Мертвый лед

Глава 58

Я, задыхаясь, добралась до последних ступенек и споткнулась. Син поймал меня, не дав упасть. Я так тяжело дышала, что не могла говорить, сердце колотилось в горле. Син смотрел на меня сверху вниз с широкой улыбкой на лице, темно-синие глаза счастливо блестели.

— Ты справилась! — сказал он взволнованно, но даже не запыхавшись.

Я хотела спросить, насколько быстрее он бы добрался сюда, если бы был сам по себе, но не хватало воздуха. У двери стояли два охранника, не их тех, что обычно. Первым был новичок, а вот вторым был Клэй — высокий, атлетического телосложения блондин, его убрали с охраны «Запретного плода», когда он пропустил в клуб несовершеннолетних, потому что одна из дам с ним флиртовала, ручаясь за свою подругу. Не самый мой любимый охранник. Но он первым бросился ко мне с вопросом:

— Что случилось?

— Анита нужна Мике на собрании, — ответил Син, потому что у меня все еще не хватало воздуха.

— Согласен, — ответил Клэй. Второй охранник просто молча наблюдал за всем, темные глаза подмечали детали. Я видела, что он заметил все мое оружие, ну или большую его часть. Ему пришлось бы меня обыскать, чтобы найти кое-что из моего вооружения.

— Насколько все плохо? — удалось выдохнуть мне.

— Достаточно, — он коснулся своего наушника, которые носили все охранники, и проговорил: — Анита пришла.

Огромная дверь распахнулась, и я расслышала разговор на повышенных тонах, прежде чем в проеме показался Дино.

— Рад видеть тебя, Анита, но он пройти на собрание не может. Приказ Жан-Клода, — сказал он, кивнув на Сина.

— Анита уже на пути сюда, Жан-Клод. Предлагаю, дождаться ее, прежде чем принять какое-либо решение, — послышался голос Мики.

— А ты вообще зачем здесь, кошачий король? — спросил Ашер. — Ты не бываешь ни в моей постели, ни в постели Жан-Клода.

— Я в его постели бываю гораздо чаще, чем ты.

— Ах ты сука, — среагировал Ашер.

Я сказала Дино, что Син со мной, и он не стал возражать, думаю, его больше беспокоила сама встреча, чем приказы Жан-Клода. Я уже коснулась занавеса, служившего стенами гостиной, но Син протянул руку и отодвинул его для меня. Он держался позади, но открыл для меня «дверь». Я не возражала.

Я вошла в комнату с фразой:

— Думаю, сука здесь я, — и увидела Мику и Натаниэля на диванчике для влюбленных, а за ними в качестве охранников стояли Никки, Дэв, Брэм и Домино. Я была рада тому, что Домино снова в строю. Никки с Натанилем до сих пор были в костюмах, в которых ходили на церемонию вручения аттестатов к Синрику.

— Ну, ты определенно киска для каждого, — заметил Кейн, сидя рядом с Ашером на большом белом диване по другую сторону комнаты. Волосы вампира сверкающими золотыми волнами ниспадали на плечи, именно золотыми, не блондинистыми. Я никогда не видела волосы с металлическим отливом, а у него были именно такие, чудо сотворила смесь блонда и каштанового цвета, а эти его глаза — бледного, ледяного голубого цвета, такого же безупречного светлого оттенка синего, какого темного — Жан-Клода. Белль Морт, их создатель, коллекционировала красивых голубоглазых мужчин, а эти двое были лучшими из ее находок. Блестящие волосы Ашера прикрывали половину его лица, скрывая шрамы от ожогов, отчего он выглядывал на нас из-за завесы словно какой-то дикий ангел, поворачиваясь к комнате лишь совершенной половиной лица — то же лицо, смотрело на нас с картины над камином, где Бель велела изобразить его как Купидона, а Жан-Клода как Психею. Художник позволил себе некоторые вольности, как у них бывает, но они действительно были душераздирающе прекрасны.

Я обвела взглядом комнату и кивнула.

— Я действительно спала почти со всеми в этой комнате, но не думаю, что моя киска принадлежит всем им, на мой взгляд, это мне принадлежат все члены.

— Шлюха, — выплюнул он.

— Кто твой папочка, Кейн? — поинтересовалась я.

— Что? Ашер.

Я покачала головой.

— А в раздевалке сегодня чуть раньше был не он.

Кейн уже начал было подниматься, но Ашер притянул его вниз и прижал крепче к себе, он уже усадил его у дальнего подлокотника дивана, чтобы тот не был в зоне досягаемости Ричарда и Жан-Клода. Я не ожидала увидеть Ричарда здесь, тем более обнимающего Жан-Клода за плечи. На самом деле он закинул руку на спинку дивана, а не на плечи другого мужчины, тем более без меня рядом с ними. Они выглядели как обычно, не соответствуя друг другу: Жан-Клод был в одной из своих белых рубашек с кружевами на рукавах и V-образном вырезе до середины груди, черных кожаных штанах, которые сидели так, словно кто-то сшил их прямо на нем, сострочив вдоль его длинных ног, и пару сапог до колен; он был верен своей обуви. На Ричарде же были синие джинсы и простая белая футболка, от которой его весенний загар казался темнее, на ногах — симпатичные коричневые туристические ботинки, которые немного разносились, поскольку он в них и правда занимался пешим туризмом. Черные локоны Жан-Клода почти доставали до талии, волосы Ричарда каштановыми волнами спускались на плечи. Почти андрогинная красота Жан-Клода и лицо Ричарда настолько мужественное в своей привлекательности. Ричард был всего сантиметра на три выше, но когда его мускулистая рука покоилась на плечах другого мужчины, Жан-Клод казался хрупким, хотя таковым, я точно знаю, не был. Ричард был одним из тех больших парней, которые большую часть времени не выглядят настолько большими, пока сами того не захотят.

Главными охранниками Ричарда были только Шанг-Да — единственный двухметровый китаец, которого я когда-либо встречала, и Джамиль — темнокожий афро-американец с заплетенными в тугие косички волосами до пояса. Один был в черном костюме, сшитом так, чтобы скрывать под ним оружие, другой — в белом костюме с красной рубашкой и галстуком под цвет красным бусинам в волосах. Из всех знакомых мне мужчин, только Джамилю удавалось носить белый костюм и не выглядеть при этом глупо. На нем он сидел как надо.

Син взял меня за руку и произнес:

— Кажется, я что-то пропустил, но звучит неплохо.

— Я же велел тебе держаться подальше, Син, — сказал Жан-Клод.

— У него есть право быть здесь, Жан-Клод.

— Она постоянно бросает тебе вызов, Жан-Клод, — снова заговорил Кейн.

— Даже твой юный принц подчиняется прежде ей, чем тебе, mon amour, — согласился Ашер.

— Вся охрана судачит о том, как Анита взяла тебя за задницу в раздевалке, — вмешался Никки. — Тебя нашли распластавшимся на полу. Ты даже на ногах стоять не мог.

Ричард захохотал, и следом за ним охранники поддержали его очень мужским смехом.

Мика присоединился к ним, только Натаниэль и Жан-Клод оставались мрачными. Натаниэль смотрел на Ашера горестным взглядом, держа за руку Мику. Жан-Клод одной рукой перебирал кружева на своей рубашке, словно пытаясь успокоиться. Другую его руку Ричард прижал к своему бедру. Не знаю точно, держались ли они за руки, или Ричард просто удерживал руку Жан-Клода, чтобы не дать гладить себя по бедру, что тот тоже делал, когда нервничал. Обычно это было мое бедро или Ашера, и иногда Мики.

— Ты так сильно ударила его? — спросил Син.

— Я его не била.

— Она поглотила его гнев, — ответил Никки. — Слышал, после этого ты был в полном раздрае, Кейн.

Он пристально посмотрел на Кейна, очень испытующим взглядом, что-то между тем, как смотрят друг на друга противники на тренировочных матах, и тем, как смотрят на кого-то, решая то ли оттрахать его, то ли перегрызть глотку и съесть. Это удивительный взгляд хищника, из тех, которым серийный убийца может одаривать своих жертв, в котором видятся жестокость, секс и каннибализм.

— Не в таком раздрае, как ты, когда она сделала тебя своей долбанной Невестой, — ответил Кейн с не самой приятной улыбкой.

Никки улыбнулся в ответ, но его улыбка была настоящей, предупреждающей.

Улыбка Кейна немного померкла. Он знал, что что-то не так, но не понимал что. Он мог быть умен, спорить готова, Ашер с глупцами не спит, но в одном я была уверена — Кейн не был мудрым.

— И снова спрошу, зачем ты здесь, Мика?

Ашер, конечно, тоже не был мудрейшим.

