Милая маленькая ложь

33

АНЯ

— Хочешь выпить? — Предлагает Николо, когда мы входим в открытую планировку его пентхауса.

— Да, пожалуйста. — Говорю я, и мой голос медленно возвращается ко мне.

Он оставляет меня в гостиной, чтобы я могла позвонить, а сам идет на кухню, чтобы приготовить коктейль. Я не уверена, что смогу удержаться от слез, если услышу голос тети Патриции, поэтому вместо этого отправляю ей сообщение. «Выпью с подругой. Сегодня вечером я могу не вернуться домой, так что не жди. Увидимся утром». Я отправляю сообщение с эмодзи в виде сердца и вовремя поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как Николо приносит мне щедрый стакан янтарной жидкости.

Он вдавливает мне стакан в руку и чокается со своим. Я вдыхаю незнакомый напиток и жалею, что сделала это, так как запах обжигает мне нос.

Николо улыбается.

— Это виски. Он будет жечь по пути вниз, но он согреет тебя. Ты не перестаешь дрожать.

Я смотрю на свои руки и понимаю, что он прав.

— Спасибо, — говорю я с благодарностью и смотрю, как он осушает шот, словно стакан воды. Я подражаю ему, выпивая напиток одним большим глотком, и тут же жалею об этом. Заставляя пылающую жидкость попадать в горло, я кашляю и отплевываюсь, когда мое лицо искажается, и я прижимаю тыльную сторону ладони к губам, чтобы не разбрызгать виски по всему ковру Николо.

Смех Николо согревает меня так же, как и напиток, обжигая мой живот. Я удивлена, насколько эффективно он прогоняет пробирающий до костей холод, который ввел меня в оцепенение.

— Ты поговорила с тем, с кем тебе нужно было связаться? — Спрашивает он.

Я смотрю на свой телефон и вижу ответ тети. «Увидимся завтра. Береги себя». Предостерегающие слова вызывают у меня слезы, и я вдыхаю их обратно, прежде чем начать плакать.

— Да. Все готово. Я убираю телефон обратно в карман куртки и поднимаю глаза, чтобы встретиться с карими глазами Николо. Это так нежно, что у меня перехватывает дыхание, и я на мгновение замираю.

— Давай тебя вымоем, — предлагает он, забирая у меня мой стакан и отставляя его в сторону, прежде чем он возьмет мои холодные пальцы в свои.

Я молча следую за ним, пока он ведет меня в заднюю часть своей квартиры, через впечатляющую главную спальню, и в главную ванную комнату, которая никогда не перестает меня удивлять. Она просторная и украшена лучшим мрамором и камнем. Ванна на ножках занимает один угол, а стеклянный душ с двумя лейками для душа, выступающими из потолка, другой.

Николо ведет меня к ванне и включает воду, проверяя ее температуру, прежде чем обратить свое внимание на меня. Он осторожно снимает с меня куртку и позволяет ей упасть на пол, впервые за этот вечер обнажая мое прекрасное шелковое платье.

Вспышка желания наполняет взгляд Николо, когда он восхищается платьем и тем, как оно облегает мое тело. Обхватив мою шею, он берет концы завязок топа-халтера и тянет, отпуская их. Топ падает с моих плеч, обнажая мою голую грудь, так как я не могла надеть бюстгальтер с глубоким вырезом на спине платья. Поощряя мягкую ткань вниз по моим бедрам, Николо позволяет ей струиться вокруг моих ног, пока он держит меня за руку, чтобы стабилизировать меня, чтобы я могла выйти из него.

Дрожащий вздох срывается с моих губ, когда он становится передо мной на колени, но вместо того, чтобы снять с меня трусики, он берет одну ногу на высоком каблуке в руку и снимает с меня туфлю, затем другую. Его прикосновение нежное, почти осторожное, и не предназначено для исследования или возбуждения, хотя оно вызывает покалывания удовольствия, пробегающие по моей плоти.

