Мой босс: Искушение соблазном

6. Неожиданный союзник

На следующий день Ариана переступила порог офиса ровно в 6:45. Эти пятнадцать минут до прихода Вольского были ее стратегическим плацдармом. Она без суеты проверила почту, до мелочей изучила его расписание на день и, используя собственный термометр, приготовила кофе. Ровно 85 градусов. Без права на ошибку.

Ровно в 7:00, словно тень, она вошла в его кабинет и поставила идеальную кружку на идеальное место перед ним. Он бросил беглый, сканирующий взгляд, кивнул почти незаметно и, не отрываясь от монитора, отрезал:

— Сводку по входящим звонкам за вчера. У меня есть пятнадцать минут.

— Уже на вашем столе, — тихо, но четко ответила Ариана, указывая на аккуратно подшитую папку, лежащую слева. Она поднялась в офис затемно, чтобы подготовить всё заранее.

Вольский на секунду оторвался от экрана, его взгляд скользнул по папке, затем задержался на ней. В его глазах, этих холодных серых глубинах, мелькнуло нечто, похожее на легкое, мгновенное удивление. Оно исчезло так же быстро, как и появилось, не оставив и морщинки.

— Хорошо. Жду отчеты по азиатским рынкам к 9:00. Без опозданий.

Он снова погрузился в работу, вычеркнув ее из своего пространства. Ариана вышла, чувствуя странную смесь крошечного удовлетворения и возросшего напряжения. Первая микроскопическая победа. Но Ариана не обольщалась — это был лишь тест, разминка перед настоящей битвой.

Весь день она провела в том же бешеном ритме, но теперь каждое ее движение было просчитано, каждая реакция — взвешена. Она действовала на опережение, как шахматист, предугадывающий ходы противника на несколько шагов вперед. Документы материализовались на его столе до того, как Марк их запрашивал. Списки контактов были не просто распечатаны, а выверены, проанализированы и снабжены краткими справками. Она методично превращалась в безупречный, безэмоциональный, высокофункциональный механизм.

Во второй половине дня возникла необходимость подписать документы у главы аналитического отдела, Игоря Савельева. Его кабинет, скрытый от всевидящего стеклянного аквариума Вольского, находился в противоположном, более "человеческом" крыле этажа. Игорь был мужчиной лет сорока пяти с умными, проницательными и одновременно усталыми глазами, в которых читался многолетний опыт выживания в этой стальной корпоративной экосистеме. Его манеры были спокойными, обдуманными. И, в отличие от других, он смотрел на Ариану не с жалостью или презрением, а с неподдельным, аналитическим любопытством.

— А, новичок, — он встретил ее легкой, неформальной улыбкой, когда она вошла. — Как держитесь? Наш местный Наполеон еще не растерзал вас в клочья?

Ариана позволила себе в ответ сдержанную, вежливую улыбку, тщательно дозируя открытость.

— Пока держусь, Игорь Петрович. Спасибо.

Он неспешно подписал бумаги, но вместо того, чтобы вернуть их и отпустить ее, откинулся на спинку своего кресла, сложив руки на столе.

— Знаете, я торчу в этих стенах уже больше десяти лет. Поверьте, видел множество ассистентов. Они приходили полные амбиций и уходили с пустым, выжженным взглядом. Рекорд — полгода. Остальные редко дотягивали до трех.

— Он со всеми так… суров? — осторожно, подбирая нейтральное слово, спросила Ариана.

Игорь тихо усмехнулся, и в его глазах блеснула горькая ирония.

— "Суров" — это самое мягкое и цензурное определение, какое я слышал. Он вас не просто проверяет. Он вас системно ломает. Сначала — этот адский первый этап, который вы сейчас проходите: проверка на прочность, на устойчивость к абсурду. Если кандидат выдерживает и не сбегает с криком, начинается вторая стадия — ему доверяют более серьезные задачи. Но финал всегда один. Всегда находится та самая, последняя капля. Одна девушка не так согласовала время его частного рейса. Другой подал ему чай в неподобающей, по его мнению, чашке. Он не терпит двух вещей: слабости и ошибок.

Он посмотрел на Ариану пристальным, изучающим взглядом, словно пытался определить ее запас прочности.

— Вы, между прочим, имеете шансы продержаться дольше других.

— А что стало с теми, кого он… сломал? — тихо спросила Ариана, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

— Кто-то уполз в компании рангом пониже, заливать раны. Кто-то навсегда завязал с профессией ассистента. Одна, я помню, просто исчезла — собрала вещи и уехала из города, сменила номер. — Игорь тяжело вздохнул, и его усталость на мгновение стала осязаемой. — Не принимайте это близко к сердцу. Дело не в вас. Это его… философия. Его вера в то, что только так, пропуская через жернова, можно выковать идеальный инструмент. Проблема в том, что инструменты имеют свойство ломаться.

Ариана молча кивала, а в голове у нее назойливо крутилась мысль: "Но зачем такая жестокость? Неужели просто для поддержания дисциплины? Или здесь что-то большее?"

— Спасибо, Игорь Петрович, за предупреждение, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Не за что, — он снова улыбнулся, но на сей раз его улыбка была откровенно грустной, почти прощальной. — И держитесь. И запомните главное правило выживания здесь: вы никому не можете доверять. Абсолютно никому. Включая, между прочим, и меня. В этой башне каждый сам за себя, и каждый выживает как умеет.

Это последнее предупреждение прозвучало настолько зловеще и искренне одновременно, что Ариана вышла из его кабинета с тяжелым, холодным камнем на душе. Было ли это искренним жестом от относительно доброжелательного коллеги? Или сложным, многоходовым ходом в корпоративной игре? Может, Игорь был тем самым "добрым полицейским", который выведывал слабости, чтобы потом донести их "железному королю"?

Возвращаясь по длинному коридору к своему стеклянному загону, она почувствовала, что стены не просто прозрачны — они словно бы искривляются, отражая десятки спрятанных взглядов. Каждая улыбка, каждый кивок могли быть маской. Каждое слово — тщательно расставленной ловушкой. Она была не просто новичком; она была мишенью в тире, где все остальные были если не стрелками, то сочувствующими зрителями.

Она села за свой стол, и взгляд ее машинально упал на экран — на подсвеченную красным встречу Вольского с ключевыми инвесторами через неделю. Сложнейшая презентация, от которой зависели миллионы. Требовалась безупречная, ювелирная подготовка.

И тут ее осенило. Это был не просто очередной пункт в расписании. Это был шанс. Единственная возможность не просто выполнить поручение, а совершить нечто выдающееся. То, на что он не сможет закрыть глаза. То, что заставит его увидеть в ней не пешку, а игрока.

Она одним движением мыши открыла папку с материалами по проекту. Слова Игоря эхом отдавались в памяти: "Никому не доверяйте".

"Что ж, — подумала Ариана, и впервые за два дня на ее лице появилось не отчаянное напряжение, а твердая, холодная решимость. — Я и не собираюсь".

Ее единственным союзником в этой войне будет ее собственная компетентность, ум и воля.

Она углубилась в работу, отбросив последние сомнения и страхи. Теперь у нее была не просто цель выжить. У нее была цель победить. И она начинала понимать правила этой жестокой игры, написанные железным королем с его высотного трона. Но даже у самых неприступных крепостей бывают слепые зоны. И она, Ариана, была намерена найти его.