Милая маленькая игрушка

8

УИТНИ

Пропитанное вонью жареного жира и более чем изнуренное после очередного дня на ногах после ночи с Ильей, мое тело умоляет меня просто принять душ и упасть в постель. Я не знаю, как мне встретиться с Ильей через час, когда моя киска все еще болит после первого раза, и я немного побаиваюсь, что в меня снова будут проникать так скоро, когда даже ходить больно. Но я не решаюсь позвонить ему, чтобы отменить встречу. Я подозреваю, что, если я это сделаю, второго шанса не будет, и я не готова сдаться, прежде чем действительно не узнаю, что повлечет за собой эта сделка.

При этом мой мозг непрерывно борется взад и вперед по поводу моральности принятия предложения Ильи. Я все еще борюсь с идеей продажи себя в обмен на образование, но пытаюсь сохранять открытость ума. И я не могу перестать думать о том, что Илья намного старше меня. Стать жертвой мужчины постарше, который предложил заботиться обо мне? Урегулировать все мои финансовые потребности? Это кричит о проблемах с отцом, и я ненавижу мысль о том, чтобы поддаться этому преувеличенному оправданию. И все же, что это говорит обо мне, — что я нахожу мужчину постарше очень привлекательным?

Надеюсь, это просто тот факт, что я нахожу высоких, мускулистых мужчин с русским акцентом чертовски сексуальными, в чем я, без сомнения не сомневаюсь. Определенно не повредит то, что я не могу перестать думать о своем первом разе и о том, как хорошо со мной обращался Илья. Если весь секс кажется таким приятным, цена моего образования кажется гораздо менее высокой, чем я изначально думала. Особенно теперь, когда мне не нужно терять из-за него что-то столь монументальное, как моя девственность.

Мама снова взяла дополнительную смену в закусочной, поэтому квартира пуста, когда я захожу внутрь и тут же начинаю раздеваться, избавляясь от грязной униформы, пока направляюсь в душ. Хотелось бы, чтобы у меня было время, чтобы вода нагрелась, но его нет. Вместо этого я скрежещу зубами и ступаю под холодный душ, наклоняясь за шампунем.

Я намыливаюсь и ополаскиваюсь за пять минут и с благодарностью вылезаю из тепловатого потока, чтобы завернуться в махровое полотенце. Высушив волосы феном как можно быстрее, я стараюсь уложить их в классическую тонкую стрижку пикси, затем иду в главную комнату, чтобы забрать одежду по пути в спальню.

Я надеваю кожаную мини-юбку и белый укороченный топ, на этот раз не заморачиваясь с колготками, поскольку уверена, что Илья просто заставит меня их снять. Засунув ноги в армейские ботинки, я оставляю их расшнурованными по той же причине. Затем я возвращаюсь в ванную, чтобы нанести макияж.

Я готова в рекордно короткие сроки, впечатлена, когда смотрю на часы, и у меня еще есть пять свободных минут. У меня не было времени поесть сегодня вечером, но неважно. У меня будет достаточно времени, чтобы наверстать упущенное, как только я решу, продам ли я душу русскому главарю мафии или откажусь от его предложения и проживу в нищете еще один семестр, прежде чем моя мечта рухнет у меня на глазах.

Вместо ужина я принимаю две таблетки Адвила, чтобы попытаться немного облегчить свой дискомфорт, проглатывая их всухую, прежде чем направиться к двери.

Мягкое мурлыканье синего Ламборгини Ильи встречает меня, как только я вхожу в парадную дверь моего дома, что удивляет меня, потому что это означает, что он приехал рано и он ждал. Пассажирская дверь открывается для меня, и я проскальзываю внутрь, не дожидаясь приглашения.

— Я бы поднялся за тобой, но из того, что ты сказала вчера, я предположил, что ты предпочла бы, чтобы я этого не делал. — Говорит он вместо приветствия.

— Мужчина, который слушает? Ты редкая порода, — сухо замечаю я, одаривая его нахальной улыбкой.

Илья фыркает, когда дверь за мной закрывается, и его внимание переключается на дорогу, когда он включает передачу на своей изящной машине.

— Спасибо, — добавляю я. Хотя моя мама сегодня на работе, я бы предпочла не объясняться.

— Пока не благодари меня, — предупреждает он с мрачной улыбкой, бросая на меня косой взгляд, от которого у меня скручивает живот.

