Мертвый лед

Глава 36

Забрезжил зодиакальный свет[30], рассеявший тьму, но на самом деле это не было солнечным светом. У вампиров еще есть время, чтобы найти укрытие, пока не сгорели. Гули ворвались в склеп, устремившись внутрь как крысы в убежище. Так что теперь мы имели дело лишь с одним представителем нежити, и я повернулась к могиле.

Зомби удалось вылезти из земли по пояс, и он все еще, извиваясь, пытался освободиться больше. Домино не сводил с него глаз, как мы с Никки и велели. Если бы я отдала приказ, или зомби вылез бы из могилы, Домино бы выстрелил. Я не хотела стрелять в него, но не знала, что еще можно сделать.

— Миз Блейк, — позвал он, — пожалуйста. Я просто хочу выбраться из этого ужасного места.

Светало, и его лицо стало больше похоже на лицо мертвеца, и неважно, насколько интеллигентно он разговаривает, он все равно выглядел, как разлагающийся труп.

— Вы по-прежнему жаждите мяса?

Он оставил попытки освободить ноги и, кажется, задумался над моим вопросом.

— Да, да, жажду.

— Вы ощущаете ту же пустоту, как и когда застряли зимой в горах?

— Я не понимаю, что это значит.

— Вы помните свое имя?

— Том.

— Том… кто?

— Не знаю, — он возобновил попытки высвободить ноги, сейчас они застряли в земле по колено.

— Вы знаете от какого имени сокращение «Том»?

— Томас.

— Томас, а какая у вас фамилия?

Он заморгал на меня глазами все еще орехового цвета, но видя, как они перекатываются в полупустых глазницах, больше нельзя было назвать их прекрасными ореховыми глазами. На его лице осталось так мало плоти, что я больше не могла понять его выражение.

— Томас Уоррингтон, — подсказала я.

— Это я?

— Да.

— Я должен знать свое собственное имя, ведь так?

— Да, мистер Уоррингтон, должны.

— Так почему оно так странно звучит, словно и не мое вообще?

— Рассвет близок, — пояснила я.

— Я не понимаю.

Не знаю, забыл ли он, что значит «рассвет», или не понимал, что восход солнца может вредить зомби. Черт, он мог даже не знать о последнем. Большинство людей не понимают, что зомби предпочитают темноту, а некоторые из них даже двигаться не могут при свете дня. Уверена, Уоррингтон сможет двигаться, но чем светлее становится, тем больше его покидает разум, что не сулит ничего хорошего ни одному из нас.

Я дала знак Сюзанне и ее отцу надеть шлемы. Они ничего не спросили, просто натянули шлемы на головы. Зомби их не видел. То, что осталось от Уоррингтона, могло и не сообразить, зачем они одеваются, но мне не хотелось, чтобы он провел в страхе свои последние минуты в сознании, ведь, похоже, именно его он теряет. Когда взойдет солнце, я уверена, он станет ходячим мертвецом и внутри, и снаружи. И когда это произойдет, ему уже не будет страшно.

Я дождусь этого.

— Он прекратит дергаться и упадет словно сломанная кукла, когда солнце взойдет, — сказал высокий могильщик-блондин, стоя у края могилы и смотря на зомби.

— Не факт, — сказала я.

— Зомби Аниты не умирают с рассветом, — пояснил Мэнни.

— Как и твои, — напомнила я.

Он ухмыльнулся мне, седина в его волосах словно светилась на рассвете. Очаровательный эффект.

— Неплохо для старика.

Я покачала головой.

— Для меня ты не старик, Мэнни, ты все еще способен поднять за ночь зомби больше, чем любой другой в «Аниматорз Инкорпорейтед», не считая меня с Ларри.

Он пожал плечами, даже не пытаясь скрыть довольный взгляд.

— Анита, — позвал Домино, направив теперь дробовик прямо в могилу.

