Мой босс: Искушение соблазном

27. Откровения

Вечером ее скромная однокомнатная квартира, обычно тихая, пустынная и пропахшая одиночеством, наполнилась непривычным, оглушительным и таким родным гомоном. После нескольких месяцев жизни на осадном положении, в режиме выживания и бесконечного нервного напряжения, это было как глоток свежего, прохладного воздуха после долгого удушья в запертом помещении.

— Ну, наконец-то! Мы уже думали, ты переселилась в свой небоскреб и забыла дорогу к простым смертным! — Оля, ее подруга со времен университета, та самая, с которой они когда-то готовились к сессиям до рассвета, размашистым, энергичным жестом разлила по бокалам принесенное вино. Ее рыжие, непослушные волосы были растрепаны, а на лице сияла улыбка до ушей, освещая всю комнату.

— Я просто… много работала, — слабо, почти беспомощно оправдывалась Ариана, укладывая в старую, проверенную временем дорожную сумку скромные, но тщательно выбранные подарки для родителей – маме шелковый платок с изящным узором, папе — новую, пахнущую типографской краской книгу по садоводству.

— Работала, говоришь? — в разговор вступила Лена, всегда практичная, прямолинейная и видящая все насквозь. Она присела на корточки рядом с открытой сумкой и подняла на Ариану испытвающий, почти материнский взгляд. — А почему тогда у тебя этот… ну, этот самый вид?

— Какой вид? — Ариана нахмурилась, стараясь придать своему лицу безмятежное выражение, но чувствуя, как по щекам разливается предательский жар.

—Ну, знаешь… – Катя жестом очертила вокруг своего лица. — Посвежевшая. Повзрослевшая. С синяками под глазами от недосыпа, это да, но какая-то… сияющая изнутри. Напряженная, как струна, но в то же время… живая. Или это мне кажется?

Ариана почувствовала, как ее сердце сделало непроизвольный, болезненный скачок. Она отвернулась, делая вид, что тщательно перебирает вещи в шкафу, хотя все необходимое было уже давно уложено.

— Не выдумывай. Просто выспалась, наверное. И на работу не надо завтра.

— Выспалась? Серьезно? — Оля фыркнула, подходя ближе и обнимая ее за плечи. — Ариана, милая, мы сто лет знакомы! Ты вся какая-то собранная, подтянутая. И в то же время… на взводе. Как струна, которую вот-вот сорвет. Что происходит? Говори немедленно!

Давящее, звенящее молчание повисло в комнате, нарушаемое лишь тиканьем старых настенных часов – подарка родителей на новоселье. Ариана стояла, сжимая в руках сложенную блузку, и чувствовала на себе лучистые, полные ожидания взгляды подруг. Месяцы тайн и сокрытия самой главной, самой опасной и захватывающей части ее жизни давили на нее тяжелым грузом.

Ариане до смерти, до истерики, до слез хотелось выговориться. Поделиться этим безумием. Выплеснуть накопившуюся смесь восторга, страха, стыда и счастья. Услышать их мнение, их смех, возможно даже осуждение – лишь бы это было по-настоящему, по-человечески, без этих вечных масок и правил.

— Ну… — она медленно, будто против своей воли, обернулась, глядя на их ожидающие, распахнутые лица. В горле стоял ком. — Есть кое-что. Один человек.

— Я ЗНАЛА! — Оля почти взвизгнула от восторга, подпрыгнув на месте. — Это мужчина! У тебя кто-то есть!

Ариана горько, с какой-то обреченной иронией усмехнулась.

— Можно и так сказать.

Она не стала называть имени. Не посмела. Сказала лишь, что это кто-то с работы. Что он значительно старше. Очень влиятельный. Невероятно сложный. Требовательный. И что между ними… все очень и очень запутанно, сложно и не укладывается ни в какие рамки.

— Запутанно — это как? — не отставала Катя. — Он что, женат? Есть семья? Дети? Потому что, дорогая, это тот путь, с которого лучше свернуть сразу.

— Нет! Нет, слава богу, нет, — Ариана потянулась за своим бокалом, сделав большой, почти отчаянный глоток сладкого чая.

Но подруги не отставали и продолжали закидывать ее вопросами. Ариана только отмахивалась, смеясь.

"Ты совсем сошла с ума! Служебный роман — это же профессиональное самоубийство!"

"Как вообще это произошло? Кто первый шаг сделал?"

"Вы уже… ну, ты поняла?"

Ариана, смеясь и плача одновременно, чувствуя, как с ее души спадает тяжелый камень, наконец позволила себе расслабиться. Она опустилась на пол, обхватив колени, и подружки тут же уселись вокруг нее, как в давние, беззаботные студенческие времена, когда главными проблемами были несданный зачет и нехватка денег на пиццу.

И она рассказывала им. Конечно, не все до мельчайших, интимных подробностей, но суть. Самую суть этого безумия. Про его жестокость, цинизм и беспощадность на работе и его неожиданную, почти пугающую нежность в те редкие моменты, когда они оставались наедине. Про те железные правила, которые он сам установил, и про то, как они оба, снова и снова, эти правила нарушают.

Подруги слушали, затаив дыхание, их лица были живым полотном, отражающим весь спектр человеческих эмоций – от шока и ужаса до восторга, романтического умиления и жгучего любопытства.

— Боже, Ариана, – наконец выдохнула Лена, когда история, пройдя по всем кругам ада и рая, подошла к своему нынешнему, неопределенному финалу. – Это же просто американские горки на стероидах.

— А ты… — тихо, почти боязливо спросила Оля, ее глаза стали большими и серьезными. — Ты в него влюблена? По-настоящему?

Вопрос повис в воздухе, острый, неизбежный и страшный своей простотой. Ариана закрыла глаза, прислушиваясь к хаосу в своей душе, к тому вихрю чувств, что кружился в ней с того самого дня, как она переступила порог его кабинета. Да. Она была влюблена. Безумно, безрассудно, вопреки всему. В его необъятную силу и в его редкие, щемящие моменты уязвимости. В его сокрушительный гнев и в те редкие, сияющие, как вспышки света во тьме, улыбки, которые он дарил только ей. Это было безумием, саморазрушением, но это была правда, которую она не могла отрицать даже перед самой собой.

— Я не знаю, — солгала она, открывая глаза и глядя в пол, чтобы скрыть их предательский блеск. — Это слишком сложно, чтобы называть это одним словом.

Они просидели так еще несколько часов, болтая, смеясь, вспоминая старые времена. Для Арианы это был сеанс психотерапии. Она снова чувствовала себя просто Арианой. Девушкой с неидеальной, но своей собственной жизнью. Не ассистенткой, не любовницей, не мстительницей за отца. Просто собой.

Проводив подруг и закончив сборы, она стояла посреди притихшей квартиры. Ариана завела будильник — чтобы успеть на электричку, нужно было выезжать в пять утра. Завтра она поедет домой, к родителям. Она будет есть домашнюю еду, спать в своей девичьей комнате и дышать воздухом, не отравленным страстью, амбициями и тайнами.

Всего два дня. Но эти два дня были ей нужны как воздух. Чтобы перевести дух. Чтобы вспомнить, кто она такая, откуда пришла и какие ценности на самом деле важны. Чтобы собрать свои мысли в кучу и разложить все по полочкам. И чтобы понять, есть ли у нее силы, мужество и желание вернуться обратно — в объятия ее собственного, личного, прекрасного и разрушительного кошмара по имени Марк Вольский.