Милая маленькая игрушка

22

ИЛЬЯ

Заинтригованный заботой Уитни о своей подруге и ее просьбой о моей помощи, я рад знать, что Уитни чувствует, что может обратиться ко мне по этому поводу. Я всегда задавался вопросом, не стесняется ли она нашей разницы в возрасте, желая быть с кем-то более близким к ее возрасту, но, возможно, мое понимание того, как облегчить кому-то переход в мир БДСМ, перекрыло любой первоначальный дискомфорт, который она могла испытывать по этому поводу.

Мне нравится вызов ввести третьего человека в одну из наших сцен, хотя я никогда раньше об этом не думал. Уитни достаточно интересна, чтобы я никогда не чувствовал необходимости добавлять еще одного человека. Она держит меня в напряжении наилучшим образом. Но сегодня все будет по-другому. Я лишь немного подправил сценарий. Я знаю, что лучше не трогать чужого питомца, и, учитывая то, что Уитни сказала о мужчине Ани, я предполагаю, что он должен быть как-то связан с итальянской мафией. Возможно, сын капитана. Но все же я хочу помочь Ане почувствовать ролевую игру, чтобы ей было комфортнее с этим ее благодетелем.

Пока мы сидим за высоким столом в «Инкогнито», ожидая появления подруги Уитни, я остро ощущаю, как тело Уитни вибрирует под моей рукой, лежащей на ее талии.

— Нервничаешь? — Слегка поддразниваю я.

Уитни фыркает.

— Не знаю. Я просто надеюсь, что это не совсем ее напугает.

— Ты мне доверяешь? — Спрашиваю я, пристально глядя ей в глаза.

— Да, — выдыхает Уитни.

— Тогда она не напугается. Я об этом позабочусь.

Глаза цвета темного шоколада Уитни тают, а губы изгибаются в теплой улыбке. Затем что-то привлекает ее взгляд через мое плечо, и она поднимает руку, чтобы помахать. Я обращаю внимание на хрупкую девушку с голубыми глазами и золотистыми локонами, которая подходит к нам и садится за наш столик. Она представляет собой интересное сочетание подтянутости и хрупкости. Не то что стройная сила Уитни, которая подчеркивается каждой мышцей ее тела. Тем не менее, девушка красива в мягком, классическом смысле. Ее черты лица отчетливо русские, теперь, когда я вижу их вблизи, с немного более широким лбом, высокими скулами и пухлыми губами.

— Привет, — говорит она застенчиво, ее губы колеблются в улыбке, которая выглядит скорее нервной, чем счастливой, и через мгновение она исчезает.

Уитни тянется через стол, чтобы сжать ее руку.

— Ты выглядишь так, будто только что застала своих родителей, занимающихся сексом. Расслабься. Просто считай это игрой. Мы не против, если ты здесь, ладно? Это все часть веселья.

Я борюсь с желанием рассмеяться над точным описанием Уитни лица девушки.

— Это Илья, — продолжает Уитни. — Илья, это моя подруга Аня.

— Приятно. — Я протягиваю ей руку, чтобы пожать ее, создавая платоническую физическую связь, которая может успокоить девушку. — Уитни сказала, что у тебя договоренность, похожая на нашу, и ты все еще пытаешься… устроиться поудобнее.

Ее плечи, кажется, на мгновение расслабляются в ответ на мою улыбку, и она берет меня за руку, когда она кивает.

— Я подумала, что Илья мог бы немного объяснить, как это работает, чтобы помочь тебе лучше понять, какие роли ты можешь играть, — предлагает Уитни.

Аня благодарно улыбается.

— Звучит хорошо. — Я понимаю, почему Уитни заботится о своей подруге. Она кажется милой и совершенно невинной для этого мира.

Отбросив эту мысль, я начинаю прямо сейчас, пристально следить за подругой Уитни, чтобы уловить любые признаки того, что ей некомфортно. Это поможет мне позже, когда мы будем на месте.

