Милая маленькая ложь

5

АНЯ

Впечатляющая квартира, которую Пейдж снимает в десяти минутах от кампуса, достаточно большая, чтобы вместить две таких, в которой живу я. Пока мы там готовимся к вечеру, мне трудно поверить, что один студент колледжа может занимать все это пространство. Я отказываюсь от шотов, которые передаются по кругу, и останавливаюсь на водке с содовой, потому что знаю, что я легковес. С моими стремлениями стать балериной и заботе о дочери в свободное время я не пью много.

После того, как все достаточно выпьют, мы спускаемся на улицу и идем в клуб «Танец». Я чувствую себя комфортно в одном из своих летних платьев и паре каблуков, которые делают меня на три дюйма выше моего роста выше среднего, подарком на день рождения от моей тети и самой красивой одеждой, которая у меня есть. Тонкие шпильки уверенно цокают по тротуару, пока мы маршируем к клубу, заставляя меня чувствовать себя лучше перед сегодняшним вечером.

Очередь уже начала выстраиваться у здания из красного кирпича, что говорит мне, что это, должно быть, популярное место — как будто имени Маркетти было недостаточно, чтобы подсказать мне. Еще нет семи вечера пятницы, а клуб уже должно быть переполнен. Подойдя, чтобы присоединиться к очереди, я слушаю новейшую историю Логана, которую он рассказывает с воодушевлением, чтобы развлечь нас.

— Я говорю вам, рыба была больше меня, и мой дядя выл и бился, пытаясь вытащить ее. Логан подражает движениям своего дяди, демонстрируя борьбу, которой он пытался поймать рыбу-меч. — Наконец, рыбакам пришлось вытащить сети, чтобы помочь ему, и пока они вытаскивали этого гиганта из воды, чертова штука выпрыгнула из сети и плюхнулась на палубу, прямо к дяде!

Близняшки воют от смеха, когда Пейдж скептически поднимает бровь.

— Сейчас ты просто лжешь. — Говорит она.

— Эй, ты не обязана мне верить, — небрежно говорит Логан, пожимая плечами. — Но я там был. Я видел, как это произошло.

Пейдж закатывает глаза.

— Такая большая рыба, как ты? О, пожалуйста.

— А что насчет тебя, Аня? — Спрашивает Уитни. — Есть какие-нибудь замечательные истории о путешествиях?

Я качаю головой.

— Лично у меня нет. Но мои родители иммигрировали сюда из России вместе с моей тетей еще до моего рождения.

— Это круто. — Говорит Фин. — Мои бабушка и дедушка переехали сюда из Японии.

Я тепло ему улыбаюсь, ценя товарищество, которое возникает из-за принадлежности к семье иммигрантов. Есть что-то особенное в людях, у которых достаточно смелости, чтобы перевернуть всю свою жизнь, чтобы начать заново где-то на другом конце света и в совершенно чуждой для них среде.

Медленно очередь ползет вперед, пока мы болтаем и смеемся. Спустя, как мне кажется, довольно много времени, мы наконец добираемся до начала очереди и шелковой веревки, которая отделяет нас от нашего конечного пункта назначения. У двери, не давая людям войти без разрешения, стоят два массивных, крепких мужчины, которые выглядят так, будто могут легко переломить любого из нас пополам через колено, не моргнув глазом. Мои новые друзья, кажется, полностью их игнорируют, отворачиваются, чтобы не смотреть на устрашающих мужчин или на вход, который нам приходится ждать. Но я не могу не наблюдать за мужчинами краем глаза.

Мягкий гул мотора грохочет по обочине, возвещая о появлении черного Мазерати, от которого у меня отвисает челюсть. Это прекрасная машина с обтекающими краями, безупречными линиями и тонированными стеклами, которые скрывают пассажиров от посторонних глаз. Водитель ставит машину на парковку, и очередь перед шикарной машиной замолкает, чтобы посмотреть, кто из знаменитостей может просто оставить свою машину у клуба, пока они заходят внутрь.

Три головы густых темных кудрей поднимаются из машины, когда водитель и два его пассажира выходят из машины. Мальчики, которые выходят сзади, выглядят подростками и настолько похожи внешне, что можно подумать, что они близнецы. Они определенно братья. У них одинаковые гордые носы и уверенные улыбки, которые изгибают уголки их губ. На подбородках обоих заметна ямочка.

