Мародер

9 Кили

Это оказался адский месяц. Мы еще даже не подошли к его концу, а он проходил примерно так: весь мой мир перевернулся с ног на голову, но в то же время он пытался исправиться, как никогда раньше.

При помощи Мари я начала собирать вещи в своей старой и грязной квартире, но Кэш не сказал мне, куда я переду, так что это так и осталось загадкой.

Честно говоря, я не могла дождаться, когда съеду из своей старой квартиры в новую. Сьерре почему-то удалось задержаться здесь, и мне казалось, что хоть раз в жизни она была обязана занять все пространство. Иногда моя соседка приходила ко мне во сне, и я просыпался вся в поту, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Но это было только потому что она, похоже, хотела заполучить это место для себя, включая все, что здесь было.

Я даже призналась Мари, что после смерти Сьерры мне стало легче. Как будто все хорошее, что ждало не только меня, но и Мари, начнет происходить после ее ухода. Это было самое дерьмовое чувство, которое я когда-либо испытывала, но что было, то было.

Те хорошие вещи, которые, как я чувствовала, должны были произойти? Впервые в жизни они были реальными. А это уже о чем-то говорило, ведь в ближайшем будущем мне предстояло выйти замуж за Мародёра.

Но было и то, что я не могла игнорировать, что было правильно для Мари, но неправильно для Харрисона.

В ночь убийства Сьерры, когда Мари сказала мне, что собирается немного прогуляться, она познакомилась с парнем по имени Мак, владельцем одного из самых престижных клубов города, и влюбилась в него. Сильно. Вскоре после этого он сделал ей предложение. Она согласилась.

— Ты узнаешь, когда узнаешь, — сказал он ей.

Они собирались пожениться летом в Италии.

Сьерра не раз упоминала о Маке, когда работала в его клубе. Она хотела выйти за него замуж. Родить ему детей. Она говорила, что он самый лучший мужчина, которого она когда-либо видела, и один из самых привлекательных холостяков Нью-Йорка.

Я сказала ей, что должна сама увидеть этого человека, но когда я попыталась найти его данные в Интернете, ничего не смогла найти. Он обслуживал самых богатых и грязных людей в мире. Под грязными я имела в виду гангстеров. И я не смогла нарыть в Интернете ни одной его чертовой фотографии.

Но больше всего меня беспокоило осознание того, что скоро мне придется рассказать об этом брату.

В тот же день, когда я рассказала Мари о том, что чувствую по отношению к Сьерре, она сказала мне, что никогда не испытывала к Харрисону ничего, кроме сестринской любви. А после того, как Мари сказала мне, что хотела бы пригласить человека, которого она называла Капо (все остальные звали его Мак), на вечеринку к Харрисону, где я планировала отдохнуть, я поняла, что он потерял свой шанс. Я никогда в жизни не видела Мари такой влюбленной во что-то или в кого-то.

И хотя я была рада за нее, все, что сделал для нее Харрисон, казалось мне пустой тратой его любви.

Во многом мама оказалась права. Решение Мари выйти замуж за Мака вызвало эффект ряби. Но я не могла винить Мари в том, что она последовала зову своего сердца.

Я также не могла винить Харрисона за то, что он поступил так, как подсказывало ему сердце. Он выстраивал жизнь, ориентируясь на Мари, надеясь, что, когда он наведет порядок в своей жизни, все произойдет само собой. Что-то подсказывало мне, что он признается на вечеринке, но мне придется рассказать ему об этом раньше.

Единственное, что помогало мне оставаться в здравом уме в такое хаотичное время, — это шоу, но даже тогда я обнаружила, что не полностью увлечена им. Мне было трудно сосредоточиться, хотя я снова и снова заучивала свои реплики и знала их так же хорошо, как собственное имя.

Кили Рай…

Кили Келли.

Кили Келли.

Кили Келли.

Да, попробуйте повторить это трижды скороговоркой.

Я застонала, и Мари посмотрела на меня.