— БДСМ — это не только наказание. Это игра власти и контроля. Моя работа — создавать сценарии, которые я хочу разыграть. Работа Уитни — доверять мне. Она должна играть в игру, и когда она делает это правильно, я вознаграждаю ее. — Я смотрю на Уитни с насмешкой. — Иногда нет правильного ответа. Тогда я наказываю ее.

Уитни хихикает.

— Это наказание для нас обычно подразумевает принудительное удовольствие. Заставлять меня кончать так много раз, что это почти больно. Илья любит наказывать меня так сильно, что моя выносливость начала заставлять наши игры длиться дольше, чем открыт клуб. Я думаю, он начал чаще проводить наши сессии дома, чтобы сэкономить деньги.

Она мило дразнит меня, потому что думает, что с подругой здесь она в безопасности. Я беру ее подбородок между большим и указательным пальцами, поворачивая ее голову к себе.

— Этот твой умный ротик доведет тебя до беды, если ты не будешь следить за ним, — предупреждаю я. Мой взгляд скользит к ее губам, всего в нескольких дюймах от моих собственных, и я не могу устоять перед соблазном. Запустив пальцы в ее волосы, я яростно целую ее, раздвигая ее губы языком, когда я заявляю права на ее рот — напоминание о том, что она моя, и я могу делать с ней все, что захочу, когда захочу, где захочу. Даже перед ее подругой.

Когда я отпускаю Уитни, ее подруга краснеет впечатляющим оттенком красного, не отрывая глаз от пола.

— Хочешь пойти в нашу комнату с нами? — Предлагаю я. — Я добавил тебя в сценарий в качестве пассивного участника. Я подумал, что это может дать тебе ощущение ролевой игры без необходимости участвовать в сексе.

— Звучит как план. — Говорит Аня с явным облегчением. — Спасибо.

Я киваю.

— Пойдем. — Я встаю и иду вперед по коридору. Остановившись у назначенной нам комнаты, я кладу руку на дверную ручку, затем останавливаюсь и поворачиваюсь к Ане. — В этой комнате мы — часть сцены. Часть веселья заключается в том, чтобы оставаться в образе, и Уитни знает свои стоп-слова, чтобы сказать мне, если я слишком далеко захожу. В противном случае ей не разрешается не подчиняться мне здесь. Не без последствий.

Аня кивает, заметно бледнея. Затем она следует за Уитни в комнату, а я замыкаю.

Я закрываю за нами дверь и немедленно переключаюсь на более глубокий регистр, когда встаю позади Уитни.

— Снимай одежду, рабыня, — командую я. — И встань на колени в центре комнаты. — Я снимаю свою рубашку и отбрасываю ее в сторону, направляясь к столу, чтобы разложить свой выбор игрушек на вечер.

Уитни молча подчиняется, раздеваясь до комплекта черного нижнего белья с ремешками, от которого я мгновенно возбуждаюсь. Оно новое, и тонкая черная полоска, которая прикрывает каждый сосок, сжимает плоть ее груди сверху и снизу, создавая впечатляющее декольте, которое мне не терпится обхватить и исследовать. Ее трусики столь же откровенны, ткани едва хватает, чтобы прикрыть ромб кожи на пике ее бедер, прежде чем тонкие черные бретельки натянутся вокруг ее бедер, больше напоминая веревки, чем резинку. Тонкая полоска, затянутая чуть выше ее пупка, служит поясом для чулок, который разбивает плоскую плоскость ее живота и соединяется с парой черных нейлоновых чулок.

Как будто она знала сценарий, даже без моих слов. И глядя, как она быстро выходит на середину комнаты и встает на колени, покорно склоняя голову, я понимаю, что сегодня вечером она жаждет награды, несмотря на свой умный комментарий ранее.

Сняв кожаный ошейник со стены игрушек в нашей комнате, я надеваю его на шею Уитни, затем поднимаю ее подбородок так, чтобы она посмотрела на меня.

— Ты была непослушным питомцем, — бормочу я. — Ты меня расстроила, и поэтому я решил отправить тебя воспитывать к Ане. Она новый тренер, которая научит тебя вести себя как следует. Если только ты не докажешь мне, что ты хороший питомец, и что ты знаешь, как себя вести. Ты хочешь остаться со мной, рабыня? Чтобы доказать, что ты достойна меня сегодня?

