Милая маленькая игрушка

16

УИТНИ

В свой первый день в колледже я, похоже, не могу сосредоточиться на том, что меня окружает. Я шла сюда на автомате, едва замечая, как летит время, пока я внезапно не оказалась у подножия танцевального корпуса Роузхилл, где вот-вот должен был начаться урок. Я направилась в отведенную для занятий хореографией аудиторию профессора Мориари, но все равно мои мысли застревали на Илье и наших совместных выходных.

Я не совсем понимаю, как мне быть после того, как он проявил агрессию из-за своей сестры. Я просто пыталась помочь Илье расслабиться, но чем больше я думаю о своих последних словах перед тем, как он закрылся и наказал меня за то, что я сказала слишком много, тем больше я понимаю, что слово «любовь» действительно его зацепило.

Он был агрессивнее обычного, больше сосредоточен на наказании. У меня до сих пор остались полосы на заднице, доказывающие это, а он никогда раньше не оставлял на мне следов, за исключением одного или двух скрытых засосов. Несмотря на интенсивность нашего секса и мое наказание, это меня возбуждало. Очень сильно. Не знаю, было ли это отчасти связано с тем, что я так долго воздерживалась, пока его не было. Это могло бы объяснить часть его накопившегося разочарования, но даже после того, как мы закончили, он все еще казался злым, намереваясь преподать мне урок.

Если честно, это не было похоже на игру. Было больнее, чем обычно, и казалось, что он на самом деле вымещает на мне свою злость. Возможно, так поступают мужчины Братвы, потому что они не могут вымещать свою злость на своих сестрах. Это часть роли, которую он ожидает от меня? Я не совсем понимаю, что делать с этой возможностью, хотя это единственный раз, когда это возникло за год нашей совместной жизни.

Обычно мне нравятся все разные стороны Ильи. Он показал мне так много способов развлечься, все сцены сохраняют свежесть и интерес, секс всегда был сосредоточен на моем удовольствии. Но на этот раз, хотя он явно перешел в свою роль Домина, это было почти так, как будто он действительно имел в виду, когда сказал, что я перешла черту.

С трудом сглотнув, я вспоминаю выражение его лица, когда он говорил о Бьянке. Я должна признать, что то, что я увидела, как он обеспокоен своей сестрой, что-то во мне зацепило. Это вызвало во мне эмоции, которые я не должна испытывать к Илье как к моему работодателю. Он явно заботится о Бьянке, и эта уязвимость заставила меня заботиться о нем больше, чем я хотела бы признать. Это открыло мое сердце и заставило меня заботиться о его беспокойстве, его защитной силе.

— Привет, Уитни! Как прошли летние каникулы? — Спрашивает Пейдж, когда я вхожу в танцевальный класс и рассеянно выхожу из своих армейских ботинок, чтобы надеть танцевальные тапочки.

— О, привет, Пейдж. Неплохо. В основном была занята. Как прошло твое? — Взяв себя в руки, я молча напоминаю себе, что у нас с Ильей всего лишь контракт, а не любовь. Может, он был прав. Я действительно перешла эту черту более определенно, чем я думала.

Заставив себя обратить внимание на радостную болтовню Пейдж о ее летних путешествиях, я выбрасываю Илью из головы. Мы направляемся к коврикам и начинаем растягиваться, разогревая мышцы для изнурительной тренировки, которая, я уверена, вот-вот начнется.

— …было так жарко, что я не могла проводить на пляже больше нескольких часов за раз. Честно говоря, я проводила большую часть своих дней, путешествуя на поезде в Париж, чтобы ходить по магазинам вдоль Елисейских полей… — хлынул поток информации от Пейдж, и мой мозг изо всех сил старался включиться.

Но мысли, которые она заменяет своей типичной болтовней, заставляют мою кожу гореть. Воспоминание о том, как Илья массировал мою ноющую задницу, раздвигал ее и подстрекал меня кончить без его помощи… так и вклиниваются, и я вздрагиваю, когда мое нутро напрягается, а моя обнаженная плоть покалывает от воспоминаний. Я снова выбрасываю Илью из головы и возвращаюсь к истории Пейдж как раз вовремя, чтобы понять, что мы перешли к ее отдыху в Италии.

— Венеция потрясающа — говорит Пейдж, наклоняясь, чтобы потянуться. — Но у них есть паста, которая меня просто напугала. Они используют чернила кальмара в качестве соуса, поэтому все блюдо черное. К счастью, мои родители полностью согласны с планом питания моего тренера, так что я все равно не смогла ее есть. Никаких углеводов для меня.