Она спешила подготовиться к вечеринке, которую Харрисон устраивал у себя дома. Той, на которой настоял Кэш. Я все еще не рассказала ей о доме на Стейтен-Айленде, и поскольку Мари только что вывалила на меня новость о браке, у меня было совсем немного времени, чтобы рассказать об этом Харрисону. Я не могла позволить Мари и Маку появиться вместе и тем застать моего брата врасплох.

— Ки?

— Да?

Мари огляделась.

— Все упаковано. Остались только те вещи, которые тебе нужны.

Она помахала мне расческой.

Я кивнула.

— Рада, что все сделано. Не то чтобы у меня было много вещей.

Мари изучала меня некоторое время.

— Что происходит, Ки? Это из-за шоу?

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох.

— Нет. Шоу замечательное. Просто так много перемен сразу.

Мари кивнула, но я видела, что она не поверила мне.

В дверь постучали, и она поспешила открыть.

— Мак, — произнесла я, когда он вошел следом за Мари.

Все, что Сьерра говорила о нем, было правдой. Но. Но она явно преуменьшала. Он был слишком красив, чтобы быть настоящим. Черные волосы. Загорелая кожа. Голубые глаза, холодные и очень умные. Острые черты лица. Мускулы во всех нужных местах. И если сила могла создать вокруг кого-то силовое поле, то она создала его вокруг Мака.

Он изучал меня с безразличием, но в то же время, казалось, убеждался, что я достаточно хороша, чтобы быть рядом с Мари.

Может быть, именно поэтому я не могла его ненавидеть.

Было что-то правильное в том, что они были вместе. И за все годы знакомства с ней я ни разу не слышала, чтобы кто-то называл ее полным именем. Марипоса. Потому что она никогда не позволяла им это делать. Казалось, она вся расцветала, когда Мак называл ее так.

Наконец, он кивнул мне и встал в дверях. Он был не слишком разговорчив.

Мари пронеслась мимо.

— Я быстро приму душ. Я ненадолго.

Я встала, вытерла руки о джинсы и направилась в свою спальню.

— Я приду немного раньше. Помогу с подготовкой.

— Подожди! — Мари остановила меня. — Куда мы идем? Ты никогда не говорила. К твоему дяде…

— Нет.

Я покачала головой, размышляя, стоит ли говорить ей, что вечеринка была на Стейтен-Айленде. Учитывая тот факт, что сначала мне нужно было разобраться со своим братом, я решила ничего ей не говорить. Если бы она знала, что сделал Харрисон, она могла бы вообще не пойти. Может быть, если Харрисон застанет Мари врасплох, она подумает о его чувствах без Мака рядом. Это был рискованный шаг, потому что я чувствовала, как сильно Мак и Мари заботились друг о друге, даже если их чувства развивались стремительно, но выстрел есть выстрел.

— Я дам Маку указания. А ты иди в душ, чтобы не опоздать.

— Я не задержусь! — повторила она, направляясь в ванную.

Мы с Маком еще мгновение смотрели друг на друга, прежде чем я прочистила горло. Когда я назвала адрес, он вскинул брови.

— Дом старика Джанелли, — произнес он.

— Точно, — я кивнула. — Вы знаете о нем?

— Да, — сказал он, и его голос был таким же, как и взгляд. Холодным. — Там, где выросла Марипоса.

— Мы были соседями. Так мы стали лучшими подругами, сестрами.

Он кивнул, но больше ничего не сказал. Может быть, Мари уже рассказала ему все это.

Собрав свою сумочку, я остановилась рядом с Маком.

— Слушай. У нас с тобой было не так много времени, чтобы побеседовать. Но я хочу сказать тебе одну вещь. Если ты обидишь Мари, я обижу тебя. Понимаешь?

— Твой брат влюблен в мою жену.

Он на секунду ошарашил меня, но я надеялась, что отыграла удачно. Силовое поле вокруг него могло сбить монашку с курса.