— Я здесь, потому что состою в отношениях с большим количеством людей в этой комнате, чем ты, и представляю интересы всех оборотней как на непосредственной территории Жан-Клода, так и за ее пределами.

— Скажи это Нарциссу, которого вы пленили, — сказал Ашер.

— Он хотел убить вас обоих, когда узнал, что ты сделал, — голос Жан-Клода был таким же пустым, как и его лицо, словно не мог справиться с собой и показать хоть какую-то эмоцию.

— Я знаю, ты торговался за наши жизни, mon amour, и я благодарен, — ответил Ашер.

— Тогда и веди себя так же, как ты благодарен, — сказал Мика.

— Это ты заставил Жан-Клода лишить меня моих собственных телохранителей, которые принадлежат мне?

— Принадлежат тебе? Ничто тебе не принадлежит, Ашер.

— Я мастер вампиров, и мои подвластные звери — самая могущественная животная группа в городе.

На мгновение его глаза вспыхнули ледяным голубым пламенем, а затем потухли.

— Были, — поправила я, — твои подвластные звери были самой могущественной животной группой в городе. В прошедшем времени.

Я хотела присесть, но не желала сидеть так близко к Кейну или Ашеру, и черта с два притащу Сина к ним так близко. Я могла бы устроится рядом с Натаниэлем и Микой, но это могло бы задеть Жан-Клода, и Кейн не удержался бы от комментария, что было совсем ни к чему.

— Знаю я, что вы плели заговоры за спиной моего короля, — сказал Кейн.

— Это Нарцисс пытался уговорить Ашера свергнуть Жан-Клода и захватить город, — сказала я.

Кейн нахмурился.

— Нет, это не правда. Он оболгал перед тобой моего Обей, — он указал на Мику еще драматичнее, чем я ожидала.

Я перевела взгляд на Ашера.

— Он ничего не знает?

Кейн тоже посмотрел на него.

— Не знаю чего?

— Нарцисс пытался убедить меня помочь ему в его небольшом царетворении, но я отказался, как и положено преданной правой руке.

Ашер поклонился Жан-Клоду, но так как он в этот момент сидел на диване, этот жест показался более равнодушным.

— Да, Ашер, технически ты все еще мой témoin, моя правая рука.

— Что ты имеешь в виду под «технически», Жан-Клод?

Ашер протянул к нему руку, словно хотел преодолеть расстояние между ними и коснуться его.

Ричард притянул Жан-Клода ближе к себе и передвинул свою вторую руку так, чтобы она была свободна, оставляя место для размышлений, что он сделает, если Ашер дотронется до Жан-Клода. Так ведут себя, когда кто-то в баре лапает твою девчонку, и вместе с тем Ричард одарил его вызывающим взглядом. Это было способом без слов донести: «Мое. Не тронь.» Не будь другой мужчина пьян, он бы отступил, а Ашер пьян не был.

Это настолько поразило Ашера, что тот мотнул головой, откидывая с лица волосы, чтобы посмотреть на Ричарда и Жан-Клода. Рубцы на его лице были белыми и частично покрывали правую щеку, созданный для поцелуев рот остался нетронутым, словно его мучители и помыслить не могли, чтобы изуродовать эти губы.

Знаю я, о чем задумался Ашер: преодолели ли Ричард с Жан-Клодом эти несколько сантиметров, и стали ли они на самом деле любовниками? Я готова поставить большие деньги, что нет, но отчасти в рамках БДСМ-отношений Ашера и Ричарда, Ульфрику нравилось выяснять, чего вампир желает больше всего, и отказывать ему в этом. Тело Ричарда было одним из табу, но намек что Жан-Клод получил то, что так страстно желал Ашер, и что ему никогда не достанется, было садистским отказом и доминированием над мыслями и чувствами Ашера. Это гениально, потому что для вампира это было долбанной моральной пыткой. В одном мы все точно сходимся: он заслужил немного помучиться.

Жан-Клод поудобнее устроился в объятьях Ричарда и одарил Ашера взглядом кота, слопавшим канарейку. И лишь это показало мне, насколько Жан-Клод был зол на него, ведь ревность Ашера легендарна, и это гарантированно вызовет ее, но наступает момент, когда ты просто хочешь сделать больно другому человеку, и будь прокляты логика и здравый смысл.

Рука Сина напряглась в моей. Он тоже знал, что это было плохой идеей, но не мы дергали за хвост чудище с зелеными глазами[39].

— Ты не посоветовался со мной, прежде чем сделать Кейна своей гиеной зова, — заговорил Жан-Клод. — Какой témoin выведет из себя лидера одной из самых больших животных групп города, не обсудив это сперва со своим мастером?

— Тот, кому плевать на своего мастера и на его территорию, — ответил Ричард и развернулся больше к другому мужчине, якобы чтобы они могли лучше видеть друг друга, когда разговаривают, но теперь Жан-Клод полностью прислонился спиной к нему и с небольшим поощрением удобно устроился, а Ричард обвил его своими сильными руками. Жан-Клод обхватил ладонями эти мускулистые руки. Проявления такой близости я никогда не видела от них прежде. Это было бы волнующим зрелищем по многим причинам, не видь я в их глазах безжалостности. Не уверена, что хоть когда-нибудь видела их одновременно такими злыми на Ашера. Полагаю, мы все были так злы на него, но к удивлению их ярость помогла мне немного остыть. Обычно я была той, кто быстро заводился, но раз они вышли из себя, кому-то нужно сохранять спокойствие.

— Я не собирался устраивать такую сумятицу, — сказал Ашер, снова скрыв волосами свои шрамы, выглядывая ангельским лицом из-за золотой завесы. Светло-голубая рубашка оттеняла его глаза, делая их еще голубее, словно на вас в ответ смотрело само небо. В V-образном вырезе виднелась его обнаженная грудь, но сама рубашка была больше, чем было нужно, так что ее цвет был достоин комплиментов, а вот размер был таким большим, что он в ней терялся, словно одолжил с чужого плеча, хотя я знала, что это не так. Черные виниловые штаны подбирали на поясе голубую ткань и сидели, как и положено качественному винилу, как вторая кожа. Черные ботинки едва закрывали лодыжки, отчего его ноги казались еще длиннее. Рубашка выглядела небрежно, почти неряшливо, но я знала, как тяжело было заправить ее под винил, случайно этого не произошло бы. Он был любовником Жан-Клода сотни лет, а значит точно знал, как должен выглядеть, чтобы ему нравилось, и, как по мне, это бессмысленно, но Жан-Клод смотрел на его одежду. Он все еще злился, но даже в объятиях Ричарда, он зачарованно следил за Ашером, как иногда с ним случалось… черт, да и я, и Натаниэль порой это делали, а Дэв почти всегда так смотрел на него.

Я сжала ладонь Сина и сказала ему:

— Сядь с Микой и Натаниэлем.

Он поцеловал меня, легко и невинно, и сделал то, что я просила. Я направилась к Жан-Клоду, а значит и к Ричарду тоже, но времена, когда я ни за что не подошла бы к нему, не считая редкого жесткого секса, давно прошли.

Он по-прежнему был привлекательным и потрясающим в постели, но этого недостаточно, чтобы я не обратила внимание на его вспышки ярости.

Они вместе с Ашером, оба по очереди, огорчают нас с Жан-Клодом.

Я наконец присела перед Жан-Клодом, так что мы трое удобно устроились между бедер друг друга на одной стороне дивана. Жан-Клод обнял меня, и я положила ладони на его руки, повторяя их с Ричардом позу чуть ранее. Длинными загорелыми руками Ричард обнял нас обоих, уверенно вытянув ноги по обе стороны от нас. Очередное напоминание, насколько большим парнем он был, во всех смыслах. Он пожертвовал некоторым своим временем в качалке, чтобы плотнее заняться борьбой. Я видела, как орудуют эти руки и ноги в спарринге, а сейчас он ими заключил нас двоих в уютное гнездышко. В этот момент я была готова отдать почти все, чтобы эта близость была такой же настоящей, как мы показывали, но мое настоящее сидело от меня по другую стороны комнаты.

— Анита имела в виду, что не Нарцисс потерял власть, а ты, Ашер, — сказал Ричард.

— Не понимаю, о чем ты. Для меня ничего не изменилось. Я по-прежнему могу призывать и управлять гиенами.

— Если бы ты сделал Нарцисса своим подвластным зверем, тогда мог бы повелевать гиенами, а теперь у тебя есть Кейн, только Кейн, — объяснил Ричард.

— Ты недооцениваешь мою власть над моими животными зова, Ричард. Из-за того, что Жан-Клод слишком нежничает с тобой и твоими волками, ты считаешь это единственным вариантом.

