Мародер

20 Кэш

— Эх, — я прочистил горло, чтобы заговорить, но в голове теснились мысли. Прошло много времени с моей последней исповеди, и после того, как моя жена ушла от нас, чтобы улететь в Италию на свадьбу своей подруги, я — животное в клетке, которое не может перестать метаться. Эта клетка кажется хуже, чем тюрьма.

Не в том была причина, почему я пришел в церковь, но это были единственные слова, которые, казалось, продолжали крутиться у меня в голове. Вместо того чтобы попытаться еще раз, я вышел из исповедальни.

Отец Фланаган вышел через минуту.

— В чем проблема?

— Я пришел к определенному выводу. Это… — Я взмахнул рукой, ожерелье, болтающееся в руке, раскачивалось, как маятник. — Это бессмысленно. То, что я собираюсь сделать, было известно еще до того, как я понял, что собираюсь это сделать.

— Насколько я понимаю, это никогда не было целью твоего прихода сюда.

Он поджал губы, глядя на меня, а затем резко открыл рот, чтобы заговорить.

Сколько раз одному человеку приходится повторять что-то себе, Кэшел Фэллон Келли? Если я сказал это один раз, значит, я говорил это миллион раз. Возможно, наши действия были известны и раньше, но это не значит, что они высечены на камне. Мы можем изменить наше мнение. Мы можем изменить свое мнение. Мы все имеем право менять свои решения, пока мы здесь, поэтому нам не придется отвечать за них после того, как мы покинем этот мир.

Я расхаживал взад и вперед по проходу, еще крепче сжимая цепочку. Я подарил ей металлическое сердце, потому что оно было прочнее настоящего. Протез… замена тому, что такое не могло быть создано в природе.

— Моя жена бросила меня, — констатировал я. Она собрала вещи и отнесла их в другую комнату. На следующий день, после того как она уехала в Италию, я нашел ожерелье, которое подарил ей, на своей подушке.

Он молчал так долго, что я перестал двигаться. Мы смотрели друг на друга.

— А, — сказал он. — Твой душевный раздрай можно объяснить разладом в семье.

— Не может быть супружеских разладов, если осталась только половина супружеской пары.

— Она ушла навсегда? Или она уехала на свадьбу своей подруги в Италию? Что, я полагаю, если досужие сплетни в этом сообществе не обманывают меня, значило, что ты должен был быть там вместе с ней.

— Планы меняются, — сказал я. — Все еще неправильно, что она поверила словам другого мужчины, а не моим действиям.

— Действия, — повторил он, как будто обдумывал значение этого слова. — Она хотя бы знает, почему ты так упорно сопротивляешься? — он поднял руку. — Она знает, кто ты, Мародер, но знает ли она, в каком бедственном положении оставил тебя Ронан Келли? И почему ты с таким рвением взялся за это? Она видит сообщество, которое смотрит на Кэша Келли снизу вверх, но никаких причин для этого с ее точки зрения нет. Хотя ты совершил в своей жизни несколько бессмысленных поступков, которые я бы предпочел не обсуждать в открытую. В них нет ни рифмы, ни смысла. Но единственной вещью, которая кажется тебе спасением, ты с ней не поделился.

— У тебя не было ни рифмы, ни здравого смысла не говорить мне, что моя мать не умерла.

Прошли секунды. Он открыл и закрыл рот. Покачал головой.

— Она умерла. В Ирландии. О чем ты вообще говоришь?

— Скотт Стоун сообщил эту новость.

— Он лжец, и я скажу тебе это прямо здесь… в лицо. — Он топнул ногой. — Твой отец сказал мне.

Я посмотрел на него, и что-то промелькнуло в глазах, что отец Фланаган попытался скрыть, прежде чем я это заметил. Сомнение. Вместо того, чтобы настаивать на своей правоте, я оставил все как есть, решив поверить, что он тоже думал, что моя мать мертва. Он никогда раньше не лгал мне.

— Давай вернемся к тому, что правда, — сказал он, меняя тему. — Что-то, на что стоит потратить наше время.

У меня перехватило дыхание, хотя я и не двинулся с места. Я сунул ожерелье обратно в карман и достал свой телефон. Нашел то, что хотел, а затем повернул телефон к нему.

Он покосился на экран, а затем, ворча, потянулся за очками для чтения. Как только они оказались у него на лице, он забрал у меня телефон и поднес его почти к своему носу.

— Фотография миссис Келли, смотрящей в сторону от камеры.

