Мертвый лед

Глава 52

Мужчина позади меня спустился ниже, уткнувшись носом мне в спину, но по остальным частям его тела, я понимала, что он не ниже меня ростом, просто забрался глубже под одеяло.

— ФБР всегда так грубы по телефону? — спросил он.

И я замерла, потому что узнала этот голос.

— А теперь ты вся напряжена, Анита. С чего бы это?

Я обернулась, стянув простыню и посмотрев Нарциссу в лицо. Он улыбался мне, но эта улыбка не коснулась его глаз. Они были мрачными и сверкающими. Он держал себя в руках, но был зол. И я не могла винить его, учитывая, что натворили Ашер с Кейном, но мне было не понятно, почему он спал в цирке. Нарцисс редко, если вообще когда-то такое было, покидал свой клуб, свой дом — «Нарцисс в цепях».

Он приподнялся на локте, по-прежнему мне улыбаясь. Его короткие черные волосы растрепались со сна, но надо признать, его худощавое треугольное лицо было привлекательным. Вокруг его больших карих глаз растекся черный карандаш, словно он плакал, но я-то знала, что он просто уснул с карандашом и тушью. Возможно, он вообще никогда не смывал косметику, но спорить готова, он очень спешил сюда. Обычно Нарцисс спал днем, а работал по ночам, так же, как и я.

— Выглядишь так, словно увидела привидение, милочка, — проговорил он, и горечь его слов соответствовала жесткости взгляда.

Я с трудом сглотнула и наконец смогла сказать:

— Просто не ожидала увидеть тебя здесь, Нарцисс. Обей клана гиен не принимает вызовы на дом.

— Разве не предполагается, что мы сотрудничаем?

Он подтянулся на постели выше так, что мы лежали, опираясь на локти и глядя друг другу в глаза с расстояния нескольких сантиметров. Слишком интимно для нас с ним, поэтому я попыталась сесть. Но он схватил меня за руку, не сильно, не больно, но мне это не понравилось.

— Если я скажу: «Не трогай меня», ты ответишь: «Но я же трогал тебя гораздо больше, пока мы спали». Так все будет?

Нарцисс улыбнулся, но глаза его по-прежнему оставались сверкающе холодными или обжигающими, но это был жар ярости, не секса, не чего-то позитивного. Он держал меня за руку так нежно, словно я с легкостью могла высвободиться. Я не пробовала, потому что, если он затеет со мной из-за этого драку… оно того не стоит, пока. Только по присутствию Нарцисса здесь я понимала, что Жан-Клод приложил все силы, чтобы разгрести тот бардак, что сотворил Ашер с местными гиенами. Уверена, помощь Нарцисса в моем таком лечении — часть компромисса, чтобы удержать его от объявления войны или требований головы Ашера, или просто от убийства Кейна, который был одной из гиен низшего уровня, а в сообществе гиен это означало, что его жизнь и смерть были целиком во власти его короля, его Обей, Нарцисса.

— Да, все так и было бы, — ответил он.

— Тогда давай пропустим это, — предложила я.

Он улыбнулся.

— Давай.

— Мне нужно одеться и отправляться играть в «казаки-разбойники».

— Оставь нас, Симус, — велел Нарцисс.

Симус вылез из постели. Я обернулась так, чтобы посмотреть на него, он был больше 180 сантиметров ростом, так сильно вывернуть голову я не могла.

— Не уверена, что оставить нас наедине — хорошая идея.

Симус засомневался и остановился, уставившись на нас.

От Нарцисса пахнуло жаром и энергией, словно открылась дверца работающей духовки. Я опустила взгляд на его руку, почти обжигающую мою кожу. Боже, он был таким сильным. Я конечно знала об этом, уже ощущала раньше, но недолго и не так, как сейчас.

— Либо я твой король, либо нет! — выплюнул он эти слова. — Если нет, тогда оставайся, но если да — проваливай нахрен!

Симус припал на одно колено, склонив голову, но не отводя взгляда так же, как и Магда чуть ранее.

— Ты мой король.

— Но эта вампирская сучка Джейн призывает гиен, всех гиен, как какая-то долбанная сирена.

Теперь он стискивал мою руку сильнее. Зверь охватил его почти видимым пламенем. И на него откликнулся мой новый внутренний зверь. Я до сих пор с такой осторожностью держалась подальше от гиен, с такой осторожностью. Большую часть своих зверей зова я привязывала случайно, ими становились те, кто оказывался по близости во время крупных метафизических скачков. Мне не хотелось связывать себя с еще большим количеством людей, и Жан-Клод призывал меня думать тщательнее, прежде чем выбрать кого-то по политическим или личным причинам, поскольку животные зова могли стать частью нашей поли-группы.

Нарцисс посмотрел на меня, из его рта с тонкими, хорошо очерченными губами вырвался низкий животный рык. Обычно он наносил помаду, чтобы визуально сделать губы полнее и пухлее. А сейчас они были просто розовыми, и я видела их настоящую форму. Я осознала две вещи: во-первых, кто-то включил свет, и теперь я различала, насколько бледная его кожа, какого глубокого карего цвета глаза и естественного розового оттенка губы; во-вторых, я пыталась поднять руку, чтобы коснуться и очертить линию его губ.

