Мой босс: Искушение соблазном

32. Тень сомнения

Идиллия, установившаяся в стерильных стенах пентхауса, оказалась хрупкой, как тонкий фарфор. Словно какая-то невидимая сила, завидуя их странному, затворническому счастью, решила впустить в их мир отравленный воздух внешней реальности. И имя этой силе было Милана.

Сначала это были мелочи. "Случайная" встреча в том самом ресторане, где у Марка был постоянно забронирова столик. Ариана увидела ее первой — Милана, в ослепительном крисном платье, поднималась по лестнице, ее рука легким, привычным жестом лежала на руке пожилого, важного вида мужчины. Но ее глаза, холодные и цепкие, нашли за столиком их двоих. Улыбка, которую она послала через зал, была отточенным оружием — сладкой, ядовитой и полной скрытого смысла. Она поманила пальчиком, и Марк, с лицом, внезапно ставшим каменным, извинившись, подошел к ней на пару минут. Ариана сидела, сжимая в пальцах стебель бокала, и чувствовала, как по спине ползут ледяные мурашки. Он вернулся молчаливым и напряженным, и вечер был безнадежно испорчен.

Потом пошли звонки. Его телефон, обычно молчавший в ее присутствии или звонивший по деловым вопросам, начал вибрировать с настойчивой регулярностью. На экране всплывало имя "Милана". Он никогда не брал трубку. Просто с раздражением тыкал в экран, отправляя вызов в бездну, и откладывал телефон с таким видом, будто отшвырнул нечто гадкое. Но каждый раз, когда это происходило, Ариана замечала, как сжимаются его челюсти, а в глазах вспыхивает короткая, яростная вспышка, которую он тут же гасил. Это была не просто досада. Это было нечто более острое, почти… предостерегающее.

Однажды утром, листая ленту в социальной сети, Ариана обнаружила у себя в личных новое сообщение. Отправлено было глубокой ночью. От Миланы Захаровой.

"Милая Ариана, так приятно было снова тебя видеть! Ты просто расцветаешь на глазах. Марк, как всегда, безупречен в своем выборе. Надеюсь, ты понимаешь, какая это честь — быть его… текущим увлечением. Ценю каждую секунду. В нашей жизни все так быстротечно".

Сообщение было усыпано игривыми смайликами, но каждое слово было отравленно. Ариана перечитала его раз пять, и с каждым разом ком ревности, гнева и унижения в ее груди становился все больше и тяжелее. Она не ответила. Просто удалила сообщение, чувствуя себя грязной. Но слова врезались в память, как клеймо.

Эта двусмысленная фраза стала звучать в ее ушах навязчивой мелодией. Она преследовала ее повсюду: когда она выбирала одежду из "того самого" гардероба, когда он снимал с нее эту одежду по вечерам, когда они завтракали молча, в лучах восходящего солнца. "Текущее увлечение". Была ли она всего лишь развлечением? Красивой, удобной игрушкой на время? А что было до нее? И что будет после?

Ее гложили подозрения. За красивым, суровым фасадом Марка Вольского, за его редкими моментами нежности, за его властной заботой явно скрывалось что-то. Какая-то тайна, связанная с Миланой. Какая-то боль, которую он тщательно скрывал. Ариана видела это в его глазах, когда та появлялась — не просто раздражение, а нечто более темное, почти животная настороженность.

Однажды вечером, лежа с ним в постели, прижавшись к его спине и ощущая под ладонью тепло его кожи, она не выдержала.

— Марк? — тихо позвала она.

— М-м? — он не повернулся, его голос был сонным.

— Эта женщина… Милана. Кто она для тебя?

Она почувствовала, как все мышцы его спины мгновенно напряглись, стали твердыми, как камень. Он замер на несколько секунд, а затем медленно перевернулся на другой бок, чтобы смотреть на нее. Его лицо в полумраке было закрытым, непроницаемым.

— Я уже говорил. Никто. Старая знакомая, — его голос прозвучал ровно, без интонаций.

— Но она… она пишет мне. Говорит странные вещи.

Его глаза сузились.

— Что именно?

Ариана сглотнула, чувствуя, как горит лицо: — Что я… твое "текущее увлечение".

Он фыркнул, коротко и презрительно.

— И ты веришь этому бреду? У нее слишком много свободного времени и слишком мало ума, чтобы занять его чем-то полезным. Не обращай внимания.

Он попытался отвернуться, закончив разговор, но она положила руку на его плечо, не давая ему уйти.

—Марк, пожалуйста. Я просто хочу понять. Почему она так себя ведет? Что было между вами?

Он резко сел на кровати, его силуэт вырисовывался угрожающей тенью против лунного света из окна.

— Ариана, хватит, — его голос прозвучал резко, как удар. — Я не собираюсь обсуждать с тобой каждую дуру, которая когда-то крутилась в моем окружении. Это не имеет к тебе никакого отношения. И ко мне — тоже. Тема закрыта.

Его слова были обжигающими, как пощечина. Он не просто уклонялся от ответа. Он хлопнул дверью прямо перед ее носом, оставив ее одну в коридоре ее собственных страхов и сомнений. Он снова закрылся. За своей броней из льда и стали.

Ариана лежала, отвернувшись к стене, и чувствовала, как зерно обиды прорастает у нее в груди. Марк был рядом, всего в нескольких сантиметрах, но между ними снова выросла та самая стена — высокая, неприступная и очень, очень холодная.

Сомнения, словно ядовитые побеги, начали прорастать в ее сознании, отравляя все, к чему прикасались. Может, Милана была правда? Может, она была всего лишь временным развлечением? Красивым проектом, который он взялся курировать — переодеть, переселить, сделать удобной для себя? А его нежность, его признание, что он скучал… Было ли это просто частью игры? Способом привязать ее, чтобы она оставалась покорной и преданной, пока ему это было нужно?

Она смотрела на его спящее лицо, такое спокойное и беззащитное в своем сне, и не знала, кому верить — ему или голосу страха, который шептал ей на ухо слова Миланы. Тень сомнения упала на их хрупкое счастье, и Ариана боялась, что эта тень со временем станет только длиннее и чернее, пока не поглотит их полностью. А Марк, единственный, кто мог развеять эти тучи, упрямо молчал, оставляя ее наедине с ее растущими подозрениями и гложущей ревностью.