Милая маленькая ложь

29

НИКОЛО

— Я скучаю по тебе. — Говорит Сильвия, ее тон по телефону меланхоличен. — Скоро увидимся?

— В эти выходные, — обещаю я. — В воскресенье, наверное. И я тоже скучаю по тебе. Ты уверена, что тебе лучше?

— Да, Нико. Я в порядке. Я только что вернулась из школы. Позвоню тебе позже?

— Звучит как план. — Я убираю телефон от уха и завершаю разговор, тяжело вздыхая, когда иду через кампус к своей машине теперь, когда мой собственный учебный день закончился.

Я регулярно проверяю свою младшую сестру с тех пор, как на нее напали, когда она садилась в машину. Хотя она не пострадала физически, я никогда не видел ее такой взволнованной. Я все еще слышу затаившуюся тревогу в ее голосе, легкую дрожь, когда она говорит что-то о своих эмоциях. Это сильно на нее повлияло. По правде говоря, это сказалось и на мне, потому что мы не смогли опознать и найти ублюдков, которые напали на нее.

Я был на грани всю неделю, едва мог заставить себя посещать занятия, когда кто-то напал на мою сестру, и они все еще там. Они могли бы попробовать снова. У нашей семьи так много врагов, так много потенциальных подозреваемых, что я не знаю, куда направить свой взгляд, кого наказать, раздавить, уничтожить безвозвратно. Я заперт в постоянном состоянии беспомощности, и это меня бесит.

Единственное, что, кажется, облегчает мое беспокойное недовольство, — это Аня. Я проводил с ней каждый день с этих выходных, звонил ей каждый вечер, потратив столько часов, сколько мог, на сопротивление желанию. Не подобает человеку моего положения нуждаться в ком-то вроде нее. Домашние питомцы должны быть красивыми игрушками, которые можно выставлять напоказ и брать с собой на мероприятия, которые доказывают мое богатство и власть, над киской, которую можно трахать, пока это меня забавляет. Но на этой неделе ее присутствие стало чем-то более терапевтическим, наш секс был единственным выходом, который я мог найти для своего напряжения, которое, кажется, давало мне хоть какую-то передышку. Вместо того, чтобы возить ее в клуб или на шикарные ужины, я просил своего водителя привозить ее в мой пентхаус поздно вечером каждый день, где мы трахались. Когда я не мог заставить себя отправить ее домой сразу же, мы разговаривали.

Я никогда не хотел слушать никого, кроме Сильвии, тем более благотворительного человека из гетто, которого я решил трахнуть. Каким-то образом часы, которые я провел с Аней на этой неделе, только усилили мой интерес к ней. В то время как обычно я бы трахнул своего питомца и ушел бы через несколько свиданий, устав от обычного ванильного бреда, и болтовни о том, как они всегда мечтают жить как супермодели, тем временем я никогда не знаю, чего ожидать от Ани. Она не говорит мне то, что, по ее мнению, я хочу услышать. Она говорит то, что у нее на уме, и черт возьми, если я не нахожу это столь же сексуальным, сколь и бесящим иногда.

Мой член дергается в джинсах, когда я просто думаю об Ане, пока иду по усеянному деревьями кампусу колледжа Роузхилл. Словно привлеченный ее присутствием, мой взгляд перемещается на танцевальную площадку впереди слева от меня. Прошло некоторое время с тех пор, как я видел, как танцует Аня. По правде говоря, я не смотрел на нее с того дня, как она согласилась стать моей. Возможно, я позволил осознанию того, что она сделает все, что я скажу, когда бы я это ни сказал, закружиться в моей голове. Мне нравится знать, что она в моем распоряжении.

Но сегодня я хочу увидеть ее танец. Меняя курс, я направляюсь к башне из серого камня и поднимаюсь по ступенькам. Если мне нужно было угадать, она сейчас не на занятиях, репетирует на своей сессии после занятий. Судя по звуку, она неустанно работает над своим танцем для зимнего шоу, и предвкушение оживает в моей груди, когда я думаю о том, как увижу ее прогресс.