Он все еще держал меня за руку, поэтому я не могла дотянуться до него, но все же пыталась коснуться его лица. Мы не отводили взгляда друг от друга.

— Вон, — велел Нарцисс, и ни один из нас не посмотрел, как Симус направился к двери, но сейчас в комнате был кто-то еще. Я чувствовала их, и Нарциссу нужно было просто поднять взгляд и увидеть их.

— Все вы, вон отсюда!

— Я не одна из твоих гиен, и не ты подписываешь мне чеки.

Это был Дино. Не будь я в нескольких сантиметрах от самого сильного оборотня в этой комнате, я бы обернулась посмотреть на большого парня. Интересно, как вообще Симус протиснулся мимо него, они оба были такими большими, как два грузовика в туннеле.

Я едва не улыбнулась своей же шутке, но смотря Нарциссу в лицу, чувствуя, как он все крепче сжимал мою руку, я решила, что он не понял бы юмор. Мне было тяжело дышать вблизи всей этой энергии. Он был жаром, солнцем и… Я чувствовала запах той же сухой травы, выжженной солнцем, что и при появлении моей львицы. Я чуяла запах родины или территории моих зверей, я просто знала об этом, как и о том, что гиены и львы обитают в одной среде, и задрожала, ощущая этот запах. Словно гиена пахла домом, и моя львица пробудилась.

Нарцисс рванул меня ближе, сокращая те несколько сантиметров, что были между нами, чтобы принюхаться к моему лицу.

— Не ради твоей львицы я пришел.

Я ощутила, как Дино навис над кроватью еще до того, как Нарцисс поднял взгляд.

— Будь очень осторожен, прежде чем сделать что-то еще, крыса, — проговорил он низким, рычащим голосом, но очень спокойным, тщательно выговаривая каждое слово. Я понимала, почему он так следит за своими словами, потому что не уверен, что если сорвется в этом, не потеряет контроль и в остальном. У меня такое тоже бывало, в основном когда держала кого-то под прицелом.

— Отойди, Дино, — велела я, тихо и спокойно. Я смотрела Нарциссу в глаза с расстояния нескольких сантиметров, меня обволакивал жар его зверя, он почти до боли сжимал мою руку. Ему хотелось сорваться на ком-то, так сильно.

— Не думаю, что это хорошая идея, Анита.

— Я твоего мнения не спрашивала. Это приказ, — ответила я, смотря только на Нарцисса. Моя гиена пробудилась и взглянула на него, но не пыталась подойти ближе. Она вела себя осторожнее, чем большинство моих зверей, учуяв потенциальную пару.

— Анита…

— Выйди, Дино. И пришли того, кто не навредит.

Нарцисс посмотрел на большого парня.

— Ты слышал свою госпожу, а ведь она подписывает твои чеки.

Он говорил спокойнее, то жуткое напряжение покинуло его.

Про себя я подумала: «Ну, технически чеки подписываю не я», но решила не придираться, потому что ситуация налаживалась. Дино наконец подчинился нам, и мы вдруг остались наедине в нескольких сантиметрах друг от друга, обнаженные, я купалась в его силе словно в теплой, почти горячей, ванне.

— Спасибо, что помог мне исцелиться, — сказала я, голос все еще был тихим и спокойным, как будто я боялась спугнуть его.

Он нахмурился и растерял часть своей ярости во взгляде.

— Всегда пожалуйста, но ты не хочешь спросить, почему Жан-Клод отправил меня спать с тобой?

Его голос стал спокойнее, а сила поутихла и стала похожа на ванну, в которой можно расслабиться и получить удовольствие, а не свариться заживо. Он обладал такой силой, благодаря которой стал Обей клана, и благодаря которой другие лидеры терпели его ультиматумы. Они все уважали силу.

— Чтобы ты помог мне исцелиться, — ответила я, почти прошептала.

— Я устал от игр, Анита. Ты знаешь, что случилось, или нет?

— Ты о той дурости, в которую Ашер втянул Кейна?

Он слабо улыбнулся.

— Дурость… Я со средней школы этого не слышал.

— Предпочитаешь мудачество, идиотство, ублюдочность, просто задницу? Тормозни меня, когда я подберу то, что тебе понравится, у меня миллион вариантов.

Его улыбка стала чуть шире.

— Ну, мне нравятся задницы.

Это заставило меня ухмыльнуться.

— Тогда я так и сказала.

Его энергия стала еще спокойнее, и он перестал так крепко стискивать мою руку.

— Как только я сегодня не называл Ашера.

— И как он это воспринял?

— Понятия не имею, мы с ним еще не встречались.

— То есть ты оскорблял его в его отсутствие? — уточнила я.

Он ухмыльнулся.

— Мне нравится, да, я оскорблял его в его отсутствие. Боялся того, что сделаю с ним, когда увижу.

Он отпустил мою руку и просто устроился на боку. Я повторила его позу, так что мы лежали лицом друг к другу, но не касаясь.