— Муж. Она еще не давала тебе никаких обещаний.

Перед тем как я открыла дверь, чтобы уйти, Мак прочистил горло. Иногда его голос звучал неровно.

— Ты же еще не давала никаких обещаний Келли?

Я сжала дверную ручку с такой силой, что она впилась в мою ладонь.

— Я знаю тебя, — сказала я, мой голос был тихим. — Я знаю таких мужчин, как ты. Мы со Сьеррой разговаривали. Меня не удивляет, что ты все знаешь. Что ты все контролируешь. И раз ты знаешь о намерениях Кэша Келли, то в интересах Мари было бы не впутывать ее в мою жизнь прямо сейчас.

Пристальный взгляд Мака, словно лед растаял на моей спине.

— Келли лучше не приближаться ко мне или к моим людям. Но у меня нет проблем с ним, пока он остается в своей территории. — Мак еще раз прочистил горло. — Мари считает тебя лучшей подругой. Сестрой, как ты говоришь. Поэтому я оставлю тебя с ней наедине. Твои секреты — твои собственные, если они не причинят ей вреда.

Меня пробрала дрожь, прежде чем я закрыла дверь, оставив между нами некоторое расстояние. Однако даже дверь не казалась мне достаточной преградой. Эти люди, с которыми я вдруг оказалась рядом, не были обычными. Это были чертовы злобные животные в сшитых на заказ костюмах, переодетые в джентльменов.

Я должна была добраться до брата до того, как он сделает что-то, что, возможно, будет стоить ему жизни. Например, признается Мари в любви.

▪ ▪ ▪

Я сидела в своей машине, глядя на дом моего брата на Стейтен-Айленде. Он уже начал делать это своим, но я могла сказать, что он сдерживался, надеясь узнать мнение Мари, как только он скажет ей, что он чувствует к ней, а затем попросит ее выйти за него замуж. Я знала, как устроен ум моего брата. Несмотря на то, что Ккэш не сказал так много, он строил планы — на жену, на семью, на будущее.

На меня накатила волна тошноты, я боялась предстоящего разговора.

Зазвонил телефон, и я подняла голову с руля. На экране высветилось имя Скотта. В последнее время мы общались, но из-за его и моего расписания виделись редко. Дольше всего мы были вместе пять минут, и я, не придавая этому значения, старалась дистанцироваться от него. Я хотела сделать это как можно проще, но Кэш велел мне ничего не говорить. Это был конкретный приказ.

— Я скажу тебе, когда придет время.

Скотт принял мое предложение прийти на эту вечеринку. Когда он понял, что там будет моя семья, он, кажется, обрадовался. Мари упомянула об этом при нем. Скотту пришлось еще раз приехать ко мне, когда убили ее извращенца-домовладельца.

Как раз в тот момент, когда я сказала «Привет», к подъезду Харрисона подъехала дорогая машина. Через секунду из нее вышел Кэш Келли, одетый в черную футболку, обтягивающую его мускулистую фигуру, темные джинсы и ботинки. Дорогие солнцезащитные очки закрывали его глаза, но его взгляд сразу же остановился на мне и не желал смещаться куда-то еще.

— Ки? Ты здесь?

— Да. — Я прочистила горло. — Я здесь.

— Послушай. — Голос Скотта звучал так, будто он пробежал милю. — Я думал, что смогу приехать, но этот политик все еще не найден.

Накануне он сказал мне, что не думает, что сможет прийти на вечеринку, потому что на дело, над которым он работал, бросили все силы, но потом сказал, будто думает, что, возможно, сможет. Такова была его жизнь. Строить планы и нарушать их, потому что работа была у Скотта на первом месте.

— Похоже на безумие, — произнесла я, и от меня не укрылась тоска, с которой эта фраза слетела с моих уст.

Скотт на мгновение замолчал.

— Это моя жизнь, Ки. Я знаю, что вначале с этим трудно смириться, но вот сделка, на которую я готов пойти: я могу быть рядом не все время, но когда я дома, я твой. Я даже не буду думать о трупе.