Уоррингтон почти освободился, он боролся изо всех сил, не как человек, а как обычно делают зомби — с безмозглым «выложись по полной».

— Томас Уоррингтон, вы здесь? — спросила я.

— Голоден, — проговорил он, и его голос больше не был похож на голос Уоррингтона.

— Мистер Уоррингтон, вы меня слышите?

— Голоден, — повторил зомби.

— Он почти освободился, Анита, — сказал Домино.

— Я приказываю тебе прекратить бороться, — велела я.

Зомби не остановился, на самом деле, даже начал бороться яростнее. Он издал резкий свистящий звук и уставился на Домино, словно оружия не существовало. С каждым другим звуком он повторял:

— Голоден.

— Если он освободится, я стреляю, — предупредил Домино.

— Решено, — согласилась я.

Теперь Никки был рядом со мной. Он держал винтовку, упирающуюся в плечо.

— Разреши открыть огонь.

— Когда взойдет солнце.

— Анита, — позвал Домино.

Зомби освободил одну ногу, и только часть его второй ноги была еще скованна сухой землей.

— Голоден… Голоден… Голоден, — повторял он, словно мантру, словно это было все, что осталось в его мозге.

— Сюзанна, Эдди, приготовьтесь.

— Просто скомандуй, Анита, — ответила Сюзанна.

— Подождите, — сказала я и подняла дробовик к своему плечу. Я прицелилась в лицо зомби, а тот уставился на Домино, будто тоже выбрал свою цель. Порой они бывают бесхитростными. — Голова моя, — бесстрастно сказала я.

— Нога, — отозвался Никки

— Рука, — ответил Домино. У него возможно не было четкого прицела на что-то иное, возможно мне следовало бы оставить ему голову. Я почти сказала это, но неожиданно одновременно произошли два события: солнце выскочило как огненный шар над деревьями, и зомби освободился.

Никки сменил позицию, чтобы отстрелить вторую ногу, которая помогала вытолкнуть тело наружу. Зомби сполз немного в могилу, держась одной рукой, но затем Домино отстрелил и эту руку, и зомби упал обратно в яму.

— Жги его, — закричала я и отступила от могилы. Никки последовал за мной, но Домино все еще был за ямой. Он выстрелил снова.

— Домино, уходи оттуда! — заорала я.

Он поднял взгляд, словно не осознавал, что мы переместились. Возможно, не слышал из-за выстрелов. И отошел к нам назад, дав возможность очисть могилу чем-то эффективнее, чем пулями.

Огнемет ожил со свистом и заполнил могилу огнем, будто пытался достать до преисподней. Жар заставил нас отступить, без защитных костюмов человеческая плоть сгорит так же быстро, как все остальное.

С восходящим солнцем отступали тени, но под покровом высоких деревьев все еще было сумрачно, огонь полыхающий из могилы заставлял последние остатки ночи танцевать вокруг нас. Что-то показалось из-за края могилы, объятое пламенем, но все еще двигающееся. Мне потребовалось время, чтобы разглядеть, что зомби использовал культи своих рук как клинки, вонзая их в землю, почти как предохранительный штифт, взбираясь по стене могилы, как по горе. Никки выстрелил с винтовки ему в грудь прежде меня, и грудная клетка разлетелась огнем и горящими ошметками. Зомби рухнул в могилу, а ребята продолжали поливать яму огнем.

Нас озарил солнечный свет с лиственным узором, и огонь остановился, словно с наступлением дня и пламя стало невозможным. Сюзанна подошла к нам, стянув шлем своего костюма. По ее лицу стекал пот. Так близко к пеклу жарковато.

— Какое-то время он еще погорит, но все кончено.

Теперь, когда они не поливали зомби огнем, я почувствовала запах горелого мяса. Горящий человек может пахнуть жаренным мясом, но не зомби. Они всегда источают едкий запах гари. Я боролась с желанием зажать нос и дышать неглубоко.

— Сожгите его до пепла и костей, — велела я пустым и равнодушным голосом.