— Говорила же Кейну, что ты захочешь прикончить их обоих.

— Слышал, ты с ним говорила, — Нарцисс рассмеялся, но его взгляд так и остался мрачным, снова наполнившимся гневом. — Слышал, ты кормилась на нем и оставила трястись на полу, после своей угрозы сделать его своей гиеной зова и навсегда разорвать их с Ашером связь.

— Я сама была просто в бешенстве, когда он сказал, что они натворили.

— Ты правда связала бы себя с Кейном на целую вечность?

— Нет уж, я глупостей не совершаю, а он должен быть по-настоящему глуп, чтобы не понимать, что значит для него быть зверем зова Ашера.

— Я в праве убить его, — он сказал об этом со спокойным выражением лица, смотря на постель в раздумье.

— Встреть ты его или Ашера, когда впервые обо всем узнал, мог бы так и поступить.

Тогда он посмотрел на меня, и злость его отступила.

— Его жизнь принадлежит мне, если я пожелаю.

— Это так, но ты здесь со мной отчасти потому, что не убил ни его, ни Ашера.

Вот тогда он рассмеялся, по-настоящему рассмеялся и обнял меня.

— Он так глуп. Как мог я любить кого-то, кто так чертовски глуп?

Я обняла его в ответ и, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, ответила:

— Не знаю, но Жан-Клод тоже его любит, и я люблю. Или любила.

Он отстранился немного, только чтобы взглянуть мне в лицо.

— Ты больше не любишь Ашера?

— Думаю, больше нет.

— Научи меня перестать его любить.

— Он сам научит тебя так же, как научил меня и Натаниэля. Нам нравится, как он доминирует над нами в постели и подземелье, но…

Нарцисс счастливо содрогнулся.

— У него талант к сексу и боли.

Его взгляд был немного расфокусирован, когда он говорил об этом, и это было одной из причин, почему он терпел Ашера.

— Но, — продолжила я, — еще он научил всех нас тому, что других людей ценит больше, чем нас, и если у тебя есть чувство собственного достоинства, в конце концов ты устанешь от этого дерьма и двинешься дальше.

— У тебя есть много вариантов, с кем ты можешь двигаться дальше, — сказал он.

— Ты спал, ну или был топом почти для всех своих вергиен… когда-то. Ты создал для себя гарем, насчитывающий сотни.

— Это было до того, как нас захватил Химера, и я понял разницу между мускулистыми мужчинами и настоящими бойцами. Я исправил эту ошибку, набрав тех, кто больше не даст никому снова нам навредить.

Его взгляд был наполнен воспоминаниями, гневом и чем-то еще, что я не могла определить. Тогда его захватили и использовали, чтобы заставить остальных гиен делать то, что хотел Химера. Я до сих пор помнила пыточную комнату, где были подвешены некоторые вергиены с отрезанными конечностями. Они в конце концов снова отрастили бы их, так что Химера устроил целый лес, подвесив их к потолку комнаты. Я пряталась там в темноте, посреди крови и тех немногих, кто пережили пытки.

Нарцисс дотронулся до моего лица, освобождая меня от воспоминаний и заставляя снова взглянуть на него.

— Вряд ли я когда-нибудь смогу отблагодарить тебя за то, что ты убила его и освободила моих гиен от этого злобного куска дерьма.

Я улыбнулась, зная, что мои глаза все еще были наполнены призраками прошлого так же, как и его. Я отняла его руку от своего лица и положила ее над одеялом, сжимая, словно нам было по пять лет, и одному из нас приснился плохой сон.

— Я была рада положить конец его мучениям.

— Знаешь, я ведь наслаждался, когда он сделал это со мной в первый раз.

— Я знаю, насколько тебе нравится боль.

— Да уж, сильно, — он усмехнулся, а затем его взгляд снова помрачнел. — Ему не нравилось, насколько сильной болью я могу наслаждаться, потому что это означало, что он не может сделать мне по-настоящему больно. А он этого хотел, хотел найти то, что даже мне не будет приносить удовольствие. Он был почти истинным садистом, причинение боли было для него афродизиаком. До Химеры мне казалось, что я наслаждаюсь, причиняя боль, но у меня есть границы, которые я не хочу пресекать вне своих фантазий. Я не хочу уничтожать своих любовников, пока они не станут бесполезными и сломанными, а Химера хотел именно этого.

Я сжала его руку.

— Но он не сломил тебя, ты все еще здесь, все еще Обей клана, а он мертв.

Нарцисс улыбнулся, но глаза так и остались печальными.

— Он не сломал меня, но оставил несколько новых трещин там, где, как мне казалось, я был нерушим.

— Мне жаль, Нарцисс.

— Жаль чего?

— Что я не убила его раньше.

Он улыбнулся.

— Я благодарен, но не настолько, чтобы стерпеть это оскорбление.

— Ты не можешь стерпеть его. Это выставит тебя слабым перед твоими гиенами.

— Ты понимаешь, — проговорил он, изучая мое лицо.

— Гиены и львы очень зациклены на победе самого сильного и могущественного. Даже больше, чем другие животные группы.

