Милая маленькая игрушка

28

ИЛЬЯ

Просматривая карту ограблений, произошедших за последний год, я пытаюсь найти в ней закономерность — что-нибудь, что могло бы намекнуть на то, откуда эти ублюдки берутся, где они могут скрываться. В этот момент у меня двоится в глазах, мои глаза расплываются каждый раз, когда я смотрю на подробный план. Тяжело вздохнув, я кладу карту на свой новый офисный стол и тру лицо руками. Я, вероятно, не спал больше пяти часов за последние три ночи, и моя усталость ничему не помогает. Но, несмотря на мою решимость найти того, кто на нас нападает, я так и не продвинулся. И что хуже всего, каждый раз, когда я пытаюсь немного поспать, каждый раз, когда мой разум отвлекается от текущей ситуации, я обнаруживаю, что Уитни поглощает мои мысли.

Я не могу перестать думать о страстном сексе, который у нас был в последний раз, когда я позвал ее к себе домой. Без строгих барьеров, которые я обычно использую, это было шокирующе интенсивно и горячо. Она никогда не злилась до такой степени, чтобы драться со мной физически, но это было почти то, что я чувствовал. Она взяла на себя ответственность так, как я никогда не позволял женщине делать раньше, и, черт возьми, это меня возбуждало. Мои мысли были так поглощены моими потерянными мужчинами и этими гребаными трусами, которые отказываются честно и с намеком на честь объявить о своих намерениях захватить мою территорию. Я не смог придумать сцену для Уитни. Черт, даже с тем, как сексуально она разделась до нижнего белья и не сняла сапоги по колено, когда она опустилась на меня, я не смог избавиться от образа головы Артема в этой гребаной коробке.

Ее гнев на меня был таким неожиданным, что я до сих пор не уверен, стоило ли мне раньше читать знаки. Но именно это потребовалось, чтобы вырвать меня из моих темных, закручивающихся мыслей. Она была тем катализатором, в котором я нуждался, кем-то, на кого можно было физически отреагировать после проявления агрессии. Я был опасно близок к тому, чтобы стать жестоким. А потом, в тот момент, когда я почувствовал, что ее тело прижато к моему, весь этот гнев перешел во что-то гораздо более отчаянное. Я был готов наказать ее, но, когда она посмотрела мне в глаза, все, что я мог видеть, была ее боль. Та же самая преследующая потеря, которую я чувствовал, задержалась там, и я отреагировал, не задумываясь, поцеловав ее, чтобы забрать глубокую пустую боль.

Я сбит с толку целой ночью страстного секса, которую мы провели, борясь с глубокими эмоциями, которые она вызвала во мне. Я не осмеливался звонить ей или навещать ее с той ночи, не прежде, чем не взял свои чувства под контроль. И не помогает то, что мой разум продолжает рисовать образы, как она сидит на мне верхом, заставляя тепло расцветать в моей груди. Я чувствую, что потерял контроль над собой, своей жизнью. Каждый барьер и защита, которые я установил, чтобы быть хорошим паханом, подвергаются испытанию. Но сегодня Бьянка придет домой на ужин, что, надеюсь, отвлечет меня от другой женщины в моей жизни, которая все больше начала сбивать меня с толку. А с моей младшей сестрой дома, по крайней мере, одна из моих проблем будет снята.

Если бы только мои отношения с Уитни можно было так же легко уладить. Я просто не знаю, что с ней делать. Я знаю, что наш контракт закончится весной, я предлагал ей только то, что покроет ее обучение в Роузхилл, и я уверен, что она захочет двигаться дальше, как только закончит учебу. Черт, я никогда не думал, что буду интересоваться ею дальше. Но мысль о том, что наш контракт подходит к концу, раздражает меня.

Я тяжело вздыхаю. Я развалина. Наверное, это к лучшему, что я позволил контракту Уитни истечь, учитывая, что я не могу понять, кто, черт возьми, идет за моей Братвой. Прямо сейчас мне нужно минимизировать объем сопутствующего ущерба, который наверняка придет с этой надвигающейся войной. На самом деле, именно об этом мне нужно поговорить с Бьянкой. Поскольку я не смог найти этого нового врага до их надлежащего объявления войны, теперь я столкнулся с битвой, которая станет только кровавее. Поэтому мне нужна Бьянка дома, в безопасности, где я смогу ее защитить.