— Обычно и этого достаточно, — сказала Сюзанна, вытирая пот со лба.

— Этот зомби вовсе не обычный. Я хочу, чтобы вы обратили его в пепел, насколько это возможно.

— Собираешься поступить с ним, как с вампиром?

— О да, — ответила я.

— Не так уж много пепла мы соберем, но обгоревшие кости тебе предоставим. Но если перевозить их на машине, они будут вонять.

— У меня в машине есть контейнеры.

— Хорошо, я скажу отцу. Не уверена, что у нас достаточно топлива с собой, чтобы сделать то, о чем ты просишь. Нужно много жара, чтобы обратить в пепел тело и кости.

— Зомби похожи на вампиров, они горят лучше людей.

Она кивнула, пожала плечами и покачала головой.

— Хорошо, как я уже сказала, пойду проверю, хватит ли у нас топлива, чтобы закончить работу.

Она пошла переговорить с Эдди и посмотреть, есть ли у них все необходимое.

Мэнни подошел, как только она ушла.

— Что ты собираешься делать с пеплом?

— Внизу у склона есть ручей, — ответила я.

— Он очень мал, немного ты сможешь там оставить, не то какой-нибудь путешественник найдет человеческие останки и вызовет полицию. Они будут раздосадованы, что зря потратили время, — сказал он.

— Я знаю. Буду аккуратна, немного в ручей, остальное брошу в реку по пути домой.

— Разные части тела в проточную воду, — заключил он, изучая мое лицо.

— Да.

— Хочешь быть уверена, что никто не сможет поднять его как зомби снова.

— О да.

— Анита, это не вампир. Это просто зомби. Мы никогда не предпринимали таких мер предосторожности ни с одним из них.

— Ты когда-нибудь видел, чтоб зомби вел себя как Уоррингтон? — спросила я.

— Нет.

— Или что-то близкое к такому поведению?

— Я даже никогда не читал о таких зомби в прошлых номерах «Аниматора», — это профессиональное издание для тех, кто поднимает зомби.

— Я тоже никогда не видела ничего похожего ни в одной статье по паранормальной биологии.

— Боюсь, это не очень хорошо, — сказал он.

— Согласна.

Сюзанна вернулась. Они достали второй бак с горючим из своего грузовика, тело было все еще большим, чтобы выглядеть как тело, но они могли соскрести немного пепла и фрагментов костей в два небольших контейнера с завинчивающейся крышкой, что я дала им. Контейнеры были в моем снаряжении охотника на вампиров на случай, если мне надо будет развеять пепел. Как сказал Мэнни, мы никогда раньше не делали этого с пеплом зомби, но ведь всегда что-то случается в первый раз.

Зебровски присоединился к нам с Мэнни, сказав:

— Никогда не видел, чтобы ты обращалась с зомби как с вампиром, Анита.

— В свои немолодые годы, видимо, я стала осторожной.

Он поднял бровь.

— Если ты немолода, тогда я древний.

— А я, должно быть, мертвый, — добавил Мэнни.

Никки с Домино подошли к нам, немного поговорив друг с другом по душам. Уж не знаю, о чем, но Домино был недоволен. Спрошу позже, прямо сейчас я не готова заботиться о чьих-то чувствах. Мне хватало и своих проблем с Уоррингтоном, гулями и чертовщиной, что творится с моей некромантией. Я устала от обижающихся по пустякам вертигров; какого черта происходит со всеми ними и их страхами? Голос в моей голове, что старался быть благоразумнее моей раздражительности или личных проблем, твердил, что в моей жизни тигров больше, чем любого другого вида оборотней, и, возможно, они такие ранимые не из-за того, что тигры, а оттого что их так много. С одной стороны, эта мысль была хороша, ведь дело не только в том, что они тигры, а с другой — я задумалась, что в моей жизни слишком много людей, которые надеются на мою эмоциональную поддержку. Всегда приятно, когда рациональной части меня удается быть и полезной, и бесполезной одновременно.

