Милая маленькая ложь

12

НИКОЛО

— Да ладно, хватит трахаться, — ворчу я Луке и Кассио, пока они толкают друг друга по ковровому покрытию зала по пути в аудиторию колледжа Роузхилл. Здание внушительное, как и большинство серых каменных сооружений в кампусе, но это воняет затхлым воздухом и пылью, накопившейся за столетие. — Отец послал нас выдержать то, что, я уверен, будет кропотливо скучным представлением, но он сделал это, чтобы представлять семью, потому что ему нужно присутствовать на собрании. Так что соберитесь и ведите себя как взрослые хотя бы раз.

Сильвия хихикает рядом со мной, просовывая свою изящную руку в сгиб моей руки.

— Я думаю, ты был единственным, кого он заставил прийти на это представление. — Замечает она. — И я думаю, это будет замечательно. Спасибо, что пригласил меня. Она сжимает мою руку, обнимая меня на ходу, когда мы входим в главный театр.

Пространство открытое, с сиденьями, установленными как в настоящем зрительном зале, так что с каждого места будет хороший обзор. Я не беспокоюсь, спрашивая, где они хотят сидеть, хотя театр, кажется, заполнен только наполовину. Вместо этого я веду Сильвию дальше по рядам, готовый спрятаться как можно ближе к стропилам, чтобы никто не увидел меня, когда я засну.

— Нам обязательно идти на самый верх? — Надувает губы она. — Как я вообще что-нибудь увижу?

Я замедляю шаг, колеблясь. Затем я глубоко вздыхаю, уступая. Я не могу отказать сестре ни в чем.

— Ладно, пойдем на этот ряд. Он все еще пуст. — Я указываю ей на ближайший к нам ряд. Мои братья шаркают первыми, продолжая щипать и толкать друг друга локтями более тонко, чем раньше, но все еще продолжая свои выходки.

— Я не слепой, — холодно напоминаю я им, следуя за ними на места, ведя Сильвию, пока мы не достигаем центра ряда.

— Да, прекрати, Лука, — настаивает Кассио, как будто он не имеет никакого отношения к драке.

— Прекрати, — бросает Лука ему в лицо, слегка толкая Кассио.

Я внутренне стону, ругая себя за то, что подумал, что взять их с собой хорошая идея. Я подумал, что мои страдания будут меньше, если меня будут развлекать мои братья и сестра. Сильвия была хорошим выбором, и я рад, что пригласил ее. Она кипела от волнения с тех пор, как я их забрал. Но Лука и Кассио слишком заняты попытками стать мужчинами, чтобы беспокоиться об ответственности. Сейчас все сводится к соревнованию друг с другом, и доказательству того, кто самый сильный или самый быстрый, или как они там решили провести соревнование по измерению члена на день. Когда они по отдельности, я вижу их потенциал. Но они слишком близки по возрасту, чтобы вести себя как взрослые в присутствии друг друга, и это сводит меня с ума.

Схватив их за кудрявые темные локоны, я ударяю их головами друг о друга, прежде чем они успевают понять, что происходит, и остановить меня.

— Оо… — Высокий мужчина средних лет, который ведет себя так, как, по моему мнению, танцор, выходит на сцену и объявляет зрителям, что это шоу представит всех учеников его класса, а также нескольких других, охватывающих разные жанры. Он приглашает нас насладиться шоу, прежде чем вернуться в сторону сцены.

Первые исполнители энергично выходят на сцену и принимают позу, от которой я фыркаю. Сильвия толкает меня локтем.

— Ты должен вести себя как взрослый, помнишь? — Шепчет она, и ее зубы сверкают белизной даже в тусклом свете, когда она игриво мне улыбается.

— Напомни мне, почему ты еще не управляешь этой семьей? — Спрашиваю я, испытывая гордость за свою младшую сестру.

Сильвия закатывает глаза и снова обращает внимание на сцену.

— Не то чтобы папа позволил девочке управлять семьей, но ты самый старший. Неважно, что я более зрелая, чем большинство из вас, в эмоциональном плане.