Поднимаясь на второй этаж и в уже знакомую студию, где преподает ее профессор, я открываю дверь и останавливаюсь. Похоже, что большинство студентов заканчивают день, некоторые все еще на танцевальных ковриках, но большинство собирают свои сумки, прощаясь со своими друзьями. Профессора танцев Ани нигде не видно, его строгий, деловой тон заметно отсутствует.

Еще более неожиданным является то, что я не вижу Аню нигде в комнате. Она уже ушла домой? Это не похоже на нее. Еще вчера она упоминала, что ей нужно будет репетировать допоздна в течение следующих нескольких недель, так как она отстала.

Мой взгляд падает на подругу Ани, танцовщицу, высокую темноволосую девушку со стрижкой пикси, на которую я налетел в «Инкогнито», когда узнал, что Аня была в клубе с ней и Ильей Поповым. Уитни, я думаю, Аня ее так называла. Пронзительный взгляд Уитни встречается с моим, когда она надевает уличные туфли, и ее глаза осуждающе сужаются. Не знаю, злится ли она на меня за то, что я ворвался посреди их сцены, или за то, что я вытащил Аню из комнаты, чтобы наказать ее. И мне все равно.

— Ты ищешь Аню? — Спрашивает она тоном, граничащим с обвинением.

Она задиристая. Я понимаю, почему она нравится Илье, и почему они с Аней ладят.

— Да. Где она?

— Профессор Мориари не смог сегодня задержаться, поэтому мы все разбились на небольшие группы, чтобы было больше места. Думаю, она в студии дальше по коридору. — Уитни тычет большим пальцем себе за плечо, вставая и закидывая сумку на плечо.

— Спасибо, — говорю я, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Эй, — говорит она холодным и властным тоном.

Удивленный ее наглостью, я снова поворачиваюсь к ней и вижу гнев в выражении ее лица.

— Аня хороший человек. — Говорит она. — Не делай ей больно.

Она не ждет моего ответа, и, честно говоря, я не уверен, что бы я сказал. Непрошеный укол вины скручивает мне живот. Подавляя эмоции, я поворачиваюсь, чтобы последовать за Уитни из комнаты и направиться по коридору к небольшим танцевальным студиям.

Я понимаю, что это Аня, как только замечаю ее гибкую фигуру через маленькое окошко в двери, и открываю ее без стука. Меня встречает интригующая музыкальная партитура, сложная комбинация классической музыки и более современного ритма. Мелодия одновременно завораживающая и мощная, она сразу же привлекает мой интерес.

Аня кружится на полу, пока музыка набирает силу, ее ноги переплетаются, словно сливаются в одну конечность, когда она вращается все быстрее и быстрее. Ее руки двигаются в завораживающем потоке, который удерживает мое внимание. Внезапно одна из ее ног отлетает назад, останавливая ее продвижение по полу, когда она опускается низко, ее ноги расходятся так, что одна ступня поднимается к потолку. В тот же момент ритм спадает, и мое сердце останавливается, пораженное идеально выверенной хореографией.

Только тогда я замечаю высокого светловолосого танцора, который делает шаг вперед, чтобы схватить ее за лодыжку, как будто заставляя ее замереть. Он выглядит моложе ее последнего партнера, более долговязый, чем мускулистый, и почти такого же роста, как я. Он кажется тем парнем, который может проводить ночи, играя в Call of Duty со своими друзьями, а каждое воскресенье ходить домой на обед к маме. Но это не мешает мне пылать ревностью, когда его рука заставляет Аню вернуться в движение, ее нога качнулась вниз, пока она не откинулась назад, падая в его объятия, а ее ноги образовали изящную угловатую позу.

— Какого хрена? — Требую я, когда они останавливаются. Лицо парня повернулось, чтобы с тоской посмотреть на Аню, а ее собственный взгляд устремился в пол.