Я объяснила, что собираюсь делать с банкой в моих руках, потому что телохранители имеют привычку раздражаться, даже если ты просто пройдешься без них.

— Я с тобой, — заявил Домино.

Никки просто пошел за нами, не спрашивая. Я не возражала. Если бы я не хотела оставить одну руку свободной для ружья, держа в другой контейнер с прахом зомби, я бы взяла его за руку. Немного комфорта не помешало бы. Хотя мой дробовик был за плечом на тактическом ремне, так что он не занимал вторую руку. Никки и Домино сделали то же самое со своими винтовками.

— Будьте аккуратными, проходя под деревьями с ремнями, можно зацепиться, — сказала я. Честно говоря, это было сказано больше для Домино, чем для Никки. Я знала, что моя Невеста может позаботиться о себе сам. Он доказал это в Колорадо не так давно.

— Если это было в мой адрес, так бы и сказала, — ответил Домино.

— Хорошо, городской мальчик, будь осторожен под деревьями у ручья.

— Я ходил в походы, Анита.

— Где?

— Около Вегаса, — ответил он

— Значит в пустыне?

— Да, а это что-то меняет?

— В пустыне не так много деревьев, так что мои предупреждения остаются.

— Не уступишь ни на дюйм, не так ли?

Я неодобрительно посмотрела на него.

— Не знаю, что тебя так расстроило, Домино, но у меня нет сил разбираться с этим прямо сейчас.

— У тебя никогда их нет, — ответил он.

Я вздохнула и повернулась к Мэнни и Зебровски.

— Можете дать нам с парнями пару минут?

— Конечно, — ответил Мэнни и отошел.

Зебровски посмотрел на меня, затем на обоих мужчин.

— Хотел позубоскалить, но я с трудом справляюсь с серьезными отношениями с одним человеком. Не знаю, как ты это делаешь с ними со всеми, — он поправил воображаемую шляпу и собрался уже уйти.

— А она не делает, — ответил Домино. Зебровски остановился, посмотрел на него, затем на меня. — У нее не со всеми нами серьезные отношения, сержант, или эти отношения не одинаково серьезны, поверьте мне.

— Иди, просто иди, — сказала я.

Возможно, Зебровски впервые просто ушел без язвительных замечаний. И я была по-настоящему ему благодарна. Когда мы втроем остались одни, я повернулась к Домино:

— Какого черта это было? Это моя работа, а я не переношу личные проблемы на работу.

— Никки, может, и способен разделять работу и личное, может, и ты способна на это, но я не так хорош.

— Отлично, я это уяснила, так что тебя так расстроило, что ты делишься личным с Зебровски?

— Да не знаю я, черт возьми.

— Это не ответ, — сказала я, сердито глядя на него.

— Ну, это единственный ответ, который у меня сейчас есть.

— Тебя расстроила не Анита и не отношения, — ответил Никки.

— Ты так говоришь, потому что у тебя есть особая связь с ней, которой нет у остальных и которой мы хотим.

— Я так говорю, потому что чувствовал твой ужас перед зомби этой ночью.

— Мы все были напуганы, — ответила я.

— Он испугался сильнее, чем должен был.

— Она оставила меня у могилы, как приманку, не так ли? — сказал Домино, ткнув пальцем в грудь Никки.

— Я не делала из тебя приманку, Домино. Ты просто оказался там. Но я тоже в итоге стояла у края могилы, как и Никки.

— Но это на меня он пялился и повторял, что голоден, снова и снова, — его глаза немного расширились и дыхание участилось, когда он говорил об этом.

— Я не знала, что зомби зациклится на ком-то. Я бы не причинила тебе вред специально.

— Хотелось бы в это верить.

— Какого черта это значит? Я не подвергну опасности ни одного из вас намеренно.

— Мы ее телохранители. Это наша работа подвергать себя опасности, — ответил Никки.