— Сколько ты там была? — Спрашиваю я, изо всех сил стараясь казаться, что мне не все равно. Хотя, если бы я пролетела полмира, чтобы познакомиться с Венецией, я бы попробовала пасту с чернилами кальмара, и будь проклята диета танцора.

— В Венеции или Европе? — Спрашивает Пейдж, убирая свои обесцвеченные волосы в тугой хвост, ее глаза вспыхивают подозрением, которое говорит мне, что это, вероятно, глупый вопрос, который я бы поняла, если бы слушала.

О, черт. Она, возможно, просто застала меня за мечтаниями посреди ее рассказа.

— И то, и другое?

— Ну, в основном мы провели лето в летнем доме моих родителей в Ницце. Но неделю мы провели в Венеции.

Кажется, ее не слишком волнует, что я не обращаю внимания, потому что она продолжает свой рассказ, не говоря больше ни слова по теме. Вот тогда я замечаю застенчивую блондинку, которая потягивается в дальнем углу комнаты, подальше от всех остальных. У нее красивое лицо, тонкие черты лица, темно-синие глаза, в которых глубокая печаль. Но это не то, что действительно привлекает мое внимание. Я узнаю потертую одежду, поношенные танцевальные туфли, которые она, вероятно, носила с девятого класса или даже раньше, в зависимости от того, насколько выросли ее ноги.

Чувство товарищества немедленно вспыхивает в моей груди, когда я понимаю, что эта новая девушка из бедного района города, как и я. Но я не хочу пугать девушку, набрасываясь на нее. Она выглядит так, словно вот-вот сбежит из университета, поэтому я жду, чтобы представиться. Не нужно пугать бедную девочку, когда у нее не было ни минуты на акклиматизацию. А мне говорили, что иногда я могу быть немного чересчур. Близняшки позаботились, чтобы я это знала.

— А как насчет тебя? Ты готова к началу учебы? — Нажимает Пейдж, заставляя меня снова сосредоточиться.

Я на мгновение запинаюсь, а затем говорю первое, что приходит мне в голову.

— Я очень рада, что в этом семестре буду в классе профессора Мориари.

— А я немного боюсь. — Говорит Пейдж, содрогаясь. — Из-за его печально известной строгой опеки я не удивлюсь, если в какой-то момент расплачусь.

Я бы тоже не удивилась, но я не говорю так много. Нет смысла быть грубой. Пейдж наконец замолкает, пока мы продолжаем растягиваться, и я снова переключаю внимание на симпатичную блондинку. У нее идеальное тело танцовщицы, стройная, высокая, гибкая. Я могу сказать, что она грациозна, просто наблюдая за ее растяжкой. И когда она входит в ритм, она даже, кажется, немного расслабляется.

Сейчас самое время подойти к ней.

Но когда я поднимаюсь, чтобы направиться к ней, двери студии распахиваются, и профессор Мориари целенаправленно шагает через дверь, его глаза подняты над нашими головами, как будто мы стулья в классе истории.

— Я ожидаю, что вы все будете полностью растянуты и готовы к началу каждого занятия, — заявляет он, направляясь в дальний конец зеркальной комнаты, прежде чем повернуться к нам лицом. — Я не трачу время на тренировке для знакомства и приветствия или социальное взаимодействие. Вы можете справиться со всем этим и за пределами этого занятия. Здесь я ожидаю, что вы будете в лучшей форме, готовыми выступить и научиться максимально использовать свой потенциал. Теперь вы старшеклассники, и, как таковые, вы будете одним из нескольких классов, выступающих на осеннем показе через месяц. Я ожидаю, что каждое из ваших выступлений должным образом продемонстрирует ваши таланты, а также докажет ваш потенциал.

Отлично. Знакомство с новой девушкой придется отложить, но после моего первого года в Роузхилл и зная, как одиноко может чувствовать себя бедный студент, которого никто не знает, я действительно хочу представиться. Может быть, у нас будет еще один совместный класс. Но прямо сейчас я не могу дождаться, когда мне надерет задницу, чтобы привести в форму, самый жесткий учитель в колледже.

Это изнурительный час, в течение которого профессор Мориари снова и снова и снова заставляет нас проходить через все этапы. К концу я задыхаюсь и обливаюсь потом, чувствуя, что мое лето отдыха теперь больше похоже на наказание, поскольку мне нужно наверстать все потерянные мышцы, а также нарастить их, чтобы оправдать ожидания моего профессора. Не то чтобы я совсем расслабилась. Я знаю, как оставаться в форме и быть готовой к танцам, но, черт возьми, этот парень больше похож на сержанта-инструктора, чем на преподавателя танцев.

