Маскарады фей

Советы дракона

С утра Флору ждала записка, нацарапанная на осеннем листе. Какой-то крохотный эльф, разъезжавшей верхом на зимородке, просунул ее в щелку приоткрытого окна. Событие больше напоминало сон, поэтому Флора протерла глаза.

— Кажется, крохотные эльфы называются пикси, — спросонья пробормотала она.

— Так оно и есть, — пропела лежавшая на прикроватном столике маска.

— Ай! — Флора тут же проснулась окончательно. Раз живая маска не оказалась сном, то и эльф на зимородке не сон.

Зимородок с эльфом улетел, едва Флора подняла записку, то есть ярко-оранжевый кленовый лист.

— Разве уже осень? Или эльфы умеют раскрашивать листья?

— Он из регионов осени, — определила маска. Очевидно, она во сне не нуждалась, так как сонной не выглядела.

— А где эти регионы осени?

— В империи магии, разумеется.

— Разве у меня там есть знакомые?

Флора развернула лист. Буквы на нем были нацарапаны как будто когтями, но каллиграфический почерк выдавал руку Эдвина.

— Да, похоже, что теперь у меня есть там знакомые, — обрадовалась Флора, но стоило начать читать, как оказалось, что записка совсем не от Эдвина. В ней было написано всего одно предложение:

“Больше не посещай маскарады фей!”

И подпись:

Совет дракона

Надо же! У Эдвина разумный дракон! Кто бы подумал?

— Любопытно, а разговаривать этот дракон умеет? Что-то вчера ночью он не был со мной особо разговорчивым.

Маска ехидно засмеялась. Флора не обратила на нее внимание. Кто поймет эти волшебные предметы! Может, маска сумасшедшая, раз всё время над чем-то смеется. Флора даже не могла понять, над чем.

— Я догадалась! — смекнула Флора. — Эдвин постеснялся написать мне записку сам и решил подписаться драконом. Ведь дракон всего лишь зверь, хоть и волшебный. Ему не припишут ухаживания за дамой.

— Ты считаешь, что Эдвин такой застенчивый? — ехидно сощурилась маска.

— Он юный. Все юные парни застенчивы.

— Он просто выглядит юным, к тому же он маг. Знаешь, сколько разных волшебных провинностей на его совести? Однажды он усыпил магией целое королевство, а уж его дракон столько городов спалил!

— Ты лжешь! — Флора расправила бальное платье, в котором спала, не раздеваясь, и поправила прическу. Теперь можно выйти в сад, проверить, не осталось ли там следов присутствия фей.

В саду ее ждал сюрприз — очередная записка от дракона. На этот раз надпись была выжжена огнем на стволе векового дуба.

“Не проявляй легкомыслие! Не иди по следам фей!

Твой дракон”

— А это уже наглость! — обиделась Флора. Буквы до сих пор были горячими и искрились. Значит, их выжгли недавно. Любопытно, кто-то из садовников видел дракона? Фей вчера ночью они точно не видели, потому что спали. Чтобы сэкономить свечи, прислуга ложится рано. Никто из них не среагировал в полночь на смех фей, но не заметить утром целого дракона было невероятно.

— Он всего лишь тебе предостерегает, — пискнула маска.

— Ты его защищаешь? — Флора тряхнула свою так называемую подружку в руках. — Мне не нужны драконьи советы. Я сама умная!

— Такая умная, что вчера чуть не погибла в когтях фей! — парировала маска.

А она права! Флора растеряла весь апломб.

— Зачем я только учила изящные искусства, географию и даже философию, если умной так и не стала! Нужно вычесть из жалованья гувернеров. Их занятия прошли для меня впустую.

— Я уважаю только уроки магии, — хмыкнула маска. — Могу преподать тебе парочку.

— Нет уж, спасибо!

— Боишься еще больше поглупеть?

— Боюсь, что ты меня заколдуешь.

— Надо мне! — маска обиделась. — Я отношусь к тебе со всей душой, а ты меня только обижаешь!

— А у волшебных масок есть душа?

— Это лишь фигура речи.

— Тебя сложно понять.

— Зато в отличие от тебя я не завожу опасной дружбы с драконами.

— Я тоже не дружу с драконами, — Флора осеклась, поймав себя на лжи. Если она не завела дружбу с драконом, то как объяснить наглое поведение дракона? Он по-хозяйски оставляет надписи огнем в саду. На одной клумбе были вытоптаны петуньи, а на разрыхленной земле остался отпечаток крупной драконьей клешни. Служанки будут в ужасе, когда увидят. Флора кинулась всё исправлять. Сгрести землю руками, чтобы скрыть чудовищный след не удавалось. Флора начала энергично топтать клумбу, чтобы наслоить свои следы на драконий след. Так удастся его скрыть.