— Мило, — сказала я.

Кэш прислонился к своей машине, как будто ему было наплевать на весь мир. Там было то самое отношение ла-де-да. И вот я здесь, весь мой мир рушится вокруг меня. Сволочь.

Скотт вздохнул.

— Я заглажу свою вину перед тобой, я клянусь. Мы пригласим твоих маму и папу поужинать. Может быть, будет лучше, если я буду встречаться с мальчиками по одному. Они могут надрать мне задницу, если я просто появлюсь.

Я услышала, как кто-то окликнул Скотта, а потом он сказал мне, что ему нужно идти.

— Ки, — остановил он меня, прежде чем я повесила трубку. — Я посмотрю, смогу ли я сделать это позже. Я люблю тебя, милая.

Заставив себя отвести взгляд от Мародёра, я посмотрела на свой телефон, дрожащий в моей руке. Мои руки дрожали с того самого дня, как Ккэш сказал мне, что я должна выйти за него замуж. Это застало меня врасплох, потому что иногда я даже не осознавала, что у меня такая дрожь в руках.

Скотт повесил трубку, но мое сердце билось где-то в горле.

Я должна сказать ему. Я должна сказать ему. Я должна сказать ему.

Один взгляд на Кэша Келли, и я поняла, что не смогу этого сделать.

Он постучал в мое окно, и я воспользовалась рукояткой, чтобы опустить его.

— Могу чем-то помочь?

— Кто это был?

— Не твое дело.

— Нет, тут ты ошибаешься, дорогая. Теперь ты — мое дело.

— Скотт Стоун. Он не может приехать.

Кэш сощурился, и, хотя на его лице ничего не отразилось, что-то в нем было другим, что-то, что я скорее почувствовала, чем увидела.

— Поскольку ты, кажется, немного разочарован тем, что не у всех получается…

И тут меня словно ударило в живот. Скотт. Какое отношение это имеет к нему? Знали ли они друг друга? Неужели Скотт был мошенником и дважды обманул Келли? Я не хотела, чтобы Кэш уловил мою реакцию, поэтому расслабила черты лица, или попыталась это сделать.

Кэш наклонился чуть ближе. От него пахло дорогим одеколоном с запахом леса. Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы облизнула губы и даже покрутила бедрами, если бы находилась на танцполе.

— Ты остра на язычок, дорогая, верно? — Затем он открыл дверцу моей машины. — Эта вечеринка не для Скотта Стоуна. Она для тебя.

— Ты имеешь в виду нас.

Я вышла из машины, и даже в босоножках на танкетке мне пришлось поднять на взгляд на Кэша. Скотту никогда не нравилось, когда я их надевала, потому что мы были одного роста. Иногда я была выше в зависимости от обуви, и я полностью избегала носить их. Я никак не могла стать одного роста с Мародёром, если не носила туфли на платформе.

Я провела рукой по своей зеленой шелковой блузе, разглаживая все морщинки.

— Разве мы не объявляем сегодня о нашей помолвке?

— Это мы еще посмотрим.

— Всегда такой загадочный.

Кэш шел за мной до входной двери, и я чувствовала его взгляд на своей заднице. Я чувствовала этот взгляд в день ярмарки, и постаралась слегка покачать бедрами, чтобы он мог видеть меня во всей красе.

— Что он сделал? — небрежно бросила я через плечо, поднимаясь по ступенькам.

Не успела я постучать и войти, как Кэш схватил меня за руку и закружил, как какую-нибудь даму из старого черно-белого фильма. Одна моя рука прижалась к его груди, чтобы оттолкнуть его, но я не могла пошевелиться. Под моей ладонью ровно билось его сердце. Все его тело было твердым, и это удерживало меня на месте.

Мои глаза были на одном уровне с его ртом, и я тихо втянула воздух. Будь я проклята. У него были губы идеальной формы. Мне хотелось укусить нижнюю достаточно сильно, чтобы у него пошла кровь, и вобрать в себя его боль.