— Не лезь в это, лев.

— Я перестану лезть, если ты перестанешь скулить, — парировал он.

Домино затих, но не с безмолвием мертвых, это было больше похоже на затишье перед бурей, когда весь мир задерживает свое дыхание, прежде чем разверзнутся небеса. Я не успела заметить размытое движение его руки, настолько оно было быстрым, а только поняла, что она достигла своей цели, так как Никки отшатнулся на пол шага. Второй удар пришелся на руку Никки, которую он поднял, чтобы закрыть лицо, а затем он ударил в ответ. Домино заблокировал первый кулак, но второй прорвался сквозь его защиту и достал до ребер. Домино слегка вздрогнул со стороны удара, и когда Никки притворился, что ударит справа снова по ребрам, закрылся. Но Никки ударил слева в челюсть, и он откатился назад. Раздался треск, но он мог продолжать двигаться. Он отступил, чем избежал следующие три удара, но удар коленом Никки достиг бедра Домино, что вынудило его согнуться, так что второй удар коленом пришелся по ребрам. Мне показалось, что хрустнули сломанные кости, а значит я, возможно, стояла слишком близко, но они были настолько быстры, что у меня не было времени отодвинуться. Домино пытался прикрыть лицо и ребра, так что Никки бил его по бедрам, коленям и голеням ногами, стопами и коленями, нанося удары один за одним размытыми движениями. Домино пытался блокировать их, но все больше ударов прорывалось через его оборону по коленям, голеням и ступням, это было изнурительно. Домино попытался нанести удар в грудь Никки, но он отбился, и вся правая сторона лица Домино оказалась открытой. Никки накрыл ее тяжелым хуком слева и затем правым апперкотом, от которого глаза Домино закатились, и он опустил руки, чего оказалось достаточным для еще одного хука слева. Никки использовал этот момент, чтобы отбросить его ударом колена в лицо Домино, на чем все закончилось.

Домино тяжело упал в траву. По тому, как он упал, я поняла, что он без сознания, и сразу опустилась на колени позади него, нащупывая пульс. Он был, и чувство тяжести в животе прошло. Пока все остаются живы, это всего лишь хорошая болезненная забава.

— Он не умер, — сказал Никки. Судя по голосу, его дыхание лишь немного участилось, как будто эта драка была лишь легкой разминкой для него. Он все еще сохранял боевую позу — руки подняты, слегка приподнялся на мысках — словно Домино вот-вот встанет, или Никки собрался драться с кем-то еще.

Зебровски, Мэнни и могильщики остановились недалеко от нас, будто бежали, чтобы разнять драку, но не успели. Как и большинство драк, она была чрезвычайно быстрой. Все длилось не более двух-трех минут. Когда ты вовлечен в процесс, это кажется намного дольше.

— Черт, он быстрый, — в наступившей тишине проговорил высокий светловолосый могильщик.

— Нам вызвать скорую, Анита? — спросил Зебровски.

— Думаю нет.

— Этому парню очень нужен медик, — сказал низкорослый темноволосый могильщик.

И я не могла винить его за эти слова. Нижняя часть лица Домино была покрыта кровью, кожа была бледной, на лице сверху ссадины. Он лежал неподвижно, будто уже никогда не встанет, и если бы он был человеком, возможно, так бы и было, но он им не был. Сначала послышался шумный вздох, а затем он попытался сесть, но похоже это причинило ему столько боли, что он упал обратно на землю, откашливаясь кровью, или, может, она стекала из его сломанного носа, было сложно понять. Я помогла ему сесть, чтобы он не захлебнулся собственной кровью.

Сюзанна была уже рядом, так что она смогла прокомментировать:

— Это было жестоко.

— Он не умер. Если бы я был жесток, он был бы мертв, — ответил Никки, он уже расслабился, сменив позу после драки, но казалось, что у него были с этим проблемы.

