Мародер

11 Кили

Я не получала удовлетворения, причиняя боль другим людям, по крайней мере, не так, как Мародёр, но мы были похожи в чем-то, что мне было неприятно признавать. Я действительно получала удовлетворение от мести людям, которые причинили боль мне или моим близким.

Делало ли это меня плохой? Без понятия.

Точно так же, как я понятия не имела, насколько глубока вражда между Кэшем и Скоттом. Я узнаю об этом после того, как мы откроем входную дверь дома моего брата, и Скотт увидит нас вдвоем. Держащимися за руки. Обручальное кольцо с огромным изумрудом на моем безымянном пальце левой руки. На том, от которого вена тянулась прямо к моему сердцу.

Скотт никогда бы не поверил, что мы с Келли были вместе. Не в реальном смысле этого слова. Он никогда бы не поверил, что я была такой женщиной. Из тех, что спят одновременно с двумя мужчинами, наставляя одному из этих мужиков рога с другим. Однако Скотт обязан был в это поверить, иначе я даже представить себе не могла, что сделал бы Мародёр.

Кэш остановился прямо перед тем, как открыть дверь, повернувшись лицом к моим братьям, которые все решили идти позади нас.

Мой брат, Лаклэн, прочистил горло.

— Мы узнаем больше о кольце на твоем пальце через минуту, но Харрисон ввел нас в курс дела с ситуацией с детективом. Ты и с ним встречалась, Ки? Одновременно с Кэшем?

— Да, — сказала я хриплым голосом.

Харрисон покачал головой и прислонился к стене.

— Это просто данность.

Для кучки парней, которые знали меня всю мою жизнь, они справились довольно неплохо. Никто из них даже и глазом не моргнул на мое признание. Вернее, на мою ложь. Обычно один из них явно заметил бы, если я лгала, но обычно это я была той, кто обвинял братьев в их бреде. Может быть, я оттачивала свою актерскую игру.

— Кили Келли, Кили Келли, Кили Келли, — очень быстро произнес мой брат Оуэн, но он перепутал мое имя, которое скоро станет моим, когда произносил его в третий раз. После чего Оуэн издал нечленораздельный звук, когда Деклан ткнул его локтем под ребра.

Лаклэн пожал плечами.

— Это не важно. Ты имеешь право любить того, кого захочешь. Но, возможно, тебе следовало прояснить все с детективом до того, как он сюда явился.

Лаклэн посмотрел Кэшу в глаза. Они были одного роста.

— Неужели этот факт создаст проблемы для моей сестры? Для моего брата? Поскольку ты занял его место?

Я посмотрела на Кэша, который в ответ уставился на моих братьев так, словно все вместе они были не чем иным, как легким ужином. Кэш ухмыльнулся.

— Вообще никаких проблем.

Лаклэн кивнул.

— Давайте-ка посмотрим, чего он хочет.

Черт! Как я могла сказать им, что пригласила его?

Кэш хотел открыть рот, но я его опередила.

— Нет, — сказала я. — Я бы предпочла, чтобы все это осталось между мной и Скоттом.

— Вернее, нами тремя, — сказал Кэш, и благодаря его акценту «тремя» прозвучало как начало слова «древо».³ — Лучше, если этот человек будет знать, где я, а где он.

— И где я, — произнесла я, и мой голос был тверже, чего нельзя было сказать о моих дрожащих руках и подгибающихся коленях.

Харрисон выпрямился.

— Тогда мы подождем здесь.

Он сжал плечо Лаклэна.

Я сделала медленный вдох, стараясь успокоиться, только вот помог он мало. Я совсем не успокоилась, когда открывала дверь. Скотт смотрел на свой телефон, и по выражению его лица я поняла, насколько он вымотан. Когда Скотт поднял на меня глаза, его взгляд, казалось, потеплел, и широкая улыбка расцвела на его лице.

— Милая, — сказал он. — Ты выглядишь просто загляденье. Я надеюсь…

Слова застряли у него в горле, когда Кэш сильной хваткой обхватил меня сзади, одновременно выталкивая на крыльцо, подталкивая ближе к Скотту.

Скотт. Я. Мародёр.

Естественно.

В тот момент я официально стала центром этой вражды между заклятыми врагами.

— Так мило с вашей стороны, что вы присоединились к нам, детектив, — сказал Кэш позади меня, теплым дыханием обдавая мою кожу, заставляя дрожать. Но на этот раз не от влечения, а от холодности в его тоне. — Правда, немного поздновато для вечеринки.

Скотт переводил взгляд с меня на Кэша, и я вообще не могла считать выражение его лица. Лишь секунду спустя, когда Скотт вытащил свой пистолет и сказал Кэшу либо отпустить меня, либо он получит пулю, я все поняла.

Кэш рассмеялся, звук был низким, отдаваясь где-то глубоко у него в горле.

— Я навязываю тебе свое общество, дорогая?

Харрисон. Харрисон. Харрисон.

Я шла на это ради своего брата! Не так ли? Несмотря на то, что я ненавидела перспективу причинить боль Скотту, потому что он никогда ничего не делал лично мне, часть меня — глубокая, потрепанная часть меня — на самом деле восхищалась тем, как Кэш справился с этой частью плана мести. Он сделал это умно.