У Скотта были мягкие губы. Совсем не твердые.

Почему я вообще сравниваю? Черт, если бы я знала.

Я медленно перевела взгляд на Кэша, и в этот момент он снова закрыл меня.

— Вы немного психопатка в спальне, не так ли, мисс Райан?

— Я? Немного?

Я разразилась громким смехом.

Кэш смотрел на меня сверху вниз, доказывая, что я меньше, нежели он. Еще ни один мужчина не вызывал у меня таких чувств. Причем это не было полностью физическим ощущением, и от этого мне было не по себе. Наконец-то я встретила свою пару. Если бы я когда-нибудь сказала Кэшу, чтобы он отправлялся в ад, он бы, наверное, пригласил меня с собой, потому что он там уже бывал.

Может быть, вместо ада мне пора пригласить Кэша в рай? Я наклонилась ближе, прижалась губами к его шее, прямо над точкой пульса. Я постаралась, чтобы мой голос вышел с придыханием, чтобы теплый воздух обдувал его кожу.

— Разве тебе не хотелось бы знать, какая я в постели, Мародёр.

Кэш ухмыльнулся, а затем издал смешок. Я вдохнула, а затем автоматически выдохнула. Я отказалась впускать его в свои легкие. Кэш Келли не был моим воздухом; он был моим удушьем.

— Я уже все о тебе знаю, дорогая. Я знаю, как Скотт Стоун трахает тебя, прижимая к стене, в лунном свете. Как эта идеальная задница скользит по оконному стеклу. Знаю, что он пытается заявить права на то, что принадлежит мне, но он не знает, как держать женщину, что принадлежит мужчине вроде меня, удовлетворенной. И знаю, что, когда он это делает, эти глаза, эти мои небеса, закатываются, но не от удовольствия, а от скуки.

Свободной рукой Кэш скользит вдоль моего бока, и будь я проклята! Я вздрогнула от тепла его прикосновения. Это должна была быть жестокая игра в перетягивание каната с моим сердцем, но мое тело уже сдалось на милость врага. Ему было больно заявлять на меня права.

— Когда я буду трахать тебя, ты сойдешь с ума, Лучница. Твой разум сойдет с ума от меня. Твоя кожа будет гореть от меня. Эти ногти будут царапать меня до крови. Этот рот будет кусать меня до крови. Ты будешь требовать, чтобы меня пометили. Для меня будет райским наслаждением владеть всем твоим телом целиком.

— Ты имеешь в виду мое сердце? — вопросительно сказала я. — Ты собираешься попытаться украсть мое сердце, чтобы заставить Скотта страдать. Твой рай станет его адом. Что он сделал? Я заслуживаю знать это, поскольку я всего лишь пешка в этой твоей игре.

— Он первый украл у меня, а у меня никто не крадет.

— Ты расквитаешься с ним так.

— Ты единственный человек, которого он когда-либо по-настоящему любил, не считая своей семьи.

— Он украл твое сердце, — сказала я.

— У меня нет его, — сказал он. — И все равно, он украл что-то жизненно важное для меня.

Так что, если бы Скотт не был влюблен в меня, Кэшу Келли было бы трудно отказаться от Кили Райан. Он бы не удостоил меня второго взгляда, но поскольку Скотт был влюблен в меня, по-настоящему влюблен, я была так же хороша, как Келли.

Даже если это было из-за мести, и ничего больше, он все равно не мог отрицать притяжения между нами. Его член сильно вдавливался в мой живот, а мы почти не соприкасались.

Я тоже не могла отрицать вожделение и ненавидела его за это еще больше. Когда Кэш посмотрел на меня, жар пробежал по моей шее. Я чувствовала это только тогда, когда была зла или расстроена, но никогда, когда мужчина смотрел на меня. А когда он прикоснулся ко мне? Это было похоже на то, как если бы бумага полыхнула от прикосновения огня.