— Да, Хозяин, — выдыхает Уитни, ее глаза расширяются.

— Хорошо. Теперь забирайся. — Я указываю на металлическую клетку, прежде чем взять Уитни за волосы и подвести ее к ней на четвереньках.

Она забирается в клетку, чтобы я мог закрыть дверь. И вид ее коленей, раздвинутых, чтобы упереться в плечи, заставляет мой член болезненно пульсировать на молнии моих джинсов. Темные глаза Уитни смотрят на меня сквозь прутья, но я демонстративно игнорирую ее.

— Хочешь выпить? — Спрашиваю я Аню, открывая бутылку вина. Это не только поможет ей выйти на сцену с чем-то физическим, чтобы занять свой разум, но и, судя по напряжению в ее плечах, я предполагаю, что ей также не помешает немного жидкой храбрости.

— Эм, конечно, да, — неуклюже пробормотала она.

Я наливаю нам по бокалу, продолжая говорить.

— Обычно она хорошо себя ведет, идеальный питомец, послушный, гибкий, спортивный, способный переносить боль. Она хорошо обучена для публичных выходов, или так я думал, но в последнее время она, кажется, проверяет свои пределы, притворяясь, что ей достается возможность всем заправлять. — Я протягиваю Ане бокал вина и указываю на стул рядом с клеткой Уитни, прежде чем сесть в свой собственный.

— Пожалуйста, садись.

Аня садится, а затем делает щедрый глоток вина.

— Она разговаривает без разрешения, и кажется, считает, что поводок необязателен… — Я глажу короткие шелковистые локоны Уитни. — Она одна из моих любимиц, но мне кажется, кто-то балует ее, когда меня нет рядом. Мне может понадобиться твоя помощь, чтобы вернуть ее в строй. Что ты думаешь, питомец? — Я смотрю на Уитни сверху вниз. — Ты забыла свое место?

— Нет, Хозяин, я…

— Нет? Ты думаешь, что знаешь лучше меня? — Я хватаю ее за волосы, чтобы заставить ее голову назад, обнажая ее шею и мягкие изгибы ее груди, затем отпускаю ее с насмешкой. — Видишь? — Спрашиваю я, снова обращая внимание на Аню. — Мне кажется, ей начинает нравиться провоцировать меня. Она не верит, что я снова буду ее наказывать, поэтому я привел тебя сюда, чтобы она знала, что это ее последний шанс доказать, что она может быть хорошим питомцем.

Глаза Ани нервно бегают по комнате, как у испуганного кролика. Пора дать ей передышку. Поднявшись со стула, я снова смотрю на своего экзотического питомца. Мне не терпится воспользоваться новой забавной игрушкой, которую я приготовил для нее сегодня вечером.

— Пойдем, я покажу тебе, что я имею в виду, когда говорю, что она пытается всем заправлять. — Открыв клетку, я пристегиваю цепной поводок к маленькой серебряной петле на ошейнике Уитни.

Когда Уитни начинает выбираться из клетки, я дергаю ее за поводок.

— Вниз. Твое место у моих ног, рабыня.

Я веду ее к дальней стене с игрушками, удерживая ее на четвереньках. Уитни послушно следует за мной, ее зад покачивается, когда она ползет, нижнее белье с ремешками едва прикрывает ее сексуальные изгибы.

— Хороший питомец, — мурлычу я.

Уитни с энтузиазмом отвечает, ее бедра покачиваются все сильнее по мере увеличения скорости. Она определенно жаждет награды сегодня вечером, и мне очень хочется ее ей дать. Но я не так написал сценарий.

Когда мы доходим до дальней стены, я отпускаю ее и отправляю принести мне игрушку. По правде говоря, ничего из того, что она принесет, не будет подходящей игрушкой, но это хорошая догадка, когда она протягивает мне набор зажимов для сосков.

— Нет, — холодно говорю я в любом случае. — Ты знаешь, какую игрушку я хочу. Принеси мне игрушку, с которой я хочу поиграть.

