Милая маленькая ложь

16

НИКОЛО

Я рухнул на стул, скрестил руки, хмуро глядя на переднюю часть класса по экономике, не вникая ни в одно слово, которое говорит профессор. Если я буду смотреть достаточно долго, то могу прожечь дыру в кафедре спереди.

— Что тебя так напрягает? — Спрашивает Дом рядом со мной, слегка толкая меня локтем.

— Дерьмовые выходные, — рычу я. Это еще мягко сказано.

С тех пор, как у нас с Аней была последняя стычка, когда она, по сути, сказала мне, что я только лаю и не кусаю, я не мог сомкнуть глаз. Упрямое сопротивление этой девчонки действительно начинает меня бесить. И с того дня она продолжила жить своей жизнью, как будто поставила меня на место, игнорируя меня и мои попытки наехать на нее, как будто я не более неудобен, чем муха. Я не могу позволить этому дерьму продолжаться. Я сын Лоренцо Маркетти, черт возьми. Если я собираюсь принять отцовское наследие и стать следующим доном, мне нужно знать, как провести черту. Я могу начать практиковаться сейчас, когда на кону стоит киска.

— Я хочу, чтобы вы, ребята, сделали для меня кое-что, — рычу я, поворачиваясь к ним лицом, не разжимая рук.

— Конечно, босс. Что случилось? — Спрашивает Джей, всегда с энтузиазмом выполняющий приказы.

— Фин Танака, азиатский парень, которого мы видим с Аней в кампусе, ее партнер по танцам…

— Он японец, — небрежно говорит Дом.

Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на него, пока он не понимает, что прервал меня.

— Извини, — бормочет он. — Просто сказал.

— Я хочу, чтобы вы пошли в танцевальный корпус после занятий. Они с Аней репетируют там около часа. Подождите его снаружи класса, а когда он выйдет, загоните его одного в туалете прямо по коридору. — Я отвлеку Аню, пока они будут этим заниматься, и кто знает? Может быть, ад замерзнет, и она решится отдаться мне, прежде чем мне придется преподать ей урок через ее партнера по танцам.

— Звучит как веселый день, — шутит Джей, и улыбка расплывается на его лице.

Дом только на мгновение останавливается, прежде чем кивнуть, молча соглашаясь сделать это.

— Хорошо. — Я возвращаю свое внимание к классу, мое плохое настроение значительно лучше теперь, когда я собираюсь заставить Аню действительно пожалеть о том, что она отвергла меня и сказала, что у меня нет продолжения.

Несмотря на мою решимость, часы, кажется, только замедляются. Дойти до конца занятий, возможно, заняло целую жизнь. Когда я открываю дверь в танцевальную студию, чтобы успеть на конец репетиции Ани, я чувствую себя натянутой проволокой, которая вот-вот лопнет. Мне не терпится заполучить партнера Ани. Во мне накопилось достаточно разочарования, чтобы отправить подробное сообщение.

Профессор Ани, как обычно, игнорирует меня. Я только смутно задаюсь вопросом, происходит ли это из-за того, что у него слишком много учеников, чтобы заметить лишнего наблюдателя в комнате, или он знает, кто я, и что в его интересах заткнуться и позволить мне делать то, что я хочу. Я бы поставил на последнее.

Должен признать, что танец Ани и ее партнера начинает выглядеть действительно хорошо. Я могу сказать, что они добиваются прогресса, поскольку они связывают вместе более длинные части своего выступления, практикуя переходы. Наблюдая за тем, как движется ее тело, я чувствую спокойствие, которого я не чувствовал уже несколько дней. Но каждый раз, когда ее партнер кладет на нее руки — обхватывает ее бедра, поддерживает ее талию, даже держит ее за руку, пока она вращается, я вижу красный. Я не могу дождаться, чтобы воплотить свой план в жизнь. Явная решимость Ани полностью игнорировать меня, даже не встречаться со мной глазами в зеркале, когда она знает, что я наблюдаю за ней, еще больше усиливает мой гнев. Маленькая задира пожалеет, что когда-то столкнулась со мной лицом к лицу. Она не до конца понимает, насколько ужасной я могу сделать ее жизнь. До сих пор наши игры были детской забавой. Но теперь все кончено.

Когда их практика подходит к концу, Фин, как обычно, первым делом идет собирать свои вещи. Он смотрит в мою сторону, и когда наши взгляды на мгновение встречаются, он останавливает взгляд на полу. Затем он убегает из комнаты как можно быстрее. Вот какую реакцию я должен вызывать. С Аней явно что-то не так, раз она не может понять, в чем тут дело. Мне все равно, если с ней что-то не так. Она так долго дразнила меня, что я отказываюсь сдаваться, пока не получу ее.