Между нами было что-то дикое, на уровне инстинктов, почти… правильное.

— После того, как ты отомстишь? — Мой голос прозвучал мягко. — После того, как ты украдешь его сердце, меня, что тогда, Мародёр? К чему твоя месть приведет меня?

Он сверлил меня взглядом.

— Будешь со мной всегда. Пока я жив, он никогда больше не прикоснется к тому, что принадлежит мне. К той, которая, как он думает, принадлежит ему. Любовь не исчезает просто так, дорогая. Мы могли бы двигаться дальше и дышать, но эта любовь навсегда отметит нас. То, что я краду у него, навсегда отметит его, как то, что он сделал со мной, оставляет шрамы на моих легких. Бывают дни, когда боль настолько велика, что я не могу дышать. Для таких людей, как мы, возврата нет.

— Для таких людей, как вы, — уточнила я.

— Существует тонкая грань между добром и злом. Скотт Стоун ходит по краю каждый день, точно так же, как и я. Мы просто регулярно выбираем разные пути.

— Так поэтично, — прошептала я. Взгляд мой был обращен к нему, и я хотела впиться в него взглядом, но вместо этого я продолжала моргать, готовая закрыть глаза, ожидая, когда Кэш Келли встретится со мной губами.

Поцелуй меня. Поцелуй меня. Поцелуй меня. Укради этот поцелуй, Мародер. Потому что я знала, что как только он это сделает, он поймет, насколько сильным было притяжение между нами, и что Мародёр не собирался выходить из этого без еще нескольких царапин или, может быть, даже шрамов.

Кэш перемещал нас, пока моя спина не уперлась в стену дома Харрисона. Он смотрел на меня сверху вниз глазами, которые были слишком прекрасны для такой души, как у него. Вся его физическая сущность была слишком хороша для того, кем он был, но каким-то образом это делало его более привлекательным. Мужчина, которого все девушки хотели приручить.

Как женщина, я бы превратилась в его дикую натуру раньше, чем ожидала, что он изменится. Потому что тигр никогда не меняет своих полос.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты задумала, Лучница? — Его дыхание легко касалось моих губ. — Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, завладел твоими губами, чтобы ты могла пометить меня, как я уже пометил тебя.

— Ха.

Звук должен был быть лающим, но вышел хриплым.

— Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело. Может, я и хочу поцеловать тебя, но будь я проклята, если позволю тебе поцеловать меня. Я не собираюсь давать тебе то, что ты, без сомнения, все равно попытаешься украсть. Это называется работой, Келли. Загляни в словарь для разнообразия.

Он двигался медленно, о, так медленно, и потянулся, чтобы прижаться своими губами к моим, но я отвернулась. Его улыбка стала томной.

— Это мы еще посмотрим. — Кэш отпустил меня, собираясь встать ближе к двери, где стоял Харрисон, наблюдая за нами.

Как долго он там пробыл? Но это не имело значения. Все мое тело горело, и мне хотелось броситься в океан, чтобы потушить пожар, что разжег Мародёр. Хотя я не была полностью уверена, что это вообще сработает.

Этот огонь казался горячее, глубже, где-то внутри моих костей, чем что-либо, что я когда-нибудь чувствовала раньше. Это была смесь похоти и бунта.

Харрисон сделал шаг назад, чтобы пропустить Мародёра в свою дверь, но прежде чем Келли вошел, он остановился.

— Секрет, который тебе стоит сохранить. В чем реальная разница между Стоуном и мной? Я знаю, как ты ведешь себя, дорогая. Он никогда этого не знал. Запомни это.

Кэг подмигнул мне и затем вошел внутрь.

Мне потребовалась минута, чтобы взять себя в руки, обратить внимание на Харрисона, который окликнул меня по имени.

— Что ты здесь делаешь так рано? — спросил мой брат.

Стряхнув с себя воспоминания о встрече с Келли, я выпрямилась и направилась к крыльцу, глядя на улицу.

— Нам нужно поговорить, Харрисон.