— Да, — ответил он, тихо, не так, словно был этому рад.

Я смотрела на этого изящно выглядящего мужчину и понимала, что это было для него физически тяжелее, чем я могла представить, ведь он пробился на вершину одной из самых жестоких животных групп. Общество гиен не для неженок, а именно ей и был Нарцисс. Он мог с легкостью носить и красивое вечернее платье в своем клубе, и хорошо сидящий костюм. Обычно его глаза были накрашены ярче, чем у меня, он был активным геем, но все еще оставался Обей, оставался королем. В нашу первую с ним встречу у меня это в голове не укладывалось.

— Я потребовал голову Ашера, а когда Жан-Клод отказал, я сказал, что убью Кейна, и если гибель зверя зова Ашера убьет его самого, что ж, пусть будет так.

— И Жан-Клод отговорил тебя.

— Отговорил. А теперь скажи мне как. Или вернее, что он сказал мне такого, что заставило меня захотеть пожалеть этих двух идиотов.

— Думаю, я догадываюсь. Он предложил тебе приблизиться к трону.

— Да, — он казался удивленным. — Не ожидал, что ты будешь так спокойна на этот счет.

Я немного нахмурилась.

— Ладно, я думала то, что ты спишь здесь — часть этого соглашения, ну, то есть ты буквально ближе ко мне, к нему, но полагаю тебе нужно мне что-то рассказать. У меня такое чувство, что я что-то упускаю.

— У тебя нет гиены зова, пока. И нет кого-то более подходящего для королевы, чем король.

Я нахмурилась сильнее.

— Когда мы последний раз разговаривали, ты велел мне держаться подальше от твоих гиен, потому что я девчонка, а гиены по своей природе матриархальны. Ты беспокоился, как бы я не захватила твой клан.

— Мне пришлось принять женщин, чтобы все новички натуралы были счастливы, — сказал он, закатив глаза.

— Итак, в клане теперь есть женщины, но ты все еще король.

— Я не просто король, я истинная королева и, очевидно, я достаточно девчонка для их внутренних зверей.

Нарцисс выглядел как мужчина, но видимо все женские детали тоже присутствовали. На самом деле, и то, и другое функционировало настолько хорошо, что он даже забеременел от изнасиловавшего его Химеры. Он потерял ребенка, не могу сказать, что мне жаль, ни к чему Химере плодить таких же монстров, как он, да и Нарцисс был не самым уравновешенным человеком, хотя, насколько мне известно, он хотел ребенка.

— И пока в тебе достаточно женщины, ты решил, что я не такая уж угроза?

— Поэтому и из-за госпожи Симуса Джейн.

— Ты только что назвал ее перед Симусом сиреной.

— Она хочет завладеть моим кланом, добавить его к своей энергетической базе, Анита. Утверждает, что хочет подарить Жан-Клоду по-настоящему верного ему и уважающего иерархию вампира с подвластными гиенами, в отличии от Ашера, который использует нас только как средство устрашения: делай то, что я хочу, или увезу гиен, оставив вас без охранников и соответственно без защиты.

Задав следующий вопрос, я всматривалась в его лицо:

— Слышала, ты подстрекал Ашера с помощью твоего клана свергнуть Жан-Клода и встать у руля.

Он легонько повел плечами.

— Я думал об этом, но Ашер слишком слаб, чтобы занять место Жан-Клода, даже если я буду рядом с ним.

— Дурака не исправишь, — заметила я.

Нарцисс уставился на меня, словно не мог понять, о ком я.

— Я имею в виду Ашера. Тебе не изменить того, как глупо он относится к политике и силе. Он руководствуется только своим сердцем, как в этом идиотстве с Кейном.

— Это не сердцем он руководствуется, Анита, а членом.

— Не веришь, что он любит Кейна?

— Не верю, что он хоть кого-то по-настоящему любит, кроме Жан-Клода, и раз он не может быть с ним, то пытается найти тех, кто заполнит пустоту в его сердце.

— Они с Жан-Клодом любовники, — напомнила я.

— Но тебя Жан-Клод все еще любит сильнее, чем Ашера, и именно этого наш златовласый вампир не может вынести — быть вторым.

— Он не настолько амбициозен, — сказала я.

— О, он не из тех, кому важно быть первым во всем, но он похож на женщину, которой необходимо быть самой красивой девчонкой в комнате, или на мужчину, который должен быть самым крутым парнем на вечеринке или лучшим бойфрендом. С ним то же самое, разница лишь в том, что Ашер хочет быть на первом месте для либидо и сердца каждого, но его собственное сердце принадлежит только одному.

Я сжала его руку.

— Мне жаль, что он такой индюк.

— Но такой красивый индюк, — проговорил Нарцисс.

Я вздохнула.

— Это правда, увы. Мы и половины этого дерьма не стали бы терпеть, не будь он так красив.

— И так хорош в постели, — добавил Нарцисс.

— И в подземелье, — сказала я.

Мы в унисон вздохнули.

— И с ним не могу, и без него не могу, — заключила я.

— И убить не могу, — продолжил Нарцисс.

Мы снова вздохнули.