Прямо как в древнекитайской пословице: «Дайте человеку одну рыбу, и он получит пропитание на день, научите его ловить рыбу, и он получит пропитание на всю жизнь». Что ж, сделка Кэша, похоже, звучала примерно так: «Убей человека, и все кончено, но нанеси рану в то место, которое не заживет никогда, и он будет страдать всю оставшуюся жизнь».

Тем не менее, я была той, кому, в конечном счете, пришлось бы причинить боль, и необходимость делать это медленно убивала меня. Скотт был порядочным парнем, если не считать его отношения к представителям организованной преступности.

Кэш слегка сжал мою талию, и я втянула воздух, прежде чем беззвучно выдохнуть.

— Нет, — сказала я твердым голосом. — Он здесь ни при чем. — Я сделала еще один глубокий вдох. — Я надеялась, что ты придешь раньше. Мне нужно было поговорить с тобой об этом.

Я положила свою ладонь поверх руки Кэша, и Скотт хищно прищурился. Затем он опустил пистолет и убрал его в кобуру.

— Мне очень жаль, Скотт. Мне правда жаль. Ты никогда не узнаешь, насколько сильно я сожалею. Но я не могу так поступить… с нами. Я встретила Кэша и…

Я ждала, что Скотт прервет меня, обвинит в ерунде, но он этого не сделал. Он поверил мне. Скотт действительно поверил мне. Поверил в этот фарс, как назвал его Кэш. Может быть, Кэш был прав. Скотт не мог отличить актрису от меня настоящей.

— И ты влюбилась в этого ублюдка! — взревел Скотт, и я слегка вздрогнула в объятиях Кэша. Скотт этого не заметил — его глаза не отрывались от Кэша, — но этого было достаточно, чтобы Кэш это почувствовал. Он прижал меня немного крепче.

— Я…

Я собирался сказать что? Но тогда, возможно, он заподозрил бы, что что-то не так. Но как он мог не видеть, что я играю? Что единственное, что я чувствовала к этому мужчине, обнимающему меня, была смесь презрения и любопытства?

Ладно, и похоти. Хотя меня нельзя было в этом винить. Мужчина, сжимающий меня в объятиях, был чертовски хорош собой, со здоровой дозой харизмы. Я дала себе зарок не испытывать влечения, потому что мое сердце бешено билось, а кровь бурлила в жилах.

— Черт возьми, Кили! — крикнул Скотт, наконец-то взглянув на меня. — Ты хоть представляешь, кто прикасается к тебе прямо сейчас? Кто он такой?

— Мародёр.

Воздух словно застыл, и единственное, что, казалось, двигалось, это неистово вздымающаяся грудь Скотта.

— Итак, ты в курсе. Ты в курсе, что за зверь наложил на тебя лапы.

Когда Скотт посмотрел вниз на руку Кэша, он заметил на моем пальце камень. Свет, льющийся из окон дома, заставлял изумруд на моем пальце буквально мерцать в ночи.

Я порылась в заднем кармане, желая покончить с этим как можно скорее, и извлекла оттуда кольцо, которое подарил мне Скотт. Я высвободилась из объятий Кэша, затем сделала шаг вперед, надеясь, что Скотт сможет увидеть раскаяние в моих глазах. Мне было больно заканчивать все вот так.

Но это было только начало — для нас троих. Кэш издал боевой клич, и Скотт ответил на него.

— Вот. — Я взяла Скотта за руку и вложила кольцо в его ладонь, пытаясь унять дрожь в руках. Кольцо в моих пальцах дрожало. — Ты заслуживаешь быть счастливым, — прошептала я. — Другая женщина, кто-то другой, заслуживает носить это кольцо.

Скотт вырвал свою руку из моей, как будто я была прокаженной, с выражением отвращения на лице, прежде чем сжать руку, держащую кольцо, в кулак.

— Ты влюбилась в дикое животное. Гребаное животное, которое убивает за деньги. Ты влюбилась в моего злейшего врага. И он играл с тобой, как дьявол играет со слабаками. Я никогда не считал тебя слабачкой, но, наверное, я ошибался. Ошибался во многом. — Он посмотрел на Кэша. — Мы еще не закончили, Келли. Ты украл мое сердце — теперь я украду твою душу. Адская кухня. Она никогда не принадлежала твоему отцу. Она никогда не будет принадлежать тебе, пока я жив. Я сделаю все, чтобы не допустить этого.

Любой здравомыслящий человек, взглянув на лицо Скотта, списал бы долг, но одного взгляда на Кэшела Келли было достаточно, чтобы понять, что его такая перспектива не устраивала. Он никогда не будет удовлетворен, пока Скотт Стоун не заплачет кровавыми слезами. Я знала, что Скотт Стоун чувствовал то же самое.

До меня не доходило, насколько безумно опасна эта ситуация. Ненависть и гнев обоих мужчин были подобны двум разрытым могилам. Игра заключалась в том, кто первым упадет в одну из них от руки другого.

— Ки.

Я не сразу понял, что Харрисон обращается ко мне. В последнее время я была явно не в духе.

Кэш развернул нас, и вся моя семья предстала перед нами.

— Тебе есть, что сказать своим маме и папе?

Моя мать взглянула на мою руку, прежде чем встретиться со мной взглядом, и сурово приподняла бровь.

— Мы собираемся пожениться, — сказал Кэш.

Несколько секунд спустя входная дверь хлопнула, отрезая от нас Скотта. Шины завизжали, когда его машина отделилась от обочины, оставляя после себя запах горелой резины и дыма.

И это… все решило.