Милая маленькая игрушка

19

ИЛЬЯ

Одетый в белую рубашку на пуговицах и джинсы, я поднимаюсь на лифте в квартиру Уитни, готовясь к событиям дня. Я постараюсь вести себя как можно лучше, поскольку она попросила меня встретиться с этим ее партнером, но я не собираюсь давать ему повода думать, что он может приблизиться к моей женщине.

Двери лифта открываются, и когда я добираюсь до ее квартиры, я слышу приглушенный голос Уитни внутри. Она разговаривает по телефону? Я бросаю взгляд на часы, чтобы проверить время. Двенадцать часов, я как раз вовремя к обеду. Я стучусь, чтобы сообщить ей, что я здесь, прежде чем войти.

— Илья, привет. — Говорит она, как только я переступаю порог, ее тон становится выше и немного напряжен. Одетая в свободный укороченный свитер и дизайнерские рваные черные джинсы, застегивающиеся на пупке, она выглядит сексуально и непринужденно одновременно. Но я сразу же насторожился из-за напряжения в ее голосе.

Мой взгляд метнулся к фигуре позади нее, и я ощетинился, поняв, что ее партнер, должно быть, пришел раньше, чем был приглашен. Увидев его мое раздражение возросло. Хотя он примерно на шесть дюймов ниже меня, он хорошо сложен, почти дороден и на нем обтягивающая футболка с длинными рукавами, которая демонстрирует его мускулы. По его песочно-белокурым волосам, которые он носит в узел на макушке, и его голубым глазам, я предполагаю, что у него английское происхождение, а его самоуверенная улыбка говорит мне, что он считает себя крутым парнем. По любым стандартам он был бы хорош собой, что только больше бесит меня. Как Уитни думала, что я буду в порядке с ним в качестве ее партнера, я понятия не имею. Но прежде чем он успеет представиться, я планирую четко обозначить границы для этой массы мускулистого эго передо мной.

— Обед в полдень. Тебе никто никогда не говорил, что невежливо появляться до приглашения? — Я невозмутимо прищуриваюсь, проходя мимо Уитни, чтобы заглянуть в лицо ее партнеру.

— Илья! — Ахает Уитни, подбегая ко мне и кладя сдерживающую руку мне на плечо. — Все в порядке. Трент, с тобой все будете в порядке. Это Илья. Илья, это мой партнер по танцам, Трент, с которым ты будешь хорошо обращаться.

Удовлетворение изгибает уголки моих губ, когда Трент делает шаг назад, его глаза расширяются, а самоуверенная улыбка исчезает с его лица, сменяясь слишком распространенным намеком на страх, который я знаю, как внушить большинству людей без особых усилий.

— Эм, может, мне уйти? — Нервно предлагает он, его взгляд перемещается между мной и Уитни, когда он делает шаг в сторону ближе к выходу.

— Нет. Ты остаешься, — властно говорит Уитни, заставляя Трента остановиться. — Я потрудилась приготовить нам всем хороший обед, и ты не уйдешь, пока мы не поедим.

Трент колеблется, его взгляд мечется в сторону двери, и мне нравится наблюдать, как он ёрзает. Мне потребовалось всего две секунды, чтобы понять, как он думал, что этот день будет успешным, когда Уитни пригласила его к себе, и теперь я вижу, как он отступает так быстро, что он вот-вот упадёт на задницу. Вот почему мне не понравилась мысль о том, что у Уитни будет партнёр по танцам. Она может думать, что это платонически, но этот парень явно думает, что у него есть шанс.

— Трент, сядь, — рявкает Уитни, указывая на диван в гостиной, словно направляя собаку.

И к моему полному удовольствию, он делает то, что ему говорят.

— Илья, можно с тобой поговорить на кухне? — Говорит она сквозь стиснутые зубы.

Я знаю, что она собирается меня отругать, но вид поджатого хвоста на лице ее партнера полностью оправдывает это. Я следую за ней в дальнюю часть кухни, где стена скрывает нас от его глаз.

— Думаешь, я буду в порядке с ним в качестве твоего партнера? — Шиплю я, переходя в наступление.

— Пожалуйста, успокойся? — Требует она, скрещивая руки и опасно сверкая глазами. — Ты согласился встретиться с ним, и пока что ты даже не пытаешься. Ты просто надуваешь грудь, чтобы отпугнуть его. Я же говорила тебе, что Трент мне не интересен, но мне нужен партнер, чтобы сдать экзамены, так что тебе придется с этим смириться, Илья.