Я не спрашиваю куда мы едем, предполагая, что он ответит тем же неопределенным уклончивым ответом, что и в первый раз, когда он меня забрал. Вместо этого я наблюдаю за ним более внимательно сегодня вечером. Сегодня он выглядит более расслабленным, не только в своем наряде, хотя на нем джинсы и футболка, которая демонстрирует его впечатляющие бицепсы и плечи, а не костюм, который он носил вчера. Что-то в его челюсти, в том, как он легко наклоняет голову, говорит мне, что сегодня день лучше, чем вчера. Но я не могу найти в себе смелости спросить его об этом.

Через несколько минут мы снова подъезжаем к знакомому месту, и я точно знаю, что сегодня мы сразу перейдем к делу. Интересно, это просто из-за моего расписания или это не более масштабное последствие предпочтения Ильей прямого стиля общения. Если ему это нравится, то я полностью за.

На этот раз я защищена большим чувством уверенности, чем вчера вечером. Хотя я нервничаю из-за того, что снова займусь сексом, когда мое тело все еще ощущает остаточные эффекты прошлой ночи, я лучше понимаю, что меня ждет. И как ни странно, я доверяю Илье, зная, насколько далеко он может загнать мое тело, после того, как я уже видела, как хорошо он играл с ним раньше.

У меня возникает легкое чувство дежавю, когда он бросает ключи тому же парковщику и кладет руку мне на поясницу, чтобы провести меня по клубу. Но на этот раз он не утруждает себя тем, чтобы отвести меня в бар выпить. Вместо этого он ведет меня по коридору в ту же комнату, что и раньше.

Осмелившись в этот раз полностью осмотреть свое окружение, я завороженно смотрю на количество странных приспособлений, которые выглядят как различные инструменты, чтобы заковать кого-то в цепи, привязать его ремнями или иным образом лишить его дееспособности ради удовольствия другого. Но у меня не так много времени, чтобы подумать обо всех возможностях, прежде чем дверь снова захлопнется за мной.

— Ты мой милый маленький питомец, не так ли? — Говорит Илья позади меня, его голос становится невыносимо низким, когда он переходит в свою более угрожающую личность Доминанта.

На этот раз я распознаю перемену, и волосы на затылке встают дыбом, запоздало предупреждая меня об опасности, поскольку я уже знаю, что грядет. Я снова заставляю его быстрый курс объяснений пройти через мой мозг, надев свое игровое лицо, когда я понимаю, что ролевая игра уже началась. Моя кожа покалывает от сочетания предвкушения и страха, когда я пытаюсь прочитать персонажа, которым я должна быть для него. Он не дал мне никакого предупреждения, нет времени подготовиться, и внезапно я начинаю беспокоиться, что могу не знать, как играть в притворство, как он хочет.

Илья ходит вокруг меня, слегка касаясь меня кончиками пальцев, как будто для того, чтобы изучить мои активы, как движимое имущество. Мой первый намек. Я держу рот закрытым, оценивая его, пока размышляю, должна ли я быть формой раба или настоящим домашним животным какого-то рода. Илья останавливается передо мной, его рука сжимает мою челюсть, когда он поворачивает мою голову из стороны в сторону, осматривая мои черты.

— Красивое лицо, но будешь ли ты мне полезна? — Мурлычет он. Он зажимает мой подбородок между указательным и большим пальцами. — Открой, — командует он.

Я так и делаю, позволяя челюсти отвиснуть, чтобы он мог изучить мои зубы. Он делает это осторожно, даже осмеливаясь провести пальцем по моим губам, прежде чем отпустить меня.

— Да. Я могу придумать множество применений для твоего красивого рта, рабыня. А теперь снимай одежду.

Я колеблюсь всего мгновение, мой разум застрял на его русском слове, когда я тщетно пытаюсь перевести его, вместо того чтобы сделать так, как он говорит. Это зажигает вспышку гнева в его глазах, и прежде чем я успеваю отреагировать, он хватает воротник моей рубашки и срывает ее с меня так же легко, как можно разорвать лист бумаги пополам.

Я задыхаюсь, автоматически делая испуганный шаг назад, но Илья хватает меня за волосы, снова притягивая меня к себе, пока не оказывается у меня перед лицом.

— Ты будешь подчиняться мне, рабыня, — шипит он, — или я научу тебя этому. Понимаешь?

Его тон заставляет мое сердце биться как бешеное, и в то же время мой разум сосредоточивается на моей роли, теперь я молчалива, зная, кем он хочет меня видеть.

— Да, — задыхаюсь я, пытаясь изобразить сдержанный, испуганный взгляд, который, как я надеюсь, он ищет.