Еще более шокирующим является то, что новенькая умудрилась получить комплимент от строгого профессора. В ее первый же день. То, что она смогла так быстро привлечь внимание профессора Мориари, заставило меня сгореть от желания узнать эту девушку еще больше. Что ее так сильно движет, что она смогла быть такой хорошей без малейшего обучения в колледже Роузхилл? И откуда она взялась? Теперь мне срочно нужно это узнать.

— На осеннем показе у каждого из вас будет партнер. — Объясняет профессор Мориари, завершая занятие.

Это ново и интересно. До сих пор все мои танцы были сосредоточены на сольном выступлении.

— Я буду назначать их, поскольку у вас ограниченное время на подготовку. Вы будете отвечать за выбор номера для выступления, который подчеркнет сильные стороны обеих ваших сторон. Помните, этот первый показ станет трамплином для вашего следующего задания — зимнего показа. Где от вас будут ожидать постановки собственного номера в традициях балета. Я опубликую список партнеров до завтрашнего занятия. Я ожидаю, что вы найдете своего партнера и выберете выступление в свое свободное время. Это время занятий будет использовано для совместных репетиций. Я настоятельно рекомендую вам также проводить время за занятиями вне занятий.

Я окидываю взглядом класс, размышляя, с кем бы мне хотелось бы встать в пару. Фин Танака, невысокий и мускулистый японский танцор в нашем классе, вероятно, был бы любимцем каждой девушки, поскольку он один из лучших танцоров-мужчин, которые у нас есть. Я просто молюсь, чтобы меня не поставили в пару с его другом Логаном, чья склонность болтать все глупости, которые приходят в голову, заставляет меня хотеть смахнуть веснушки с его лица. Но у нас достаточно девушек, так что не все получат партнера-мужчину, и мне интересно, каково это будет. Будет ли преимуществом или недостатком иметь однополую пару? Я думаю, что у обоих сторон будут свои плюсы и минусы. Плюсы — это дало бы преимущество знания физики, лежащей в основе обоих тел. Минусы — каждая балерина в какой-то момент своей жизни сталкивается с трудностями поддержек, и я всегда придерживаюсь мнения, что лучше раньше, чем позже.

Я направляюсь в кабинку, чтобы снова переодеться в армейские ботинки, а новая девочка уже там и переодевается. Она встает и выходит за дверь до того, как я прихожу. Вот и все, что касается представления. Но это ничего. Учитывая размер нашего колледжа и то, что мы обе явно сосредоточены на балете, я уверена, что у меня будет как минимум еще одно занятие с ней.

Остальная часть моего утра заполнена новыми занятиями, которые больше ориентированы на академическую сторону, что означает, что мой день будет забит физическими занятиями. И мой обед в этом семестре раньше. По крайней мере, у меня есть танцевальная теория с близняшками в середине дня, чтобы разбавить физически тяжелую рутину.

Однако самой сложной частью моего утра оказались мысли об Илье, которые продолжают просачиваться в мою голову. Мне нужно найти новую точку зрения, чтобы помочь мне отпустить это. Вместо того, чтобы вчитываться в силу, с которой он взял меня в эти выходные, я могу просто принять его урок как моего Домина. Только этот урок, я думаю, лучше всего применим ко всем направлениям для Ильи — не переходить слишком на личности.

Причина, по которой он платит за мое обучение, заключается в том, что он хочет женщину без осложнений, которые приходят с более глубокой привязанностью. И он прав. Неважно, как я интерпретирую его неожиданное прибытие и потребность поговорить. Как его саба, я его игрушка, а не его терапевт, и определенно не его девушка, неважно, во что я заставила поверить близняшек и мою маму. Я здесь, чтобы заставить его чувствовать себя хорошо, а не копаться в подробностях его жизни, которые вырисовывают дерьмо, с которым он не хочет разбираться. И, очевидно, темы его умерших родителей, его детства и, что самое важное, любви, которую он может или не может испытывать к своей сестре, определенно под запретом.

Имея это в виду, я наконец-то могу перестать размышлять о нашем грубом сексе. Меня все еще немного беспокоит то, что он вымещал на мне свою злость, даже если меня возбуждала его агрессия, и мне нравится, когда он жестко меня трахает. Я все еще страдаю от грубого обращения, которое я получила в эти выходные, что для меня в новинку. Обычно это не длится так долго, но я справлюсь. И в следующий раз о его личной жизни я буду держать рот закрытым.