— Нарцисс прежде не хотел сопротивляться твоему контролю над ним, Ашер, поэтому ты возомнил себя более могущественным над своими животными зова, чем Жан-Клод, потому что я способен противиться его власти, а Нарцисс нет. Но теперь-то он захочет сражаться.

— Он может попытаться, но я все еще его мастер.

— Нет, — вмешался Жан-Клод, — нет, это не так. Ты так и не понял, что если Нарцисс захочет, он освободит из-под твоего влияния большинство своих людей? Он гораздо могущественнее, чем позволял увидеть тебе, как женщина, скрывающая свою силу, чтобы не уязвлять мужское эго, так и Нарцисс вел себя с тобой.

Ашер покачал головой.

— Ты до сих пор уверен, что контролируешь Нарцисса против его воли? — спросил Мика.

— Он будет сражаться с тобой, mon ami, и он гораздо сильнее Ричарда, потому что не терзается внутренними противоречиями из-за своей связи с группой и своего лидерства, он наслаждается ими. Он будет удерживать тебя подальше от себя и, тем самым, от всех остальных. Один на один, ты может и способен подчинить их своей воле, но что касается целой группы, тебе придется действовать через главу, чтобы покорить всех, а главу ты оскорбил и отверг. Ты вынудил меня запереть его. Думаешь, он забудет об этом? Думаешь, простит?

— Мне жаль, Жан-Клод, правда жаль, что мое решение все так усложнило.

— Усложнило? — вмешалась я. — Он предложил Нарциссу мое тело и место моей гиены зова, чтобы только тот не убил Кейна, как минимум Кейна. Он желал смерти вам обоим.

Объятья Жан-Клода стали крепче, то ли чтобы я была паинькой, то ли для собственного комфорта. Я могла бы открыть свои щиты и узнать, что именно он чувствует, не то чтобы он желал совсем от меня отгородиться, но прямо сейчас, спорить готова, он не хочет пускать меня так глубоко в свою голову. Некоторые вещи должны оставаться личными, и его чувства к Ашеру как раз из них. Ричард гладил нас с Жан-Клодом по рукам, чтобы успокоить, я думаю.

— Если бы ты сделала его своим подвластным зверем, не пришлось бы его закрывать, — сказал Ашер.

— Вергиен теперь с трудом назовешь самой большой группой Сент-Луиса, — заговорил Мика, — а у крыс, волков, леопардов и львов вместе взятых бойцов гораздо больше.

— Такое сотрудничество разных видов животных противоестественно, — сказал Кейн.

— Как будто в нас есть хоть что-то естественное, — возразил Мика.

— В последний раз спрашиваю, какого черта ты присутствуешь при этом разговоре, кот? — снова повторил Ашер, почти зарычав на Мику, обнажив клыки, которых обычно видно не было.

— Он другой мой жених и один из двух мужчин, кто может присоединиться ко мне в церемонии обручения с Жан-Клодом.

— Ты выходишь замуж за Жан-Клода.

— Да, но разве ты не слышал, что мы планируем и групповую церемонию обручения?

— Доходили слухи, но я им не верил, — он посмотрел на нас, с таким комфортом расположившихся на своей стороне дивана. — Теперь вам похоже стоит включить и Ульфрика, если вы всерьез настроены на вторую церемонию.

— Почему ты не веришь, что мы собираемся устроить групповую церемонию обручения? — поинтересовался Мика.

— Я бы поверил в это относительно тех троих, что сидят со мной на диване. Поверил бы относительно тебя, Натаниэля и Аниты. Но в то, что ты свяжешь себя с Жан-Клодом, я не верю. А с Ричардом вы друг друга не выносите.

— Знаешь старую поговорку: враг моего врага — мой друг? — спросил Ричард.

— Сражаться плечом к плечу с тем, кого ты ненавидишь — одно дело, мой топ. Делить с ним постель — совсем другое. Ты терпеть не можешь ни Мику, ни Натаниэля, так что мне не стоит бояться, что ты присоединишься к ним.

— Совершенно верно, mon ami, — согласился Жан-Клод, назвав его «мой друг» вместо его обычного прозвища, рассчитывая сыграть на неуверенности Ашера. — Мы не можем включить Ричарда в церемонию, потому что он не со всеми нами ладит, это правда. Но мы с Микой, Натаниэлем и Анитой проведем совместную церемонию. Я ратовал за то, что и ты должен быть частью всего этого, но для тебя же лучшее — враг хорошего. Тебе нужно было оттолкнуть и разозлить столь многих.

— Тебе не дозволено касаться Мики, как можешь ты относиться серьезно к чему-то столь пустому? Даже Натаниэль для тебя лишь еда. Он мой любовник, мой сабмиссив, а для тебя он лишь пища, Жан-Клод. Ты не женишься на своей еде.

— На ком я женюсь, к кому отношусь серьезно, кого Анита сделает своим подвластным зверем, на ком мы кормимся, с кем спим — ничто из этого больше не волнует тебя. Как ты не считаешься с моим мнением, так и я больше не считаюсь с твоим.

— Жан-Клод…

— Нет, Ашер, нет, довольно.

— Почему между вами двумя всегда вносит раздор девчонка? — спросил Кейн.

Жан-Клод вдруг сел прямо, и пусть мы до сих пор касались друг друга, это больше не было уютными объятьями.

— Не Анита, не другая девушка вносит раздор между мной и Ашером, а сам Ашер! Ашер всегда снова и снова вбивает клин в полено, пока то не расколется на части, пока это не оттолкнет меня и нашу любовь к нему, — он снова откинулся на Ричарда и притянул меня обратно в ставшие вдруг напряженными объятья. — Ты не посоветовался ни с кем из нас, прежде чем сделать Кейна своим подвластным зверем. Нарцисс едва не убил вас обоих. Мне пришлось предложить ему место гиены зова Аниты, позволить ему занять еще более высокую нишу в нашей структуре власти, вынудить ее связать себя навеки с тем, кого она не выносит.

Жан-Клод поднялся, не вырываясь из наших рук, мы просто отпустили его. Я вдруг осталась обниматься с Ричардом одна и чувствовала себя неловко, если бы я отстранилась сейчас, это разрушило бы то представление, которое разыгрывали мужчины, так что я позволила ему прижимать меня к своему телу, пока мы смотрели, как Жан-Клод вышагивает перед нами.

— Ричард годами был для тебя доминантом. Для Аниты ты был топом, и тебе так сильно нравилось быть с ними обоими. Натаниэль был твоим сабмиссивом почти два года, вместе с Анитой, как твоей нижней, и оба были твоими любовниками. Ты говорил мне, как много это для тебя значит, и ты не сказал никому из нас, прежде чем нанести Нарциссу смертельное оскорбление и разрушить все наши планы!

— Прости, Жан-Клод. Вы все простите меня. Я не жалею, что сделал Кейна своим подвластным зверем, но мне жаль, что я не обсудил сперва это с вами.

— Я бы призвал тебя сделать Нарцисса своим moi tiébête, своим зверем-половинкой. Ты мог бы жениться на Кейне, но силу нужно было разделить с Нарциссом, неужели ты не понимаешь? — он почти молил Ашера, хотел, чтобы тот хотя бы понял, что именно сделал не так.

— Брак можно расторгнуть. Ашер хотел показать мне, что будет любить меня вечно, именно это и имея в виду, — вмешался Кейн, прильнув к золотым волосам, неотрывно следя за Жан-Клодом. И взгляд его был дерзким, если не триумфальным.

— О боже, — вздохнула я. — Ты позволил Кейну втянуть себя во все это, не так ли? Он попытался отлучить тебя от всех остальных любовников, и эта попытка, надо сказать, удалась.

Ашер повернулся ко мне, позволив увидеть его во всей красе, словно направил свое оружие прямо в мое сердце или по крайней мере в либидо.

— Кейн не настолько умен, — сказал Натаниэль, и мы все повернулись к нему, потому что это прозвучало так язвительно, больше похоже на меня.

Кейн хотел встать, но Ашер снова удержал его на диване. Думаю, вампир понимал, что сегодня они находятся на нашей враждебной территории, и никому из нас Кейн не нравился.

— Натаниэль прав, это слишком хитро для Кейна, — согласился Мика.

Ашер указал на него пальцем.

— Все, кто присутствуют здесь, либо бывают в нашей постели, либо обеспечивают нашу безопасность, а ты для Жан-Клода и для меня никто.

— Я был тем, кто уговорил Жан-Клода, не давать тебе охранников-гиен, — сказал Ричард, — не Мика.

— Я в это не верю.