— Николо! — Ахнула Аня, ее лицо побледнело, когда ее глаза нашли мои.

Музыка продолжает звучать из динамиков, а ее партнер в мгновение ока выпрямляет ее и отступает назад, как ребенок, пойманный с рукой в банке с печеньем.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашивает она, затаив дыхание, и спешит выключить музыку.

— Я могу спросить тебя о том же. — Говорю я, с неприязнью глядя на ее партнера.

— Мы репетируем. — Тон Ани становится оборонительным, когда она снова поворачивается ко мне лицом, в выражении ее лица явно чувствуется разочарование. — Это Робби. Он мой новый партнер, который помогает мне с зимней сессией, так как Фин не вернется до конца семестра.

Намек на обвинение остается там, и я знаю, что она думает о том, что я причина, по которой у нее новый партнер.

— Приятно познакомиться, Робби. А теперь иди к черту, — говорю я прямо.

Робби вскакивает, делая, как я говорю, не колеблясь ни секунды, и он выходит за дверь несколькими длинными шагами. Взгляд Ани не отрывается от моего, когда он исчезает в коридоре, и я могу сказать, что она злится. Ее губы сжаты в тонкую белую линию, а руки напряжены, когда ее ладони сжимаются в кулаки.

— Что с тобой? — Взрывается она, как только мы остаемся одни. — Ты не можешь продолжать разгонять моих партнеров! Мне нужно танцевать с кем-то, Николо.

— Не понимаю, почему. — Я подхожу ближе, пока мы не оказываемся лицом к лицу.

— Если ты не позволяешь мне танцевать с кем-то еще, ты сам планируешь быть моим партнером по танцам? — Она сокращает расстояние, чтобы посмотреть на меня с такой яростью, что мне кажется, что она может разжечь между нами огонь.

Я усмехаюсь. Мысль о том, что я надену пару колготок, чтобы танцевать с ней, настолько нелепа, что я не могу не найти ее забавной.

— Почему бы тебе не танцевать одной?

— Потому что это требование. У нас должен быть отрепетированный дуэт, — резко бросает она. — И то, что ты решил выступить в роли Аль Капоне с моим последним партнером, не означает, что я могу просто взять и сменить свое выступление на сольное!

Аня дрожит от ярости, и все же, я никогда не хотел трахнуть ее сильнее.

— Я думаю, ты сможешь, — бормочу я, откидывая выбившийся золотистый локон с ее виска и заправляя его за ухо. — На самом деле, я хочу, чтобы ты это доказала. — Проведя подушечкой большого пальца по ее подбородку, я пробираюсь к ее подбородку и нежно провожу по ее пухлым розовым губам.

Аня заметно сглатывает, ее небесно-голубые глаза расширяются в ответ, и мой член напрягается, зная, что я могу возбудить ее одним лишь прикосновением.

— Давай, пташка. Потанцуй для меня. — Говорю я, отступая к колонке, к которой подключен ее телефон, чтобы я мог снова включить музыку. Я запускаю трек с самого начала, затем поворачиваюсь к Ане, скрещивая руки на груди и внимательно ее разглядывая.

Аня колеблется, все еще стоя на том же месте, где я ее оставил. Когда в комнату проникают первые звуки скрипки, Аня закусывает губу, но не двигается.

— Танцуй, Аня, — командую я более настойчиво.

Аня вздрагивает, мой приказ, кажется, выводит ее из замороженной позы. Повинуясь, она занимает свою позицию, сохраняя позу для краткого симфонического вступления. И когда первые пульсирующие тона современного бита наполняют воздух, они оживляют ее тело.

Сгибаясь и скручиваясь, Аня придает форму глубоко меланхоличной мелодии, наложенной на взрывы скрипки. В то время как песня имеет устойчивый ритм и безошибочно пульсирующий бит, плавные движения Ани, ее изящные дуги и вращения совершенствуют ее, превращая в шедевр.

