах ты остаёшься в школе? — удивилась Куинни.

— А смысл ехать домой, если нам такую кучу всего назадавали? Только хуже будет от осознания того, что вроде как можешь валяться хоть целый день напролёт, но должна писать проклятые эссе!

— Я тоже остаюсь, — добавила Элли. — Первого числа отец и Рейчел отпускают прислугу на две недели и уезжают в Veðrafjǫrðr[84], так что мне в поместье просто нечего будет делать.

Тем временем Поттер вновь ухитрился привлечь к себе излишнее внимание. Хоть на уроках профессора Снейпа он обычно и не тупил, как Уизли, но почти каждый раз терял самообладание, стоило лишь декану Слизерина начать прохаживаться по умственным способностям и наследственности гриффиндорца. С самого начала зельеварение стало для Поттера самым проблемным предметом, а злость, иногда доходившая до самой настоящей ненависти к профессору, десятикратно всё усугубляла. Зелье, которое на предпоследнем этапе должно было принять насыщенный цвет индиго…

— Что это? — профессор опустил черпак в котёл презираемого второкурсника и с высоты вытянутой руки позволил густой субстанции литься обратно, давая всем возможность увидеть неравномерные разводы сливового и баклажанового цветов. — Скажите, Поттер, хоть что-нибудь способно пробить ваш толстый череп и достигнуть мозга? Вы что, не слышали, как я чётко и ясно объяснял, что перед добавлением медовой воды необходимо добиться полного растворения желудочного камня растопырника? Ваш склероз не позволил запомнить, что зелье необходимо постоянно помешивать для получения равномерного распределения пиявочного сока при его добавлении? Что мне ещё сделать, чтобы до вас наконец-то дошло, чего от вас требуется на уроке?!

На щеках мелко дрожащего Поттера вовсю полыхал пожар гриффиндорского возмущения.

— Прошу прощения, сэр, — бросив на друга быстрый взгляд, подал голос Невилл, — я бы мог помочь Гарри правильно…

— Я почему-то не припоминаю, мистер Лонгботтом, что разрешал вам выпендриваться на моих уроках, — холодно отрезал профессор Снейп и Невилл тоже покраснел. — Сегодня после занятий жду чистить котлы ваших приятелей с Гриффиндора. Кто знает, возможно узы товарищества сподвигнут их внимательнее следовать инструкциям, дабы вам досталось меньше проблем…

Зельевар двинулся дальше вдоль столов, оставив гриффиндорцев молча буравить глазами пол.

Зелье Поттера оказалось ни на что не годным густым варевом и Гриффиндор ожидаемо лишился пяти баллов ещё до конца урока — Слизерин же заработал девять. Ещё до того, как ученики закончили свои зелья, три балла получил Драко Малфой и ещё по два Пайк, Нотт и Милли. Элли же удостоилась лишь устной похвалы — за весь год декан ни разу не наградил её, так что весь вклад мисс Преддек в ожидаемую победу Слизерина обеспечивался деканами трёх остальных Домов школы.

Профессор Снейп как-то заметил, что если бы он за зелья и правильные ответы на уроках награждал мисс Преддек и мисс Киттлер, то их баллы следовало бы учитывать отдельно — и то, вряд ли какой-либо Дом мог бы соперничать с девочками за ежегодный кубок школы.

— Что бы там не говорил Нев, Снейп — первостатейный гад! — прошептал Уизли, когда зельевар отошёл подальше. — Он специально заставляет нас заниматься абсолютно бесполезной работой. Зачем чистить котлы руками, если есть заклинания? Нас дома семеро, и что, вы думаете, мама руками моет кастрюли, сковородки и противни? Она даже зелья мадам Скоур не покупает, р-раз палочкой — и готово!

— Нет, — неожиданно возразил Невилл. — Ты неправ. Никакие очищающие чары нельзя применять для очистки котлов от остатков зелий. Точнее можно, но во-первых, не ко всем зельям, а во-вторых, это зависит от текущего и будущего содержимых котла. Помните, когда Гермиона выступила против Преддек?

Сидевшую рядом с мальчишкам Грейнджер передёрнуло. После попытки одолеть Элли в клубе Гилдероя Локхарта она каким-то образом ухитрилась сблизиться с компанией Поттера.