— Я был так зол, что еще с утра собирался прийти сюда и потребовать с тебя ответа, но ты была так мила, и я знаю, что Ашер и тебе сделал больно, — он обхватил мою ладонь своими руками и посмотрел мне в лицо, так искренне. — Рассмотришь ли ты меня на место твоей гиены зова, Анита?

Это прозвучало как предложение, поэтому я отнеслась к нему со всей серьезностью.

— Ну, есть одна загвоздочка: тебе не нравятся девушки, а я как раз одна из них.

— Не принадлежи ты к линии вампиров Белль Морт и остальных горячих штучек, это не было бы проблемой. Большинство вампиров выбирают своих зверей зова по силе, а не сексуальной совместимости.

— Да знаю я, но как бы я ни старалась, все равно всё сводится к страсти, любви и семейному счастью, поэтому то, что тебе не нравятся девушки, проблема для нас обоих.

— Если в этом все дело, я готов попытаться.

Должно быть, я выглядела шокированной, потому что он рассмеялся и потрепал меня по руке.

— О, у тебя такой вид.

Нарцисс откинулся на спину, хохоча.

А я просто лежала там, позволяя ему смеяться, потому что не знала, что сказать.

Наконец, достаточно успокоившись, он проговорил:

— Будь ты мужчиной, мы могли бы хорошо повеселиться.

— Но я не мужчина, — напомнила я.

Он взглянул на меня с сияющим отголосками смеха лицом.

— Слышал, твоя киска такая же тугая, как задница. Вполне может получиться.

Я одарила его далеко не дружелюбным взглядом и села, придерживая простынь на груди, полагаю, больше для своего комфорта, потому что Нарциссу на грудь было плевать.

— Жан-Клод бы этого не сказал.

— Он и не говорил.

Он снова стал серьезным.

— Если Ашер…

— Как же было бы забавно позволить тебе так злиться на его вампирскую задницу, но нет, это был и не он.

Я нахмурилась.

— Не так уж много людей, которые могли бы об этом знать и так сказать обо мне. На самом деле никто не стал бы обсуждать это с тобой.

— Кое-кто все же обсудил, клянусь. Я говорил с ним, когда Жан-Клод предложил мне стать твоей гиеной зова, чтобы я не убил Ашера и не развязал войну из-за оскорбления.

— Ты правда угрожал пойти войной на оборотней и вампиров Сент-Луиса из-за этого?

Он выглядел смущенным, не думала, что когда-нибудь это увижу.

— Возможно, я так сказал.

— Поэтому ты позвал того, кто по мальчикам, но при этом был со мной, чтобы спросить его об этом? Чтобы получить подсказку? Узнать его мнение?

— Что-то вроде того, да.

Я нахмурилась. Кто это, черт возьми, может быть?

— Я буду гадать, пока ты не скажешь, кто это был.

— Я скажу при одном условии.

Я хмуро взглянула на него.

— Каком?

— Ты не тронешь его из-за этого. Мне было нужно, чтобы кто-то, кто в основном по мальчикам, честно сказал мне свое мнение, ведь ты права, я не поклонник женщин. По правде сказать, женские прелести мне не кажутся привлекательными.

— Мне тоже больше по душе мужские прелести, так что не мне тебя винить, но я не представляю, как быть с тем, кого не возбуждают мои половые органы.

— Честно, — заметил он.

— Так кто это сказал? — спросила я.

— Байрон.

Я нахмурилась. Байрону было пятнадцать, когда он умер, поэтому он навеки остался в том возрасте старшей школы, когда мальчишки подрастают и только начинают обзаводиться мускулами. Он никогда не завершит этот процесс взросления, мы никогда не узнаем, как он будет выглядеть в двадцать.

— Байрон? Мы с ним спали лишь однажды. Тогда нужно было экстренно накормить ardeur.

— Да, но с тобой он смог кончить, а у него получалось это только с тремя женщинами, за все время, включая тебя.

— Хм… Я этого не знала.

— Это огромный комплимент, Анита.

Я нахмурилась сильнее, и начала зарождаться головная боль.

— Ладно, думаю, я смогу принять это как комплимент.

— Именно ardeur может помочь нам сойтись друг с другом. Ты отпустишь его на мне и, думаю, даже для меня станешь неотразима.

— Непривлекательные женские прелести и прочее? — уточнила я, одарив его взглядом и приподняв бровь.

— Не смотри на меня так. Думаю, нам нужно быть друг с другом предельно честными, или ничего не получится.

— Не уверена, что и так получится.

— Я понимаю, но если мы не будем честны, то все точно обречено на провал.

Я взглянула на него, такого серьезного в этой постели, с потекшим карандашом для глаз и растрепанной прической, что выглядела почти стильно. Он был их тех, кто выглядел прекрасно, только проснувшись, в отличии от меня.

— Ты должна еще кое о чем узнать, прежде чем дать ответ, — сказал он.

— О чем?

— Ты же знаешь, что таких интерсексуальных людей, как я, обычно называют гермафродитами.

Я кивнула.

— У меня есть и мужские, и женские нормально функционирующие органы.

— Да.