Я вижу момент, когда она погружается в свое искусство. Она теряется в музыке, ее лицо расслабляется, а ее тело реагирует на песню, как будто она была рождена, чтобы танцевать ее. Что-то внутри меня меняется, когда Аня танцует для меня одного. Словно завороженный ее пленительными движениями, я обнаруживаю, что не могу отвести взгляд, не могу говорить, не могу дышать. Я опьянен, когда она превращается в потустороннее существо прямо у меня на глазах, музыка раскрывает богиню, которую она держит запертой внутри.

Аня поднимается на цыпочки, и ее глаза встречаются с моими, когда музыка снова начинает свое крещендо. Она кружится, снова и снова, все быстрее и быстрее с каждым поворотом, медленно пробираясь через комнату ко мне. И с каждым поворотом ее глаза находят мои. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда в моей груди ревёт ад. Словно манящей неоспоримой силой, я шагаю к ней. Как мощный магнит, нас тянет друг к другу, Аня невесомо кружится по полу, когда я тянусь к ней.

И когда ритм стихает, именно я останавливаю её. Наши груди сталкиваются, и мои руки находят её тонкую талию, чтобы удержать её, пока она остаётся на цыпочках, её руки грациозно изогнуты над головой. Словно мгновение, застывшее во времени, мы стоим застывшими, наши глаза сцеплены, когда тёплое дыхание Ани вырывается из её губ, чтобы пощекотать моё лицо и шею.

Огонь в ее глазах — это то, чего я никогда не видел раньше. Это не гнев или негодование, которые я считал своим постоянным спутником, а скорее тоска, голод, который я никогда не думал, что найду в ней. Мгновенно я становлюсь каменным в своих джинсах. Я никогда не хотел попробовать Аню больше, чем сейчас.

Я не колеблюсь. Крепко обхватив ее талию, я притягиваю Аню к себе, когда целую ее. И поцелуй, на который она отвечает, зажигает мою душу. Ее руки обнимают мои плечи, а ее язык жадно скользит между моих губ, исследуя меня как никогда раньше. Я стону от интенсивности своего возбуждения и притягиваю ее еще ближе, пока не поднимаю ее с пальцев ног.

Ее ноги обхватывают мою талию, когда Аня энергично врезается в меня. Я, черт возьми, должен ее иметь. Прямо здесь. Прямо сейчас. Опускаясь на коврики студии, я опускаю Аню на пол, не прерывая наш поцелуй. Вкус ее медовых губ сводит меня с ума, и она, кажется, потеряла всякое чувство сдержанности, когда облизывает и покусывает меня в ответ.

Я сдергиваю ее балетную юбку с ее бедер и рычу от разочарования, когда обнаруживаю, что ее трико преграждает мне путь к ее небесной киске. Но это меня не останавливает. Откинувшись на колени, я провожу руками по вздымающейся груди Ани, пока не достигаю верха ее рукавов. Она не возражает, когда я с силой стягиваю ее трико вниз, обнажая ее идеальные соски, когда я одновременно снимаю с нее верх и низ. Затем следуют леггинсы, и вот она лежит полностью обнаженная посреди танцевальной студии.

Руки Ани тянутся к моей рубашке, когда она приподнимается с матов ровно настолько, чтобы она могла схватить ее за подол и стянуть с меня через голову. Несколько пуговиц отрываются, звеня по полу от этого напористого маневра. Господи, она безумно сексуальна, когда хочет меня.

Я не жду, пока она снимет мои джинсы. Вместо этого, когда она отбрасывает мою рубашку в сторону, я опускаю плечи между ее бедер, раздвигая их, пока мои губы находят ее киску. Терпкие соки покрывают мой язык, когда я глажу между ее складок, и Аня задыхается, заставляя мои яйца сжиматься почти болезненно.

Она падает обратно на студийные маты с глухим стуком, и когда я поднимаю взгляд, чтобы посмотреть на плоские плоскости ее тела, ее дерзкие груди набухают, выгибаясь вверх, когда она тяжело дышит. Вид ее энтузиазма, вкус ее возбуждения сводят меня с ума от потребности. Мне нравится эта новая сторона Ани. Больше, чем смотреть, как она ломается под моими наказаниями, я нахожу ее дикую самоотверженность опьяняющей. Возбуждающей.