Мое внимание переключается на водителя, и мое сердце неприятно трепещет. Николо Маркетти поправляет рубашку и небрежно бросает ключи невысокому швейцару, которого я даже не заметила за двумя большими крепышами.

Молодые парни с заднего сиденья, должно быть, братья Николо. Они выглядят настолько под копирку, что я не могу поверить, что не заметила этого сразу.

— Позаботься о ней для меня, Дино. — Говорит Николо невысокому мужчине, который вероятно парковщик. — И наслаждайся. Только не поцарапай.

Парковщик хихикает, направляясь к машине, пока Николо и его младшие братья направляются в клуб. У меня пересохло во рту, а ладони вспотели, пока я молча наблюдала за ним. Он кажется таким непринужденным в своем мире, совершенно комфортно себя чувствующим, просто проходящим мимо очереди, пока мы, простые люди, ждем своей очереди. Конечно, если его семья владеет клубом, это неудивительно.

Когда Николо широкими шагами направляется ко входу, один из швейцаров открывает ему дверь. Но что-то заставляет Николо посмотреть направо, и наши взгляды встречаются. Его шаг замедляется, когда он обводит взглядом группу, с которой я стою, и самодовольная улыбка расплывается на его лице.

— Ух ты, это же новенькая, — усмехается он.

Тревога пронзает меня, когда внимание Николо отвлекается. Он поворачивается ко мне лицом, позволяя швейцару ждать с открытой дверью в руке, чтобы Николо мог поиздеваться надо мной. Братья Николо останавливаются вместе с ним, их взгляды с открытым интересом останавливаются на мне.

— Боже, это место полетит к чертям, если мы начнем впускать таких людей, как ты. Ты так не думаешь, Браско? — Николо оглядывается через плечо на швейцара, который все еще стоит на страже. Мужчина едва заметно кивает, хотя и продолжает сохранять свою позу, оставаясь устрашающим, пока запирает дверь.

— Ты знаешь эту девушку, Нико? — Удивленно спрашивает один из его братьев.

— Это тот тип благотворительности, которая сейчас идет в Роузхилл, и, по-видимому в нашем клубе.

Его братья обмениваются взглядами, прежде чем с любопытством смотрят на меня. Интересно, это потому, что они никогда раньше не видели относительно бедных людей, или они оценивают то, что их брат находит таким неприятным во мне.

Николо… Нико, по-видимому, для тех, кто важен в его жизни, холодно смотрит на меня, прежде чем снова переводит взгляд на моих друзей. Они стоят безмолвно вокруг меня, все их внимание обращено на наследника Маркетти, как будто он какое-то римское божество.

— Итак, это твоя лучшая попытка доказать, что ты чего-то стоишь, новенькая? — Спрашивает Николо, глядя на моих друзей. — Смешаться с богатой толпой, чтобы показать, что ты можешь быть одной из них? — Он подходит ко мне вплотную, и я чувствую древесный запах его одеколона, когда он наклоняется и шепчет: — Не хочу тебя расстраивать, Аня, но ничего из того, что ты делаешь, никогда не сделает тебя хоть чего-то стоящей.

Мой живот скручивает от сочетания его близости и злобных слов, которые он бормочет только для меня. Затем он откидывается назад с самодовольной улыбкой.

— Наслаждайся вечером, Золушка. Но убедись, что ты будешь дома к полуночи, иначе ты снова превратишься в тыкву. — Он машет своим братьям, и они входят в клуб, не оглядываясь, оставляя меня безмолвной.

— Боже мой, Николо Маркетти только что говорил с тобой? — Говорит Уитни благоговейным голосом.

— Это нехорошо, — сухо замечает Пейдж. — Он и его отец — жалкие преступники с достаточным количеством денег, чтобы откупиться от закона.

— Да, но он на самом деле знает, кто ты? — Спрашивает Логан, широко раскрыв глаза от изумления.

— Я, возможно, пролила на него свой обед в первый день в колледже, — признаюсь я, мои щеки вспыхивают от воспоминаний. Нет никаких шансов, что я расскажу им что-нибудь о других причинах, по которым я знаю Николо Маркетти — о моем прошлом с ним или о дочери, которая ждет меня дома, о которой я сделала все возможное, чтобы он никогда не узнал.