— Ты не король. Даже не мастер своей собственной территории. И все меньше и меньше принимаешь участие в делах, тогда как Мика с Анитой принимают все больше обязанностей, особенно Мика. Он стал правой рукой Жан-Клода, которой должен быть я или ты, но мы оба подвели его, в отличии от Мики. Из-за любви Жан-Клода к тебе, из-за того, что многие из нас близки с тобой, ты решил, что гораздо сильнее, чем есть на самом деле, Ашер. Меня не было здесь в прошлый раз, когда ты попытался натравить на всех гиен, и в итоге были ранены люди. Они могли умереть, поэтому мы стали относиться к тебе так, как должны были: как к мастеру-вампиру, занимающему четвертое место на территории. И это ничего тебе не сулит, ничего! Ни охранников, ни почестей. В прошлый раз ты воспользовался гиенами, чтобы ранить Аниту, Сина и Никки, поэтому у тебя больше ничего нет.

Ричард все еще обнимал меня, но от силы эмоций его тело гудело, так что это совсем не утешало. Я поглаживала ладонями его руки, пытаясь его хоть немного успокоить, потому что либо это случится, либо мне придется встать.

— В твоих руках почти было целое королество, — сказала Мика, — но без Нарцисса, в твоей руке осталась только чужая ладонь. У тебя остался Кейн и больше ничего.

— Это прекрасная сделка, — ответил Ашер и поцеловал любимого мужчину, подтверждая свои слова.

— Если ты о любви, тогда я соглашусь, что Кейн для тебя стоит этого, но если говорить о силе, тогда он слаб, Ашер, и ты это знаешь.

— Ты ничего не знаешь, кот, ничего не знаешь ни обо мне, ни о Кейне, ни о Жан-Клоде.

— Почему ты постоянно цепляешься к Мике? — спросила я.

— Ему не нравится Мика, потому что тот не нашел его привлекательным, вот и все, и Ашер не может этого пережить, — заговорил Дэв. Он смотрел через комнату на своего возлюбленного, единственного, кому он когда-либо предлагал брак, и сейчас словно впервые видел его. Говорят, алкоголь делает всех красивыми, а вот трезвый взгляд все портит… Что ж, любимый человек всегда кажется прекрасным, а когда чувство проходит, ты видишь истину. Это может освободить тебя, но сперва неприятно поразит.

— Ты к этому не имеешь отношения, Дэв, — сказал Кейн.

Ашер проигнорировал Дэва.

— Мне не нравится Мика, потому что тот держит тебя на расстоянии, Жан-Клод. Я помню, как губительно было для меня видеть твою близость с другими, пока ты вновь не сделал меня своим любовником. Я не люблю Мику, потому что он предлагает тому, кого я люблю, такую же боль.

— Мика единственный, кто тебя не хочет, Ашер, и именно это тебя и выводит, — возразил Дэв.

Никки поднял руку.

— Меня Ашер тоже не привлекает, так, к слову.

— И меня, — добавил Домино.

— Ашеру на вас обоих плевать, на самом деле. Он бы поимел вас разочек, если бы думал, что смог бы вас соблазнить. У него пунктик на тему того, чтобы быть у натуралов первым, если не единственным, любовником. Это его навязчивая идея, — сказал Дэв.

— Этому не бывать, — отозвался Домино.

— Он бы не был моим первым, — сказал Никки.

И это захватило всеобщее внимание.

— Ты же говорил мне, что не по парням, — напомнил Дэв.

— Это так, но благодаря суке, меня вырастившей, я на несколько лет стал своего рода женоненавистником. Не будь я таким ярым гетеро или попадись другой терапевт, я возможно до сих пор бы цеплял парней.

— Похоже, я недостаточно привлекателен, — заметил Дэв. — Ты довольно быстро отбрил меня в душе с Анитой.

— Единственное, на что я обращал внимание в парнях, когда был подростком: чистоплотность, отличный минет и согласие на анальный секс.

— Эй, это все про меня, — Дэв притворно надул губы.

Никки улыбнулся, покачал головой так, что разметались спадающие на лицо волосы, и сказал:

— Если бы я все еще был по парням, я бы тебя трахнул.

Дэв ухмыльнулся ему.

— Пустые слова, Рекс, потому что ты знаешь, что никогда этого не сделаешь.

— Ты же в курсе, что не нравишься мне, Кейн? — поинтересовался Никки.

— Дэв тебе не нравится даже больше меня.

— Дэв мне нравится чертовски больше тебя.

— Но недостаточно, чтобы трахнуть его, даже когда вы оба обнажены в душе.

— Мы с тобой были голышом в душе, и я не хотела тебя, — напомнила я.

— Я не сплю с девчонками.

— А я с дураками, так что мы оба в безопасности.

Кейн поднялся. Ашер пытался усадить его назад, но на этот раз он не поддался и устоял. Я тоже встала, и Ричард не пытался меня удержать. Его руки были сжаты в кулаки. А мои расслаблены в ожидании принятия решения, стану ли я драться.

— Я уже доказала, что могу надрать тебе задницу, Кейн. Тебе действительно на этот раз нужны зрители?

— В раздевалке ты жульничала.

— Ты сантиметров на тридцать выше, руки и ноги почти вдвое длиннее моих, ты мужчина, ты гиена. Между нами просто не может быть честной драки.

— То есть ты признаешь, что жульничала.

— Так говорят любители, Кейн.

— Я не любитель, — ответил он.

— Ладно, — сказала я и наполовину отвернулась от Кейна, чтобы устойчивее поставить ногу, развернуть плечи, сжать кулак, вскинуть руку и, повернувшись, со всей силы ударить его в солнечное сплетение, используя свое тело как пружину. Кейн согнулся, не в силах вздохнуть, и его лицо было достаточно низко, чтобы я смогла ударить в него коленом, что я и сделала. Удерживая его за затылок, я быстро ударила его коленом в лицо четыре раза и отскочила в сторону, увеличивая между нами расстояние на случай, если он достаточно оклемается, чтобы попытаться меня схватить. Не хотелось бы, чтобы со мной боролись эти длинные руки и сильное тело.

Будь Кейн человеком, драка на этом и закончилась бы, но он им не был. Он наступал на меня с ревом и рыком, от которых моя кожа покрылась мурашками, но он дал мне время принять боевую стойку. Поднятыми руками я защищала свое лицо, закрывая при этом локтями так много тела, как только могла, но я не собиралась так близко подпускать его. Он был в такой ярости, что просто забыл про все свои тренировки и бросился на меня. Я ударила его в солнечное сплетение, заставив его остановиться. Но Кейну удалось не наклониться так низко, как в прошлый раз, и он закрыл руками лицо, чтобы я не могла добраться до головы. Я нанесла удар по его колену, Кейн с криком упал на пол. Он не пытался подняться, просто остался стоять на четвереньках, поджимая одну ногу, как собака раненную лапу.

— Ты сломала мне ногу.

— Она не сломана, я даже щелчка не услышала, так что и колено не выбила из сустава. Один раз перекинешься и будешь как новенький.

— Сука, ты ударила меня исподтишка, ты снова жульничала.

— Вот поэтому ты и любитель, — сказала я.

— Что ты нахрен имеешь в виду?

— Ты ждал правила? Надеялся, что вмешается рефери или судья и объявит, как можно, а как нельзя вести себя в драке?

Он просто уставился на меня и сказал:

— Сука.

Я улыбнулась и ответила:

— Слабак.

От него пахнуло жаром, а карие глаза стали более светлого, золотистого оттенка — глаза гиены. Браунинг мгновенно оказался в моей руке, мышечная память сработала прежде, чем я это осознала. Я уже нацелила его в голову Кейна, прямо над глазами. Это был лучший угол для смертельного выстрела, что когда-либо у меня был.

— Не нужно, Кейн, не здесь, не сейчас, — мой голос был тихим и осторожным, потому что палец уже лежал на спусковом крючке. Не имеет значения, какое у вас оружие, как только ваш палец касается этой точки, вы начинаете относиться к нему так, словно достаточно малейшего нажатия, и если уж вы нажмете на крючок, убедитесь, что желаете смерти того, в кого целитесь.

По комнате распространялся жар, словно кто-то оставил открытым в ванной кран с горячей водой, и мы купались в нем.

— Пули серебряные, Кейн, выстрел в голову ты не исцелишь.

Слева от себя я заметила движение.

— Никому не двигаться.

— Анита, — позвал Ашер, — пожалуйста.

Я почувствовала, что он подходил ближе.

— Стой где стоишь, Ашер, или клянусь, я пристрелю Кейна, а затем примусь за тебя.

— Ma petite…

— Нет, Жан-Клод, не в этот раз. Если Кейн перекинется, я пристрелю его. Вот разница между профессионалами и любителями. Любители ноют о правилах и справедливости, молят о пощаде. Профессионалы знают, что существует лишь одно правило — выжить, в насилии нет ни справедливости, ни жалости.