Поглаживая языком ее клитор, я начинаю кружить вокруг него и наслаждаться тем, как ее ноги содрогаются вокруг меня. В ответ ее бедра поднимаются с ковриков, и я крепко сжимаю их, массируя ее нежную плоть, повторяя узор, облизывая ее половые губы, а затем обводя языком ее клитор.

— О, черт, — задыхаясь, говорит Аня. Хотя я сомневаюсь, что кто-то может услышать нас из-за музыки, я могу сказать, что она изо всех сил старается сохранять тишину.

Я напеваю от удовольствия, всасывая ее клитор в рот и провожу языком по крошечному пучку нервов. Бёдра Ани дергаются, а её пальцы запутываются в моих волосах, когда она хватает их. Я чувствую, как её клитор пульсирует каждый раз, когда я усиливаю всасывание.

Желая попробовать сперму Ани, прежде чем трахнуть её, я просовываю два пальца в её мокрую киску и начинаю ласкать её, не отрывая губ от её клитора. Аня хнычет, её пальцы спазмируются в моих волосах, заставляя мой член пульсировать на молнии моих джинсов.

Сгибая пальцы, чтобы надавить на её точку G перед каждым выходом, я подстрекаю её. Я могу сказать, что она близко, поскольку её стенки сжимаются вокруг меня, ограничивая мои движения. Я трахаю её пальцами сильнее в ответ, с силой толкаясь вперёд в это скрытое место, которое, я знаю, заставит её кончить.

Спина Ани выгибается на ковриках, и ее губы раскрываются в безмолвном крике экстаза, когда ее киска сжимается вокруг моих пальцев и начинает пульсировать. Ее клитор дергается под моим языком, когда она испытывает сильный оргазм, и я чувствую, как свежая сперма скользит по моим пальцам.

Вытащив их, я заменяю пальцы языком, поглаживая им внутри ее тугой киски, пока я слизываю ее соки. Аня вздрагивает, когда она падает обратно на коврики, и когда я поднимаюсь, чтобы посмотреть на нее, ее глаза остекленели от похоти. Ее грудь вздымается, маня меня, когда ее ноги обмякают, разводя колени еще больше.

Расстегнув штаны, я быстро спускаю их вниз, позволяя своей эрекции вырваться наружу, и я падаю между ее бедер. Аня такая мокрая, что я легко скольжу в нее, и она задыхается от внезапного проникновения. Затем ее голова поднимается с коврика, пока ее губы не встречаются с моими. Мысль о том, что она пробует на вкус свое возбуждение на моем языке, возбуждает меня, и я толкаюсь сильнее, пока мои яйца пульсируют.

Стон удовольствия Ани пронзает мой позвоночник, заставляя меня дрожать от предвкушения, и я знаю, что долго не продержусь такими темпами.

— Ты такая охуительная. — Стискиваю я сквозь зубы.

— Нико! — Стонет она, когда ее стенки сжимаются вокруг моего члена.

Господи Боже. Звук моего имени на ее губах — словно молния, пронзающая мою грудь. Ее пальцы вдавливаются в плоть моей спины, когда я сжимаю ее под собой, чувствуя, как каждый дюйм ее мягкой кожи скользит по моей, когда я двигаюсь на ней сверху, покачиваясь глубоко в ее влажных глубинах.

— Кончи для меня, красавица моя, — хрипло говорю я, чувствуя, как мой собственный оргазм нарастает у основания позвоночника.

Аня вскрикивает, зарываясь лицом мне в плечо, чтобы заглушить звук, и когда ее стенки сжимаются вокруг моей твердой длины, я глубоко вхожу в нее, наполняя ее своим семенем. Содрогаясь вместе, мы задыхаемся, падая на черные маты.