— Просто знать об этом — одно дело, а вот действительно видеть и касаться — совсем другое. Одних это интригует, других — шокирует и пугает, поэтому тебе нужно увидеть все до того, как ты примешь решение.

Я скользнула взглядом по его телу, накрытому простыней. Я не нервничала по этому поводу, пока он не заговорил о возможных вариантах, а теперь вдруг была не слишком уверена, что хочу увидеть это представление.

— Знаешь, мне не казалось, что обнаженным ты выглядишь как-то странно, пока ты не сказал об этом.

Он всмотрелся в мое лицо с циничным выражением на его собственном.

— Серьезно, верится с трудом. Большинство либо интригует, либо пугает моя… особенность.

— Честное слово, я не слишком задумывалась над тем, как может выглядеть твой «нижний этаж», извини уж.

— Думал, отчасти в этом твоя проблема в отношении меня.

Я покачала головой.

— Моя проблема в том, что когда мы встретились, ты позволил моим словам и правилам своего клуба навредить людям, которых я люблю и за которых волнуюсь.

— Кстати, прости за это. Я честно не понимал, что они делают с ними, особенно с Натаниэлем. Я бы никогда не позволил им оставить лезвия в его теле так надолго, что оно начало исцеляться с ними внутри.

Я до сих пор помню момент, когда наконец увидела, что люди Химеры сделали с Натаниэлем. Ярость вернулась ко мне, отчего ладони сжались в кулаки прежде, чем я поймала себя на этом и остановилась.

— Это был твой клуб, твои правила, Нарцисс, и в комнате была вергиена, которая доложила тебе об этом.

— Твои глаза стали почти черными от злости при одном лишь воспоминании об этом.

Я одарила его своим по-настоящему мрачным взглядом. И в темноте внутри меня показалась моя гиена, взглянув своими золотисто-карими глазами, она снова вела себя не так, как большинство моих зверей вблизи животных своего же вида. Похоже, она не жаждет приблизиться к нему, но почему?

— Я считал, что мой человек докладывал мне обо всем той ночью, Анита, но клянусь, это было не так.

— Уверена, ты насмехался надо мной, сказав, что я сама виновата, когда заставила тебя приказать им остановиться и дождаться меня.

— Я понятия не имел, что именно они делали. Клянусь своей честью, хотя, судя по моей репутации, у меня ее нет.

— И это еще одна причина, почему мы с тобой не общаемся.

— А у тебя репутация безжалостной убийцы, что для меня не является проблемой, но ты еще метафизически могущественная женщина. И я не хочу видеть тебя рядом с моими гиенами.

— Думаешь, я их захвачу.

— Да.

— Когда я буду кормить на тебе ardeur, я буду питаться от каждой гиены, которая с тобой как-то метафизически связана. Уверен, что хочешь этого?

— Не уверен, но я видел тебя с веркрысами Рафаэля. Они очень и очень преданы тебе, но по-прежнему верны ему. Ты не отняла их у него. Ты сотрудничаешь с ним, и его сила возрастает.

— Крыса не является моим внутренним зверем, в отличии от гиены.

— Думаешь, из-за этого все может быть по-другому? — спросил он.

— Просто говорю, что это возможно. Но не знаю наверняка и не хочу, чтобы ты откупорил бутылку, а затем выяснил, что шампанское стоит дороже, чем ты рассчитывал.

Он улыбнулся.

— Мне нравится метафора, но вообще-то я не люблю ни шампанское, ни сухое вино. Люблю что-нибудь послаще, без горечи.

— Я тоже не люблю ни шампанское, ни сухое вино. Черт, я вообще вина не люблю. Пью их только потому, что Жан-Клод может через меня попробовать их вкус, а он скучает по хорошему вину.

— Так ты винишь меня в том, что Химера заставил пережить Натаниэля.

Я кивнула.

— А я избегал тебя, потому что боялся, что ты можешь поступить так же, как пытается эта сука из Арлекина.

— Не знала, что Джейн доставляет тебе проблемы. Нужно было прийти к нам и рассказать об этом.

— Прийти к тебе и Жан-Клоду и признаться в том, что я как король не могу справиться с одним мастером вампиров, призывающей гиен? Нет уж. Короли не показывают свою слабость перед другими королями, Анита, если хотят сохранить корону.

— Тогда не позволяй глупости Ашера заставить тебя сделать то, о чем ты потом будешь сожалеть, — сказала я.

— Я здесь не с позиции слабости, Анита. Я здесь потому, что среди волков, леопардов, львов, крыс и всех остальных гаденышей пока недостаточно новых бойцов, чтобы с уверенностью победить меня.

Я старалась сохранить ничего не выражающее выражение лица, но знала, что мой пульс ускорился, и сердцебиение наверняка выдало меня ему.

— Неужели вы думали, что я не замечу того, что вы делаете? — он сел и прорычал мне в лицо. — Я Обей своего клана! Ашер не настолько вскружил мне голову, чтобы я перестал присматривать за всеми вами ублюдками.

Его гиена вспыхнула над ним и перекинулась на мою кожу, и от этой силы у меня перехватило дыхание.