Вот к чему я пришла, когда захожу в свой класс теории танцев и сразу замечаю новую девушку. Я направляюсь прямо к ней, по пути проверяя, нет ли Тэмми и Тори в классе. Новая девушка выглядит рассеянной, вполуха слушая Фина и Логана, которые, по-видимому, тоже в этом классе, и садятся рядом с ней.

— Это место занято? — Спрашиваю я, хватаясь за спинку стула рядом с ней.

Симпатичная блондинка резко поворачивается ко мне, ее грустные глаза расширяются.

— О. Нет. Пожалуйста, — говорит она с застенчивой улыбкой.

— Хорошо. — Я опускаюсь в кресло с одобрительным стоном, осознавая, как мое тело шумно протестует после всех недавних издевательств. — Думаю, если я продолжу повторять это достаточно много раз, я смогу убедить себя, что «я люблю свою специальность», — добавляю я легко, пытаясь перейти к представлению.

Симпатичная блондинка легко смеется, ее застенчивость пронизывает даже этот тихий жест.

— Скажи это достаточно громко, и ты, возможно, убедишь и меня.

Застенчиво, но смешно. Мне нравится.

— Я Уитни. — Я протягиваю руку.

— Аня, — говорит она, благодарная улыбка расплывается на ее лице, когда она берет меня за руку.

Бедная девочка. Она определенно чувствует себя изгоем, судя по тому, как охотно она готова принять мою дружбу.

— Ты переводная ученица?

Она кивает.

— Как ты…?

— Никто не попадает в класс профессора Мориари на первый курс, а как студентка танцевального факультета я знаю почти всех старшекурсников моей специальности.

Осветленные волосы Пейдж привлекают мое внимание, и я поворачиваюсь, чтобы помахать ей, когда она заходит с близняшками в класс. Пейдж широко улыбается и машет рукой, прежде чем трио присоединяется к нам в заднем ряду.

— Девочки, это Аня. Она переводная ученица. — Говорю я, как только они подходят. — Аня, это Пейдж, Тори и Тэмми. Если ты не догадалась по ним, Тори и Тэмми — близнецы.

— Приятно познакомиться. — Говорит Аня.

— Эй, ты та девушка, которую профессор Мориари сегодня похвалил, да? — Спрашивает Пейдж, в ее голосе слышится нотка зависти.

Аня кивает, и на ее щеках появляется легкий румянец.

— Да, как ты это сделала в свой первый день? — Спрашивает Логан, вмешиваясь в наш разговор. — Ты что, отсосала у него или что-то в этом роде в обмен на хорошую оценку?

— Логан! — Ругаюсь я. Как этот парень может быть оскорбительным каждый раз, когда открывает свой тупой рот? Мне хочется задушить его за то, что он набросился на Аню, когда она и так явно чувствует себя не в своей тарелке. Не говоря уже о том, что это заставляет меня думать о том, как я отсасываю член Ильи, чтобы оставаться в Роузхилл. А что, если Аня тоже так расплачивается за свое обучение? Это, конечно, не новость в этом колледже. Я — яркий пример этому.

— Это была шутка! — Говорит он, защищаясь. — В любом случае, в основном… Он просто не ходит и не говорит ничего приятного ученикам. Я не могу удержаться, если немного не позавидую.

— Ну, тебе не обязательно быть придурком, — огрызаюсь я, раздраженная тем, что он даже пытается оправдать свое поведение.

Логан кладет руку на плечо Ани, выглядя приемлемо раскаявшимся.

— Извини. Я просто поддразниваю. Я уверен, это потому, что ты невероятная танцовщица.

— Спасибо, — бормочет Аня, ее лицо все еще ярко-красное.

— Так ты собираешься стать балериной? — Небрежно спрашивает Пейдж, крутя свой высокий хвост.

Аня кивает.

— Вы все здесь для этого?

— Мальчики, — я указываю на Логана и Фина. — Как Пейдж и я.

— Мы здесь ради современного танца. — Добавляет Тэмми.

Тори фыркает.

— Да, мы никак не можем соревноваться с вами, девочки, когда дело касается балета. Мы не «созданы» для этого, — объясняет она, используя воздушные кавычки, чтобы подчеркнуть свои слова.

— Они слишком малы ростом. — Театрально шепчу я прикрываясь ладонью, притворяясь, что не вижу, как они смотрят на меня.