Я тихонько хихикаю и перевожу взгляд на танцоров. Мы все молчим несколько минут, и я должен признать, что, когда выступление заканчивается, я не испытываю от этого отвращения.

— Музыка прекрасна, — выдыхает Сильвия, когда на сцену выходит следующая пара танцоров, и их песня заполняет зал.

Я наблюдаю за звуками, кружащимися вокруг меня, и вынужден согласиться. Я никогда не думал, что классическая музыка может меня заинтересовать, но она довольно увлекательна, когда я действительно слушаю. Мы смотрим, как очередная группа исполнителей занимает свое место на сцене.

— Ты следишь за их лицами? — Спрашиваю я, наклоняясь к Сильвии, чтобы не получить гневных взглядов от других зрителей.

Сильвия качает головой.

— Смотри. Ты увидишь, когда они облажаются.

Сильвия бросает взгляд на меня, прежде чем снова перевести взгляд на танцоров.

— Вот, вот здесь, ты видела? Парень выглядел так, будто только что откусил лимон или что-то в этом роде. Думаешь, он облажался? Или его партнерша. — Я хихикаю, думая, что нашел новый способ не заснуть на выступлении.

— Ты такой придурок, — ругает меня Сильвия. — Я уверена, они упорно тренировались для этого выступления, а ты просто смеешься над их ошибками.

Ее тон игриво-сердитый, но, когда я через мгновение поднимаю глаза, чтобы взглянуть на ее лицо, она выглядит почти грустной, что заметно отличается от волнения, которое она испытывала весь день. Мое сердце сжимается, когда я понимаю, что мой подлый юмор мог это сделать. Я мысленно пинаю себя. Сильвия слишком добрая и милая. Мне нужно помнить об этом и показывать себя с лучшей стороны, пока я с ней. Я не могу видеть ее достаточно часто, чтобы вести себя как придурок, когда я рядом с ней.

Я не могу не замечать выражения лиц танцоров теперь, когда я указал на них. Тем не менее, я оставляю комментарии при себе, пытаясь оставить Сильвию спокойно наслаждаться представлением. С другой стороны, от меня, Лука и Кассио начинают снова развлекаться, и я позволяю им. Кажется, они никого не беспокоят, кроме меня. Когда мой взгляд начинает блуждать, изучая затененные лица других зрителей, я понимаю, что мы, должно быть, окружены людьми, которых действительно волнуют такие вещи. Все они выглядят очарованными выступлениями на сцене, каждая пара глаз устремлена вперед, словно они смотрят на шедевр.

Следующий музыкальный номер подходит к концу, еще одно классическое произведение, которое я не знаю, но которое мне ни в коем случае не не нравится. И когда мой взгляд снова возвращается к сцене, мое сердце пропускает удар. Аня скользит на сцену в черном наряде, который подчеркивает кремовый цвет ее кожи и медово-светлые волосы. Ее макияж настолько драматичен, что я почти не узнаю ее сразу. Но я провел недели, наблюдая за ней, планируя свою следующую форму пытки для нее. Поэтому, хотя ее волосы собраны в гладкий пучок и увенчаны черными перьями, которые напоминают мне крылья лебедя, я знаю, что это она без сомнений.

Я подаюсь вперед в своем кресле, внезапное волнение наполняет меня, когда я думаю о том, каким ужасным будет это выступление. Если ее неуклюжесть в первый день учебы является признаком ее ловкости, я даю ей десять секунд, прежде чем она окажется на заднице. Краем глаза я замечаю, как взгляд Сильвии перемещается в мою сторону, отмечая мою новую позу, но мне все равно. Я не собираюсь говорить ей, что готовлюсь к хорошему смеху, и мне, честно говоря, все равно, кто меня услышит.