— Анита, — заговорил Никки, — убьешь Кейна — не беда, убьешь Ашера — для меня это тоже проблемой не будет, но не для тебя.

Я не отводила взгляда ото лба Кейна, той самой точки, куда должна попасть пуля. Мне и раньше доводилось стрелять в людей с такого близкого расстояния. Я знала механику всего этого, в точности знала, что случится. На меня в ответ уставилось просто другое лицо.

— Ma petite…

— Не нужно, — это был Мика. — Пусть Никки поговорит с ней.

Голос Мики помог мне лучше прислушаться к чему-то за пределами спокойствия в моей голове. Я ничего не чувствовала, смотря поверх моего оружия на Кейна, ничего.

— Ты не одна с этим справляешься, Анита, — сказал Никки. — Мы все чувствуем это независимо от того, что делает Кейн. Ты не хочешь убивать его. Если бы хотела, я бы не возражал, ты же знаешь.

— Знаю, — прошептала я.

— Но я ощущаю то, что ты чувствуешь, и ты не хочешь его убивать. Ты просто закрылась этой тишиной в своей голове, но за ее пределами ждут твои эмоции. Ты не хочешь иметь дело с эмоциональными проблемами после убийства Ашера, Анита. Я считаю его ублюдком-манипулятором, но ты его любишь, а Жан-Клод любит его еще сильнее.

— Это того не стоит, — сказала я, тщательно проговаривая каждое слово сквозь стиснутые зубы. Я больше на самом деле не смотрела на Кейна, лишь на ту точку в его голове, куда вошла бы пуля, если бы я пошла до конца.

— Нет, он не стоит, — согласился Никки, его голос звучал тихо, ближе ко мне, но его близость не вызвала желание направить пистолет на него и защититься. Я не доверяла Ашеру в том, что он не вытворит какую-нибудь глупость, но Никки… он не глуп. Он мог быть жесток, но на то должна быть причина, веская причина, а не просто «не подумал».

Я отстранилась от пустой тишины в голове и прицельной концентрации, сужающей мир до ствола моей пушки и цели, и осознала, что сила, исходящая от Кейна, исчезла. Я моргнула и увидела его карие глаза, обращенные ко мне. Он загнал своего зверя обратно в чулан. Он все еще поджимал раненную ногу, но старался не двигаться, насколько ему могла позволить травма, словно опасался того, что я сделаю, если он пошевелится.

— Хорошо, — мягко проговорила я, — очень хорошо.

— Что хорошо? — спросил Никки.

Я ослабила палец на спусковом крючке и нацелила ствол в потолок, так и не отводя взгляда от лица Кейна.

— Ты видел свою смерть на моем лице, Кейн?

— Я думал, ты собираешься убить меня.

— Так и было, — ответила я, возвращая браунинг в кобуру на боку. Я ощущала легкость и пустоту, неплохо, но странно. Обычно я не дохожу до этой точки, так ни в кого и не выстрелив. Дико от того, что я не завершила начатое. Я пыталась объяснить друзьям разницу между тем, чем занимаются другие копы, и тем, чем занимаюсь я, и в этом она и была. Большинство полицейских за всю свою карьеру могут ни разу не воспользоваться оружием, а если им все-таки приходится это сделать, они все равно больше думают о том, как им спасти жизни, а не отнять их. Когда же я достаю пистолет, почти всегда использую его, а «использую» в моем случае подразумевает чью-то смерть. Легально, в соответствии с законом, без комиссии контроля, без лишних вопросов — смерть. Я была Истребительницей задолго до того, как стала ma petite Жан-Клода.

— Уведите его. Пусть он исцелится, но мне не стоит видеть, как он будет это делать.

Из-за завесы вышли другие охранники, словно так и ждали сигнала, что они могут войти без риска спугнуть меня и вынудить выстрелить в Кейна. Они взяли его под руки и помогли встать на ноги. Но устоять ему не удалось, и они сцепили руки в замок, формируя своего рода носилки, и вынесли его… в медпункт, полагаю. Если честно, мне плевать, пока он от меня далеко.

Я повернулась к Ашеру, всмотревшись в это прекрасное лицо, вспоминая ощущения от его поцелуя, его тела, его силы.

— Не знаю, что у тебя внутри сломано, но если ты не справишься со своей проблемой, это убьет тебя или Кейна, или вас обоих.

— Ты убьешь нас?

— Нет, если вы меня не вынудите, но кто-нибудь другой это сделает. Нарцисс убил бы вас, если бы встретил прежде, чем Жан-Клод отговорил его. Ты впервые за столетие покинул двор Белль, и это заставило тебя думать, что никто из нас не причинит тебе вреда.

Я шагнула к нему так близко, что касалась просторной голубой рубашки. Слишком близко, если бы я на самом деле думала, что он может обидеть меня. Я пыталась разглядеть понимание на его роскошном лице, но он так тщательно скрывал свои чувства, что я словно смотрела на произведение искусства. Ты восхищаешься его красотой, но не можешь поговорить с ним.

Он начал обнимать меня, хотел поцеловать, думаю, но я уперлась ладонями ему в грудь и отступила вне досягаемости его рук.

— В прошлый раз, когда ты поцеловал меня во время одного из наших маленьких разногласий, ты чуть не откусил мои губы.

— Я даже не знаю, как показать, насколько сожалею об этом, Анита.

— Тебе жаль сейчас, но вгорячах ты об этом не думаешь. Ты считаешь нас слабыми, потому что мы не так бездушны, как Белль Морт, но никогда не путай доброту со слабостью, Ашер. Это не одно и то же.

— Я понимаю, — проговорил он.

— Понимаешь? В самом деле? Потому что мне так не кажется. Не знаю, как преподать тебе этот урок, не навредив по-настоящему. Это заставит тебя вести себя как разумный человек? Ты откликаешься только на жестокость?

— Нет, нет, в этом нет необходимости, — ответил он, и голос был настолько пустым, насколько он мог его сделать.

— Оглянись вокруг, Ашер, мы не вампиры, которым так наскучили столетия жизни, что они играют в жестокие игры, как дети, которые отрывают мухам крылья. В играх силы Белль была профессионалом, но в управлении своим двором она была1 любителем. Я видела достаточно воспоминаний, чтобы знать, скольких людей она зря потеряла, сколько потенциала, который мог бы ей пригодиться, пригодиться ее окружению. Жан-Клод сожалеет о таком расточительстве и старается сделать свой двор непохожим на ее, лучшим, чем ее. А ты сожалеешь, Ашер?

— Да, конечно, я сожалею о некоторых из своих поступков за эти века, все мы, даже Белль.

— Она сожалеет о том, что потеряла твое и Жан-Клода поклонение ей, я почувствовала это, когда она попыталась вторгнуться в мою голову, похоже единственное, о чем она может сожалеть — когда все идет не так, как она планировала. И все-таки она гораздо практичнее тебя.

— И более безжалостнее.

— Да, это так, но она никогда не позволяла своей жестокости помешать делам, в отличии от тебя. Если бы ты сделал Нарцисса своим подвластным зверем, ты действительно был бы полезен в том, что касается силы, но вместо этого ты отказался от этой возможности, повинуясь мимолетному порыву порадовать своего любовника, не задумываясь о том, что может случиться после. Такое чувство, что ты застрял в пятнадцатилетнем возрасте и считаешь, что с тобой не может произойти ничего плохого.

— Со мной уже случались плохие вещи, Анита.

— Я знаю, и от того твое поведение все больше сбивает меня с толку.

— Ma petite…

Жан-Клод направился к нам, но я подняла руку, останавливая его.

— Нет, я и на тебя тоже злюсь.

— Из-за чего?

Он выглядел искренне удивленным.

— Где были твои телохранители? У каждого здесь есть охрана, кроме тебя. Ты же долбанный король Америки и знаешь, насколько Ашер опасен в таком состоянии. При тебе должна была быть личная охрана.

— Ему не позволили охранников…

— Помолчи, — велела я.

Он сощурился, глядя на меня.

— Злись на меня, не страшно, но начни уже воспринимать Ашера таким, какой он есть, а не таким, каким ты хочешь его видеть. Он как ребенок, с такими же приступами гнева. Он ломает игрушки и раскаивается в этом после, но ущерб-то уже нанесен. Я не хочу, чтобы однажды этим ущербом стал ты, Жан-Клод.

— Я мог бы сказать, что ни за что не трону Жан-Клода, но Анита тоже права. В определенных… настроениях я делаю, не думая. Не знаю, почему я поступаю так.

