Мертвый лед

Глава 34

— Стреляй! — воскликнул Домино.

— Стреляй! — вторил ему Мэнни.

Зебровски выхватил свой пистолет и прицелился.

Домино изо всех сил старался не допустить, чтобы Никки затянуло в могилу. Сам Никки так глубоко зарылся пальцами в землю, словно пытался пустить корни, значит зомби с силой тащил его вниз.

— Я не дам ему навредить тебе, Никки, — пообещала я.

— Я тебе доверяю, — ответил он.

— Да стреляй уже в проклятую тварь, Анита, — завопил Домино.

Я не отводила взгляда от могилы и крепко сжимала дробовик, готовая выстрелить.

— Слышишь его, Мэнни?

— Кого именно?

— Зомби.

— Я слышу, — ответил за него Никки.

— И я слышу, дальше что? Стреляй! — вмешался Домино.

— Помоги Никки вытащить зомби из земли.

— Чего? — переспросил Домино.

Даже Зебровски начал было:

— Анита…

— Ты слышишь его?

— Нет.

— Так доверься мне.

— Я доверяю тебе, — ответил Зебровски. — И ты об этом знаешь.

— Спасибо. Никки, поможешь Уоррингтону вытащить голову из-под земли?

— Если Домино поможет мне удержаться, и зомби не отпустит, то да.

— Он не отпустит, — заверила я.

— Я помогу тебе удержаться, но это безумие, — сказал Домино и крепче схватился за Никки. Мэнни покачал головой, но все же опустился на колени, чтобы помочь удержать Никки, хотя вряд ли им нужна была помощь. Зебровски держал под прицелом руку зомби и тело под землей.

Сюзанна подошла к могиле и взглянула на зомби внутри.

— Анита, убери отсюда своего парня и позволь нам выполнить свою работу.

— Не сейчас.

Она сняла большой серебристый шлем и спросила:

— Как ты можешь подвергать опасности того, с кем встречаешься, Анита?

— Отойди, Сюзанна, дай мне поле для деятельности.

— Для какой еще деятельности?

— Нет времени объяснять. Уоррингтон, мистер Уоррингтон, вы слышите меня?

Он просто продолжал кричать:

— Помогите мне! Помогите!

— Мы идем, Уоррингтон, мы идем.

Вопли сменились на:

— Миз Блейк! Миз Блейк, помогите!

— Иисусе, — выдохнул Домино.

— Что там? — спросил Мэнни.

— Вытащи его немного, Никки.

Мой дробовик все еще был наведен на Уоррингтона. Если он попытается укусить Никки, я снесу ему башку, но надеюсь, мне не придется этого делать.

Никки просто согнул ногу, за которую цеплялся зомби, с такой силой врезаясь пальцами и коленом в почву, что начал оставлять рытвины в сухой земле. Домино с Мэнни держали его, не давая упасть в могилу, что было бы катастрофой.

Поскольку зомби все еще крепко держался за лодыжку Никки, его голова наконец показалась над землей, словно утопающий вынырнул из глубин моря. Он закричал, высоко и жалобно, и слова затерялись во всем этом ужасе, а затем закашлялся.

— Уоррингтон, — позвала я, все еще держа прицел на его лице.

Он закашлялся сильнее.

— Приподними его чуть выше, Никки, но не перестарайся пока.

Никки ползком пробрался дальше от могилы, вместе с поддерживающими его ребятами, вытащив держащегося за него зомби по грудную клетку так, чтобы вторая его рука все еще была скованна землей. Зомби душил кашель, а затем его начало рвать землей, совсем как едой чуть раньше.

— Господи, спаси, он был погребен заживо, — вымолвил один из могильщиков.

— Не совсем так, — возразила я.

— Он был погребен нежитью, — поправил Мэнни, и лицо его казалось бледным даже в лунном свете.

Опустошив желудок от земли, зомби прислонился к стенке могилы, так и не отпустив лодыжку Никки. Не уверена, понимал ли вообще Уоррингтон, что вцепился во что-то, или он как утопающий, мертвой хваткой хватался за все, что под руку подвернулось. Так ежегодно и погибают спасатели, пытаясь вытащить утопленников.

Я хотела помочь Уоррингтону, но не позволю ему в попытке спастись самому навредить Никки или кому-то еще. Я помогу ему, если смогу, но если я буду бессильна, то дам Сюзанне и ее отцу выполнить свою работу. И стоило мне принять это решение, как я успокоилась.

— Уоррингтон, вы слышите меня? — спросила я, по-прежнему направляя дробовик ему в лицо.