Аня и ее партнер принимают позы, и я должен признать, что я немного впечатлен легкой гибкостью Ани. Когда начинаются первые завораживающие ноты ее песни, музыка щекочет мне мозг. Я слышал ее раньше, но не знаю, где и когда. И с первыми несколькими нотами Аня оживает. Я не знаю, музыка ли это, но что-то шевелится внутри меня. От приливов и отливов богатой симфонии у меня на руках мурашки. И мой взгляд прикован к Ане, которая грациозно танцует на сцене.

Я чувствую, как у меня перехватывает дыхание, когда Аня слегка приподнимается на кончики пальцев ног и в том же движении вращается, наклоняя тело вперед, вытягивая одну ногу позади себя. Плавность ее движения пленяет меня, и мой пульс учащается, когда я понимаю, что Аня на самом деле довольно хороша. Нет, даже больше. Она чрезвычайно талантливая танцовщица.

Я не могу думать. Я не могу говорить, мои глаза следят за ней по танцполу. И она вращается и прыгает так грациозно, что сама почти похожа на птицу, ее тело невесомо в ее выступлении. Яркий прожектор освещает ее тело, заставляя ее кожу почти светиться, а темная пачка зловеще сияет, поскольку она соответствует зловещему звучанию музыки, нарастающей вокруг меня.

Я не могу сдержаться, когда я продвигаюсь вперед на своем месте. Я заворожен. Кассио случайно задевает мой локоть, и во мне прорывается гнев, когда я отрываю взгляд от представления, чтобы яростно его оттолкнуть.

— Заткнись нахуй и сиди смирно, — прошипел я, прежде чем снова обратить внимание на сцену.

Аня шагает и кружится, шагает и кружится, ее руки выписаны в идеальные дуги, когда она мчится по сцене. Я думаю, что она, возможно, самое красивое, что я когда-либо видел. Я с трудом верю, что это та самая неуклюжая девушка, которая пролила на меня свой обед в тот день, когда я ее встретил, и единственный способ, которым я могу понять это противоречие, — это то, что она, должно быть, родилась танцующей. Вероятно, ей пришлось учиться танцевать задолго до того, как она начала ходить.

Я понимаю, что это смешно, как только эта мысль приходит мне в голову, но мне интересно, каково это — встречаться с ней. Я думаю, стоит ли это моего времени, хотя она явно ниже меня. Но, несмотря на ее экономическую неполноценность, я не могу не думать о том, каково это — держать это изящное, гибкое тело. Мое тело пульсирует от внезапной потребности. Черт, я хочу чувствовать ее, знать, каково это, когда она прижимается ко мне.

И тут Аня и ее партнер встречаются. Его руки смыкаются вокруг ее бедер, когда он останавливает ее, и меня охватывает новый уровень ярости. Он кладет на нее свои руки. Мало того, он еще и мешает ей танцевать. Необъяснимая яростная ярость поглощает меня, когда я смотрю, как они двигаются вместе. Аня грациозно подпрыгивает в воздух, ее тело вращается, пока руки ее партнера не схватывают ее бедра сзади, поднимая ее высоко над его головой, и она, кажется, плывет, скользит, практически летит. Она опьяняет, и когда она медленно опускается обратно на пол, я задаюсь вопросом, сделал ли ее партнер что-нибудь вообще или он просто пришел, чтобы лапать ее, издеваясь надо мной.

Я мог бы сломать ему каждую кость за то, что он прикоснулся к ней. Я испытываю сильное искушение, хотя если бы кто-то спросил меня двадцать четыре часа назад, я бы рассмеялся при мысли о том, что кто-то, прикасаясь к Ане, может вызывать что-то, кроме отвращения.

Аня отскакивает от него, ее тело теперь движется быстрее, поскольку музыка подстегивает мои эмоции. Я поглощен своим конфликтом, разрываюсь между моим новообретенным очарованием Аней и моей сильной ревностью каждый раз, когда ее партнер касается ее. Я не могу вынести, как сильно я хочу Аню прямо сейчас. Мое желание наполняет меня напряжением, которое поднимает мои плечи и мои руки сжимаются в кулаки, пока я борюсь, чтобы сдержать себя. Вот и все. Я должен получить ее. И когда я это сделаю, никто другой не посмеет поднять на нее руку. Особенно этот ее партнер в колготках.