Он склонился ближе.

— Скажи мне честно, Анита, почувствуй ты такую большую силу от кого-то другого, он бы уже был в твоей постели?

— Ты и так в моей постели. Возможно. Но тебе нравятся мужчины, а я не один из них.

— Ardeur способен заставить кого-то отбросить свои предпочтения и просто возжелать тебя или Жан-Клода. Ты же знаешь.

— Да уж, но когда ты применяешь силу, чтобы переспать с тем, кто тебя не хочет — это изнасилование, и ни один из нас этого не хочет.

Жар его зверя исчез, словно свечу задули. Он откинулся на спину в гнезде из простыней и просто смотрел на меня. Он казался удивленным.

— Ты веришь в это, действительно веришь.

— Действительно верю. Почему это так удивляет тебя?

— Ашер рассказывал мне, что они с Жан-Клодом творили при дворе Бель Морт. В том числе об изнасилованиях, и Ашер скучает кое по чему из этого.

— Жан-Клод нет, — сказала я.

— Он так говорит тебе.

— Спроси его сам, ты достаточно силен, чтобы почувствовать его ложь, — мы уставились друг на друга и между нами не было никакого сексуального напряжения. И я произнесла вслух: — Вот, вот поэтому я и не рассматривала тебя как сексуального партнера.

Он нахмурился и неопределенно взмахнул рукой.

— Почему поэтому?

— Ни ты, ни я на самом деле не увлечены друг другом. Настолько мы не во вкусе друг друга.

В его взгляде был и цинизм, и усталость. Он по-прежнему выглядел молодым и привлекательным в стиле «только что проснулся», но еще и утратившим вкус к жизни, словно он уже все видел и все попробовал, а я была такой наивной.

— Анита, о, Анита, из-за тебя я чувствую себя старым.

— Я либо старше тебя, либо мы ровесники.

— По годам — возможно, но что касается опыта… — он покачал головой.

— Вероятно, я видела вещи похуже, чем ты. Я же коп, помнишь?

— Но отчего-то в эмоциональном плане ты не похожа на них. Твой взгляд на любовь и секс такой незрелый, что это… — он вздохнул, покачал головой и наконец продолжил: — отрезвляет, словно с тобой вообще не позаигрываешь. От тебя веет обязательствами и обещаниями, которые ты намерена исполнить.

Я пожала плечами.

— Стараюсь сдерживать обещания. Думаю, так все должны делать.

Нарцисс улыбнулся, но во взгляде все еще остались циничность и настороженность.

— Преследуя свои цели, я лживый ублюдок.

— Не смей лгать ни мне, ни Жан-Клоду, ни кому-то еще, кто мне важен.

— И что если я солгу?

Я просто посмотрела на него.

— Этот взгляд… Такой опасный.

— Такой же опасный, как сердечный приступ, — сказала я.

Он улыбнулся и закрыл глаза, чтобы я не видела, как он размышляет над чем-то. А затем обратил на меня взгляд своих карих глаз, который соответствовал улыбке.

— Так ты готова сыграть в «я покажу свое, а ты мне свое»?

Не знаю, что бы я ответила, но дверь вдруг открылась и вошел Жан-Клод, на нем был такой же темно-синий халат, как и его глаза.

— Ma petite, Нарцисс, вижу, вы еще не передрались, значит дела обстоят лучше, чем я опасался.

— О, мне не нравится бить девчонок, а вот мальчиков… всегда рад отшлепать маленьких плохих мальчишек, — сказал Нарцисс, перекатившись на спину и приняв более развратный вид, чем был, пока мы были наедине. — Хочешь снова побыть моим маленьким плохим мальчиком, Жан-Клод?

— Завязывай, Нарцисс, — велела я. — Пока Жан-Клод не вошел в комнату, ты вел себя как разумный человек. Не возвращайся к этой нездоровой сексуальности.

Он обратил свою сексуальную, хищную улыбку на меня.

— Считаешь меня сексуальным? Правда?

Он изогнулся под одеялом, потягиваясь, словно кот, кошки правда не настолько знают свои сильные стороны. Они не пытаются притягивать взгляды к их паху, виляя бедрами, словно на сцене «Запретного плода».

— Я никогда не утверждал, что ты не умеешь двигаться, Нарцисс, — напомнил Жан-Клод, подойдя ближе, чтобы взять меня за руку, и глядя на мужчину в постели.

— И все же больше не хочешь играть со мной, — проговорил Нарцисс, притворяясь обиженным.

— Я не наслаждаюсь той игрой, которую ты предпочитаешь, Нарцисс.

— Ты пришел как раз вовремя для «я покажу свое, а ты мне свое», — сказал Нарцисс. — Но ты, конечно, не увидишь, что там у меня, а я не увижу тебя. Это занятие «покажи и расскажи» только для нас с Анитой, не так ли, ma petite?

— Никогда больше не называй меня так. Только Жан-Клод может так меня звать.

— Оооой, милые прозвища только для друг друга, мне нравится.

Я вздохнула.