Хотя мальчишки, судя по их поведению, не дружили с ней, а просто терпели.

— Экскуро трансфигурирует воздух — только не сухой — в очищающее зелье. Которое может прореагировать с остатками того, что в нём готовили, а это не всегда идеальный состав как в патентованных аптеках или в Мунго. Тем более, если ученик ошибся с рецептом или соотношением ингредиентов. А даже если и на первый взгляд ничего не произошло, кто может предугадать, во что превратятся эти остатки или даже еле заметные потёки при воздействии чистящего зелья? И как они прореагируют, когда начнётся приготовление следующего рецепта, понимаете?

— Но есть же Тергео, Скорджифай…

— Тергео может удалить далеко не всё! Но самое опасное в другом, после него могут измениться свойства остатков зелья! Например, если использовать Тергео на кости тролля, то они становятся хрупкими и ломкими… Правда, это очень сложно сделать, и обычно этим занимаются после их э-э-э… извлечения…

Теперь Грейнджер побледнела. То ли от воспоминаний о прошлогоднем тролле, то ли от того, что представила себе разделку его туши.

— А когда используются призрачные компоненты, ну, это седьмой курс, правда, нам до них далеко, то для их удаления нужно использовать Скурж, а если они были связующим компонентом, то ещё до того, как ты начнёшь произносить словесную формулу следующего заклинания, в котле начнётся реакция! Скорджифай тоже не может удалить большую часть жиров и масел…

— Есть чары исчезновения, Эванеско… — пробормотала Грейнджер. — Их изучают на пятом курсе, но…

— И где гарантия, что ты не «исчезнешь» котёл вместе с грязью? — хмыкнул Поттер и, как ни странно, продолжил: — Я тоже про него читал, но чтобы исчезло что-то конкретное, нужно чётко понимать, что будет целью этих чар, и модифицировать Эванеско исходя из этого. А Невилл говорит, что никто, даже Снейп, не сможет угадать, что именно получилось в котле у ученика!

— Абсолютно верно, — обращённая к Поттеру ледяная улыбка появившегося буквально из ниоткуда профессора Снейпа моментально понизила температуру в помещении градусов на пять, не меньше. — Вы бы поняли это сразу, Поттер, если бы решили воспользоваться своей головой не только для того, чтобы есть. Всем внимание! Так называемые «чары исчезновения» не рекомендуется использовать в отношении жидкостей и газов по той причине, что практически гарантировано неполное удаление цели заклинания. Даже обычная вода может содержать растворённые в ней элементы, не говоря уже о мелких твёрдых частичках. Рекомендую записать! Конечно те, кто полагает, что может запомнить озвученный факт…

Зельевар пристально оглядел класс. Поскольку согласно рецептуре содержимое котлов больше не требовало внимания и должно было самостоятельно доходить до кондиции, перьями зашуршали все поголовно, включая слизеринцев.

— За абсолютно правильные разъяснения десять баллов…

Профессор осёкся. Класс замер, ученики, казалось, даже перестали дышать. В наступившей гробовой тишине можно было различить шуршание идущего от горелок горячего воздуха, трущегося о стенки ученических котлов.

— Десять баллов мистеру Лонгботтому, — медленно и с трудом, будто выталкивая застревающие в горле слова, осторожно повторил зельевар.

Больше до конца урока он не проронил ни слова.

Вечером, после урока танцев, когда девочки уже приняли душ и по большей части разошлись, Панси жестами намекнула Элли, что хочет поговорить. Раздевалки в душевых тоже были защищены от всех известных видов магического подглядывания и подслушивания, поэтому в списке любимых мест для секретничания стояли на втором месте, между туалетами и покоями глав Домов.

Однако начинать разговор Панси не спешила. Сначала она довольно долго сушила волосы чарами, затем начала неторопливо одеваться, разглаживая каждую складочку, и только когда уже надела юбку, Элли не выдержала.

— Ты хотела поговорить о чём-то?

Подобная прямота ещё больше смутила обычно бойкую на язык слизеринку. Она отложила блузку — аккуратно расправив рукава, чем выиграла ещё десяток секунд — и, нервно теребя бретельку шёлковой камизы, наконец-то решилась.