Он моргнул, глядя на меня, но теперь его прекрасные ореховые глаза были просто глазами трупа, наполовину утопленные в пустых глазницах, ускользающие от света луны. Костлявое лицо словно вылеплено из воска, удивительная схожесть с человеком потеряна, и не считая его слов, он был обычным зомби.

— Это вы, миз Блейк?

— Это я, мистер Уоррингтон.

— Я вижу не так хорошо, как обычно.

— Ваши глаза функционируют не так хорошо, как раньше.

— От того, что я был погребен?

— Вроде того, — ответила я.

— Вы держите меня под прицелом?

— Да.

— Собираетесь выстрелить в меня?

— Собираетесь и дальше держать моего друга за лодыжку?

— Так вот за что я держусь. Не могу ясно мыслить.

— Да, вы держитесь за лодыжку Никки.

— Крепкий джентльмен с причудливой прической.

— Да, это Никки.

— Кажется, я не могу разжать пальцы, чтобы отпустить.

— Выждите минутку и попробуйте снова, а пока передохните, мистер Уоррингтон.

— Я решил, что вы отправили меня в ад. Знаю, что заслужил это, но так рад, что вы пришли, чтобы спасти меня.

Спасти его. Мы не спасать его пришли, мы пришли, чтобы попытаться найти способ окончательно его убить. Он больше никогда не восстанет из мертвых, я позабочусь об этом.

— Мы с Мэни беспокоились, что вы не вернулись на покой и оказались в ловушке, поэтому откопали вас.

— Спасибо, Господи, спасибо!

Уоррингтон медленно разжал пальцы, и Никки смог наконец высвободиться и вылезти из могилы. Он уверенно встал во весь рост и посмотрел на меня. Из всех, кто находился у этой могилы, он единственный чувствовал то же, что и я. Я не могла отгородиться от него. От Домино и остальных я могла закрыться щитом, но не от Никки. Он знал.

Я немного опустила дробовик и взглянула на говорящего мертвеца, все еще застрявшего в своей же могиле. Его тело разлагалось, так что сейчас он выглядел как обычный зомби, но до сих пор сохранил рассудок и человечность. Господи, помоги мне.

— Иисус, Мария и Иосиф! Анита, что происходит? — спросил Зебровски. Он уставился на зомби с неподдельным ужасом на лице, что вы нечасто увидите от бывалых копов, во всяком случае не при посторонних. Весь свой ужас они переживают наедине с собой или просто напиваются с друзьями.

— Пожалуйста, помогите мне выбраться из этой могилы.

— Вы все еще жаждите человеческого мяса, мистер Уоррингтон?

Он затряс своей головой мертвеца.

— Нет, нет, я просто хочу выбраться отсюда.

Мэнни подошел ко мне.

— Что будем делать?

— Черт его знает.

— Нам откопать его? — спросил темноволосый могильщик, тот что ниже ростом.

— Нет, никто в эту могилу не спустится, — отрезала я.

— Помогите мне, миз Блейк, помогите.

— Мы поможем, мистер Уоррингтон, как только поймем, как это сделать, никого не подвергнув опасности.

— Я больше не хочу мяса, миз Блейк.

— Прямо сейчас вы слишком напуганы. Никто не может думать о еде, когда так напуган.

Зомби поднял руку и уставился на нее. Плоть сгнила, и бледная, восковая кожа обтянула голые кости.

— Что с моей рукой? Почему она выглядит так?

— О боже, — прошептала я.

— Он не знает, что с ним, — сказал Зебровски.

— Все он знает, — возразила я.

— Что со мной не так, миз Блейк? Что происходит?

— Помните, почему вы сами хотели, чтобы я вернула вас в могилу?

— Нет, то есть… Я жаждал человечины и стал для других опасен.

— Да, потенциально опасны. А еще я рассказала вам, что с каждым зомби кое-что происходит. Помните, о чем это было?

Он покачал головой, а затем посмотрел на меня и моргнул своими гниющими глазами.

— Вы говорили, что все зомби разлагаются. И не важно, насколько живым я выгляжу, я буду гнить.

— Да.

— Так вот что со мной происходит?

— Боюсь, что так.

И тогда он начал кричать, снова и снова, с надрывом, изо всех сил пытаясь высвободиться из земли своей могилы. Мэнни коснулся моей руки и дал мне знак, что хочет отойти и поговорить. Я сказала Никки и Домино, что зомби может еще немного вылезти из земли, но если он попытается выбраться из могилы, они должны открыть огонь.

Мэнни отвел меня достаточно далеко, чтобы мы могли расслышать друг друга сквозь вопли зомби. Зебровски пошел с нами.