Напольные часы в фойе приглушенно звонят через дверь моего кабинета, возвещая о шести часах. Она должна появиться с минуты на минуту. Сложив карту перед собой, я бросаю ее в ящик стола и встаю. Мои уборщики проделали впечатляющую работу по уборке беспорядка, который я устроил. Ни единого осколка стекла или измельченной бумаги не валяется на полу, а мой дворецкий заново украсил комнату, на этот раз придав ей более спартанский вид. Я смутно задаюсь вопросом, не был ли выбран стиль, чтобы избежать гораздо большего разрушения, если я снова выйду из себя здесь.

Ровный голос Эрика доносится до меня от входной двери, когда он приветствует Бьянку, предупреждая меня о ее прибытии, и я направляюсь по коридору в фойе, чтобы поприветствовать ее.

— Брат! — Хрипло говорит она, увидев меня, проходя мимо Эрика, чтобы подойти ко мне. Она даже не успела снять свое зимнее пальто с меховой подкладкой, как ее руки обвились вокруг моей талии, и она обняла меня так сильно, что я затаил дыхание.

Потрясенный ее рвением, я отвечаю медленнее, прежде чем вернуть объятие. И мои глаза встречаются с глазами моего телохранителя, пока я обнимаю свою младшую сестру. На губах Эрика играет мимолетное веселье, прежде чем он начинает закрывать входную дверь. И когда он подходит, чтобы снять с Бьянки ее пальто, его выражение лица снова тщательно контролируется.

— Все в порядке? — Спрашивает Бьянка, ее зеленые глаза пристально смотрят на меня. — Почему ты отправил Ефима, чтобы он попытался следить за мной на этой неделе?

Мои глаза вспыхивают при напоминании.

— Тебе не следовало отправлять его обратно ко мне.

— На меня странно смотрели в классе. В колледже полно важных людей, и ни у кого больше нет телохранителей. Это странно. К тому же, со мной все в порядке. В Роузхилл достаточно мер безопасности и охраны. У тебя рискованное дело?

Я хмурюсь на свою младшую сестру, и она улыбается мне, когда связывает нас под руку.

— Давай. Расскажешь мне, что происходит за ужином.

Я редко трачу время на еду в большой столовой теперь, когда Бьянка и ее мать уехали. Стол на двенадцать человек прекрасно заполняет пространство, но его пустые места постоянно напоминают о семье, которая ушла. Ни отца, ни матери, все мои братья и сестры выросли и совершенно чужие где-то там, в мире. Даже Бьянка занялась своей собственной жизнью. Но сейчас это слишком рискованно.

Вино уже открыто и ждет в графине, чтобы мы его налили, и я делаю это, когда мы усаживаемся на свои стулья, я во главе стола, Бьянка слева от меня. Через несколько минут после того, как мы сели, входит персонал кухни, неся тарелки с запеченной курицей с глазированными овощами и рисом, все идеально приправлено.

— Как дела в колледже? — Спрашиваю я, как только они поворачиваются, чтобы уйти.

— Хорошо, — говорит она, нетерпеливо отмахиваясь от моего вопроса. — Но ты не можешь начать с пустых разговоров, когда ты как сержант-инструктор набросился на меня по телефону этой ночью. Что происходит, Илья? Ты в порядке? Почему ты беспокоишься о том, куда я пойду?

Нахмурившись, я беру столовые приборы и разрезаю еду, объясняя.

— С нашим соперником дела становятся опасными. Они не хотят раскрываться и улаживать конфликт с честью.

— Разве нет какой-то поговорки о том, что «В наркотиках и на войне все средства хороши»?» — Поддразнивает Бьянка и отправляет в рот кусок курицы.

— Они убили Артема. — Говорю я прямо. Она упрямится, и мне нужно, чтобы она отнеслась к этому серьезно, даже испугалась — ради собственной безопасности. — И семерых его людей.

Рот Бьянки застывает на полуслове, а глаза расширяются. На ее лице проступает печаль.

— Как? — Выдыхает она.

Артем ей всегда нравился. Я видел это по тому, как она его поддразнивала. Я бы не сомневался, если бы она стала думать о нем как о почетном старшем брате. Черт, он был мне практически как брат. Мне больно видеть боль в ее выражении лица, но она должна знать всю серьезность ситуации, даже если я не собираюсь говорить ей, что его голову доставили мне в картонной коробке.