Когда он встает, он сбрасывает с себя пиджак и закатывает рукава рубашки. Затем он еще раз проверяет воду. Ванна быстро наполняется, и в качестве последнего шага перед тем, как ввести меня в нее, он спускает мои трусики вниз до лодыжек.

Затем он держит меня за руку, поддерживая, пока ведет меня в воду. Мурашки пробегают по моей коже, когда глубокий холод моего шока встречается с горячей водой. Я дрожу сильнее, медленно опускаясь в ванну, а затем меня охватывает тепло. Мое сердце бьется увереннее в груди, когда моя кровь медленно оттаивает, и впервые за несколько часов я чувствую, как мои мышцы начинают расслабляться.

Николо возится в шкафу, доставая мочалку и мыло для ванны, которое пахнет эвкалиптом и лавандой, как только он открывает бутылку. Методично, нежно он начинает мыть мое тело. Начиная с моего лица, он опускает тряпку в горячую воду, прежде чем провести мочалкой по моему лбу, носу, губам и щекам. Я чувствую, как засохшая кровь тянет мою кожу, прежде чем он ее смывает. Кровь Алексея, — впервые осознаю я.

Он переходит к моей шее и груди, нежно смывая события ночи, и его прикосновения такие осторожные и терпеливые. Вспышка ярости делает его карие глаза зелеными, когда он достигает моих запястий и видит ссадины на коже, где я так упорно боролась со своими путами. Он нежно массирует каждый сердито-розовый браслет плоти, прежде чем опустить их обратно в воду.

Успокаивающий запах мыла наполняет мой нос, успокаивая меня с каждым вдохом, и когда Николо переходит к мытью моей спины, я подтягиваю колени к груди и кладу на них щеку. Внезапно я чувствую себя смертельно уставшей. Виски в сочетании с горячей ванной и лавандовым мылом, пока Николо вытирает меня губкой, заставляют меня заснуть.

— Давай уложим тебя в постель, — бормочет он, возвращая меня в настоящее, и встает, чтобы принести мне полотенце.

Я не хочу вылезать из этой ванны, но я знаю, что не смогу здесь спать. Она такая чудесно глубокая и полная, что я легко утону, если сделаю это. Поднявшись, я выхожу из ванны и погружаюсь в махровое полотенце, пока Николо вытирает меня полотенцем.

— Ты можешь одолжить одну из моих футболок на ночь, — предлагает он, ведя меня в спальню и открывая свой комод.

Вытащив большую сине-красную футболку «Кабс», Николо помогает мне ее надеть, и она достаточно велика, чтобы свисать до моих бедер.

— Почему ты такой милый? — Спрашиваю я, мой одурманенный сном мозг замыкает мой фильтр.

Николо замолкает, как будто я задала ему исключительно глубокий вопрос.

— Ну, наверно… Я просто хочу, чтобы с тобой все было в порядке, — наконец говорит он, его тон пронизан беспокойством.

Я сонно улыбаюсь, когда он укладывает меня в свою кровать и натягивает на меня одеяло.

— Почему ты улыбаешься? — Спрашивает он, и на его лице появляются веселье и замешательство.

— Это приятно, — просто говорю я, уже наполовину засыпая.

— Что?

— То, что тебя это волнует.

Мне кажется, он усмехается, но я уже сплю, так что не могу быть уверена.

Теплый летний день, жара окутывает меня, словно тяжелое одеяло, когда я стою на солнце, подняв лицо, чтобы почувствовать, как оно целует мою кожу. Пока я жду на углу улицы, мне все равно. Я жду кого-то, но это неважно.

Когда подъезжает черный Мазерати Николо, я понимаю, что это он должен меня забрать. Мое сердце трепещет от волнения, и я обхожу машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье. Он, должно быть, включил кондиционер на полную мощность, потому что, сидя, я чувствую себя так, будто попала в морозильник. Пот от дневной жары превращается в иней на моей коже, и я поворачиваюсь к Николо, чтобы попросить его убавить воздух. Но это не Николо. Это Алексей Гатти.

— Ты сама это сделала, — издевается он, его тон дразнящий, хотя его глаза убийственные.