— Я пытаюсь, но ты пошла и выбрала партнера, который нравится девушкам, и ты просто ждешь, что я буду с этим в порядке? Мне не нравится мысль о том, чтобы позволять кому-то прикасаться к тебе, но этому парню? Да ладно.

Уитни хрипло смеется, что застает меня врасплох. Из всех возможных вариантов ее ответа я этого не ожидал.

— Во-первых, я не выбирала Трента. Мой профессор распределил всех по партнерам. И поверь мне, он не в моем вкусе.

Я не утруждаюсь спорами, скептически приподнимая бровь. Он подтянутый, классический красавец и того же возраста, что и Уитни, не говоря уже о том, что у них есть общие интересы. Как он может не быть ее вкусом?

Но когда ее глаза изучают мое лицо, выражение лица Уитни слегка смягчается, и ее руки опускаются по бокам.

— Просто поговори с Трентом, и ты поймешь, почему тебе не о чем беспокоиться, — настаивает она. — Пожалуйста?

— Ладно, — ворчу я, хмурясь.

— Спасибо. — Уитни хватает меня за руку и наклоняется на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку. — И, пожалуйста, постарайся быть милым.

Я иду за ней из кухни, не говоря ни слова, и Уитни приглашает нас сесть за обеденный стол, где нас уже ждет доска для закусок. Я напряженно сижу на стуле, и пока Уитни устраивается рядом со мной, я наблюдаю за чрезвычайно сложным процессом принятия решения Трентом о том, поставить ли стул поближе ко мне или к Уитни. Это так же мучительно, как и смешно, наблюдать, как он делает из мухи слона, и к тому времени, как он наконец плюхается на стул напротив меня, он выглядит морально истощенным и таким, будто вот-вот вспотеет.

— Сангрия? — Спрашивает Уитни, поднимая кувшин с персиковой и клубничной настойкой на белом вине.

— Позволь мне, — предлагаю я, забирая у нее кувшин и наливая ей бокал, прежде чем наполнить бокалы передо мной и Трентом.

— Какое разнообразие. — Трент хлопает в ладоши и потирает их, с энтузиазмом разглядывая выбор нарезанного вяленого мяса и сыра. Он тянется вперед, чтобы добавить несколько ломтиков каждого на свою тарелку.

— Не наедайтесь этим. У меня еще есть салат, запеченный зити и пирог с кузнечиками, — предупреждает Уитни. — Я просто жду, когда приготовится зити.

— Пирог с кузнечиками? — Спрашивает Трент, бледнея и держа тарелку с закусками в воздухе. — О, я… э-э… решил стать вегетарианцем в этом месяце. Знаешь, чтобы снизить калорийность и все такое.

Я поднимаю бровь, когда многозначительно смотрю на его щедрую стопку салями и прошутто.

Уитни заметно закатывает глаза.

— Это не из настоящих кузнечиков, Трент. Это мятный мусс и орео. Он называется пирог с кузнечиками просто из-за цвета.

— О, фух. — Трент с облегчением выдыхает, и выражение его лица расслабляется. Не говоря больше ни слова, он ставит тарелку перед собой и вгрызается в мясо, которое, как он только что заявил, он не будет есть в этом месяце.

Этот парень настоящий?

— Так ты видела сегодняшнее небо? Поговорим о синем. — Говорит он, пока между нами повисает неловкое молчание.

— Это обычно цвет неба, не так ли? — Указывает Уитни, ее сарказм ощутим.

Мои губы сжимаются, пока я борюсь с тем, чтобы не рассмеяться. Она звучит почти как старшая сестра, разговаривающая с надоедливым младшим братом.

— Так, Трент, ты в Роузхилл, чтобы стать… извини, я на самом деле не знаю этого слова. Ты тоже балерина? — Спрашиваю я.

— Нас просто называют артистами балета, и да. — Он пожимает плечами, прежде чем сделать глоток сангрии и одобрительно напеть.

— Что заставило тебя захотеть стать артистом балета?

— О, знаешь, дамам это нравится.

Его голос калифорнийского парня заставляет меня не быть уверенным, шутил он или нет, и я смотрю на него сверху вниз, изучая его лицо, пока Трент снова сосредоточивается на своей тарелке, по-видимому, не замечая того факта, что он здесь, чтобы успокоить меня по поводу его партнерства с Уитни. Кажется, он уже забыл мой первоначальный гнев, который заставил его бежать к двери.