Аня подходит к своему шкафчику с личными вещами, и я подхожу к ней поближе, чтобы пробормотать что-то, не привлекая внимания других.

— Итак, у тебя было достаточно времени, чтобы пересмотреть мое предложение? — Я сохраняю тон ровным и игривым, чтобы показать, что ее отказ на днях не мог меня беспокоить.

Аня бросает на меня холодный взгляд, который явно говорит мне отвалить, но она не говорит ни слова.

— Мне кажется, это «да», — подталкиваю я. — Я рад, что ты наконец пришла в себя.

Аня заканчивает менять обувь и скрещивает руки на груди.

— Это было определенно «нет», — шипит она. — А теперь, пожалуйста, будь любезен спрыгнуть со скалы и умереть, чтобы я больше никогда тебя не видела.

— Хо-хо-хо! — Я прижимаю костяшки пальцев к губам, чтобы скрыть ухмылку. — Ты становишься порочной, не так ли? — Я наклоняюсь ближе, пока мои губы почти не касаются ее уха. Она пахнет тонкими цветочными нотками под соленым потом, оставшимся после тренировки. Один ее запах заводит меня. — Ну, не волнуйся, питомец. Я тоже знаю, как играть на этом уровне.

Аня отстраняется от меня, ее глаза сверкают от ярости, и она стремительно обходит меня, выбегая из комнаты, словно не может двигаться достаточно быстро, чтобы сбежать от меня. Я смотрю, как она уходит, наслаждаясь видом ее длинных ног и идеальной задницы, которые работают изо всех сил, и все это из-за меня.

Я выхожу из класса прямо за ней, но вместо того, чтобы следовать за ней, я иду по коридору в мужской туалет. В комнате совершенно пусто, если не считать Джея, Дома и Финна, поэтому я запираю за собой дверь, чтобы никто не потревожил нас. Джей и Дом ставят Финна на колени посреди запятнанного линолеума. У каждого из них одна рука заломлена за спину, так что ему приходится слегка наклониться вперед, словно в мольбе, чтобы не пораниться.

В его глазах мелькает страх, и он нервно облизывает губы, как только видит меня.

— Пожалуйста, ты все неправильно понял. Чего бы ты ни хотел, я уверен, что смогу помочь. Мы что-нибудь придумаем. Я не хотел тебя злить, пожалуйста! — Умоляет он, слова вырываются из его рта. — Я сделаю все, что ты захочешь, если ты просто отпустишь меня.

Холодная улыбка медленно расплывается на моих губах.

— Это приятно слышать, Фин.

Его глаза расширяются, он, кажется, удивлен, что я могу знать его имя.

— Ты должен знать, что я не считаю все это твоей виной. Хорошо? — Я подхожу ближе, расстегивая манжеты рубашки и начиная закатывать рукава. — Это из-за Ани. Она виновата. Видишь ли, мне не нравится, когда другие трогают мои вещи, и то, что Аня решила поиграть со мной, не означает, что ты имеешь право трогать ее. Она моя.

— Что… — Фин смотрит на меня, широко раскрыв глаза. — Я… нам назначал партнеров по танцам профессор. Я не понимаю, в чем проблема…

— Проблема в том, что ты трогаешь девушку, которую я решил трахнуть, — рычу я. — Мне все равно, отсасывает ли она тебе после тренировки или ты еще не закончил ласкать ее узкую киску. Ты заплатишь за это плотью. Аня моя.

Лицо Фина становится таким бледным, что кажется, будто он сейчас потеряет сознание.

— Я не… я не… мы просто партнеры по танцам! Вот и все! Клянусь богом…

— Я тебе не верю, — холодно говорю я. — И если ты продолжишь лгать, я сломаю еще одну кость за каждую твою ложь.

Фин верит мне. Я вижу это на его лице, суровый ужас, который я, Николо Маркетти, могу вызвать. Это невероятно приятно после стольких дней бунтарства Ани.

— Мне жаль. — Говорит Фин, его голос дрожит вместе с остальным телом. — Мне так жаль, пожалуйста. Я больше никогда этого не сделаю. Я перестану быть ее партнером. Я больше никогда к ней не прикоснусь, — отчаянно кричит он.

— Это хорошо. — Говорю я, кивая, заканчивая закатывать второй рукав. — Я рад это слышать.

Фин, кажется, на мгновение расслабляется в объятиях Джея и Дома, и мне почти становится жаль, что он, должно быть, находится на эмоциональных американских горках.

— Мне просто нужно, чтобы ты сделал для меня еще одну вещь. Мне нужно, чтобы ты передал Ане сообщение.