— Тогда обсуди это с терапевтом, которого мы подыскали тебе, и разберись с этим, пока ты не вынудил меня убить тебя. Никки прав, Ашер, если я сделаю это, во мне что-то сломается, и Жан-Клод мне этого никогда не простит, но услышь меня, Ашер.

Я подошла к нему и коснулась его лица, чтобы убедиться, что он смотрит на меня во всем великолепии этих золотых волос, этих глаз, этих губ, предназначенных для поцелуев.

— Услышь меня, Ашер, если когда-нибудь ты совершишь что-то, что навредит правлению Жан-Клода или работе Мике с Коалицией, не обсудив сперва это с ними, тогда будешь наказан, и если ты не понимаешь хорошего обращения, тогда я найду того, кто обеспечит тебе плохое. Если единственный способ преподать тебе урок — высечь его на твоей коже, раскрасить кровью, заставить эхом отражаться в криках боли… мы это устроим.

— В этом нет необходимости, — тихо сказал он и очень медленно, очень осторожно, словно ожидая, что я начну возражать, накрыл своей ладонью мою руку, касавшейся его лица.

— Надеюсь, что нет, потому что, если и боль не сработает, останется только смерть. Ты понимаешь? — я говорила медленно, так же осторожно, как он коснулся моей руки.

— Теперь понимаю, — ответил он.

— Хорошо, хорошо. Теперь Кейн меня боится, и это может помочь, но тебя я не пугаю. Я не могу заставить тебя бояться меня, не навредив нашим отношениям больше, чем ты уже это сделал.

— Мне жаль, Анита, правда. Могу я поцеловать тебя?

— Нет, не хочу, чтобы от твоего прикосновения я забыла обо всем. Не хочу, чтобы ты возомнил, будто секс и бондаж могут все исправить, потому что это не так. Мы можем вернуться к этому, но не потому что все в порядке, а просто потому что я посчитала, что это не помешает.

— Ты… отвергнешь меня?

— Прямо сейчас мысль о том, чтобы позволить тебе связать нас с Натаниэлем, оказаться в твоей власти, довериться, что ты будешь считаться с нашими стоп-словами, просто не кажется удачной.

— И за это я сожалею еще больше. Я ценю вас обоих, люблю вас обоих.

— Так докажи это, Ашер, потому что прямо сейчас я не чувствую себя важной и любимой.

Я отняла руку от его лица, от его прикосновения и отступила.

Подошедший ко мне Натаниэль смотрелся потрясающе в черном облегающем тело костюме, по-европейски идеально сидящем, лавандовой рубашке и черном галстуке с маленькой сиреневой геральдической лилией. Его кожа в этом наряде казалась темнее, каштановые волосы были заплетены сзади в длинную багряную косу, глаза были почти фиолетовыми, хотя возможно они становились такими, когда он злился. Он взял мою руку в свою и сказал:

— Надеюсь, ты сможешь снова заслужить наше доверие, потому что, если нет, я буду скучать по твоему телу.

Буду скучать не по тебе, а по твоем телу. Мне этот подбор слов показался интересным, очевидно, как и Ашеру.

— По моему телу, не по мне. Значит я был плохим доминантом для тебя, потому что ты должен был бы любить меня так же, как я люблю тебя, мой мальчик с цветочными глазами.

Ашер коснулся лица Натаниэля, но все, чего он добился — ледяного взгляда с его красивого лица.

— Ты был так увлечен Кейном, что остальные на многое не рассчитывали, — ответил Натаниэль.

Ашер позволил своей нетронутой руке просто упасть вниз.

— Я не осознавал, что пренебрегаю всеми вами.

— Мы с тобой частенько занимались сексом со связыванием вместе с Натаниэлем, иногда без него, но для тебя я просто нижняя, не сабмиссив. Сабмиссив нуждается в большей заботе.

— Я исправлюсь ради всех вас, клянусь.

Он посмотрел на Жан-Клода и Ричарда, стоящих в стороне.

— Дэв тоже может рассчитывать на это? — спросил Натаниэль.

Ашер посмотрел мимо нас на охранников, все еще ожидающих в стороне. Среди них стоял Дэв, не подходя ближе, хотя бы как Никки. Интересно, он держался позади, потому что таков был его приказ, или он не доверял себе, что не врежет Кейну или Ашеру? Это было бы идеальной отмазкой.

Ашер взглянул на Дэва, и взгляд этот был… пренебрежительным — единственное слово, которое я могу подобрать. Это должно быть ранило Дэва в самое сердце.

— Теперь я связал себя с Кейном. Я сохраню отношения, которые дают мне то, что Кейн не может дать, но между мной и Дэвом все так… обычно. Я не могу придумать причину, зачем мне нужно с ним встречаться, как с Кейном, Жан-Клодом, тобой и Натаниэлем.

В груди заболело лишь от того, что я услышала, как он вот так отвергает любовь Дэва. Я поняла, что чувствовала некоторые из эмоций своего золотого тигра. Ему было слишком больно, чтобы полностью отгородиться щитами, и в тот момент мне и не хотелось, чтобы он это делал. Что хорошего в ощущении некоторых эмоций других людей, если иногда не помогать им справляться с ними?

— Господи, Ашер, для тебя ничьи чувства неважны, кроме своих собственных? — раздался голос Сина с дальней стороны комнаты, куда его оттеснили охранники от потенциальной опасности. Он учился драться, но не был охранником, и в случае чрезвычайной ситуации к нему относились так, как должны были — как к охраняемому объекту.

Син подошел к Дэву и обнял его. Он был почти такой же высокий, как и охранник под два метра ростом, но все еще был так юн в своем желании обнять и все исправить. Дэв остолбенел, попытался сохранить невозмутимость телохранителя, а потом обнял Сина в ответ, склонив белокурую голову, подмешивая блонд к темно-синему.

А когда они отстранились друг от друга, именно у Сина по лицу скользили слезы, словно он проливал те слезы, что не мог Дэв или не хотел.

Следующим к нему подошел Мика и протянул руку, а затем втянул в те мужские объятия одной рукой, которые для Дэва были не самыми удобными, ведь он был сантиметров на тридцать выше, а затем я услышала, как Мика сказал:

— Ты заслуживаешь того, кто будет относиться к тебе лучше, Дэв.

Затем его обнял Никки и положил ладонь на шею Дэва под длинными светлыми волосами. Они соприкоснулись лбами, лица были друг от друга на таком расстоянии, что я видела, как двигаются губы Никки, когда он что-то говорил… Я не слышала, что именно он сказал, но что бы там ни было, это заставило Дэва улыбнуться.

Домино тоже обнял его, просто сказав:

— Мне жаль, чувак.

— Спасибо, брат, — ответил Дэв.

Натаниэль обнял Мику и что-то сказал ему так тихо, что, как и с Никки, я только видела, как двигаются его губы, но ничего не слышала. Мика кивнул, а затем жестом подозвал меня. Я подошла к ним, взяла его за руку, мы соприкоснулись головами, и Мика проговорил:

— Натаниэль спрашивает позволения быть с Дэвом друзьями с привилегиями.

— Я думала, они говорили об этом, но мне казалось, ты был против, — заметила я.

— Ревновал ли я сначала? Да. Но кое-чего делать с Натаниэлем я не могу или не хочу. Я выяснил, что не знаю, как относиться к тем или иным вещам, пока мы не попробовали, но обещаю не срываться на Дэва ночью, даже если я не смогу иметь дело с большим.

Натаниэль посмотрел на меня.

— А ты не возражаешь?

— Думаю, нет, в смысле, я уже могу заниматься сексом с вами обоими и знаю, как сильно тебе не хватает в постели парней, судя по времени, проведенному в спальне с тобой и Ашером, так что если Мика не против, тогда не вижу проблемы. Нужно ли нам спросить Жан-Клода?

— Никто из нас не спит с ним, кроме тебя, — сказал Мика. — А у тебя уже есть от него добро на секс с Дэвом.

— Дэв мог о чем-то договариваться с Жан-Клодом, — предположила я.

Мика вздохнул.

— Тогда нам стоит спросить.

— Очередной спонтанный романтический момент испорчен переговорами, — сказала я.

— Лучше так, чем ничего не обсудить, и потом это вышло бы нам боком, — ответил Мика.

Натаниэль кивнул. Мы позвали Жан-Клода и Дэва к камину и спросили. Да, сперва было чудовищно неловко задавать такие прямые вопросы, но это единственный способ управлять поли-группой, особенно с таким множеством участников. Ашер только что продемонстрировал, что бывает, когда ты не разговариваешь с близкими, так что к черту, лучше обсудить. Что мы и сделали.

Когда мы закончили, Жан-Код повернулся к Дэву и подарил ему нежный, но глубокий поцелуй. А затем развернулся к Ашеру и произнес:

— Любовник, который не желает бондажа, но по-другому всецело отдается мне в постели — очень ценный подарок для меня. Я бы им так не разбрасывался.

