Мой босс: Искушение соблазном

35. Побег

Вчерашний день был особенно напряженным — серия сложных переговоров, каждое слово в которых было отточенной сталью. Ариана, как всегда, работала на износ, предвосхищая его желания, гася потенциальные конфликты, будучи его идеальным отражением. Но сегодня она почувствовала, как нервы натянуты до предела, и усталость стала тяжелым свинцом в костях.

Он вошел в ее кабинет без стука, что уже было нарушением их негласных "офисных" правил.

— Собирай вещи, — сказал он без предисловий, его голос был низким и лишенным привычной повелительной резкости. В нем слышалась та же усталость, что и у нее, но смешанная с чем-то еще — с решимостью.

Ариана подняла на него удивленный взгляд. — Собрать вещи? Куда? У нас в одиннадцать конференция с японскими партнерами...

— Ее перенесли на понедельник, — коротко бросил он. — Мы уезжаем. На пару дней.

— Уезжаем? Куда? — она не понимала, чувствуя легкую панику. В его расписании не было никаких командировок.

— Просто уезжаем, — он подошел ближе, его взгляд скользнул по ее лицу, по темным кругам под глазами, которые она тщетно пыталась замаскировать. Он быстро поцеловал ее в лоб.

Через сорок минут его черный внедорожник плавно выруливал из подземного паркинга в вечерний поток машин. Марк был за рулем, его пальцы уверенно лежали на руле. Он снял пиджак и галстук, и в простой темной водолазке он выглядел моложе, менее недосягаемо. Ариана сидела рядом, в мягких джинсах и объемном кашемировом свитере под новым пальто, которое она с радостным удивлением обнаружила в своей части его гардеробной. Она смотрела на город, уплывающий за тонированным стеклом, и чувствовала, как клубок напряженности в ее плечах понемногу начинает разматываться.

Они ехали молча, но это молчание было комфортным, общим. Он включил музыку — тихий, меланхоличный джаз. Марк не смотрел на нее, но его присутствие было осязаемым, заполняющим собой все пространство салона.

Она не ожидала, что он свернет на парковку у большого фермерского маркета на выезде из города. Магазин был стильным, с прилавками из темного дерева и аккуратными рядами свежих овощей и фермерских продуктов.

— Мне кажется, у нас пустой холодильник, — сказал он, заглушая двигатель. В его голосе прозвучала легкая, непривычная неуверенность. Ариана все еще не до конца понимала, о чем идет речь.

Войдя внутрь, Ариана на мгновение застыла. Это было так далеко от их привычной реальности. Здесь пахло свежеиспеченным хлебом, спелыми фруктами и влажным деревянным полом. Они взяли большую плетеную корзину и пошли между рядами.

Именно здесь, среди кочанов салата и пучков зелени, с ними произошла метаморфоза. Они перестали быть начальником и ассистенткой, любовниками, разрывающимися между страстью и ненавистью. Они стали просто мужчиной и женщиной, выбирающими еду на ужин.

— Я планирую сделать стейки, — он взял упаковку с двумя толстыми кусками рибая, изучая мраморность прожилок с профессиональным видом, каким изучал финансовые отчеты.

— Хорошо, — ответила Ариана, находясь в шоке.

Потом Марк, к ее изумлению, спросил ее мнение о соусе. Они вместе выбирали овощи для салата — он с серьезным видом отбирал помидоры черри, а она, улыбаясь, положила в корзину авокадо. Он взял пару бутылок минеральной воды, а она, набравшись смелости, протянула ему веточку свежего розмарина.

Он посмотрел на зелень, потом на нее, и в уголках его глаз обозначились легкие морщинки — намек на улыбку.

В этот момент, стоя у кассы, пока он расплачивался, Ариану накрыло волной такого острого, такого болезненного счастья, что у нее перехватило дыхание. Эта простая, бытовая близость — совместный выбор еды, тихий разговор о пустяках, ощущениенормальности— была более интимной, чем любая их ночь. Это была та жизнь, которой у них не было.

Когда они снова сели в машину, Ариана смотрела в окно на проносящиеся мимо деревья и понимала: она не хочет возвращаться. Не хочет снова натягивать корсет делового костюма, снова становиться его "ассистенткой Орловой", снова прятать свои чувства за маской безупречного профессионализма.

Ей хотелось, чтобы эта дорога никогда не кончалась. Чтобы они могли всегда вот так — молча, просто вместе, с пакетами простой еды на заднем сиденье — уезжать от всего мира. В мир, где он был просто мужчиной, который собирается приготовить мясо, а она — просто женщиной, которая выбирает овощи в продуктовом — пусть и вочень дорогом продуктовом. В мир, где их любовь не была войной или тайной, а могла быть такой же простой и насыщенной, как запах свежего хлеба и леса.

Машина плавно свернула с асфальтированной дороги на аллею, пролегавшую сквозь частокол вековых деревьев. Через несколько сот метров деревья расступились, открывая вид на дом. Ариана замерла, забыв на мгновение дышать. Это был не просто дом — это была крепость из стекла и темного дерева, строгая, лаконичная и потрясающе красивая в своей гармонии с суровым северным пейзажем. Огромные панорамные окна, отражавшие последние отсветы заката в темной воде пруда в саду, массивная дверь из мореного дуба — все дышало уединенной, почти суровой эстетикой, которая была так похожа на самого Марка, но при этом здесь, вдали от города, лишилась своей устрашающей силы.

Он заглушил двигатель, и в наступившей тишине, нарушаемой лишь шелестом сосен, раздался щелчок его ремня безопасности. Марк повернулся к ней, его взгляд в полумраке салона был непривычно мягким.