— Морин сфотографировала ее в аэропорту и отправила мне.

Поскольку моя жена собиралась в Италию всего на пару дней, я отправил с ней Морин и Коннолли. Малыш Райан находился под круглосуточным присмотром у медсестер, которые ухаживали за ним в больнице и пользовались доверием в нашем сообществе.

Он оторвал взгляд от экрана.

— Не понимаю.

Я кивнул в его сторону.

— Вот что прислала Морин, фотографию, на которой она оглядывается назад, вместе с подписью, которая гласила: «Каждые пять секунд».

Экран телефона погас, но лицо Фланагана, казалось, просветлело. Он вернул телефон, а затем похлопал меня по плечу.

— Девушка ждала, что ты придешь за ней, Келли.

Я повернулся лицом к его удаляющейся спине. Самодовольство, исходившее от него, было таким же сильным, как благовония.

— В том-то и проблема, — сказал я.

Из всего моего опыта общения с женщинами, в лице Кили Келли, ничто из этого не имело значения. Я мог смириться с ее играми, даже с ее правдой, но я понятия не имел, как справиться с ее молчанием или с причиной, по которой она хотела, чтобы я пришел за ней, если она ясно дает понять, что возвращает ожерелье.

Преследовать женщину — это то, что сделал бы принц. Но мне в этой сказке отводилась роль чудища.

— Это случается с лучшими из нас! — его голос отозвался эхом. — Не могу сказать, что я не предупреждал тебя, парень!

Его одеяние растворилось в темноте церкви, где я обычно чувствовал себя более комфортно, а затем отец Фланаган ушел, но его низкий смех, казалось, остался висеть под сводами церкви.

• • •

Когда я шел от церкви к «У Салливана», позади меня раздался свист. Я обернулась и увидела, что Рафф бежит, чтобы догнать меня. Я остановился и подождал его.

Он помахал единственным ключом перед моим лицом.

— Я не в настроении для гребаных загадок, — сказал я. — Или рифмоплетства.

— Кто-нибудь хочет орешек? — сказал он с акцентом, который я не узнал, а затем ухмыльнулся мне.

Я прищурился, глядя на него.

Он немного наклонил голову вперед, уточняя название фильма. Когда я не ответил, он вздохнул.

— Твоей жене он нравится.

Фильмы. Книги. Бродвей. Моей жене, казалось, нравились все эти вещи.

Фильмы, потому что их любили ее братья.

Книги, потому что их читал ее отец.

Бродвей, потому что это нравилось ее маме и сестре.

Я наблюдал за ней, пока она читала, пока смотрела фильмы, пока выступала на сцене, и ничто из этого не зажигало ее так, как когда она красила стены в комнате, которую она назвала комнатой Коннолли.

После того, как Кили арестовали, она сразу же вернулась к покраске стен. Она даже нарисовала рисунок на стене. Моя жена сказала мне, что приемная мать Мари позволяла Мари выбирать все, что она хотела нарисовать на стене в их доме. Мари выбрала бабочку.

Кили нарисовала розово-фиолетового дракона с гротескной улыбкой и длинными ресницами, потому что знала, что это что-то значит для Коннолли. Морин рассказала Кили, что мать Коннолли подарила ей игрушечного дракона, и маленькая девочка спала с ним каждую ночь.

Что бы ни происходило между моей женой и Коннолли, это было не под силу никому разорвать. Никто не смог сблизиться с ребенком, потому что ее родители подводили ее с раннего возраста.

Родители Коннолли были хорошими людьми — у ее отца была приличная работа, ее мать училась в колледже, и они были вместе со средней школы. Потом он начал приторговывать наркотой, чтобы подзаработать, через некоторое время попался на крючок, и она тоже. Немного здесь. Немного там. Пока он не начал отдаляться от Морин настолько, что она едва могла оплачивать свои счета.

Моя жена, однако, была мастером на все руки. Она хотела исправить все, что казалось ей кривым. За исключением того, что она избегала исправления единственной вещи, которую, как ей казалось, она не могла контролировать: смерти своей сестры.

Когда она узнала об ублюдке, который убил ее близняшку и их бабушку с дедушкой, я знал, что она предположила, что это сделал я.

Да, так и было.

Из-за этого она объявила перемирие «У Салливана». Я заслужил ее доверие и, более того, завладел ее сердцем без перетягивания каната — если я хотел этого без борьбы. Однако для меня в этом было нечто большее. Мне все еще приходилось истекать кровью, чтобы одерживать победу, иначе мы никогда не были бы честны.