— Элли, знаешь… — Панси замялась, будто ещё не до конца убедив себя в необходимости задать вопрос. — Знаешь, это, ну, я давно хотела спросить, то есть не для того, чтобы…

— Если я не захочу или не смогу ответить, я промолчу, — подбодрила подругу ирландка.

Получилось не очень, Панси лишь начала стремительно краснеть.

— …не подумай, не для того, чтобы воспользоваться, хотя это тоже приходило в голову, и наверное если что, то я попрошу, конечно, если тебе будет не сложно, но только если это будет важно или, ну, короче…

Она глубоко вздохнула и решительно отрезала, изо всех сил стараясь не зажмуриться:

— Ты можешь видеть будущее по желанию?

Затем выдохнула, будто будто после прыжка в воду, и решила пояснить:

— Просто в феврале, ну, ты помнишь, когда мы пошли к воронам…

Элли посмотрела на потолок. Поёрзала по скамейке, пожевала нижнюю губу и задумчивым голосом ответила:

— Теоретически… Да.

— А!.. — Панси явно ожидала услышать если и не отрицание, то как минимум что-то уклончивое. — А… не теоретически?

— Не теоретически, — кивнула Элли, — тоже да.

— Ого!!!

— Но, предугадывая — предугадывая! — следующий вопрос, я этого не делаю.

— Да я в курсе! — глаза Панси сияли восторгом ярче утренней Венеры. — У тебя глаза всегда нормальные, это видно! А почему? Ведь мы тогда могли бы…

Элли хихикнула.

— Не считая того, что меня много лет учили именно что НЕ видеть будущее, — отрицание она чётко выделила голосом, — и даже не говоря о том, что это само по себе занимает время, то есть, скажем, попытка увидеть задуманный противником очередной приём в дуэли приведёт разве что к тому, что заглядывая в будущее я банально пропущу его заклинание?

— Да-да, не считая этого!

— А ты сама подумай, каково жить, заранее зная всё, что с тобой произойдёт, — нахмурилась ирландка. — Никаких сомнений, никакого волнения, да? Вот тебе расписание, когда что кому сказать, что и в каком порядке съесть, когда куда пойти гулять! Когда поднять руку, что ответить на уроке, с какой скоростью произносить инкантации? С какой ноги начинать идти на обед?

— Ну-у-у…

— Я тебе что, Грейнджер, чтобы даже дышать исключительно по графику?!

Панси честно попыталась представить подобное расписание. Появившаяся перед мысленным взором слизеринки картина оказалась слишком ужасной для двенадцатилетней ведьмы, и девочка изо всех сил замотала головой, прогоняя видение.

— Не-е-е, даже она не смогла бы так жить! Кстати, ты-то собираешься одеваться, или пойдёшь в гостиную прямо так?

Элли хмыкнула, и, с приличествующем титулованной особе достоинством, начала одевать чулки.

Когда они вернулись в свою спальню, стихийно собравшаяся там Коллегия Дома Слизерин была занята обсуждением крайне важного вопроса. Второй триместр заканчивался, а ответа на диверсию с мётлами со стороны грифов девочки так и не дождались. Куинни даже предположила, что те усвоили преподанный урок, но чистокровные ведьмы в ответ лишь рассмеялись.

— В глазах всего Хогвартса мы — то есть Слизерин — не то что ответили грифам. Мы их всех на одном стуле в озеро макнули[85]! Вот как на духу — ты и вправду веришь, что они смирились?

— Но ведь это они начали… — неуверенно продолжила гнуть свою линию Куинни.

— Они ненавидят нас, мы ненавидим их, они ненавидят нас в ответ, — вскользь заметила Трейси, не отрывая глаз от доставленной в прошлую субботу маггловской «Любви в терновнике».

— Сейчас наступает самое удобное время для их мести, — продолжила Панси. — Эрин Киттлер сказала, что Снейпа на каникулах тоже не будет в школе, как и её самой. Те же из грифов, кто мог бы за нас заступиться, или предупредить — Шимуса ждёт семейное празднество, день рождения деда, быть там обязательно, а Невиллу из-за Снейпа почти весь Дом Гриффиндор бойкот объявил. Ну, так Лаванда слышала.