Фин кивает, затем его глаза расширяются от страха, и он отшатывается от меня. Джей и Дом крепко держат его, когда я бью кулаком в челюсть танцора. Его голова откидывается в сторону, и кровь брызжет на пол. Я продолжаю левый хук, отбрасывая его голову в другую сторону. Затем я наклоняюсь, чтобы получить нужный рычаг, и вонзаю кулак ему в живот.

Фин падает вперед, прижимаясь лбом к полу, хрипит, пытаясь втянуть воздух, но борется после того, как из него выбили дух. Он, кажется, едва замечает, когда я забираю его руку у Дома. Я выворачиваю его запястье и вознаграждаюсь громким хлопком. Фин кричит, и Джей пинает его в бок, снова выбивая из него дух и эффективно затыкая его.

Я отпускаю партнера Ани и киваю Джею, который делает то же самое. Глаза Дома смотрят на получателя моей ярости, его глаза ошеломлены, его темная кожа пепельного цвета, и на этот раз его нетрудно прочитать.

— Соберись, — огрызаюсь я, раздраженный его дискомфортом. — Вот как выглядит твое будущее, если ты хочешь стать одним из моих людей.

— Я готов на все, босс, — вмешивается Джей.

— Давайте убираться отсюда к черту. — Я поворачиваюсь и выхожу первым, оставляя партнера Ани скорченной кучей лежать на полу.

— Как ты мог? — Требует Аня, останавливая меня на месте в коридоре прямо возле ее дневного танцевального класса.

Мне удалось уловить последние десять минут, и по уничтожающим взглядам, которые она на меня бросила, я знал, что это произойдет. Ее плечи напряжены, руки сжаты в кулаки, а лицо ярко-красное, когда она дрожит от откровенной ярости. Ученики обходят нас стороной, украдкой поглядывая в нашу сторону.

Я практикую беспечность, поднимая бровь и оглядывая Аню с ног до головы, любуясь тем, как ее танцевальная одежда облегает ее гибкое тело.

— Как я мог что? — Спрашиваю я невинно. — Тебе разве не нужно идти на занятия?

От нее исходит волна гнева.

— Я ходила в больницу «Мерси Грейс» вместо своего первого занятия сегодня утром, потому что ты отправил туда моего партнера. Он даже не посмотрел на меня, — шипит она, слезы мерцают в ее глазах. — Ты сломал ему руку. Его бедное лицо… Как ты мог так поступить с кем-то, не говоря уже о том, что он ничего тебе не сделал?

Я искоса смотрю на учеников, которые обходят нас. Некоторые отводят глаза, как только встречаются со мной взглядом. Схватив Аню за руку, я тащу ее по коридору, ища пустой класс. Аня сопротивляется мне на каждом шагу, откидываясь назад, пока я практически не затаскиваю ее в первую попавшуюся свободную комнату.

Рывком распахнув дверь, я заталкиваю Аню внутрь и следую за ней, закрывая дверь за нами. Тусклый свет проникает через окна с одной стороны, отражаясь от зеркал, которые выстроились вдоль соседней стены. Это единственный источник освещения без включенных флуоресцентных ламп. Это небольшой класс-студия с черными резиновыми ковриками и балетным станком, идущим по всей длине комнаты. Аня сжимает перекладину, выглядя так, будто она нужна ей, чтобы не ударить меня снова.

Огонь в ее глазах заставляет мой член твердеть. Я знал, что Аня упряма, но мне нравится эта ее напористая сторона. Теперь, когда перчатки сняты и я готов играть грязно, мне интересно, насколько она может быть физически подготовлена. Держу пари, что яростный секс с ней был бы чертовски горячим. А теперь, когда мы одни в классе, все, что я хочу сделать, это прижать ее к настенному зеркалу и жестко трахнуть.

— Ты серьезно собираешься отрицать, что избил Фин Танаку? — Восклицает она резким голосом. — Ты испортил его последний год. Ни один рекрутер не увидит, как он танцует, если он даже не может пользоваться рукой. Из-за тебя он может никогда не стать профессиональным танцором!

— Не вини меня в том, что случилось с твоим партнером, — усмехаюсь я. — Это твоя вина. Если бы ты просто переборола свою гордость и согласилась пойти со мной на свидание, мне бы не пришлось отправлять тебе сообщение.

— Сообщение? — Аня отходит от стойки, топая вперед резкими шагами, пока ее лицо не оказывается в моем личном пространстве. — Ты больной придурок, ты знаешь это? Какое сообщение ты можешь мне послать, кроме того, что ты не только хулиган, ты жестокий, садистский ублюдок, от которого мне следует держаться подальше?