Ее сердце стоило борьбы, кровопролития.

Оно стоило моей крови.

То, что я сделал для ее семьи, убив этого ублюдка, было оплатой долга моего старика перед ее семьей. Это… что бы ни было между нами — было между нами.

Однако одна вещь все еще озадачивала меня. Она никогда не пыталась исправить меня — самого жуликоватого ублюдка на свете. Может быть, это было потому, что мне было насрать, любила ли она фильмы, или книги, или Бродвей, или даже живопись. Меня волновало только то, была ли она несчастна. Я поймал себя на том, что хочу убить все, что противоречит тому, что было лучшим из всех возможных вариантов для нее.

— Келли.

Когда я моргнул, Рафф поднес ключ ближе к моему лицу.

— Ключ. — Он улыбнулся. — К одному из грузовиков, который собирается произвести погрузку. Овощи. Они собираются спрятать их под кучей отборных овощей.

Если только Ли Грейди не изменил место или время в последнюю минуту, все произошло слишком быстро. Рокко назвал мне конкретное время и место.

— Кто? — сказал я, забирая его у него.

— Колин.

Он вглядывался в мое лицо.

— Он был «У Салливана». У некоторых из окружения Грейди там имеется бронь. Он подслушал, как они говорили о дорогостоящей доставке овощей. Затем они вручили этому парню ключ. Несколько молодых парней входили и выходили, останавливались у столика и уходили с ключом. Колин последовал за ним к сортиру и умыкнул ключ прямо у того из кармана. Затем он подставил ему подножку и бросил ключ от квартиры его бабушки рядом с парнишкой. Сказал ему, что его ключ выпал у него из кармана, и передал его ему. Сомневаюсь, что парнишка вообще заметил подмену.

Бабушка Колина была моей секретаршей, Сьюзен.

— У него есть время и место?

— Нет, — сказал он. — Но он думает, что подслушал что-то о месте, где продают овощи.

— Это скоро произойдет.

Мы стояли там некоторое время, оба призадумавшись. Через несколько минут я двинулся.

— Посмотри, не услышишь ли ты чего-нибудь на улице. Я собираюсь поужинать у Салливана.

— Будь осторожен, Келли, — предупредил Рафф.

Я поднял руку, признавая, что услышал его предупреждение.

Если бы я мог выяснить, когда должна была состояться эта доставка, и испортить все, не только Грейди охотился бы за мной, но и семья Скарпоне тоже. Грейди, вероятно, болтал без умолку о том, что это я постоянно у них ворую. Так оно и было, но только до определенной степени — я всего лишь украл у них партию наркоты.

Скарпоне были достаточно умны, чтобы понять, что у них под носом ошивается призрак, жаждущий крови. Их барахло начало пропадать, пока я сидел взаперти. Грейди так и не связал все ниточки воедино, что заставило Скарпоне с подозрением отнестись к нему, но поскольку с призраком у них все было чертовски из рук вон плохо, им было трудно сказать, кто на самом деле причинил ущерб.

Я остановился и повернулся до того, пока не отошел слишком далеко. Рафф достал свой телефон, глядя на экран. Он поднял глаза, когда я позвал его по имени.

— Колин, — сказал я. — Держись от него подальше, пока мы снова не поговорим.

— Понял, босс.

Рафф улыбнулся, а затем подмигнул мне. Он зашагал в противоположном направлении.

Ресторан «У Салливана» был переполнен в преддверии ужина. Это было идеальное место для Грейди, чтобы вести свой бизнес. Это было идеальное место для любого из нас. Ресторан Салливана считался нейтральной территорией. Мы могли бы говорить о делах, даже время от времени использовать это место как прикрытие, но не действовать согласно жестоким приказам или проявлять насилие внутри.

Если кто-то облажался, его больше никогда не пускали обратно. Это было единственное правило, которого мы все придерживались — это и предоставление пропуска избранным мужчинам, которые приходили сюда со своими женщинами и детьми.

Грейди не нарушил бы правило Салливана, но он уже нарушил одно, которое стало моим главным приоритетом. После того, как моя жена оказалась близка к тому, чтобы расплатиться за мои грехи, у меня появилось еще два глаза на затылке.

Она была в безопасности в Италии с Маккиавелло и его семьей, и это было единственное, что, как я действительно понимал, было к лучшему. Однако ее сбивающее с толку поведение? Все еще ни хрена не понимаю.