Домино снова закашлялся кровью, и я никак не могла избежать того, что она попала на меня. Сюзанна присела на колени рядом со мной, чтобы помочь.

— Он ликантроп, — предупредила я.

— У меня нет никаких порезов, куда может попасть кровь, — она попыталась наложить повязку на его нос, но это мешало ему дышать. Она не боялась прикоснуться к истекающему кровью оборотню, очко в ее пользу, большинство не стали бы.

— Не дави на нос, ему так тяжелее дышать, — предупредил Никки.

— Как ты беспокоишься, — парировала она, хмуро взглянув на Никки, но все же перестала давить на лицо Домино.

— Вот как, ты назвала меня жестоким и жалеешь его?

— Ты жестокий и задира! Это было ужасно! — ответила она, полна возмущения.

Никки посмотрел на меня.

— Анита, ты тоже считаешь, что я жестокий задира? Что я ужасный?

— Я считаю, что это пример культурных разногласий.

— Что? — спросила Сюзанна.

— Они принадлежат разным видам оборотней. В культуре Домино такие драки длятся долго и в конце концов просто прекращаются, а в культуре Никки драки заканчиваются примерно так, как сегодня, — мне не хотелось пояснять к какому виду животных относился каждый из них, все равно что рассказывать кому-то, какое оружие у тебя с собой: в страхе или из желания доставить тебе проблем, человек может добавить подробностей к своей брехне, отчего его показания покажутся полиции более правдивыми. Не думаю, что Сюзанна из таких, просто таково мое правило, когда имею дело со столькими посторонними. Я совершенно не знаю могильщиков.

— Чушь какая-то, — ответила она.

— Ты можешь сидеть? — спросила я Домино. Он кивнул, все еще кашляя с хрипами и кровью. Сюзанна подошла к нему сзади и позволила прислониться к своему блестящему пожарному костюму. Я задумалась, подлежал ли он только чистке в химчистке, могла ли вообще кровь пропитать его. Один рукав моего жакета и бедро были окрашены его кровью. Я часто оставляла щедрые чаевые в своей химчистке.

— Он начал первым, — сказала я.

— Но он бы не ударил его просто так, — ответила Сюзанна, бережно прижимая Домино.

— Ну, так и есть, — сказала я.

— Да, это так, — отозвался Никки. Державшись более непринужденно, почти все напряжение драки его отпустило.

Я стояла напротив него, глядя на маленькую капельку крови в углу его рта.

— Он на самом деле тебя ударил, или его кровь попала на твое лицо?

Он облизнул угол рта:

— Моя.

Я улыбнулась.

— Как только он пролил кровь, все было кончено.

Никки развел руками, словно говоря: «Конечно».

— Ты переломал мои чертовы ребра, — сказал Домино сиплым от крови и повреждений носа голосом.

— Ты кашляешь кровью, значит одно из них могло повредить твое легкое, — сказал Никки, но он не выглядел виноватым.

— Ему нужна неотложка? — спросила я.

— Ему нужен врач, не неотложка, если конечно он не хочет струсить и поспорить.

— Пошел ты, — ответил Домино, снова закашлялся кровью, затем наклонился, что причинило боль.

— Полагаю, никакой неотложки, — сказала я.

— Ему нужно в госпиталь, — вмешалась Сюзанна. — А тебе нужны наручники, — она посмотрела на Зебровски.

Тот широко развел руками и сказал:

— От того, что он проиграл бой, он не перестал быть зачинщиком, ударившим первым.

— Это безумие, — ответила она.

— Нет, это правда, — подтвердила я.

— Ты не собираешься назвать меня задирой? — спросил Никки.

— Нет.

Про себя я, возможно, назвала бы его львом, что для непосвященных означало бы то же самое.