— Какого черта, Анита? В смысле, что это за тварь?

— Это зомби, — ответила я.

Он покачал головой.

— Я видел зомби, и они не похожи на это. Выглядят так же, но не думают, не чувствуют. Это одна из тех причин, почему они так опасны: они ничего не ощущают, когда ты рубишь их на куски, и части их тел просто продолжают ползти за тобой. А этот… Этот способен чувствовать.

— Я знаю, Зебровски, я знаю. Не думаешь же ты, что я не в курсе?

Он кивнул.

— Конечно, знаешь. Прости, напарник. Поэтому ты хотела эксгумировать его.

— Я не могу оставить его так.

— Нет, боже, нет.

— Анита, — позвал Мэнни, и я посмотрела на него. — Как мы собираемся снова предать его смерти?

Мне этот подбор фраз показался странным, но я лучше не сказала бы.

— Не знаю, Мэнни, на такой случай ритуала нет.

— Мы можем попробовать снова принести в жертву животное, окропить кровью круг и упокоить зомби солью и сталью.

— Ты говоришь о том, чтобы провести ритуал по-старинке, то есть зашить ему рот с солью?

— Сначала можем попробовать провести ритуал так, как принято сейчас, и если это не сработает, обратимся к старой школе.

— Ты всерьез хочешь попытаться удержать его, пока мы зашиваем ему рот с солью, а он все это время кричит о помощи? Черт, ни за что.

— Я тоже против, — сказал Зебровски. — Нет, мы не станем делать этого.

— У вас есть другое предложение, сержант? Потому что мне не терпится его услышать, — сказал Мэнни.

Зебровски взглянул на него, затем на меня, потом снова на Мэнни.

— У меня нет предложений. Я просто согласен с Анитой в том, что мы не станем удерживать это… существо, чтобы зашить ему рот в надежде, что тогда он точно будет мертв, потому что вы даже не уверены, что это сработает. Вы же не уверены?

Мэнни вздохнул.

— Нет, сержант, не уверен.

— Что не так с этим зомби, Анита? Почему он жив?

— Он не жив.

— Ладно, почему он в сознании?

— Я же говорила, он ел человеческое мясо при жизни.

— И это объясняет, почему он не умер снова, когда ты вернула его в могилу этой ночью?

— Возможно. Это единственное объяснение, которое у меня есть, так что да, сойдемся на этом.

— Ты не знаешь, Анита, да?

— Будь вместо тебя твой босс, я бы это отрицала. Но нет, Зебровски, я не знаю.

— Вот дерьмо, — выругался он.

— Да уж.

— Тогда нам остается только поступить с ним так же, как и с любым другим вышедшим из-под контроля зомби, Анита, — сказал Мэнни.

— О чем ты, Мэнни?

— Стрелять ему в голову и надеяться, что вышибли ему мозги, и он ничего не осознает. А затем огневая группа обратит его в пепел.

— Должен быть другой способ, Мэнни.

— По закону, мы можем снова засыпать его землей и оставить так, как есть.

— Нет, — возразила я.

— Нет, — вторил мне Зебровски. — Мы не можем так поступить.

— Если мы не можем упокоить его с помощью вуду, тогда что нам остается, кроме как поступить с ним так же, как и с любым неподчиняющимся зомби?

— Мэнни, должен быть другой способ.

— Я был бы рад это услышать, Анита. Мне нравился Уоррингтон, он казался порядочным человеком, но то, что сейчас находится в той могиле, не он. И никогда им не было.

— Тогда что это, Мэнни? Кого я подняла этой ночью из могилы, черт возьми?

— Я не знаю, но он гниет, как и любой другой зомби. Ты сама знаешь, что порой сознание покидает их в самую последнюю очередь. Это самый жестокий путь разложения, но такое случается, мы оба видели подобное и раньше. Эта ситуация ничем не отличается.

— Они изначально не обладают таким сознанием, Мэнни, и ты знаешь об этом. Не нужно стоять тут и доказывать мне, что этот случай ничем не отличается.

Он просто смотрел на меня.

— Черт возьми, Мэнни!

— Мне жаль, Анита, поистине жаль, но мы должны что-то предпринять до рассвета. Когда рассветет, он может вернуться в мир иной, но лишь до наступления темноты, а затем он снова окажется в ловушке собственной могилы, захлебываясь землей. Неужели ты не чувствуешь, как близок рассвет, Анита?