Внезапно я оказываюсь в кошмаре, который сама себе создала, когда Алексей включает передачу, и мы уезжаем. Ужас замораживает меня в кресле, а легкие, как будто я наглоталась цемента. Я не могу дышать, не могу говорить. Я заперта в своей неподвижности.

И тут холодная машина преображается. Привязанная к жесткому деревянному стулу, я пытаюсь осмыслить свое окружение, но все, что я вижу, это свет и тени, приближающегося Алексея с ножом в руке.

— С чего начнем? — Спрашивает он оживленно. — С твоего лица?

Холодное лезвие скользит по моей коже, как осколок льда.

— Нет, — хрипит он. — Думаю, мы начнем с твоего горла.

Огонь разрывает мои голосовые связки, когда он широко рассекает мою шею. Я пытаюсь закричать, но не могу. Он заставил меня замолчать навсегда. Мокрая кровь брызжет на мои щеки, когда я откидываю голову назад. Всепоглощающий страх поглощает меня, пока я истекаю кровью. Леденящий кровь крик какого-то потустороннего существа, идущего, чтобы утащить меня в ад, пронзает мое тело, словно дефибриллятор. Я мечусь, когда чьи-то теплые руки обнимают меня, притягивая к мягкому телу, заземляющему меня.

Я просыпаюсь, вздрагивая, звук моего собственного крика заставляет меня прийти в сознание. Мой пульс стучит со скоростью тысячи миль в минуту.

— Тише, тише! Это всего лишь сон, Аня. Всего лишь сон.

Глубокий, настойчивый голос Николо успокаивает меня, его сильные руки прижимают меня к своей груди, согревая мою спину, когда он возвращает меня к реальности. Мой крик стихает до рыданий, когда я понимаю, что я не мертва, я больше не во власти Алексея. Я яростно содрогаюсь от образа ухмыляющегося лица старшего брата Гатти, выжженного в моем сознании.

— С тобой все в порядке, — обещает Николо, его мягкая рука убирает волосы с моего лица, когда он приподнимается на локте, чтобы посмотреть на меня. Его пальцы смахивают слезы с моих щек, пока мое горло горит от того, как сильно я кричала.

Глубокая обеспокоенность в его глазах наполняет меня тлеющим огнем, и все, что я хочу сделать, это стереть воспоминания об Алексее и Трое Гатти из своего разума. Я хочу все забыть. Не тратя ни минуты на раздумья, чтобы успокоиться, я откидываюсь с подушки и захватываю губы Николо своими.

Он напрягается, на мгновение, казалось, потрясенный моим непреклонным поцелуем. Затем он переворачивается на мне, пока я перекатываюсь под ним, поворачиваясь к нему лицом, когда его тело выстраивается в ряд с моим. Мои пальцы запутываются в его темных кудрях, когда я закрываю глаза, и я целую его со всеми эмоциями, нарастающими внутри меня.

Его губы страстные, но нежные, склоняющиеся к моему голоду, когда он вытягивает свой язык, чтобы сплестись с моим. Он имеет вкус мятной зубной пасты, и глубокий мужской аромат его одеколона наполняет мой нос, окружая меня, пока он укореняет меня в моменте.

Его руки обнимают меня, когда его тело прижимает меня к матрасу, и я чувствую, как он становится твердым на моих бедрах. Мои руки отпускают его волосы, чтобы спустить их по его мускулистой спине, и я обнаруживаю, что на нем нет рубашки. Мое сердце колотится по моим ребрам, ушибая их своей силой, но мне все равно. Все, что я хочу, это чтобы Николо заставил мой разум опустеть.

Переключив внимание на свою импровизированную ночную рубашку, чтобы прояснить свои намерения, я хватаюсь за подол большой футболки и начинаю натягивать ее на бедра, талию и ребра. Николо подчиняется мне, приподнимаясь с меня, чтобы помочь мне. Я стягиваю ткань через голову и сажусь, чтобы помочь Николо снять его баскетбольные шорты.