— Со мной в этой постели был тот, с кем есть о чем разговаривать. Но в комнату входит Жан-Клод, и ты снова становишься карикатурой, прячась за флиртом и этим раздражающим дерьмом. Почему?

— Что почему? — спросил он, прекратив извиваться под одеялом и посмотрев на меня.

— Почему ты устроил представление, как только Жан-Клод вошел в комнату?

Он моргнул, и теперь мне было известно, что таким образом он что-то скрывает в своем взгляде.

— Не понимаю, о чем ты, дорогуша.

Я не стала давить, либо он не хочет отвечать, либо сам не знает, почему начинает вести себя странно рядом с Жан-Клодом.

— Ладно, просто покончим с этим. Мне скоро нужно будет встретиться с ФБР. И не называй меня дорогушей.

Нарцисс посмотрел на меня, а затем покосился на Жан-Клода, сказав:

— Но если тебе нужно представление, тыковка, я могу тебе его устроить.

— Не зови меня тыковкой.

— Ну, раз ты так настаиваешь, печенюшка.

Я склонила голову на плечо Жан-Клода. Халат был атласным, и ткань была мягкой и приятной, а от того, что этот халат был на нем, было еще приятнее. Он обнял меня, и я прильнула к его телу, позволяя ему держать меня, позволяя всему остальному подождать минутку.

— Ненавижу вас обоих, совсем немного, прямо сейчас.

Мы немного отстранились друг от друга, только чтобы взглянуть на Нарцисса, но не разрывая объятий.

— Отчего ты ненавидишь нас, mon ami?

— Мне казалось, что меня есть кому обнимать, но проснулся этим утром и выяснил, что все было ложью. Какое-то время я буду ненавидеть всех счастливых влюбленных.

— Мы все проснулись и обнаружили, что наш возлюбленный предал наше доверие, — сказал Жан-Клод.

— Но у вас есть другие возлюбленные, у меня их нет.

— Брехня, — вмешалась я. — Ты еще дальше от моногамии, чем мы.

— Верно. У меня есть другие любовники и партнеры по игре, но никто из них не наденет кольцо мне на палец. Ашер собирался сделать это.

Мы с Жан-Клодом уставились на него.

— Он обещал жениться на тебе? — уточнила я.

Он смотрел на нас своими большими карими глазами, с черными дорожками слез и потекшим карандашом. Белые простыни обвивали верхнюю часть его тела, словно взъерошенные крылья падшего на землю. Будь у ангелов утро, полное горя, они могли бы выглядеть именно так.

Ангелы бы, конечно, не рыдали черными слезами, скорее всего, это был бы кто-то другой, если бы ангел или демон пролил настоящие слезы. Если бы ангел, которого я видела, вообще заплакал бы, это скорее были бы огненные слезы. Думаю, демон мог бы по-настоящему заплакать, но я была слишком занята цитированием Библии, чтобы спросить у него.

— О, mon ami, мне так жаль.

— Не нужно жалеть меня, Жан-Клод, помоги мне заставить пожалеть его.

— Чего ты хочешь от нас?

— Ты отговорил меня от убийства одного из них. По Кейну я скучать не буду.

— Но Ашер не вынесет его гибели, и его нам будет не хватать, — возразил Жан-Клод.

— Иногда, — согласился Нарцисс.

Жан-Клод мудро не стал развивать эту тему.

— Ты не хочешь связывать себя с нами из-за мести, Нарцисс.

— Я бы хотел связать себя с тобой, Жан-Клод, а вот ты больше не желаешь играть со мной в «свяжи меня, привяжи меня».

— С тобой нет.

Нарцисс взглянул на меня.

— По словам Ашера, ты прямо асс по части жести, печенюшка, не хочешь поиграть со мной?

— Не называй меня так, слышала я твои представления о жести, так что нет, так жестко я не играю.

— Ашер говорит об обратном, лапуля.

Я просто посмотрела на него, такого раздражающего и растрепанного в этой постели.

— Не называй меня так. Уверена, в подземелье мы с тобой подошли бы друг другу не больше, чем в постели.

— Возможно, а может мы смогли бы научить друг друга парочке новых трюков, кексик, — сказал он, и голос его звучал уставшим, уже не таким поддразнивающим.

Не можешь победить — присоединяйся.

— Ладно, ангел, покажи мне что-нибудь новенькое.

— Я твой ангел?

— Падший, возможно, — ответила я.

Он улыбнулся, неожиданно и счастливо.

— Скажи это.

— Что сказать?

— Твое прозвище для меня.

— Ангел? — сказала я с вопросительной интонацией.

— Не совсем, — сказал он, перевернувшись под простыней так, что она начала сползать ниже его талии.

— Ma petite, вспомни о последних минутах и поймешь, какого прозвища он от тебя ждет.

Я вспомнила, и когда уже собиралась попросить еще подсказку, до меня дошло, ну, или мне казалось, что дошло.

— Падший ангел, ты мой падший ангел.

— Мне нравится, — сказал он, и сдернул с себя простынь, вырывая ее из моих рук, так что мы оба вдруг оказались обнажены. Нарцисс с усмешкой откинулся на спину, представая во всем своем великолепии, падшего или кого бы то ни было.