— Да, Хозяин, — настаивает он, его пальцы сжимают мои волосы.

— Да, Хозяин, — с готовностью соглашаюсь я, и по моей коже пробегают мурашки.

— Хорошая девочка, — мурлычет он, отпуская мои волосы, чтобы снова встать во весь рост. — А теперь не заставляй меня говорить тебе снова. Снимай свою одежду.

Вскочив на ноги, я заканчиваю снимать свою испорченную рубашку, затем быстро добавляю в кучу бюстгальтер. С легкостью сбрасывая расшнурованные ботинки, и одновременно расстегиваю молнию на кожаной юбке. Выскользнув из нее, я снимаю и трусики, доказывая, что я действительно могу подчиняться.

Илья признательно поднимает брови, когда его взгляд скользит по моему телу, и я не уверена, признает ли он тот факт, что я знаю, как делать то, что он говорит, или он перешел к размышлениям о том, что он может сделать с другими частями моего тела. Его руки исследуют меня, как будто он никогда раньше не прикасался к моей груди, и он на мгновение кладет на них ладони, тепло от его рук просачивается сквозь мою кожу. Затем он идет дальше, обходя меня, чтобы сжать мои ягодицы, шлепая по ним, как будто для того, чтобы они хорошо подпрыгивали.

Его нога скользит между моих ног, и он слегка постукивает по моей лодыжке, молча показывая, что я должна раздвинуть ноги. Я так и делаю, жар возбуждения проникает в мое нутро, несмотря на унизительный осмотр, который он мне дает.

Илья подходит ближе, его грудь касается моей голой спины, а его руки обвиваются вокруг моей талии, чтобы почувствовать мышцы моего корпуса. Они медленно движутся вниз, очерчивая линию моих бедер и массируя мои бедра, пока его щетина касается моего плеча, щекоча мою кожу. Затем его руки снова поднимаются вверх, двигаясь к внутренней стороне моих бедер, пока он медленно движется все выше и выше.

Я прикусываю губу, закрываю глаза, изо всех сил стараясь молчать во время его осмотра, пытаясь воплотить в себе испуганную рабыню, которая может посчитать эту близость унизительной. Но если быть честной с собой, ощущение рук Ильи, исследующих меня, то, как он знает, как прикасаться ко мне грубо и нежно именно так, как надо, заставляет меня пульсировать от потребности снова ощутить его внутри меня.

Словно услышав мои мысли, Илья облегчает мое невыносимое желание, вдавливая два длинных пальца в мою нежную киску. Я могу сказать, насколько я мокрая, по той легкости, с которой он входит в меня, и я задыхаюсь, когда мои стенки сжимаются вокруг него в ответ на болезненное удовольствие.

— Ты маленькая шлюшка, — шипит он мне на ухо, заставляя мое сердце неприятно подпрыгивать.

На мгновение я отвлекаюсь от происходящего, сбитая с толку его внезапным гневом и болью от того, что он назвал меня шлюхой за то, что я возбудилась от его прикосновений. Его пальцы бесцеремонно выскальзывают из меня, а его сильные руки сжимают мои плечи, когда он разворачивает меня лицом к себе.

— Я купил тебя, рассчитывая, что ты девственница, — рычит он, его темные глаза сверлят мои с очень реальной злостью.

Внезапно страх, который я пыталась изобразить языком своего тела, становится очень реальным, когда он трясет меня, крепко держа меня руками.

— Будь честна со мной, рабыня. В тебе уже кто-то был, не так ли?

Сердце колотится в горле, и я тяжело сглатываю.

— Да, Мастер, — задыхаюсь я, стараясь не вздрагивать.

— Ну, тогда тебе лучше показать мне, чему ты научилась за весь свой опыт.

Илья с силой толкает меня на колени, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами, не понимая, что он хочет, чтобы я сделала. Но он не ждет, пока я возьму на себя инициативу. Вместо этого он одним быстрым движением снимает рубашку, прежде чем расстегнуть джинсы и стянуть их вместе с боксерами вниз на лодыжки. Один вид его впечатляющей эрекции заставляет мой клитор пульсировать, несмотря на мои нервы, и мои губы автоматически раздвигаются.

— Да, я уверен, ты знаешь, что делать этим твоим милым маленьким ротиком, не так ли? — Мурлычет он, его пальцы откидывают мои волосы с лица. — Покажи мне. Соси мой член, рабыня. Я хочу знать, чего ты стоишь.