— Как — не имеет значения. Вот почему это так. Кто бы ни был тем, кто спровоцировал этот конфликт, он убил его в знак войны. То, что произойдет дальше, будет жестоким, безжалостным, и я не исключаю, что они используют тебя, чтобы причинить мне боль.

Бьянка ставит столовые приборы и выпрямляется, слушая меня теперь более внимательно.

— Я думаю, тебе следует взять отпуск на этот семестр. Тебе следует вернуться домой, где я смогу тебя защитить. Ты слишком уязвима в Роузхилл, на территории Маркетти. Я не смогу обеспечить тебе безопасность там. Было достаточно рискованно отправлять Ефима присматривать за тобой, когда это могло быть воспринято как игра во власть. Но на самом деле, одного человека недостаточно. Кто бы это ни был, у него есть ресурсы, чтобы убить восемь моих лучших людей. И я не сомневаюсь, что они готовы убить одну девушку, чтобы доказать мне свою правоту.

— Нет, — прямо отказывается Бьянка, ее тон ровный и убежденный. — Извини, Илья, но я не собираюсь откладывать учебу из-за какого-то конфликта, происходящего в твоем мире. Каковы шансы, что они вообще знают, что я с тобой связана?

— У нас одна фамилия. Это не так уж и много, особенно не учитывая, что в твоих школьных записях этот дом указан как твое основное место жительства всего несколько лет назад. Им не составит большого труда тебя найти, — рычу я.

Бьянка закатывает глаза.

— Никто не будет утруждать себя охотой за твоей никчемной сводной сестрой, когда они явно научились нажимать на твои кнопки, не тронув ни волоска на моей голове. К тому же, я дружу с близнецами Маркетти, и они не позволят, чтобы со мной что-то случилось.

Она говорит это с убежденностью, от которой мои глаза сужаются. Я не верю, что они одни могут ее защитить. Насколько я могу судить, они еще совсем подростки, склонные к незрелости, и я не верю, что они отнесутся к ситуации со всей серьезностью, не говоря уже о том, чтобы направить семейные ресурсы на защиту моей сестры. Нет, ей нужно вернуться домой. Я сделаю так, чтобы это произошло, чего бы это ни стоило.

— Позволь мне выразиться яснее. Это не предложение. Ты берешь семестр и переезжаешь домой. Я перестану платить за твое обучение, если это заставит тебя отнестись к этому серьезно.

Щеки Бьянки краснеют от гнева под веснушками, а губы сжимаются в тонкую линию.

— Ты не посмеешь.

— Не испытывай меня, Бьянка, — предупреждаю я.

Моя сестра скрещивает руки на груди, откидываясь на спинку стула и надувает губы. Затем ее глаза загораются мятежным огнем, и она наклоняется вперед.

— Знаешь что? Давай. Останови меня. Если ты это сделаешь, я найду свой собственный путь. Я накопила достаточно денег, чтобы покрывать расходы достаточно долго, чтобы найти другое решение. Черт, может, я просто найду кого-то, кто заплатит за меня, как ты за Уитни.

Внутри меня вспыхивает разочарование.

— Я не позволю своей сестре продавать себя как обычной шлюхе! — Рычу я сквозь зубы, швыряя столовые приборы на стол.

Бьянка усмехается.

— Ты ведешь себя как идиот. Я знаю, что ты так не думаешь об Уитни, так что ты не можешь приписывать это мне, просто чтобы заставить меня чувствовать себя плохо. — Она грубо отталкивается от стола, встает тем же движением, глядя на меня. — Почему бы тебе не позвонить мне, когда ты закончишь пытаться устроить глупую поездку за властью? Мне жаль из-за Артема и из-за того, что сейчас все идет наперекосяк, но это не дает тебе права так со мной разговаривать.

Развернувшись на каблуках, Бьянка выбегает, оставляя меня безмолвным и вне себя от ярости из-за ее неуправляемого поведения. Я все еще застыл от ярости, когда хлопнула входная дверь. В довершение всего, она затронула самую суть моего замешательства по поводу Уитни. Не то чтобы я когда-либо признал правоту Бьянки, но все, что у меня есть с Уитни, выходит за рамки проститутки и ее благодетеля. Со стоном, я провожу пальцами по волосам и откидываю голову назад на подголовник стула.

Этот ужин прошел совсем не так, как планировалось.