— И вы все в этой программе с первого курса? — Спрашивает Аня.

Мы все киваем.

— Наверное, здорово иметь сплоченную группу, которая движется в одном направлении. — Говорит она, и в ее голосе слышится нотка грусти, из-за которой мне больше, чем когда-либо, хочется взять ее под свое крыло.

— Да, мы, по сути, крутые ребята. Оставайся с нами, и все будет хорошо. — Говорит Пейдж, и внезапно я благодарна ей, несмотря на то, как иногда она может звучать неестественно.

— Кстати, о крутых ребятах, мы как раз говорили о том, чтобы сходить в один из местных клубов на этих выходных. Под названием «Танец». Хочешь пойти? — Предлагает Тори, наклоняясь вперед на своем месте.

— О, эм… — Аня колеблется.

— Да, пойдем с нами, — настаиваю я, надеясь, что мы поможем ей вырваться из своей раковины. Если кто-то и может заставить бедную девушку вроде меня или Ани почувствовать себя желанной, так это близняшки. — Туда ходят на вечеринки все студенты Роузхилл. Тебе не обязательно быть двадцати одного года или что-то в этом роде.

— Мы с Фином в деле. — Говорит Логан, наклоняясь вперед, чтобы присоединиться к разговору, и указывает жестом на своего друга за спиной.

Я закатываю глаза.

— Мы не приглашали вас, мальчики, — усмехается Пейдж, выражая и мое отношение. — Но, думаю, вы тоже можете пойти, если хотите. Что скажешь, Аня? Хочешь пойти и повеселиться?

— О, ты должна сходить хотя бы раз. Это один из самых крутых ночных клубов в Чикаго. И он принадлежит семье Маркетти, — шутит Тэмми.

Мое сердце замирает при упоминании о Маркетти. До сих пор я не могла сложить два и два. Но после разговора с Ильей на этих выходных я внезапно остро осознала их существование. Если подумать, я видела там Николо, когда мы с девочками ходили на танцы. Неудивительно, что Илья выбирает другие места, когда мы ходим в клубы. Но он никогда не возражал против того, чтобы я ходила в «Танец» с Пейдж и близняшками.

— Та мафиозная семья, которая, по сути, управляет подпольным миром Чикаго? — Спрашивает Логан, его брови поднимаются к его рыжим волосам.

— Да, ты этого не знал? — Спрашивает Пейдж с легким удивлением. — Это часть привлекательности. Это придает клубу определенную… таинственность. — говорит она, скрытно понижая голос.

— Не знаю, буду ли я чувствовать себя комфортно, посещая клуб, принадлежащий мафии… — Уклоняется Аня от ответа.

О, милая, невинная девочка. Разве она не знает, что большая часть Чикаго принадлежит какой-то мафиозной семье или клану Братва? От этого никуда не деться. С другой стороны, полагаю, я не совсем понимала это до встречи с Ильей. Он многому меня научил за время, проведенное вместе. И все же я хочу успокоить нервную девушку.

— О, не то чтобы они вообще когда-либо там были. А когда они приходят, то все сидят в отдельной секции клуба.

— Да, они слишком важные, чтобы смешиваться с остальными из нас, скромными студентами колледжа и простыми людьми. — Пейдж закатывает глаза.

— Давай, Аня. Как почетный новый член группы крутых ребят, ты должна пойти, — настаиваю я.

Широкие глаза Ани перебегают с лиц ребят на мое выжидающее лицо.

— Хорошо, я пойду.

Улыбка, расползающаяся по ее лицу, говорит мне, что мы были правы, настаивая. Ей нужны друзья, а какой лучший способ познакомиться с балериной, чем отвести ее на танцы?

— Ура! — Я сжимаю ее плечо в знак поддержки. — Будет весело. Обещаю.

Я не знаю, что такого в этой девушке, но у меня есть четкое ощущение, что она мне нравится. Может быть, это просто потому, что я с ней солидарна. Хотя она не говорила так много, я уверена, что мы из одинаково бедной среды. Только по состоянию ее одежды я бы сказала, что она все еще борется за то, чтобы свести концы с концами.

Это заставляет меня инстинктивно защищать ее, и я хочу, чтобы она чувствовала себя желанной и принятой, потому что я не знаю, что бы я делала, если бы близняшки не подружились со мной. Их поддержка часто помогала мне пережить мой первый год, когда я чувствовала себя такой уставшей и одинокой, что не была уверена, что смогу продолжать. И если я смогу, я хочу быть такой для Ани.