Собравшись с духом, я не трачу время на то, чтобы подумать о том, что я делаю. Я никогда раньше не делала минет. Я провела большую часть своей жизни, по сути, посылая парней к черту, так что понятия не имею, что делать с Ильей. И все же я надеюсь, что не разозлю его окончательно, когда впервые схвачу основание его члена и открою рот, чтобы обхватить губами его головку.

Я делаю, как он говорит, — буквально сосу кончик. Затем я чувствую момент неуверенности в себе, когда понимаю, что это минет, а что делать не знаю. Мне сосать или дуть? Я понятия не имею. По звуку, который он издает, я бы предположила, что сосание — это правильный ответ. Когда его пальцы впиваются в мои волосы и запрокидывают мою голову, я с готовностью отпускаю его, осознавая, что мужчинам не нравится, когда ты трогаешь их член. Я бы не слишком удивилась, если бы меня сейчас ударили. И когда я смотрю на него широко раскрытыми глазами, гнев на его лице говорит мне, что я не так уж и далека от истины. Сухожилия его челюсти лопаются, как будто он скрипит зубами, пытаясь не причинить мне боль, и я съеживаюсь, осознавая, что, возможно, только что облажалась по-крупному. Ноздри Ильи раздуваются, и он делает глубокий вдох.

— Открой рот, — командует он после мучительно долгой паузы.

Я делаю это немедленно.

— Теперь обхвати губами.

Я снова делаю, как он говорит.

— Ты можешь использовать свой язык, гладить, лизать, щелкать, перекатывать. Не кусай. Не дуй. Если тебе нужно сосать, делай это нежно, — рычит он. — И постарайся не давиться. Ты помнишь, как сказать «стоп», если не можешь говорить?

Я киваю, мой пульс колотится по венам.

— Хорошо.

Головка члена Ильи слегка касается моей нижней губы, когда он снова направляет его мне в рот, и я напрягаюсь, когда он входит в меня, его пальцы продолжают держать мои волосы, направляя и удерживая меня на месте одновременно. Его член такой толстый, что мне приходится напрягаться, чтобы держать рот достаточно открытым для него, и моя челюсть щелкает от усилия. Я пытаюсь использовать свой язык, пока он толкает себя в мою глотку, и тут же понимаю, что это плохая идея, поскольку я сопротивляюсь желанию задохнуться.

Но Илья издает стон удовольствия, который посылает толчок возбуждения прямо в мое нутро. Он не остается неподвижным долго, отстраняясь, чтобы дать мне столь необходимое облегчение, пока я делаю глубокий вдох через нос. А затем он снова надавливает вперед. Он начинает медленно, давая мне привыкнуть к ощущению его члена во рту, и хотя каждый толчок ударяет по задней стенке моего горла, угрожая вызвать рвоту, мне удается подавить желание. Постепенно я начинаю чувствовать это и даже нахожу смелость снова применить свой язык через несколько минут.

Я знаю, что, должно быть, делаю что-то правильно, поскольку толчки Ильи становятся быстрее, сильнее, и шипение удовольствия вырывается из его зубов.

— Да, черт возьми, — хрипит он, его хватка за мои волосы переходит в более ласку. — Вот и все, мой питомец. Да.

Мой клитор пульсирует, когда я чувствую, как его возбуждение заставляет его член еще больше разбухать, и хотя постоянная атака его головки на заднюю часть моего горла начинает вызывать боль, я очарована явным удовольствием, которое это ему приносит.

Без предупреждения Илья полностью отстраняется от моего рта, и на секунду я думаю, что снова сделала что-то не так. Но глубокий стон вырывается из него, когда он сжимает основание своего члена, направляя его вниз к моей груди. Спустя несколько мгновений поток горячей спермы бьет в основание моего горла, затем еще один и еще. Липкая жидкость стекает по моей груди, когда Илья кончает мне на шею, а не в рот, и его дыхание становится тяжелым, когда его пальцы смягчаются в моих волосах.

— Что ты думаешь, питомец, о твоем новом жемчужном ожерелье? Ты должна поблагодарить меня за такой щедрый подарок. — Говорит он, темное удовольствие танцует в его глазах.

— Спасибо, Хозяин, — бормочу я, жар согревает мои щеки.

Илья протягивает мне руку, молчаливо предлагая помочь мне встать, и я кладу свою руку в его. Его сильные руки поднимают меня на ноги, а одна обвивает мою талию, на мгновение заставляя меня думать, что он заметил, как я неустойчива после первой попытки минета. Затем его свободная рука обхватывает мою пульсирующую киску, его ладонь касается моего чувствительного клитора, а его пальцы снова вдавливаются в меня.