Ее следующая догадка — мохнатые наручники.

— Нет!

Я вижу, как в глазах Уитни нарастает предвкушение, и она снова возвращается к стене, на этот раз схватив плеть.

Рыча, я выхватываю у нее плеть и бросаю ее на пол.

— Ты думаешь, это смешно, рабыня? Ты думаешь, это то, что мне нравится? — Не то чтобы мне не понравилось бы разукрашивать по этой круглой заднице плетьми. Увидев, как жадно Уитни реагирует на шлепки, я не могу дождаться, чтобы сделать это с ней снова.

Но ее глаза расширяются от страха.

— Нет, Хозяин, — выдыхает она.

— Тогда какую игрушку я хотел тебе дать?

Уитни карабкается к столу с игрушками, где я их разложил, и возвращает нитку металлических бус.

— Да, так почему ты не принесла мне это сразу? — Требую я, прекращая ее пытки.

Уитни сглатывает и молча качает головой. Сегодня она играет в скромницу. И мне не терпится наказать ее за это.

Продев палец в ее ошейник, я веду ее через комнату к качелям.

— Залезай, — рычу я.

Затем поворачиваюсь к Ане.

— Вот так я наказываю ее за то, что она плохая питомица. — Объясняю я, доставая из кармана новую игрушку. — Это своего рода электроошейник, хотя, я полагаю, у тебя есть свои более эффективные инструменты для дрессировки.

Щелкнув электрическим дилдо, я переключаю свое внимание на сексуальную лисицу передо мной. Ее ноги широко расставлены в люльках качелей, ее обтянутая тканью киска полностью выставлена напоказ и легко доступна. Дыхание Уитни учащается, когда я еще больше раздвигаю ее ноги и прижимаю кончик палки к ее клитору, не облегчая ее погружение. Это немного похоже на прыжок в холодную воду, лучше покончить со всем этим сразу. Но то, что она собирается испытать, будет намного лучше. Уитни визжит, когда игрушка потрескивает, и ее спина выгибается, когда она сжимает ремни над собой.

Зацепив пальцем небольшую полоску черной ткани, закрывающую отверстия Уитни, я оттягиваю ее в сторону. Затем я вставляю игрушку в ее мокрую киску. Уитни стонет, когда ее бедра качаются, заставляя ее ноги раздвигаться еще больше.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, рабыня? — Требую я.

— Мне жаль! — Вопит она. — Пожалуйста, хозяин. — Уитни стонет, когда ее мышцы дергаются, подводя ее к грани разрядки. Но я еще не дал ей разрешения кончить, поэтому она борется со своим оргазмом. Я вижу усилие в напряжении ее рук.

Дверь в нашу комнату распахивается с такой силой, что она почти срывается с петель. Тот, кто, черт возьми, думает, что может помешать моей сцене, сейчас узнает на собственном горьком опыте, что это не очень хорошая идея. И шок на лице Уитни говорит мне, что момент упущен, сцена испорчена, что только злит меня еще больше. Осторожно вытащив игрушку из ее тела, я поворачиваюсь, чтобы противостоять незваному гостю.

Мой желудок сжимается, когда я узнаю старшего сына и наследника Лоренцо Маркетти, Николо. Черт. По тому, как он смотрит на Аню, я уверен, что он ее таинственный благодетель. И внезапно я понимаю, как далеко я был в оценке потенциальных рисков этой ситуации.

— Николо. — Кровь отливает от лица Ани, и она вздрагивает от него, словно ожидая физического удара.

Она выглядит искренне напуганной мальчиком Маркетти, и моим естественным инстинктом было бы вмешаться в ее защиту, просто из принципа, что никто не должен брать мои игрушки, если не из-за чего-то еще. Но с Бьянкой, живущей прямо посреди территории Маркетти в колледже, и тем фактом, что Маркетти уже больше года разрешают мне пересекать границы, чтобы навестить Уитни, я знаю, что ничего не могу сделать. По крайней мере, без серьезных последствий. По правде говоря, одного присутствия Ани в нашей комнате может быть достаточно, чтобы устроить ад для моей Братвы.