Все, что я могу сделать, это остаться в своем кресле, и когда представление подходит к интенсивно драматическому концу, мое сердце останавливается. Последняя нота разрушительной музыки завершается тем, что тело Ани полностью подвешено в объятиях ее партнера. Ее спина опасно выгибается, а лицо зависает над полом. Одна ее нога указывает на потолок, полностью вытянутая, а другая нога сгибается под острым углом, имитируя натянутый лук. Дрожь пробегает по моему позвоночнику от шаткого и слишком интимного захвата.

Через несколько мучительных секунд партнер Ани поднимает ее, ставя на ноги, словно она весит не больше перышка. Мне приходится напомнить себе, что, скорее всего, так и есть, учитывая ее стройную, спортивную фигуру.

Сильвия насвистывает рядом со мной, снимая напряжение, пока я провожаю взглядом Аню со сцены. Я поворачиваюсь к ней и понимаю, что она насвистывает не выступлению. Ее теплые карие глаза прикованы ко мне. Понимающая улыбка кривит ее губы.

— Это только мне кажется, или мой старший брат просто стал любителем балета? — Тихо поддразнивает она. — Или это балерина привлекла твое внимание?

— О, пожалуйста, — усмехаюсь я, вставая со стула.

— Подожди, куда ты идешь? — Спрашивает Сильвия, откидываясь назад, чтобы посмотреть на меня. — Шоу еще не закончилось.

— Оставайся здесь. — Говорю я без всякого выражения. — Я вернусь перед последним выступлением. Может быть. — Просто подожди меня, — добавляю я на всякий случай.

— Я хочу уйти, — хнычет Лука.

— Да, а мы не можем уйти? — Добавляет Кассио.

Я поворачиваюсь, чтобы угрожающе нахмуриться на них, и они медленно возвращаются на свои места.

— Оставайтесь на месте. Я не задержусь надолго, а наша семья должна присутствовать на представлении.

Мои братья откидываются на спинки стульев, ворча о том, что это должно быть моей обязанностью. Сильвия понимающе улыбается.

— Удачи, — выдыхает она и подмигивает мне, прежде чем снова повернуться к ярко освещенной сцене.

У меня скручивает живот от искренней и совершенно слишком сладкой поддержки. Я уверен, что, если бы она знала все, что я думаю о том, что я собираюсь сделать с Аней, когда увижу ее, Сильвия бы не была за. Несмотря ни на что, ее поддержка укрепляет мою решимость. Я спускаюсь по лестнице к раздевалкам, готовый столкнуться с Аней и, возможно, разбить лицо ее партнеру, если он окажется поблизости.

За кулисами находится лабиринт коридоров и дверных проемов, некоторые из которых обозначены как «Реквизит», другие как «Гардеробная» или «Шкаф». Наконец, прорвавшись через несколько дверей в раздевалку, которые кажутся пустыми, я нахожу коридор с яркими стикерами, на каждом из которых написано имя студента.

Я быстро читаю каждое имя, пока иду по коридору, и наконец нахожу то, которое обозначает комнату Ани. Я не колеблясь хватаюсь за дверную ручку и толкаю дверь так сильно, что она врезается в стену раздевалки.

Аня стоит передо мной, повернувшись спиной, так что я могу видеть глубокий вырез ее купальника, который спускается вниз всего на несколько дюймов до пачки. Ее спина тонкая, ее кожа гладкая и кремовая, ее позвоночник — тонкая, хрупкая линия вниз по изгибу. Ее макияж выглядит еще более драматично вблизи, темный черный и серебристый цвета вокруг глаз заставляют их небесно-голубой цвет выделяться ярко. Ее полные красные губы приоткрыты в явном шоке, и в тот момент, когда наши взгляды встречаются, я вижу, как ее тело напрягается.

Схватившись за дверь, когда я вхожу в комнату, я рывком закрываю ее за собой и запираю на замок.