Не то чтобы он хотел знать.

— О, черт. — Пейдж хихикает. — Неудивительно, что ты ему, кажется, не нравишься.

Я пожимаю плечами, пытаясь казаться равнодушной, хотя мое сердце все еще колотится от встречи. После того, как становится ясно, что у меня нет особой информации о Николо Маркетти и нашем внезапном повторном знакомстве на днях, мои друзья теряют интерес и возвращаются к предыдущему разговору. Но я прикусываю губу, оставаясь озабоченной, размышляя, действительно ли разумно заходить в клуб Николо, когда он здесь.

Прежде чем я успеваю принять решение, швейцар отцепляет шелковую веревку, преграждающую нам путь, и жестом приглашает нас пройти в клуб. Уитни обнимает меня за плечи, подбадривая идти вперед, хотя я могла бы остаться.

— Будет весело! — Настаивает она, ведя меня в темный интерьер клуба.

Когда темный коридор открывается в главную зону клуба, у меня отвисает челюсть от открывшегося передо мной зрелища. Это не столько бар и танцпол, как я себе представляла, сколько сложная экспозиция различных этажей, на которых размещаются различные виды развлечений, освещенные золотыми прожекторами. На нижнем уровне находится танцпол, который уже заполнен потными телами, качающимися и раскачивающимися в такт пульсирующему ритму клуба.

Вдоль дальней стены находится бар, подсвеченный сзади, так что кажется, будто алкоголь плавает на стеклянных полках, на которых он стоит. Толпа жаждущих посетителей ерзает у бара, призывая внимание бармена, чтобы получить выпивку. В глубинах альковов клуба стриптизерши выступают для мужчин, которые их заказали, некоторые стоят на столах или платформах, другие исполняют персональные танцы на коленях. Это откровенно сексуально-ориентированное представление, и я несколько шокирована, увидев, как это открыто транслируется для зала.

Но не это приводит меня в трепет. Лестницы подчеркивают края комнаты по обе стороны от ниш, ведя к отдельно закрытым зонам, украшенным прекрасными белыми диванами и современными журнальными столиками. Хотя более высокие уровни, где размещаются VIP-клиенты, находятся на приличном расстоянии от нас, я все равно могу видеть каждую деталь их пространства, потому что, как и полки с ликером в баре, VIP-секции состоят из стеклянных полов и перил. Сверкающие бокалы шампанского отражаются в клубном освещении, выглядя как неподвижные бенгальские огни, ожидающие, когда кто-то выпьет их игристую жидкость.

А над всеми нами несколько массивных стеклянных клеток, которые свисают, как украшения, в которых находятся полураздетые танцоры, перемещающиеся по своим закрытым пространствам. Холодок пробегает по моей спине при мысли о том, какие бумаги они должны были подписать, чтобы согласиться на то, чтобы их подняли над полом в кубе, когда они могли бы разбиться и убиться, если бы единственная цепь, на которой они висят, когда-нибудь порвалась.

— Великолепно, не правда ли? — Кричит мне в ухо Логан.

Я бросаю взгляд на него и понимаю, что его взгляд устремлен на танцоров над нами.

— Ужасно, — говорю я.

— Но я уверена, что им хорошо платят. — Замечает Уитни. — Ничего плохого в небольшом риске, чтобы сделать свою жизнь стоящей.

Когда я смотрю на Уитни, она игриво подмигивает мне. Зацепив меня под локоть, она тащит меня к танцполу.

— Итак, мы знаем, что ты настоящая, превосходная балерина, но можешь ли ты танцевать как все мы? — Поддразнивает она.

Честно говоря, я понятия не имею. Я никогда раньше не была на таком танцполе. Я позволяю своим новым друзьям проводить меня, и как только мы находим немного открытого пространства, мы все втискиваемся, чтобы начать двигаться в такт. Мое тело не привыкло к движениям, которые делают мои друзья, покачивая бедрами, и ритмично вращая плечами. Я стараюсь подражать им, но знаю, что, должно быть, выгляжу совершенно не на своем месте.

Танцуя, я позволяю своим глазам блуждать, пытаясь понять все происходящее вокруг меня. За одним из столов, окружающих танцпол, пара намеренно целуется, их руки открыто исследуют друг друга. Я отвожу взгляд, чувствуя необходимость предоставить им уединение, хотя их, кажется, не смущает их публичное проявление.