— Ты такая чертовски мокрая, — хрипит он, его пальцы скользят между моими скользкими складками. — Ты грязная маленькая шлюха, тебе нравится делать мне минет, не так ли?

Я прикусываю губу, не находя слов, пытаясь сохранить свою роль, когда он так прямо говорит с моей физической реакцией на его член во рту. Мои щеки пылают от смущения, и на долю секунды мне кажется, что Илья может поцеловать меня, когда его взгляд скользит по моим губам. Затем его рука высвобождается из меня, и он возобновляет мрачный тон хозяина.

— Возможно, ты все-таки станешь достойным питомцем, — хвалит он.

Его рука падает с моей талии, оставляя меня стоять на собственных двух ногах, когда его пальцы обхватывают мое запястье, и он ведет меня к столу, полному гаджетов и игрушек, которыми я понятия не имею, как пользоваться.

— Как моя рабыня, ты научишься пользоваться всем этим. — Его рука задерживается на тонкой цепочке, прикрепленной к тонкой полоске кожи, и через мгновение он поднимает ее. — Начнем с этого.

Повернувшись ко мне, Илья обматывает кожаную полоску вокруг моего горла, застегивая ее так, чтобы она сидела как ожерелье-чокер. Холодные металлические цепи заставляют мои соски твердеть, щекоча мою грудь. Подцепив палец под один, Илья направляет конец к моему тугому соску, и я задыхаюсь, резко опуская взгляд, чтобы понять внезапную боль. К моему соску прикреплен крошечный зажим, который зажимает чувствительную точку таким образом, что мой клитор начинает пульсировать, хотя я и борюсь с желанием положить конец этому дискомфорту.

Но прежде чем я успеваю пошевелить пальцем, Илья делает то же самое с моим другим соском, прикрепляя второй зажим так, чтобы цепи тянулись от моего ошейника и поперек моей груди, чтобы зацепиться за мои твердые как камень соски. Он слегка дергает цепи, проверяя их, и у меня вырывается резкий крик, когда я делаю шаг вперед в отчаянной попытке облегчить боль. Улыбка играет на уголках губ Ильи, когда он снова тянется к игрушкам и берет вибратор. Взяв меня за руку, он кладет игрушку мне на ладонь.

— Ложись на кровать, — командует он. — Я хочу посмотреть, как ты кончишь.

Я должна отказаться. Все во мне кричит, что я не такая, какая есть, не то, чего я должна хотеть от своей жизни. Я сильная, независимая женщина, которая скорее умрет, чем будет подчиняться мужчине. Мне должно быть стыдно быть со взрослым мужчиной, принимать его деньги и позволять ему играть со мной, как с настоящей игрушкой для секса. И все же, я не могу игнорировать то, насколько я возбуждена. Я хочу этого. Мне нравится, как Илья заставляет меня чувствовать себя, и мысль о том, что он наблюдает, как я кончаю, только больше возбуждает меня.

Пульсация, бьющаяся в кончиках моих сосков, каким-то образом напоминает мне о боли и в то же время усиливает мое удовольствие, и я позволяю этому ощущению занять мой мозг, вытесняя из него все вопросы о том, что правильно и как я должна себя чувствовать в этой ситуации. Вместо этого я иду к кровати с вибратором в руке и растягиваюсь на шелковых простынях.

Глаза Ильи сверкают предвкушением, когда я раздвигаю ноги, давая ему полный обзор моей киски, пока я смотрю на вибратор, чтобы оценить, как его включить. Когда он начинает гудеть, я встречаюсь взглядом с Ильей и медленно опускаю игрушку к своему клитору. Как только она касается моего чувствительного пучка нервов, я задыхаюсь. Мой пульс сильнее бьется в сосках, заставляя их болеть, и я выгибаюсь на кровати, когда мое возбуждение быстро нарастает.

Краем глаза я замечаю, как Илья снимает одежду, прежде чем медленно приблизиться ко мне, его рука на члене, поглаживает его. Но я так поглощена эйфорическим ощущением, пронизывающим меня с каждым движением моих пальцев, что я вообще не могу уделять ему много внимания.

— Кончай, моя рабыня, — хрипит Илья.

Черт, я не могу устоять перед гладким звуком его голоса. Моя киска взрывается в ответ на его пробормотанную команду, пульсируя под вибратором, когда я судорожно дергаюсь от своего освобождения. Когда я больше не могу терпеть, я снимаю игрушку с клитора и падаю на кровать, мое глубокое удовлетворение делает мои конечности тяжелыми.