Складывалось такое ощущение, будто у ожерелья, прожигавшего мой карман, бьется сердце. Как будто она наложила на него заклятие, заставив поверить, что это может быть реально.

— Черт бы меня побрал.

Провел рукой по лицу, стирая невидимую испарину. Я достал свой телефон и с минуту смотрел на него. Затем я набрал ее номер. Никакого ответа. Я позвонил Морин, моему кроту.

— Она уставилась на телефон. — Она вздохнула. — Но бедняжке пришлось нелегко. За свою жизнь я знавала нескольких матерей, но ни одной, которая могла бы взвалить на своего ребенка такой позор и вину, как взвалили на нее.

— Я никогда не слышал, чтобы ты называла кого-то «бедняжкой», — произнес я, не ожидая, что Морин будет выбирать выражения в разговоре со мной.

— Только другая женщина может понять вину, которую мать может взвалить на плечи своей дочери. — Она сделала паузу. — Но я думаю, что сыновья тоже кое-что знали бы об этом, если бы речь шла об их папашах.

Повесив трубку, я снова уставился на экран своего телефона, но потом положил аппарат обратно в карман.

— Келли, рад видеть тебя здесь, — поприветствовал отец Фланаган, подходя. — Нам надо поужинать и выпить, мой мальчик? Это могло бы помочь облегчить твои печали. Я угощаю.

— Я оставлю выпивку тебе сегодня вечером, — сказал я, сжимая его плечо, а затем подталкивая его к дверям. — Раз уж тебе это так по душе.

— Жизнь не была бы жизнью без небольшого веселья!

Он поиграл бровями, глядя на меня.

Отец Фланаган открыл дверь, и оттуда вышел молодой парень. Руку парень держал в кармане, взгляд при этом отводил. Он даже не заметил, что я стою позади Фланагана. Я последовал за ним, держась на почтительном расстоянии, пока мы не подошли ко входу в отдел доставки Салливана. Я стоял, прислонившись спиной к стене, и наблюдал, как парень запрыгнул в грузовик.

Сбоку выцветшими красными чернилами было нацарапано «Свежие овощи Сэла».

Двигатель грузовика с ворчанием ожил, машину слегка тряхнуло, а затем зажглись фары. Парень переключил передачу и рванул с места. Когда он притормозил, чтобы следить за движением, я встал позади грузовика, запоминая номерные знаки.

Не было никаких сомнений, что «Свежие овощи Сэла» были своего рода прикрытием, и на это стоило обратить внимание. Я услышал еще одно ворчание, и как раз в тот момент, когда я повернулся, чтобы посмотреть, на меня несся грузовик. Его тормоза взвизгнули прямо перед тем, как грузовик остановился.

Другой парень выскочил, оставив дверь открытой.

— Какого хрена, чувак? — закричал он. — Как ты думаешь, что ты делаешь?

— Ты ударил меня по ноге, — сказал я, постукивая по ней. — Я звоню в полицию. — Я вел себя так, как будто собирался достать свой телефон.

— Эй, чувак!

Парень бросился ко мне, раскинув руки в характерном жесте «какого хрена тут происходит».

— Ты же не собираешься устраивать сцен…

Когда он был достаточно близко, я схватил его за воротник футболки и, приставив пистолет к его виску, толкнул его к стене ресторана.

— У тебя есть два вдоха, чтобы решить, стоит ли этот концерт твоей жизни. Если после двух вдохов ты решишь, что это не так, у тебя есть один, чтобы сказать мне, куда ты должен осуществить доставку.

Он приблизился, пытаясь было открыть рот.

— Один.

Я услышал звук запускаемого двигателя другого грузовика, и он на секунду посмотрел быстро вправо, прежде чем втянул воздух, а затем рассказал мне, что, черт возьми, происходит. Выходило, что ему заранее выдали ключ и сказали вернуться в ресторан после обычной доставки для получения окончательных инструкций. Затем он выплюнул адрес и время, которые он только что получил. Его кодовым словом было слово «лук-порей».

— Хороший мальчик, — сказал я, поглаживая его по голове. — А теперь беги вперед. Не в сторону ресторана, а домой, где бы это место, черт возьми, ни находилось. Потому что ты знаешь дьяволов в той комнате и то, что они сделают с тобой, хотя ты вряд ли бы захотел стать свидетелем этого.