— Флинт и вся команда отправятся в поместье Малфоев, тренироваться перед последним матчем этого года вместе со «Скитальцами». У Фарли предварительные собеседования в Министерстве, с мадам Боунс из Департамента Магического Правопорядка и с каким-то Суоном из Департамента Международного Сотрудничества. Не знаю, чем он там занимается…

— Юджин Суон — заместитель председателя британской группы Международного совета по выработке торговых стандартов, — пояснила Элли. — Отец с ним часто встречается.

— Пятый курс занят подготовкой к С.О.В., и префекты не исключение, — добавила Дафна. — А Боукеру с шестого в январе исполнилось семнадцать, так что он тоже собирается в Министерство, отец ему место подыскивает…

— Хизер плевать на всех, лишь бы лично её репутация не пострадала, а Староста девочек в этом году — Элиза Клуэтт, с Гриффиндора. Четыре года назад предложила Барнаби Ли выбрать её в качестве спутницы на Святочный бал…

— И что? — навострила уши Куинни. — Что с ней произошло?

— С ней произошла Исмельда Мёрк, — ответила Дафна, после зимних каникул демонстративно принявшаяся просвещать Куинни относительно любых тонкостей взаимоотношений в Магической Британии. — Говорят, Клуэтт до сих пор избегает мальчиков. Исмельда крайне изобретательна во всём, что касается сглазов и проклятий.

— А сама Исмельда?

— Штраф в пятьдесят галлеонов в пользу Мунго, где Клуэтт провела всё лето восемьдесят девятого. Анналена Глим, тогдашняя глава отдела борьбы с неправомерным использованием магии — старшая сестра Исмельды. А тот сглаз… Формально он не подпадал под категорию запрещённых.

— То есть, — подытожила Панси, — наш декан уедет, из префектов Дома Салазара свободна только Братлбери, которая ничего делать не будет, а Староста девочек будет подыгрывать Гриффиндору, поскольку ненавидит наш Дом всеми фибрами души, а слизеринок — вдвойне!

— И она всё ещё зла на Слизерин? — усомнилась Куинни. — После стольких лет?

— Навсегда[86], — подтвердила Дафна.

— И второй такой возможности подгадить нам безнаказанно у грифов никогда не будет.

— Так что нам делать? — спросила Трейси. Судя по нервно поджатым ногам и частым закусываниям губ, отношения между главной героиней книги и голубоглазым волевым блондином из Южного Прованса стремительно продвигались.

— Ждать? — задумчиво предположила Элли.

Панси очень выразительно посмотрела на подругу.

Элли сделала вид, что ничего не заметила.

— То есть, что бы не случилось, это будет сюрприз для нас? — огорчилась Панси. — Но ведь так мы можем и проиграть! И…

— Конечно можем проиграть. Но можем и выиграть — это зависит от нас самих!

— Я бы предпочла заранее знать, где стоит… ну, пусть и не на какой камень какой ногой шагнуть, но хотя бы, где подстелить соломки! А не так!

— Только так, — Элли неожиданно подмигнула ей. — Только так — и никак иначе!

В три часа пополудни первого дня каникул на седьмом этаже главного здания Школы Чародейства и Волшебства, в абсолютно пустом левом коридоре, напротив гобелена, на котором Варнава Вздрюченный обучал троллей таинствам балетного искусства, приоткрылась дверь. По какой-то странной причине до этого момента она настолько сливалась со стеной, что большинство из иногда забредавших сюда учеников даже не подозревали о её — двери — существовании. И тем более не догадывались о том, что за ней скрывалось.

В отличие от пары слизеринцев-первокурсников, приоткрывших её только после того, как убедились, что в коридоре никого не слышно и не видно.

— Гермиона, с тобой все в порядке? — почему-то спросил один из них.

На всякий случай он крепко держал дверь за ручку, готовый захлопнуть в любой момент.

— Всё… хорошо, — донеслось из глубины комнаты. — Я… Похоже, вместо волоса этой Преддек мне попалась шерсть её рыси… И… Я сейчас больше похожа на рыжего кота из Тома и Джерри… Вы идите.

Слизеринец нервно взглянул на часы, после чего вместе с приятелем они вышли в коридор. Ещё раз убедившись, что путь свободен, оба первокурсника поспешили к лестнице.