— Хорошая девочка, — хвалит Илья, опускаясь на колени на кровать рядом со мной.

Наполовину в бреду, в состоянии глубокого удовлетворения, я сначала не замечаю, как Илья что-то скользит мне под талию. Легкое скольжение этого медленно скользит по моей коже, и тепло его рук, сжимающих мои колени, поднимающих их к моей груди, когда он раздвигает мои ноги, заставляет меня слегка нахмуриться. К тому времени, как я понимаю, что он сделал, уже слишком поздно.

Он уже завязывает узел на веревке, удерживающей мои ноги на месте, что полностью открывает ему мою киску. Я перемещаю руки, пытаясь стянуть свои путы, но обнаруживаю, что он также привязал их к моим бокам, оставляя меня совершенно беззащитной.

— Теперь, малыш, ты покажешь мне, насколько тихой ты можешь быть. В конце концов, я, возможно, когда-нибудь захочу трахнуть тебя на публике, где ты не сможешь издать ни звука, чтобы не привлечь к нам внимание.

Трахаться на публике? О, Господи Иисусе, он, должно быть, шутит. Но я прикусываю язык, зная, что если так много скажу, то только наживу себе неприятности. Тогда Илья показывает мне вторую игрушку. Эта больше похожа на дилдо, только в основании почему-то сидит батарейка. Я кусаю внутреннюю часть щеки, пытаясь не шуметь, пока Илья вставляет силиконовую игрушку в мою открытую киску. Затем он ее включает.

Я не знаю, как кто-то может молчать во время секса. Несмотря на все мои усилия, кусая губы, чтобы они не разжимались, и задерживая дыхание, я визжу, когда натиск вибраций на мой клитор становится невыносимым. Не помогает и то, что Илья знает, как трахать меня игрушкой, как будто это его собственный славный член. А с моими ногами, так крепко привязанными к бедрам, я даже не могу пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться, чтобы хоть немного облегчить электрическое удовольствие, потрескивающее по моему позвоночнику.

Я кончаю, даже не успев осознать, что я близка к пику, и гортанный стон вырывается из меня, когда моя киска пульсирует вокруг вибрирующего дилдо, снова и снова прижимая жужжащую ручку к моему клитору, пока я дою игрушку. Илья бесцеремонно выдергивает из меня резиновый стержень, прежде чем последний из моих толчков угасает, и я вскрикиваю от шока, когда резкий шлепок приземляется на мою голую задницу.

— Я же сказал тебе молчать, малыш, — рычит Илья, его глаза смертоносны, когда он наклоняется ко мне. — Теперь я должен наказать тебя за непослушание.

Ужас охватывает мою грудь, и я с силой дергаюсь, пытаясь освободиться. Мягкая веревка врезается в мою кожу, заставляя меня задыхаться, и я прекращаю бороться. Это бесполезно. Он так крепко связал меня, что я только оставлю следы на коже, если попытаюсь освободиться. На долю секунды я представляю себе плети, трости, кляпы, одному богу известно — что еще, когда Илья тянется к столу рядом с кроватью, и мой желудок переворачивается.

Затем я замечаю фольгированную обертку, и пьянящее облегчение накатывает на меня, когда Илья разрывает ее, извлекая презерватив, прежде чем намотать его на свой только что вставший член. Если он собирается трахнуть меня сейчас, какое бы наказание он ни задумал, оно не может быть таким уж плохим. Я могу вынести боль с таким удовольствием. Тем не менее, мое сердце бьется неровно, а клитор пульсирует от нового предвкушения. Как я могу так отчаянно желать его внутри себя, даже когда моя киска такая болезненная после прошлой ночи, я не понимаю.

— Если ты не можешь молчать сама, рабыня, мне придется тебя заставить, — хрипло говорит Илья, забираясь на меня сверху, его массивная грудь прижимается к моей и еще сильнее прижимает меня к кровати.

На этот раз головка его члена сама находит мой вход, и мое сердце колотится так сильно, что у меня кружится голова.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Выдыхает он мне в ухо, заканчивая вопрос, беря нежную мочку зубами и яростно кусая ее.

— Да, хозяин! — Кричу я, забыв, что должна молчать.