Как только он уехал, я забрался внутрь грузовика, как раз в тот момент, когда другой подъехал сзади. Раздался гудок, и я высунул руку из окна, подавая ему знак дать мне секунду. Я позвонил отцу Фланагану, потому что знал, что этот парень собирается меня сдать — лучше дьявол, которого ты знаешь, чем тот, которого ты не знаешь. Я сказал доброму отцу, чтобы он не подпускал его к столу Грейди.

Он поклялся не причинять никому вреда, но чувство вины было тяжелым. Возможно, он спросил бы его, не страдает ли его душа. Подобные вопросы еще больше портили разум, если он был на грани отчаяния. Словно священник, явившийся в больничную палату прямо перед операцией, чтобы зачитать тебе последние права на случай, если что-то пойдет не так.

Если бы это не помогло, он бы запер его в чулане. Даже если бы парень знал, что происходит с поставками, его жизни ничего не угрожало, потому что я не смог бы убить его, если бы отец Фланаган приложил руку к его поимке. Мы с отцом давно договорились об этом.

Включив передачу, я позвонил Раффу, отъезжая от здания.

— Езжай к Салливану, — сказал я, все мое тело подрагивало от тряски.

— Я уже на месте, — сказал он, и я услышал разговоры на заднем плане, когда он открыл дверь.

— Тебе нужно спасти парня от нотаций отца Фланагана, прежде чем отвезти его в безопасное место. Если он до него не добрался, доберись до него без шума. Кепка дальнобойщика. Светлые волосы. Куртка. Рваные джинсы и ботинки. Потом позвони Колину и убедись, что он с нами. Скажи ему, что мы нашли это место, заведение «У Сэла», но больше ничего.

— Непостижимо, — сказал он, снова процитировав тот фильм. — Ты нашел способ проникнуть внутрь.

— Овощи, — сказал я. Потом повесил трубку.

• • •

Позже той ночью Колин сидел на пассажирском сиденье машины, которую можно было использовать в качестве расходного материала. Его нога подпрыгивала вверх-вниз, и он грыз ногти. Он продолжал поглядывать в зеркало заднего вида.

— Давай пройдемся по этому вопросу еще раз, — сказал я. — Ты знаешь, к какому грузовику принадлежат ключи, которые у Раффа, и наркотики уже загружены и ждут у Сэла?

— Я догадываюсь насчет ключа, — сказал он, не глядя на меня, пока говорил со мной, а снова пялясь в зеркало. — На нем есть номер. И я предполагаю, что, поскольку на грузовиках, притворяющихся, что доставляют овощи в «У Салливана», сбоку нацарапано «Сэл», именно там находятся наркотики. Или они как-то связаны с Ли. Стоит взглянуть.

Я больше ничего не сказал за всю дорогу до Хобокена, и когда мы подъехали к центру, я понял, что был прав. «У Сэла» все и происходило. Это было прикрытием либо для Скарпоне, либо для Ли Грейди. У Скарпоне их было несколько, в том числе и ресторан «Дольче» — один из самых популярных итальянских ресторанов в городе.

— Где остальные парни? — спросил Колин, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, когда я нашел место для парковки через дорогу. Грузовики были выстроены на стоянке в квартале от магазина Сэла — те, которые не использовались. Все идентичны тем, которые осуществляли доставку в «У Салливана». После того, как я попросил еще одного из моих парней покопаться, он выяснил, что Сэл на самом деле осуществляет доставки в «У Салливана» на регулярной основе.

Ничего подозрительного в этом не было, пока грузовики, которые приезжали и уезжали в тот день, не сложились в магическое число семь. Либо Салливан готовился к празднику с кучей блюд из овощей, либо грузовик, который я украл, собирался забрать наркотики в доке по окончании рабочего дня доставщиков.

Бинго по второй части.

Я вышел из машины, обошел ее со стороны пассажирского сиденья и стал ждать, прислонившись спиной к капоту. Через несколько секунд после того, как я это сделал, я заметил, что Рафф заезжает на парковку, собираясь узнать, куда ехать дальше. Он собирался заменить парня, которого держали на одной из конспиративных квартир, которые у меня были в городе.

Колин вышел. Он посмотрел налево, потом направо.

— Как мы собираемся провернуть это в одиночку, Келли?

— Доверяй, Колин Макфирт, — сказал я. — Ты мне доверяешь?

Я посмотрела ему прямо в глаза. То же самое он спросил меня после того, как рассказал мне историю о ключе.

Секунда. Две. Три. Он с трудом сглотнул. Кивнул. Но ничего не сказал.