— Трент, не говори так. Это смешно — огрызается Уитни, снова подходя к обеденному столу, зажав кастрюлю между своими черными клетчатыми перчатками для духовки.

— Я знаю. Я знаю. В современном обществе не кошерно говорить о том, чтобы заполучить женщин, когда вокруг бегают феминистки. — Говорит он, покорно подняв руки.

— Феминистки? — Усмехается Уитни. Ее ноздри раздуваются.

— Нет, я не имел в виду тебя… Я имел в виду … ну, ты знаешь… — Трент спотыкается.

Боже, как мне нравится смотреть, как он извивается. И клянусь, я ловлю на себе еще один взгляд Уитни, прежде чем она снова исчезает на кухне. Но когда она возвращается через мгновение с салатом, ее лицо застывает в совершенно вежливом выражении. Может, я просто представляю то, что хочу увидеть.

— Пахнет невероятно, — одобрительно говорит Трент, и Уитни улыбается.

Мои волосы тут же встают дыбом, и я накладываю зити на тарелку с большей силой, чем нужно. Скупой разговор во время обеда получается натянутым и неловким. Трент старается не отставать, но его вклад почти комично толстый, и мне приходится работать, чтобы сдерживать свое раздражение. И тут же я начинаю сомневаться, быть ли мне благодарным за то, что он не может связать два умных утверждений одновременно, или злиться на то, что ему все же удалось пробраться в жизнь Уитни. Я не должен чувствовать себя под угрозой с его стороны, но все же вопросы остаются в глубине моего сознания. И мне интересно, находит ли она его достаточно привлекательным, чтобы закрыть глаза на его талант вводить людей в ступор.

Меня раздражает, что он может утверждать, что становится вегетарианцем, чтобы следить за калориями, а затем набивать желудок значительным количеством вяленого мяса вместе с высокоуглеводной пастой, за которой следует хорошая порция десерта. Он, кажется, даже не замечает противоречия своих действий и слов, или, может быть, ему все равно. Но когда он наконец отодвигает свою пустую тарелку с пирогом из кузнечиков, я умираю от желания выгнать этого идиота из квартиры Уитни.

Я познакомился с этим парнем. Я едва могу его терпеть, и мне интересно, не это ли имела в виду Уитни, когда сказала, что мне просто нужно поговорить с ним, чтобы понять, что он не будет представлять угрозы. Но для меня все наоборот. Он явно открыт для секса — с любой девушкой, которая может быть увлечена балетным танцором, как он. И несмотря на ее настойчивые заявления о том, что он не в ее вкусе, я не уверен, что могу поверить, что Уитни сочтет его непривлекательным.

— Эй, чувак. Было здорово познакомиться с тобой. Мы должны собраться снова как-нибудь. — Говорит Трент, когда обед наконец заканчивается, и я начинаю делать явные намеки, что ему пора убираться.

— Я так не думаю, — холодно говорю я.

Трент смеется, не улавливая ледяной искренности. Он улыбается Уитни.

— Спасибо за обед. Это было здорово. Увидимся в понедельник?

— Пожалуйста, порепетируй свою роль в эти выходные. — Говорит она вместо подтверждения.

В ее голосе слышится беспокойство, и я задаюсь вопросом, связано ли это с тем, что она нервничает из-за своего занятия или беспокоится о том, что скоро останется со мной наедине. Я не думал, что я был так плох во время обеда, но я планирую добиться от нее признания. Она либо лжет о том, что его влечет к нему, потому что думает, что это то, что я хочу услышать, либо лжет, потому что не хочет, чтобы я что-то подозревал. Но она не честна в этом. В этом я уверен.

Я открываю дверь Тренту, когда он еле волочит ноги, выходя, и когда он поворачивается, чтобы попрощаться, я захлопываю дверь у него перед носом. Сильное удовлетворение наполняет мою грудь от его удивленного взгляда при внезапном появлении двери. И славная мирная тишина наполняет квартиру, как только он уходит. Повернувшись к Уитни, я с удивлением обнаружил, что она изучает меня, и на ее лице нет ни капли веселья.

— Это тебя возбуждает? — Рычу я, мой тон становится тише, когда непрошеная ревность оживает в моей груди. — Выставлять напоказ своего партнера передо мной и смотреть, как он может меня разозлить? Ты хотела, чтобы я его ударил? Это все?