Его сильная рука скользит по моему телу, безжалостно дергая цепи, прикрепленные к моей шее, и зажимы для сосков, и я кричу от острой боли, которая заставляет мою киску дергаться под головкой его члена. Затем, к моему полному ужасу, пальцы Ильи обхватывают мое горло.

Он сжимает, кончики его пальцев вдавливаются в мягкую плоть, пока я не чувствую, как мой пульс колотится от усилий добраться до моего мозга. Мое зрение затуманивается, и начинается паника от ощущения, что меня душат впервые в жизни. В то же время Илья толкается внутрь меня, его член растягивает меня широко, заполняя меня почти болезненно, когда он глубоко проникает в меня. Воздух покидает мои легкие с тихим хрипом, и слезы жгут мои глаза от подавляющего коктейля мучительного удовольствия.

Он сжимает мое горло так сильно, что я не могу издать ни звука, и все же я обнаруживаю, что все еще могу дышать с небольшим усилием. Но кровообращение в моей голове перекрывается, и это меня беспокоит. Поскольку он является частью Братвы, ему может нравиться проявлять насилие по отношению ко мне, и я не знаю, насколько далеко это может зайти. Убьет ли он меня? Если я умру, я уверена, что он сможет избавиться от моего тела, и никто никогда не узнает.

Воздух шипит между зубами Ильи, и его член пульсирует внутри меня, прижимаясь к моим узким стенкам, когда он останавливается всего на мгновение. Затем он начинает трахать меня. Жестко.

В том, как он обращается со мной сегодня вечером, нет никакой нежности. Никакого терпения или внимания. Он использует мое тело, вбивается в меня с животным желанием, показывая мне, как ему это нравится. И блядь, но мне это тоже нравится. Даже когда слезы боли текут по моим вискам, а страх смерти вспыхивает в моем сознании, ощущение его члена, движущегося внутри меня, ударяющего по той особой точке, которая сводит меня с ума, а его бедра ударяются о мой клитор и требуют моего удовольствия — все это отправляет меня в глубокий колодец экстаза.

Я чувствую, как он приближается к освобождению, его движения становятся более хаотичными, его толчки еще более сильными, и этого достаточно, чтобы запустить меня в третий оргазм. Мои губы раздвигаются, когда я беззвучно кричу, его сильная рука задерживает звук в моем горле, и в момент моего освобождения Илья глубоко вонзается в меня, его член пульсирует синхронно с моим собственным пульсирующим оргазмом.

Сильно содрогаясь под его тяжелой фигурой, я изо всех сил пытаюсь осознать, как опьяняюще ощущать удушье во время оргазма. Интенсивность удовольствия экспоненциально выше, чем в моем предыдущем опыте, и как раз, когда я чувствую, что могу потерять сознание от всепоглощающей эйфории, Илья отпускает свою хватку.

Я задыхаюсь, втягивая полные легкие воздуха, когда кровь возвращается в мой мозг, еще больше усиливая мое удовольствие. Черт возьми, этот мужчина точно знает, как прикасаться ко мне, чтобы заставить меня почувствовать наивысшее удовлетворение. Снова и снова мои стены сжимаются вокруг его твердого члена, умоляя его о большем еще долго после того, как его собственное освобождение закончилось.

Рука Ильи, которая так умело меня душила, двигается, чтобы нежно откинуть мои волосы с моего потного лба, пока его глаза изучают мое лицо.

— Вот как надо трахаться молча, мой питомец, — хрипит он, и улыбка растягивает его губы.

— Боже мой, — выдыхаю я в ответ, не в силах сохранять сдержанный вид, когда чувствую, что все мое тело превратилось в желе.

Он издает низкий смешок, который вибрирует в моей груди. Затем он скатывается с меня, одним плавным движением выскальзывая из моей киски и оставляя меня чувствовать себя невыносимо опустошенной. Я закрываю глаза, тяжело сглатывая, пытаясь осмыслить то, что только что произошло.

Как и прошлой ночью, Илья снимает презерватив и натягивает боксеры, прежде чем освободить меня от пут, и я медленно сажусь, немного обеспокоенная тем, что могу упасть в обморок, если сделаю это слишком быстро. Потирая циркуляцию крови в запястьях, я с интересом наблюдаю за Ильей, пока он заканчивает одеваться, застегивая джинсы, прежде чем натянуть футболку через голову и снова прикрыть свои сексуальные татуировки.

Как только я удостоверюсь, что могу стоять на своих двух ногах, я тоже одеваюсь, натягиваю юбку и трусики, влезаю в ботинки и застегиваю бюстгальтер. Поднимая свой рваный укороченный топ, я задаюсь вопросом, стоит ли вообще его надевать. В таком изуродованном состоянии он вряд ли что-то прикроет.