— Как сделал я, хочешь сказать?

— Я не понимаю твоего слепого увлечения Кейном, но разве это похоже на любовь?

— Вы впятером совещались друг с другом, тогда как мы с Ричардом остались в стороне от просьб и позволений.

— Не втягивай меня в это, Ашер, — сказал Ричард с дивана, на который он вернулся.

— Но разве у нас нет на это прав?

— Я бы не стал возмущаться тем, что с тобой не посоветовались, прежде чем что-то изменить в БДСМ и поли-отношениях, после того как ты не просветил никого и нас, — заметил он.

— Я приложу все усилия, чтобы стать лучше.

— Ну, хуже уже стать тяжеловато, — сказала я.

— Ты используешь Дэва, чтобы наказать меня?

— Ради бога, Ашер, — вздохнул Мика, — не все вертится вокруг тебя. Жан-Клоду и Натаниэлю для полного джентльменского набора не хватает любовника, который будет в стороне от их БДСМ-отношений, и благодаря тебе Дэв открыт новым отношениям. Дэв с Натаниэлем станут друзьями с привилегиями. Для Жан-Клода он будет любовником и постоянным донором крови. Все получают то, чего им не хватает.

— А ты, Ричард, ты тоже так логично мыслишь касаемо добавления Дэва?

— Отлично. Я настолько далек от того, что нужно Жан-Клоду, насколько мне комфортно, то есть недостаточно близок. Если Дэв может справиться с тем, что мне не по плечу — прекрасно, пока мне не придется делить постель, или Жан-Клода и Аниту, с Дэвом. Ты, Жан-Клод и Анита так же много имеете дел с отношениями парня с парнем, как я этого не желаю. А с Натаниэлем нас не связывает ничего, кроме необходимости иногда делить тебя, Аниту и Жан-Клода, так что не мое дело, чем он занимается. Я вижусь со всеми ними один раз, может, пару раз в месяц, и пока наши отношения такие, как есть сейчас, я им не во всем гожусь.

— До чего же логично. Боюсь, мое сердце не так легко об этом рассуждает.

— Чем тебя так задело то, что мы подобрали брошенное тобой? — спросил Натаниэль.

— Дэв ничего для меня не значит.

— Спасибо, Ашер, спасибо за это, — сказал Дэв.

— Я знаю, что тебя порадует, — проговорил Натаниэль.

Дэв выглядел опечаленным, но спросил:

— Что?

— Поддержи, буквально.

Дэв казался озадаченным, но я увидела, как он принял позу, словно поднимал что-то или выполнял какое-то упражнение. Натаниэль положил руки на плечи более высокого мужчины, подпрыгнул, обхватив ногами пояс Дэва, и поцеловал его. Дэв казалось остолбенел, но затем расслабился и накрыл ладонью затылок Натаниэля, играя одной рукой с длинной косой, а другой обнимая его за талию, помогая удержаться на месте, хотя уверена, в этом Натаниэлю помощь не была нужна.

Я наблюдала за их долгим и глубоким поцелуем, за их языком тела, и внутри все так сжалось, что я вынуждена была ухватиться за камин. У всех есть свои пристрастия, лично мне нравится смотреть за своими любовниками-мужчинами, что я и делала.

— Хотелось бы мне, чтобы я находил это таким же волнующим, как и ты, — сказал Мика, обнимая меня.

— Мне тоже, — ответила я.

Натаниэль прервал поцелуй, чтобы сказать:

— И мне.

— А мне нет, — проговорил Дэв. — Потому что тогда я бы не был нужен Натаниэлю.

— Мика слишком хорошо оснащен для анального секса, так что ты бы все равно пригодился, — заверил Натаниэль, улыбаясь Дэву с расстояния нескольких сантиметров.

Дэв выглядел так, словно у него что-то болело, но не думаю, что это так. Полагаю, он просто испытал то же, что и я, когда вцепилась в камин.

— Так тебе нравится быть только снизу?

— И сверху тоже.

— И то, и другое со мной жестко ограничено, — сказал Мика, — извини.

— Со мной тоже, — добавила я и обняла его.

Оба вампира и Ричард хранили молчание. В свое время я бы спросила почему, но сейчас знаю, что счастье, может, и не в неведении, но иногда правду не стоит знать.

Дэв помог Натаниэлю снова встать на ноги, и Натаниэль подарил мне ту самую улыбку, по которой я понимала: что бы он ни собирался сказать, это будет либо что-то удивительное, либо заставит меня скривиться от того, что он произнес это перед толпой других людей.

— Обожаю, как ты наслаждаешься зрелищем моей близости с другими.

— Мне нравится наблюдать за своими любовниками с другими любовниками до того момента, пока я наконец смогу не просто смотреть.

— О, что ж ты не сказала? — спросил Дэв и с улыбкой протянул мне руку.

— Иди, — сказал Мика, поцеловав меня в щеку.

Я подошла к парням и позволила Дэву и Натаниэлю притянуть себя между ними. Натаниэль обнял меня за талию и приподнял, чтобы я могла поцеловать Дэва, а тот уткнулся лицом мне в грудь, и пусть я все еще была в одежде, это все равно было слишком при такой толпе народа.

— Может ли как-то и натурал к этому присоединиться? — спросил Син.

— Была бы у нас еще одна девушка или парочка, мы бы объединились в чертову цепочку, — ответил Дэв.

Среди охранников началось какое-то движение. Я обернулась, все еще удерживаемая между Дэвом и Натаниэлем, и увидела трех охранников из Арлекина, припавших на одно колено возле нас. Эхо склонила свою голову с короткими черными волосами, рядом с ней была Фортуна с короткими голубыми локонами. Им я не удивилась, чуть ранее на тигриных посиделках они предложили себя в качестве любовниц, но верльвица Магда, стоящая на одном колене… Этого я не могла предугадать.

— Если ты позволишь, госпожа, мы будем счастливы помочь вам объединить вашу цепочку, — проговорила Эхо и вскинула голову так, что я ощутила всю мощь этих глаз глубокого синего цвета на фоне бледной кожи и черных волос. Она была не крупнее меня с аккуратным овалом личика, но что-то в ней напоминало Жан-Клода, возможно, комбинация цвета волос, кожи и глаз, но все же… в этом не было ничего плохого.

— Я не знаю, что сказать, то есть, джентльмены?

— Никто из нас ничего не скажет, пока ты этого не сделаешь, — сказал Мика. Остальные согласно кивнули.

Я вздохнула. Я была девчонкой и по большей части из тех, кто не желает, чтобы девушек было больше. Я велела Натаниэлю и Дэву опустить меня, чтобы я хотя бы стояла на чем-то твердом.

Домино шагнул вперед со словами:

— Извини, но тебе не нужно обсудить с Джейд, прежде чем добавлять других женщин?

— Несколько недель назад я говорила ей, что подыскиваю девушку, которой будут нравиться как мужчины, так и женщины, не могу я быть с той, кто не любит мужчин.

Так и было, просто я не ожидала, что мне так скоро подвернется столько потенциальных кандидаток.

Фортуна взглянула на меня с едва заметной улыбкой. Голубые-голубые глаза блестели, словно она знала какую-то шутку, о которой я не догадывалась. Эхо наблюдала за мной своими темно-синими глазами. Я посмотрела на Магду, чьи густые блондинистые волосы были обрезаны прямо над плечами. Ей просто необходим новый парикмахер, но, если мы возьмем ее в нашу постель, Жан-Клод поможет ей так же, как помог мне. Она подняла на меня взгляд серо-голубых глаз. На фоне черной униформы охранников они казались почти полностью серыми.

— Ладно, думаю, мы можем сделать с Эхо и Фортуной то же, что я сделала, когда тигры впервые приехали в город.

— Поцелуй их, — предложил Дэв.

— Если у тебя нет идеи получше, — сказала я.

Он покачал головой.

— Магда, прежде чем мы зайдем дальше, мне нужно знать, какого черта ты избиваешь Келли, ведь ты ничего от этого не выигрываешь.

— Я перестала бросать ей вызовы. Она может удержать свое место в прайде.

Я нахмурилась и спросила:

— Почему ты изменила намерения?

— Я делала это в надежде, что она попросит тебя вмешаться.

— И ты хотела, чтобы я что сделала? Наказала тебя, сразилась бы с тобой, что?

— Уделила мне внимание. Я безукоризненно выполняла свою работу, на тренировках выкладывалась по полной, но ты не замечала.

— Я все видела, ты хороша в зале.

— Я не могла этого сказать.

— Извини, мне стоило тебя похвалить. В следующий раз, когда тебе будет это нужно, просто скажи, не нужно ни из кого выбивать дух, пытаясь обратить на себя мое внимание, ладно?