Мой взгляд устремляется в VIP-зону прямо за ними. Одна из танцовщиц клуба, одетая только в стринги из флуоресцентной зеленой ткани, откидывается на стол, обнажая грудь и позволяя одному из мужчин насыпать белый порошок на ее плоский живот.

Я наблюдаю, как он прямо на ее теле режет кокаин, и он вдыхает его, прежде чем позволить одному из своих спутников присоединиться и занять позицию. Это все слишком. Я чувствую, что мои эмоции перегружены, независимо от того, в какую сторону я повернусь. Тяжелый, пропитанный потом воздух, затхлый запах движущихся тел, рев музыки, которая пульсирует в моей груди. Визуальная стимуляция ошеломляет. Даже на танцполе я остро ощущаю, как люди прижимаются друг к другу, совершая откровенно сексуальные движения, когда мужчины сжимают женские бедра и провокационно втираются в них.

Во всем этом есть что-то чрезвычайно освобождающее, — вид людей, пьющих и танцующих так беззаботно. Несмотря на мои попытки держать себя в тонусе, сама атмосфера заставляет меня чувствовать себя опьяненной, и я граничу с головокружением.

— Просто расслабься! — Кричит Пейдж сквозь музыку, двигая бедрами, чтобы показать мне, что она имеет в виду.

Я улыбаюсь, делаю, как она говорит, и пытаюсь следовать ее примеру. Но мои глаза продолжают блуждать, впитывая все. Я чувствую, как будто я вошла в какой-то уровень преисподней, подвергая себя всем порокам общества. И хотя я не знаю, что делать, я не могу сказать, что я полностью ненавижу это. Это просто завораживает.

Движение на самом верхнем этаже клуба, почти на уровне парящих танцоров, привлекает мое внимание. Я поднимаю глаза и вижу Николо Маркетти, развалившегося на белом диване, его руки вытянуты за спину в непринужденной демонстрации. Две женщины в коротких облегающих платьях, демонстрирующих все их достоинства, прислоняются к нему. Напротив него за столом сидят его братья, уставившись на толпу тел на танцполе. Они смотрят с юношеским интересом, которого нет во взгляде Николо. Когда я снова обращаю на него внимание, я вижу его скучающее выражение лица и то, как его глаза лениво скользят по клубу.

Одна из девушек скользит рукой выше по его бедру, скрещивает ногу и наклоняет бедро, обнажая его. Обе девушки потрясающе красивы, модели, если можно так выразиться. Их длинные локоны идеально уложены, а макияж так искусно сделан, что они больше похожи на картинку, чем на людей. Девушка, сидящая по другую сторону от Николо, расчесывает пальцами его густые кудри, и в моем мозгу всплывает поразительное воспоминание о том, какие у него мягкие волосы.

Сильно покраснев, я отвожу взгляд. Мне не следовало бы вспоминать подробности нашей совместной ночи после всех этих лет. С другой стороны, я ни с кем не спала с момента моего первого раза с Николо. У меня было слишком много других неотложных дел в жизни, чтобы беспокоиться о романтике. А забеременев в первый раз, я не заинтересована в случайном сексе. Не тогда, когда на кону моя мечта стать балериной. Мне повезло, что я смогла пережить одну неожиданную беременность. Я бы не рискнула рисковать еще раз.

Заставляя себя оставаться рядом с друзьями на танцполе, я не отрываюсь взглядом от их лиц. Сегодня я больше не буду смотреть на Николо. Это мой шанс повеселиться, даже если я чувствую, что я нахожусь вдали от реальности.

— Николо Маркетти смотрит на тебя. — Говорит Тори после нескольких минут непрерывного танца. Она наклоняется ближе, крича, чтобы я могла ее услышать.

Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не поднять глаза и не посмотреть. Вместо этого я пожимаю плечами, продолжая покачиваться в такт.

— Пусть смотрит, если хочет. Пока он не спустится сюда и не потревожит меня, я намерена его игнорировать. Я здесь, чтобы повеселиться с вами, ребята!

Но мой живот неприятно скручивает, и я чувствую, как его взгляд прожигает мне затылок, хотя я уверена, что он уже отвернулся.