Илья усмехается и подходит к шкафу, который я только сейчас замечаю. Внутри несколько предметов одежды, и он снимает с вешалки откровенный топ, прежде чем протянуть его мне. Это, безусловно, лучше, чем ничего, и я благодарно улыбаюсь ему, прежде чем надеть его. Топ с глубоким вырезом едва прикрывает мой бюстгальтер, но он достаточно хорошо прикрывает мой живот и спину.

Не говоря ни слова, Илья кладет руку мне на поясницу и выводит меня из комнаты. Его машина ждет нас, когда мы выходим из клуба, и мы молча забираемся внутрь. Я не знаю, что сказать сейчас, куда идти дальше. Мое время вышло, я уверена. Мне нужно решить, приму ли я сделку Ильи или уйду из его жизни, если он мне позволит. Но мысль о том, чтобы закончить это здесь, сегодня вечером, заставляет мой желудок неприятно скручиваться.

Илья молчит всю дорогу обратно в мою квартиру, по-видимому, довольный тем, что позволяет мне спокойно подумать. И мне интересно, это его намерение или он просто не обращает внимания на тишину. Только после того, как он подъезжает к обочине и ставит машину на парковку, Илья поворачивается ко мне лицом, его взгляд непроницаем.

— Ну, moya feya? — Спрашивает он, его тон чрезвычайно небрежен. — Ты будешь моей?

Сердце колотится в груди, я облизываю сухие губы и борюсь с желанием грызть ногти. Тот же спор все еще бушует внутри меня. Могу ли я продать свое тело в обмен на образование? Насколько ужасно спать со взрослым мужчиной, преступником, который, я уверена, несет ответственность за невыразимые зверства? И если я не приму его предложение, смогу ли я жить с последствиями? Я не знаю. Честно говоря, даже с каждой крупицей информации, которую Илья мне предоставил за последние два дня, несмотря на то, насколько он был открыт и прозрачен, я не могу понять, что правильно, а что нет, что мне следует делать, а что нет.

В конце концов, то, что является решающим, гораздо проще. Мне чертовски нравится удовольствие, которое Илья заставляет меня чувствовать.

— Да.

Опасная улыбка расплывается на очень мужественном лице Ильи, и мое сердце трепещет.

— Хорошо.

Илья наклоняется ко мне, его рука тянется через мои колени, и мое тело инстинктивно реагирует, новая волна возбуждения хлынула в мои трусики. Ради всего святого. Мне неловко, насколько он меня привлекает. Но он не прикасается ко мне. Вместо этого он открывает бардачок, позволяя ему упасть передо мной, и я ахаю. Внутри многочисленные стопки сотен, достаточно, чтобы покрыть мою существенную плату за обучение и еще немного, аккуратно сложенные в кожаную банковскую сумку.

— Это для оплаты учебы с доплатой за еду и одежду, которую ты, возможно, захочешь купить в ближайшие несколько дней. На этой неделе я займусь твоим жильем. Если тебе понадобится что-то еще, просто скажи мне.

— Хорошо, — выдыхаю я, не отрывая глаз от огромной суммы денег, которую он мне просто передает.

— Ты также потратишь эти деньги на противозачаточные. Я ненавижу резинки и не буду их использовать, как только сходишь к врачу. ВМС, гормональная инъекция, делай что хочешь, но сделай это в первую очередь, вместе с полным тестом на ЗППП.

— Но я была…

— Стандартная практика, — хрипло говорит он.

Я молча киваю, благодарная за его предосторожность, считая, что она также защищает меня.

Илья гладит меня по щеке костяшкой одного пальца, его пронзительный взгляд изучает мое лицо.

— Спокойной ночи, moya feya.

Намек понят.

— Спокойной ночи.

Схватив сумку с деньгами и крепко прижав ее к груди, я вылезаю из машины Ильи и поворачиваюсь к своему дому. Я борюсь с желанием оглянуться, когда захожу внутрь, решив выглядеть такой же небрежной, как он, в отношении того факта, что я только что заключила с ним соглашение на свое тело на обозримое будущее.

Пожалею ли я об этом решении? Возможно. Но прямо сейчас сумка, полная денег, в обмен на обильное количество удовольствия кажется именно тем, что сказал Илья: выигрышем. И я полна решимости выжать любую победу, которую смогу, из этой дерьмовой участи, которая мне выпала в жизни.