— Когда мне позволили спать рядом с тобой и помочь тебе исцелиться, тогда я поняла, что ты заметила меня.

Я не знала, что сказать, она, похоже, считала, что это я выбрала ее, чтобы спать со мной, а не доктор Лилиан вытянула ее имя из шляпы, так сказать. Келли в безопасности, вот что имеет значение. Я повернулась к Никки.

— Ты не возражаешь? Ты же Рекс.

— Мы с ней не спим, так что ее сексуальная жизнь не мое дело.

— Ладно, круто.

Я повернулась обратно к Магде и остальным, дала им знак подняться, и наступил тот странный момент, когда мне предстояло решить, хочу ли я стоящих передо мной женщин приблизить не только к себе, но и к мужчинам моей жизни. Странность происходящего не оправдывает, и из трех женщин только одна была тигром, так что и проблемы с обязательством это не решало.

Я повернулась к Жан-Клоду.

— Поможешь немного.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, ma petite?

— Думаю, им нужно поцеловаться с каждым, не только со мной, чтобы посмотреть, есть ли искра, потому что мне не нужна еще одна девушка, которая не выносит мужчин в моей жизни.

— Но ты должна поцеловать их первой, потому что мне не нужна еще одна девушка, которая отказывается спать с тобой. Энви была для меня достаточным уроком.

— Хорошо.

Я повернулась к девушкам и задумалась, с кого бы начать.

— Можно двигаться по росту, — предложила Фортуна, улыбаясь, — от самой низенькой к самой высокой или наоборот.

— Я знаю, что ты шутишь, но предложения получше у меня нет.

Я направилась к Эхо, которая единственная была всего на пару сантиметром выше меня, всмотрелась в ее лицо и снова ощутила укол узнавания, словно откуда-то это лицо было мне знакомо, но это было одним из тех моментов, которые заставляют меня считать воспоминания о прошлой жизни не такой уж и глупостью.

Я подошла к ней ближе, чувствуя неловкость, коснулась ее лица и потянулась за поцелуем.

Она потянулась навстречу, и наши губы соприкоснулись. Это было мягкое касание губ, и я подумала, как обычно бывало при поцелуе с девушкой, какой маленький у нее рот. Я отстранилась, не уверенная, что думать о случившемся. Это был неплохой поцелуй, но по себе знаю, что я гораздо более разборчива в женщинах, нежели в мужчинах, когда дело касается секса.

— Следующая Фортуна, — сказала Эхо.

Я шагнула далее. Фортуна была около ста семидесяти сантиметров ростом, поэтому с ней я вела себя так же, как с Натаниэлем.

Она обняла меня, и это казалось таким естественным, когда она склонилась, а я приподнялась на цыпочки для поцелуя. Наши губы соприкоснулись в таком же мягком поцелуе, как с Эхо, но затем Фортуна прижалась губами жестче, более настойчиво, и я ответила на это, мы впивались пальцами рук в спины друг друга, губами, изучали языками, и когда наконец отстранились, Фортуна рассмеялась, взволнованно и нервно.

Я немного запыхалась, но улыбнулась.

— Неплохо.

— Могу я еще попробовать после Магды? — спросила Эхо.

— Конечно, — ответила я и шагнула к оставшейся девушке. Она была выше, почти сто семьдесят девять сантиметров, а в ботинках, которые были на ней, она была под сто восемьдесят три. Я подняла взгляд, подперев рукой бедро.

— Тебе не нравятся высокие женщины? — поинтересовалась она.

— У меня пока было не так уж много женщин, чтобы судить о предпочтениях, но думаю, мне нравятся пониже. Не знаю.

Она опустилась на колени, смотря теперь на меня снизу-вверх, ее голова была на уровне моей груди.

— Так лучше?

— На самом деле да.

Я шагнула к ней, с такой легкостью обняв за плечи, словно знала, что делала, а она обхватила меня руками за талию. Магда приподняла мне навстречу лицо, я склонилась, и ее губы встретили мои. Сначала это был дразнящий поцелуй, губы касались и ускользали прочь, словно мы строили из себя недотрог, а затем она провела рукой по моим волосам и лишь слегка потянула. Это заставило меня затаить дыхание и приоткрыть немного губы в удивлении, чем она воспользовалась, чтобы скользнуть языком внутрь, жадно целуя меня, прикусывая губы, и я растворилась в этом поцелуе, как и с любым из мужчин. Когда мы отстранились, ее глаза лучились львиным янтарем, а я немного изумленно улыбалась.

— Кажется, у нас есть победитель, — сказал кто-то, я даже не была уверена кто.

— Здесь нет ни победителей, ни проигравших, — возразила я. — Мы делимся лучше.

— Могу я…? — напомнила Эхо, подойдя ко мне.

Я кивнула, и на этот раз она прильнула так, словно хотела быть здесь, и я ощутила, как вжимаются друг в друга наши груди, когда она дарила мне жадный, голодный поцелуй, а мой язык легко скользил между ее деликатно выступающих клыков. Такой маленький ротик превращает французский поцелуй в настоящее испытание. Я поймала себя на мысли, как ее грудь выглядит без рубашки, и едва осознав это, я захотела выяснить. На мгновенье я задумалась, сколько от этого чувства принадлежит мужчинам, но мне было плевать. Мне тоже было интересно.

Они втроем подошли к мужчинам, чтобы проверить, работает ли это не только на мне. Фортуна поцеловала Сина так, словно собиралась влезть в него через поцелуй. Мике, похоже, удобнее было целоваться с Эхо, просто потому что они подходили друг другу по росту. Магда сперва припала перед Жан-Клодом на колено. Он поставил ее на ноги, и они поцеловались. Ему пришлось предупредить ее, что она порежется о его клыки, если не будет осторожна, но, похоже, его это не расстроило. Фортуна оставила изумленного Сина со сбившимся дыханием и перешла к Дэву. В их поцелуе было много смеха, но все получилось. Эхо от Мики обернулась к Натаниэлю и поцеловала его, а в конце провела языком по его шее, пока он не задрожал. Жан-Клод с Эхо были до странного осторожны друг с другом, а Фортуна подошла к нему с улыбкой, поэтому все получилось лучше. Магда с Дэвом целовались так, словно выясняли, кто из них будет сверху, но понравилось похоже обоим. Фортуне похоже нравились все, и всем нравилась Фортуна.

Ричард не предлагал присоединиться, и ни Жан-Клод, ни я не позвали его. Он недостаточно был здесь, чтобы стать частью всего этого, и отчасти он был согласен с этим. Это было мило с его стороны. Все остальные начали договариваться о времени, чтобы обсудить, что именно мы могли бы сделать друг с другом в спальне, когда зазвонил мой телефон.

Это был специальный агент Брент.

— Онлайн трансляция назначена через час. Нам нужно, чтобы вы приехали заранее.

— Я уже в пути, — ответила я, нажала отбой и повернулась к своим действующим и потенциальным любовникам. — Извините за то, что я скажу, но мне надо идти.

— Ты офицер полиции, долг превыше всего, — сказал Магда.

— Мы понимаем, что такое долг, — сказала Эхо.

— Мы понимаем, что перед долгом все посылается к черту, — добавила Фортуна.

Я представила, как они служили Матери Всей Тьмы в качестве телохранителей, шпионов и ассасинов столетиями или даже тысячелетиями. Полагаю, им настолько знакомо понятие долга, насколько вообще можно требовать от человека.

— Уверена, понимаете, — сказала я.

— Иди, ma petite, мы обсудим, но будем ждать твоего возвращения для принятия каких-либо решений.

Я подарила ему на прощание поцелуй, затем поцеловала всех остальных своих мужчин, включая Ричарда.

— А я не получу свой прощальный поцелуй? — поинтересовался Ашер.

— Нет, — ответила я.

— Никогда снова? — спросил он, выглядя огорченным, но я знала, что это по большей части было напускное.

— Не дави на меня сегодня, Ашер, даже ты недостаточно красив для того дерьма, что ты сегодня устроил.

Он начал было спорить, но я просто подняла руку и сказала:

— Достаточно.

Я не была уверена, как вести себя с тремя женщинами, поэтому сказала:

— А будем ли мы целоваться на прощание, мы обсудим.

— Жду с нетерпением, — ответила Фортуна.

— Как и я, — добавила Магда.

Эхо послала мне воздушный поцелуй.

И я ушла смотреть онлайн секс-шоу с зомби, чтобы попытаться поймать того злобного ублюдка, который сделал это возможным. Это был насыщенный день, и ночь обещалась быть такой же. Конечно, не считая выбора девушек, чем эта ночь отличается от многих других?