Я наклоняюсь, пока наши лица не оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга, и Аня вызывающе выпячивает подбородок, отказываясь отступать. Она смотрит на меня, ее губы сжимаются в тонкую линию. Запах ее цветочных духов делает меня тверже. Если она сейчас не согласится на мои условия, я могу просто передумать ждать ее согласия. Я, черт возьми, хочу ее.

— Я же говорил тебе, что мне не нравится, когда тебя трогают другие, — выдыхаю я. — Я пытался играть мило. Я позволил тебе притвориться скромной девственницей, чтобы ты могла сохранить лицо или что-то в этом роде. Но ты зашла слишком далеко. Я получу тебя, Аня. Нравится тебе это или нет. И я продолжу причинять боль людям, которые тебе дороги, пока ты не согласишься пойти со мной. Это то, что я доносил, когда избивал твоего маленького партнера. Ты хочешь испытать меня и посмотреть, сломаю ли я кому-нибудь руку, прежде чем ты сдашься?

Аня заметно бледнеет, вся борьба оставляет ее в спешке. Страх в ее глазах заставляет мою грудь расширяться в победе. Я наконец-то получил ее. Я вижу это по тому, как опускаются ее плечи, как дрожит ее полная нижняя губа. И это знание заставляет меня чувствовать себя сильным. Мне это чертовски нравится.

— Ладно, — мягко соглашается Аня, ее взгляд опускается в знак поражения.

— Ладно? Что это значит? — Требую я, притворяясь смущенным, наслаждаясь своей победой и тыкая ею ей в лицо. Я наконец-то получил маленькую дразнилку. Теперь она вся моя, и я могу делать с ней все, что захочу.

Мой разум переполнен всем тем, что я собираюсь с ней сделать. Я не могу дождаться, чтобы обучить ее. Она определенно не уйдет из этого класса, не дав мне сегодня чего-нибудь.

— Ладно, я буду твоей, — бормочет Аня. — Только… пожалуйста, не причиняй вреда никому другому. — Слезы текут по ее щекам, когда она отказывается смотреть на меня.

Укол эмоций сжимает мою грудь. Но это не может быть сожалением о том, что я заставил ее плакать, или из-за боли на ее лице. Скорее всего, потому что, несмотря на недели разочарования, я должен признать, что чуть не упустил погоню. Я также могу чувствовать себя немного плохо из-за того, что мне пришлось зайти так далеко, но это из-за Ани и ее чертовой упрямой черты. Рука ее друга заживет. Я не позволю этому испортить мою победу.

— Ты сделаешь все, что я скажу? — Настаиваю я. — Ты будешь моим питомцем, с которым я буду делать все, что захочу? — Я цепляю палец за подбородок Ани и приподнимаю ее лицо, пока ее глаза не встречаются с моими. Они более темного синего цвета, чем обычно, как цвет взволнованного океана после шторма. — Ты позволишь мне трахнуть тебя, когда захочу? — Шиплю я.

Аня с трудом сглатывает, и ее слезы текут быстрее.

— Да, — выдыхает она.

Я чувствую, как она дрожит, просто держась за ее подбородок, и ее дыхание щекочет мое лицо. Черт, я хочу ее больше, чем когда-либо хотел девушку. Мой взгляд падает на ее полные, надутые губы.

— Тогда давай скрепим это поцелуем. Убеди меня, что ты моя, — мурлычу я.

В ее глазах на мгновение вспыхивает конфликт, а затем Аня поднимается на цыпочки. Ее руки скользят по моей груди, оставляя за собой обжигающий след, когда она обхватывает руками мою шею, чтобы сблизить наши губы. Электрическое возбуждение трещит по моему телу, зажигая мои нервы. Мягкое тепло ее губ мгновенно делает меня твердым, как камень, и мои руки обвивают ее талию, пока я исследую ее тонкие бедра. Крепко сжав ее зад обеими руками, я грубо притягиваю ее к себе.

Стон вырывается из моей груди, прежде чем я успеваю подумать, чтобы остановить его. Ощущение ее тела, прижатого к моему, и добровольный поцелуй в первый раз… я так чертовски возбужден, что чувствую, будто могу кончить в свои джинсы от ее волшебного поцелуя сирены.

Высунув язык, я провожу по мягкой нижней губе Ани. Она немедленно предоставляет доступ моему языку, ее собственный язык танцует мимо моих губ, пока ее пальцы расчесывают мои волосы. Вот каким должен был быть наш первый поцелуй на показе, когда я ворвался в ее гримерку. Его жар настолько силен, что я поглощен его огнем. После недель сопротивления Аня наконец-то моя.

И по тому, как она целует меня, я уверен, что она хотела меня все это время.