— Этого ты хочешь? — Ледяным тоном требует Николо, шагая к ней через комнату. — На минуту я подумал, что тебе не понравилось наказание, но ты ведь действительно его ищешь, не так ли, маленькая шлюшка? — Схватив Аню за руку, он поднимает ее со стула на ноги. — Если тебе нравится наказание, то я могу его тебе дать. — Он даже не удосуживается взглянуть в мою сторону, и я могу поблагодарить Бога за маленькие милости.

Мальчик Маркетти вытаскивает подругу Уитни из комнаты, ее ноги едва поспевают за ним, и он захлопывает за собой дверь, оставляя комнату в полной тишине. Когда я осмеливаюсь повернуться и посмотреть на Уитни, она кажется глубоко встревоженной, беспокойство запечатлено на ее лбу, а глаза остаются сосредоточенными на двери в коридор.

Понимая, что игрушка все еще жужжит в моей руке, я выключаю ее.

— Заканчиваем — заявляю я, официально заканчивая сцену.

Уитни не возражает, когда я помогаю ей выбраться из качелей.

— Ты… — Сдавленный всхлип душит ее слова, и ей приходится сглотнуть, прежде чем попытаться снова. — Ты пойдешь проверить Аню? Поможешь ей как-нибудь? — Бормочет она, и слезы наворачиваются на глаза.

— Нет. — Слово прозвучало резко, но я не буду рисковать безопасностью Бьянки еще больше, пытаясь помочь подруги Уитни. Как бы холодно это ни звучало, я совершенно уверен, что интерес Николо к девушке, скорее всего, остановит его от убийства. Моя сестра, с другой стороны, была бы легким пушечным мясом.

— Ты боишься противостоять Николо? — Усмехается Уитни, ее гнев огрызается на меня, как кнут. — Он практически в два раза меньше тебя. Держу пари, ты мог бы сломать его пополам, если бы захотел, но моя подруга для тебя ничего не значит? Это делает тебя либо придурком, либо трусом.

Мой гнев вскипает от ее оскорбления.

— Это больше, чем просто противостоять одному придурку, — рычу я. Внезапно я понимаю, как мало Уитни понимает мой мир и насколько это может быть опасно. Ее действия могли подвергнуть риску нас обоих, а также мою сестру и даже всю мою Братву.

— Он сын Лоренцо Маркетти, — рычу я. — Если я наложу на него руки, между моим кланом и его семьей начнется полномасштабная война.

Лицо Уитни омрачается, когда ее гнев покидает ее. Ее взгляд снова устремляется на дверь нашей комнаты, и по ее щеке скатывается слеза.

— Одному Богу известно, каким может быть его мудацкое наказание. И это моя вина.

Мое сердце сжимается от сильного чувства вины в ее тоне. Собрав ее одежду, я передаю ее Уитни, и она одевается без слов.

— Пойдем домой. — Говорю я.

Поездка на машине обратно к дому Уитни проходит в полной тишине, каждый из нас погружен в свои мысли, и даже к тому времени, как мы добираемся до ее квартиры, она, кажется, отвлечена судьбой своей подруги. Уитни несколько раз достает свой мобильный телефон и начинает набирать сообщение, колеблется, яростно грызет ноготь большого пальца, а затем меняет решение и засовывает телефон обратно в карман, так и не отправив то, что написала. Мучительно наблюдать, насколько Уитни тревожится из-за своей подруги. Я никогда не видел ее такой расстроенной, и это тревожит.

Наконец, я больше не могу. Решив нарушить свое строгое правило избегать эмоциональных разговоров с ней, я тяну Уитни на диван, крепко беря ее руки в свои, чтобы она перестала грызть ногти.

— Слушай, moya feya, в моем мире девушки все время привыкают. Аня переживет это, и она выйдет с хорошей компенсацией за это. Это может быть трудно увидеть, но это не твоя вина, и это не будет длиться вечно.