— Ты уверена? — Бормочет он, когда я снова тяну его на себя.

— Я хочу тебя, Нико, — задыхаюсь я. — Пожалуйста.

Николо отвечает с энтузиазмом, его губы находят мою шею, когда он прокладывает дорожку из перьевых поцелуев вниз от моего уха и вдоль моего плеча. Опираясь на одно предплечье, он нежно массирует меня другой рукой, разминая мою грудь, щекоча плоскости моего живота, а затем между моих бедер.

Я задыхаюсь, когда он проводит пальцем по моей влажной щели, и его дрожащее дыхание омывает мою кожу, теплое и успокаивающее. Повернув голову, я нахожу его рот в темноте, требующий поцелуев, когда я провожу языком по его нижней губе. Огонь в его ответе зажигает мою кожу, и его пальцы дразнят мой клитор, превращая мое возбуждение в ревущий ад.

— Пожалуйста, Нико, — выдыхаю я ему в губы, на этот раз умоляя его. Я хочу всего его, заполняющего меня, растягивающего меня, поглощающего меня настолько полностью, что я не могу думать об ужасном сне, который все еще вертится в глубине моего сознания.

Головка его члена вдавливается между моими скользкими складками, и мое дыхание учащается от предвкушения. Он входит в меня, давая мне время почувствовать каждый дюйм его впечатляющего обхвата. Я стону, когда он входит в меня по самую рукоятку, наслаждаясь его полным теплом повсюду вокруг меня одновременно.

Он медленно входит и выходит из меня, и от того, как нежно он трахает меня, мое сердце болит, а живот трепещет. Я никогда раньше не чувствовала от него такой нежности во время секса. Это вызывает слезы, пощипывающие мои глаза, когда мощные волны эмоций проходят через меня.

— Да! — Задыхаюсь я, приближаясь к оргазму. — О, Боже. Нико!

Член Николо набухает во мне, когда я нахожу свое освобождение, и когда первая волна экстаза охватывает меня, я чувствую, как горячая сперма выплескивается глубоко в мое нутро. Стон раздается в груди Николо и в моем теле, когда мы кончаем одновременно. Его губы сжимают мои в яростном поцелуе, а его руки обнимают меня, когда его бедра прижимают меня к мягкому матрасу.

Волна за волной покалывающая эйфория поглощает меня, смывая все беспокойство и напряжение, пока все, что я чувствую, — это глубокое удовлетворение мощного оргазма, оставляя мои конечности вялыми, а мою кожу электрической от самого легкого прикосновения.

Дыхание Николо и мое смешиваются, когда мы задыхаемся вместе, втягивая воздух в наши легкие. Опираясь на предплечья, глядя на меня сверху вниз, Николо сияет от сильных эмоций.

— Мне нравится, когда ты называешь меня Нико, — признается он, его губы изгибаются в усмешке.

Я довольно напеваю его имя, поднимаясь с подушки, чтобы поцеловать его улыбающееся лицо.

После нескольких славных мгновений Нико выскальзывает из меня. Рухнув на кровать рядом со мной, он смотрит в потолок, и я пристально изучаю его сильное, сокрушительно красивое лицо. Что-то изменилось между нами, и я знаю, что это. Я влюбилась в него снова. Защитная забота, которую он проявил ко мне сегодня вечером, разрушила все мои с трудом созданные защиты. Осознание того, что он пришел за мной и спас меня от верной смерти, когда мог бы оставить это своим людям, влияет на меня на глубоком, звучном уровне. И несмотря на наши конфликты, несмотря на всю его жестокость на этом пути, я не могу остановить это, даже если это означает, что мне снова будет больно.

Я влюбилась в Николо окончательно и бесповоротно, почти как в школе.

Обхватив меня за талию, Николо притягивает меня к себе, и я кладу щеку ему на грудь, используя его как подушку, пока он прижимает меня к себе. Здесь, в его объятиях, я слушаю, как его сердце бьется в ровном ритме, и постепенно я снова погружаюсь в сон.