Грузовику, на котором ехал Рафф, потребовалось больше часа, чтобы уехать. Это был один из последних. Рафф не проехал перед нами, но после того, как он выехал со стоянки, он остановился через несколько секунд. Я не хотел, чтобы Колин его видел.

Я подождал еще две минуты, а затем ударил Колина в грудь.

— Больше никаких грузовиков, — сказал я. — Мы проверим стоянку дальше по улице. Мы можем посмотреть, совпадает ли номер на ключе с каким-либо из них. Если совпадает, мы можем использовать это, чтобы последовать за ним.

Я кивнул в сторону грузовика Раффа.

— Однако нам нужно поторопиться. Если он справится, у нас ни хрена не останется.

— Да, — сказал Колин, запыхавшись. Он не сделал и двух шагов.

Мы небрежно прошли по улице, как будто собирались прогуляться, а затем без каких-либо проблем проскользнули на парковку. На стоянке горел один маленький огонек, и он не давал много света, так что разглядеть что-то было нельзя.

Однако я мог видеть достаточно.

Я поднял ключ.

— Номер 22.

Я указал на ряд напротив того места, где мы стояли.

— Ты проверь это. Свистни, если найдешь его.

У каждого из грузовиков был номер, нарисованный сбоку, ближе к низу, и они, казалось, соответствовали номеру, выгравированному на ключе и написанному на брелке.

Колин кивнул, а затем поспешил пересечь парковку, чтобы начать поиски. Я стоял, прислонившись спиной к одному из грузовиков, и считал. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.

Раздался тихий свист.

Десять гребаных секунд, чтобы найти грузовик, который был одним из многих.

— Бинго, — сказал он, когда я нашел его, указывая на выцветший номер 22 на грузовике.

Я медленно расплылся в улыбке. Я бросил в него ключ, и он поймал его.

— Ты поведешь.

— Не-а, — он отбросил его назад, и я поймал его одной рукой.

— Я даже не взял с собой свои водительские права. И разве нам не нужно ждать, пока Рафф сядет сзади? Где он?

Он оглянулся мне за спину, но никого не нашел.

Ключ снова пролетел по воздуху, на этот раз сильнее, и звякнул о его серебряное кольцо, когда он поймал его.

— Нет времени ждать его, — сказал я, затем достал свой пистолет и направил его ему в голову.

— Садись в гребаный грузовик и заводи его. Сейчас же.

— Келли, не делай этого.

— Не делай чего, Колин? Подставлять тебя, чтобы тебя зарезали? Раффа тоже?

Одно время Колин и Рафф были близки. Очевидно, когда меняются привязанности, меняется и ценность дружбы. Рафф даже получил пулю за него, когда его тогдашняя девушка попыталась отстрелить ему яйца после того, как узнала, что он ей изменил.

Он поднял руки.

— Возможно, я перепутал грузовики.

Лги до конца.

— Это то, что у нас с тобой есть, Колин. Грузовик или пистолет. Ты же знаешь, что если это не мое, то это будет у Грейди.

Секунду мы смотрели друг на друга.

— Ты можешь подумать о бегстве, — сказал я, читая мысли в его глазах, — но далеко ты не уйдешь.

— Ты ублюдок!

— Ой. Это задело мои чувства.

Я рассмеялся, а потом взял его за шиворот и прижал к грузовику.

— Ты выбрал не ту сторону.

Он плюнул мне в лицо, и, вытерев свое плечо в том месте, куда он попал, я отпустил его рубашку, забирая ключ из его руки. Я открыл дверь грузовика и жестом пригласил его забираться внутрь.

Колин сделал это с решительным выражением лица, хотя и взмокрел. Затем, с довольной ухмылкой, он завел грузовик. Когда грузовик не взорвался, он завопил, закрывая дверь так быстро, что это было похоже на то, что он закрывал ее от монстра, которого смог заблокировать как раз вовремя. Колин выехал со стоянки, шины взвизгнули, весь грузовик накренился, когда он свернул на улицу.

Затем он нажал на тормоза, чтобы грузовик не перевернулся. Вот тогда-то все и пошло кувырком.

Я покачал головой, направляясь к настоящему грузовику с номером 22, нарисованным на боку. Я бы наложил на него заплату, чтобы он решил, что это не тот. Грузовик 22 взорвался бы, как только завелся, если бы я не позаботился об этом. Тот, который нашел Колин, был подстроен мной. Взрывное устройство не сработает, пока грузовик не повернет, потому что я запрограммировал его так.