Глаза Уитни остаются опущенными, когда она бормочет:

— Я просто хочу защитить Аню. Она напоминает мне более мягкую, более уязвимую меня до встречи с тобой, и я хотела бы что-то сделать для нее. — Наконец, она поднимает взгляд, чтобы встретиться со мной глазами. — Я знала, что Аня уже некоторое время отвергает Николо. Она не хочет быть с ним. А потом, после осеннего показа, он… он сломал руку ее партнеру. Думаю, именно это в конце концов заставило ее согласиться пойти с ним на свидание, но, боже, Илья, она выглядела такой напуганной, — выдыхает Уитни, и слезы тихо катятся по ее щекам.

Укол вины скручивает мне живот от осознания того, что я оставил ее подругу в руках того, кто может быть таким жестоким. Но я знаю, что сделал правильный выбор.

— Если бы он посмел прикоснуться к ней на моей территории, я бы не колеблясь избил этого негодяя до крови. Но здесь? Мои руки связаны. Его семья может отомстить моей сестре. Моему клану. Черт, даже просто присутствие его питомца с нами в «Инкогнито» могло бы начать кровавую вражду. Ты должна была сказать мне, кто ее благодетель. Я предупреждал тебя, что ступаю по тонкому льду, отпуская свою сестру в Роузхилл, и вообще находясь на территории Маркетти. Мне повезет, если Николо решит проигнорировать то, что я включил его женщину прямо в нашу сцену сегодня вечером.

Она не спорит со мной. Вместо этого Уитни выглядит побежденной, опуская голову. Я тяжело вздыхаю, отпуская одну из ее рук, чтобы провести пальцами по волосам.

— Может быть, ты не создана для нашего соглашения. Может быть, ты больше похожа на Аню, чем мы оба думали. — Мне больно это говорить, но Уитни, похоже, не до конца осознает опасности моего мира. Она видит это индивидуально для своей подруги, но, когда дело доходит до дела, тот же человек, который вытащил Аню из нашей комнаты в клубе, тот, кто решает, желанный ли я в Северном Чикаго, и что можно сделать, чтобы послать сообщение, если я не буду желанным гостем.

Уитни резко поднимает голову и встречает мой взгляд свирепым взглядом.

— Я достаточно сильна для всего, — категорично говорит она.

Я внимательно изучаю ее, не зная, куда идти дальше. Было бы безопаснее всего разорвать отношения с Уитни. Она слишком тесно связана с Аней, которая находится во власти Николо Маркетти, и как пахан моей Братвы, я обязан защищать свой клан. Но мысль о том, чтобы прекратить мое соглашение с Уитни прямо здесь и сейчас, оставляет ледяную пустоту в моей груди.

— Мы можем сохранить соглашение, — неуверенно соглашаюсь я. — Но ты должна быть полностью честна со мной в будущем. Больше не нужно скрывать от меня подробности. И больше не нужно просить меня помочь с Аней.

Уитни молча кивает, ее слезы продолжают течь по щекам. Подняв руку, я нежно поглаживаю влагу с ее кожи, желая сделать больше, чтобы утешить ее. Молча я добавляю еще одно условие для себя. Мне нужно быть осторожным, чтобы не зайти слишком далеко. Как бы я ни пытался это отрицать, я начинаю что-то чувствовать к Уитни, и мне нужно оставаться объективным по отношению к ней. Иначе она станет слабостью, которую я не могу себе позволить.

— Пойдем, приготовимся ко сну.

Она встает с дивана вместе со мной, и я осторожно веду ее в спальню. Мы переодеваемся и завершаем нашу ночную ванную в тишине, затем забираемся под одеяло. Я притягиваю Уитни к себе, прижимая ее к своей груди, пытаясь удержать ее в целости и сохранности. И впервые с тех пор, как я ее встретил, я провожу ночь с Уитни, не занимаясь с ней сексом. Я пытаюсь убедить себя, что это потому, что ее не будет весело трахать, когда она так отвлечена своей подругой — что правда — но я также беспокоюсь за ее психическое состояние, и я не могу заставить себя оставить ее одну сегодня вечером.