Я чувствовала, но сейчас наконец осознала это. Еще было темно, как ночью, но в воздухе ощущалась мягкость, дыхание рассвета. Каждый знакомый мне аниматор, кто проработал достаточно долго палачом вампиров и выжил, мог ощущать восход и закат солнца, даже под землей в темноте. Мы просто знали, словно солнце скользило не только по небу, но и по нашим телам.

Зебровски взглянул на телефон.

— У нас остался час до рассвета, но я не понимаю, откуда вы всегда знаете об этом.

— Это дар, — ответила я, уже поворачиваясь к могиле. Зомби перестал кричать.

— Когда он замолчал? — спросил Зебровски.

Никто из нас не мог ответить. В удивительно зловещей тишине не раздавалось ни звука, но словно сам воздух изменился.

— В чем дело, Мэнни?

— Я не уверен.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, зашагали к могиле. Мой дробовик был направлен вверх, но руки я держала так, чтобы в случае чего мгновенно им воспользоваться. Наготове, но при этом непринужденно.

— Что вы, ребята, ощущаете такого, что не чувствую я? — спросил Зебровски.

— Это не вампиры, — тихо сказала я.

— Я бы не был так уверен, — прошептал Мэнни.

— Доверься мне, — сказала я.

— В этом вопросе доверяю.

— Еще больше зомби? — спросил Зебровски.

— Слишком… активное для них, — ответил Мэнни все еще тихим голосом, хотя можно было не шептать, ведь впереди все разговаривали в полный голос.

Никки жестом указал на команду зачистки. Он хотел, чтобы они держались поближе к остальным.

— Не думал, что Мистер Мускулы восприимчив ко всем этим штучкам.

— Он не восприимчив, но он чувствует то, что ощущаю я.

Зебовски нахмурился, взглянув на меня. И я на мгновенье задумалась, как много я рассказывала ему о Никки? Мог ли он знать, что Никки моя Невеста? Нет, я не обременяла этим знанием своего коллегу копа. Если бы в полиции поняли, насколько я была завязана с «монстрами», их уверенность в моей им преданности была бы подорвана. Они уже сомневались во мне из-за Жан-Клода и Мики.

Зебровски было наплевать, или мне так казалось, а вот его боссам нет, и мне не хотелось ставить его в положение, способное навредить его карьере.

— Мы с ним друг друга хорошо чувствуем, — добавила я, сама понимая, насколько неубедительно это прозвучало.

Зебровски одарил меня взглядом, лишь отчасти достойным моего комментария, но в руке уже держал пистолет так же крепко, как и я — свой дробовик. Он не понимал, что происходит, просто повторял за мной, как и Никки. Я взглянула на Мэнни.

— Ты вообще вооружен?

— Ты же знаешь, я не фанат пушек.

— Нож?

— Карманный.

— Будь осторожен, держись позади нас или в стороне, или где-то еще.

— Если б могла, ты меня в машину отправила бы.

— Да, ты безоружен.

— Это больше похоже на что-то магическое, а не на кровавую бойню, Анита, но из-за того, что ты помешана на пушках, ты прежде хочешь выстрелить, а уж потом воспользоваться своей некромантией.

Эти слова заставили меня запнуться и посмотреть на него. Прав ли он? Ну да, но большинство злодеев не были неуязвимы от пули, а вот от некромантии были. И в критической ситуации я выбирала беспроигрышный вариант, но в одном Мэнни был прав: это нечто отозвалось на мою силу и его.

Сюзанна с отцом стояли у могилы, но все еще по другую ее сторону от остальных.

Могильщики уже подошли ближе к Домино и Никки. Домино всматривался в ночь, держа дробовик дулом в землю, но наготове. Никки пытался уговорить оставшихся двоих из нас обойти могилу, чтобы мы все были на одной стороне.

Я слышала слова Эдди:

— Огонь отпугнет кого угодно, а пули нет.

Перевод: он доверяет огнеметам больше, чем пушкам.

— Пап, просто делай, что они говорят, — сказала Сюзанна.

Я увидела движение, едва уловила даже, а затем нечто выпрыгнуло из темноты прямо на Эдди. У меня была секунда, чтобы заметить серебристо-серую кожу, лицо, похожее на человеческое, а затем я вскинула дробовик, уверенная, что Никки с Домино поступили так же.

— Не стрелять! — закричал Мэнни.

— Анита! — крикнул Домино, и я знала, что он ждал приказа. У меня было время в одно биение сердца на принятие решения: будем ли мы стрелять в гуля или я воспользуюсь магией. Это был один из тех моментов, когда столкнулись лбами коп, экстрасенсорик и командир. Я колебалась и понимала, что этим допускала самую большую ошибку из всех возможных.