Вергиены поломают тебя быстрее всех, покалечат, так что бой может закончиться раньше, но верльвы быстрее тебя убьют, и они более склоны к тестостероновым войнам между собой. С другими видами оборотней они старались сдерживаться. Львы нашего старого прайда так себя не вели, и я узнала о культурных различиях только из разговоров с Микой о других проблемных прайдах страны. А еще я видела, как Никки дерется с другими. Он не начинал первым, потому что знал, что я бы этого не одобрила, но без сомнения всегда заканчивал.

— Ты злишься на меня? — спросил он

Я подумала и покачала головой.

— Нет.

Он улыбнулся.

— Означает ли это, что победителю достается девушка?

— Не дави.

Он улыбнулся шире, что вынудило его снова коснуться языком пореза в углу рта, показывая насколько глубоким он был, это означало, что улыбка причиняла ему боль, пусть и незначительную.

— Я все еще собираюсь погрузить прах в ручей, а затем мы сможем отвезти Домино к врачу.

— Я могу сам опустить пепел в воду, — предложил Мэнни. — А ты позаботься о своем парне.

Я покачала головой.

— Я закончу дело, и мы остановимся по пути, чтобы сбросить остальную часть останков в реку, потому что я все еще на работе.

— Не думаешь же ты, что он будет ждать медицинской помощи, пока ты делаешь все это, — сказала Сюзанна, прижав Домино чуть ближе, защищая.

— Если он хочет, чтобы ты отвезла его в госпиталь или в Цирк Проклятых, я не возражаю.

— Он избил меня, а ты его поощряешь, — ответил он, кашляя уже меньше.

Я опустилась на одно колено перед ним.

— Не Никки начал эту драку, а ты. Ты пролил первую кровь, и ты это сделал тогда, когда вы должны были быть на страже, как мои телохранители, так что ты не просто не уделил внимание моей защите, ты еще и отвлек Никки от работы. Если бы что-то случилось, пока вы двое дрались, мне бы пришлось разбираться с этим самой, без вашей помощи, потому что ты позволил чему-то лишить себя самообладания. Ты позволил себе наплевать на свою работу.

— Небеса помогают всему, что происходит у тебя с твоей работой, — ответил он.

— Я закончила, ты закончил, мы закончили.

В его глазах появилась тревога.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется я была предельно ясна, Домино, — я встала.

— Анита, не делай этого.

— Ты один жалуешься, что я не настолько серьезна с тобой, как с Никки, что у меня не хватает на тебя времени и внимания, что ж, ты прав. Тебя слишком много, а меня недостаточно, так что если тебе не нравится то, как я к тебе отношусь, тогда давай закончим. Теперь ты свободен найти того, кто будет считать тебя жертвой, а не тем, кто развязал драку, оказавшись чертовски слабым для победы.

— Я проиграл в драке. И я слаб.

— Ты знал отлично, что решил драться с Никки. Ты тренируешься с ним, Домино. Ты видел его спарринги. Черт возьми, ты сам был с ним в спарринге. Ты знал, что произойдет в тот момент, как нанес первый удар, и это ли не делает тебя слабым и глупым?

— Анита, как ты можешь говорить так, — спросила Сюзанна возмущено, но я закончила с разговорами об этом.

Я начала пробираться по склону, который рано или поздно приведет меня к ручью. Никки шагнул вслед за мной.

— На случай, если тебе понадобится телохранитель где-то там, — сказал он практически бесстрастным голосом.

Я улыбнулась, взяла контейнер с прахом зомби в правую руку и предложила ему свою левую.

— Что если нам понадобятся наши стволы? — спросил он.

— Я рискну.

— Как твой телохранитель, я должен отказаться.

— Тебе решать, — сказала я.

Он улыбнулся и сжал мою ладонь. Костяшки его рук были ободраны и немного кровоточили. Возможно, это побеспокоило бы Сюзанну, но не меня. Мы шли через кладбище: я, покрытая кровью Домино, и Никки, потрепанный в драке с ним, — и мне было спокойно. Я чувствовала облегчение от того, что с Домино было покончено, одним тигром меньше, еще много их осталось.