— Ты что делаешь? Танцуешь на клумбе? — раздался удивленный возглас от садовых ворот.

— Рафаэль! — Флора только сейчас заметила брата. Как глупо всё сложилось! Топча клумбу, она напоминала ведьму с растрепанными волосами, которая пляшет по голой земле среди вырванных цветов.

— Мама любила эти петуньи, — обиженно напомнил Рафаэль.

— А еще она любила орхидеи, тюльпаны, нарциссы, камелии, хризантемы, герань и еще много цветов, название которых я даже не помню.

— Верно, у тебя ведь амнезия, сестренка!

— Нет у меня никакой амнезии! — разозлилась Флора.

— Ладно, ты забываешь только то, что тебе выгодно не помнить. Например, когда порвала ожерелье матери, ты тут же об этом забыла, и за провинность высекли служанок.

— Какой ты злопамятный! Я вот даже этого не помню!

Флора нервно поправила волосы, в которых запутались листики и цветочки, растущей рядом акации. Отражение Флоры в садовом пруду напоминало растрепанную ведьму. Благо и сам Рафаэль сейчас выглядел не лучшим образом. Рубашка на нем была порвана, камзол он потерял или проиграл в карты, на сапогах виднелись прожженные дырочки, а на руках ожоги. Наверняка, он всю ночь пил и кутил, мог даже с кем-то подраться.

— Надеюсь, ты не всё проиграл? — ядовитым тоном осведомилась Флора.

— Наоборот, я много выиграл.

— Тогда где твой камзол и выигрыш?

— Видишь ли, дело в том, что по дороге я считал монеты, и на меня налетели существа, привлеченные блеском золота.

— Феи? — раньше Флора бы решила, что брат сочиняет, но после своей вчерашней встречи с феями она бы не удивилась, если бы эти крылатые мерзавки напали и на Рафаэля. Ее брат такой малодушный! Даже имея шпагу и прекрасно овладев искусством фехтования, он бы не стал защищаться от фей. Ведь феи это все-таки дамы, а дам Рафаэль уважал.

— Какие там феи, — отмахнулся он. — Сброд нечисти: уродливые тролли, серые эльфы, гномы — все окружили меня на перекрестке и пришлось играть с ними до утра.

— И что?

— Разве магам не проиграешь!

— А ты всё это не сочинил?

— Погляди! — Рафаэль приподнял манжеты и показал ожоги в форме когтистых лапок. — Наши края полны нечисти! Нужно отсюда уезжать и поскорее.

— Отец не позволит.

Флора подумала, что лучше не говорить Рафаэлю о феях, иначе он проиграет им весь замок, а может просто отдаст за поцелуй.

— Кстати ты не заразился проказой от серых эльфов? Я слышала, они разносят магическую заразу.

— От кого ты это слышала?

— Не помню!

Флора и правда не помнила.

Рафаэль опасливо оглядывал себя.

— Вроде я не ощущаю себя больным.

— Все зараженные вначале чувствуют себя здоровыми, болезнь дает знать о себе не сразу.

— Ты заделалась лекарем? — У Рафаэля был испуганный вид.

— Твой друг вчера прочел мне целую лекцию о том, какой у нас нехороший замок.

— Какой друг?

— Аристократ по имени Эдвин.

— Я не знаю никакого Эдвина.

— Но он был здесь вчера.

— Аристократ в этой глуши! Наверное, гонец от короля.

— Скорее путешественник. Я пригласила его к ужину.

— Хорошо, хоть с кем-то удастся побеседовать кроме чопорных астрологов, которых приглашает отец. Вероятно, из-за частого посещения алхимиков и звездочетов наш замок и сочли нехорошим местом. После смерти отца я их быстро всех разгоню. Терпеть не могу прихлебателей и мошенников.

— Как ты можешь говорить о смерти отца, когда отец жив и ничем не болен.

— Мама тоже была жива и ничем не больна, а потом внезапно… — слова замерли у Рафаэля на устах. — Была бы мама жива, она бы этих алхимиков разогнала.

“Я выясню, что случилось с мамой”, пообещала себе Флора. На тропинке виднелась цепочка крохотных следов. Лишь бы только Рафаэль их не заметил. Такие изящные ступни могут быть лишь у фей.

— Флоретта! — брат по привычке назвал ее ласкательным именем, значит что-то не так. Флореттой ее обычно называла мама или няня. Флора тут же насторожилась.

— Что?

— Не ходи вечером по перекресткам, даже садовым, — посоветовал Рафаэль. — Нечисть обожает ловить путников на перекрестках.

А еще на маскарадах, хотела сказать Флора, но благо у нее хватило ума, чтобы промолчать. Рафаэль бы ее не понял. Сам он теперь панически боялся перекрестков и троллей, играющих в азартные игры.