— Николетт? — вырвал меня из страшного видения знакомый голос. — Что такое?
Лицо Сэма, обеспокоенное, встревоженное.
У меня учащенное дыхание, во рту пересохло и трудно говорить.
— А ну-ка на, попей, — протянул парень бутылку с морсом. — Боишься высоты? Ты не говорила об этом.
Говорила, но кто бы меня слушал?
Внутри шевельнулась злость, но быстро истаяла. Сердцебиение в ушах усилилось.
Снова толчок, и под нами стало еще выше, о чем недвусмысленно свидетельствовал прозрачный пол под ногами.
Я потеряю сознание и просто умру, просто умру.
— Нет, морс тут не поможет, — понял Сэм, убирая его в корзинку. — Держи меня за руку, — сжал он мою ладонь. — Смотри мне в глаза, дыши медленно и глубоко. Сосредоточься на дыхании. Думай только о нем. И смотри мне в глаза. Смотри, Николетт.
Ладонь Сэма была прохладной, почти холодной.
Его зеленые глаза с вкраплениями коричневого походили на минералы. Один такой камешек мне однажды привез отец из командировки с месторождения, которое разрабатывали в горах. Бабушка говорила, что оттуда же добывали и камень для строительства моста над Белой рекой.
Моста, с которого я упала в ледяную воду.
Я не знала, откуда у меня это воспоминание. Кроме фрагмента падения, я ничего не помнила. И бабушка не рассказывала. А я почему-то не решалась спросить. Мне казалось — это запретная тема, как и всё, что касалось гибели моих родителей, гибели Тэда, ее сына.
— Смотри на меня, Николетт. — Голос звучал, как через толщу воды, будто из прошлого, когда холодные воды тянули в глубину, но чьи-то руки вытащили меня из пугающей темноты. — Николетт… Николетт?
Расплывающееся перед глазами лицо Сэма вдруг обрело четкость.
Я поняла, что мы уже не поднимаемся в воздух рывками, пока другие желающие занимают свободные кабинки. Мы парим над домами и деревьями. Люди с такой высоты кажутся крошечными, суетятся, как муравьи в муравейнике.
Колесо крутилось, и — о, чудо — это не вызывало у меня паники. Даже сердце перестало стучать как оглашенное.
— Всё нормально. Всё прошло.
— Это хорошо, — с облегчением вздохнул Сэм. — Не переживай, мне тоже знаком страх не понаслышке, — начал он, откинувшись на спинку сиденья, заведя руки за голову. — Конечно, я не боюсь высоты, но кое-чего другого — да.
— Чего же?
Сэм только печально улыбнулся в ответ.
— Вижу, тебе помогла психотехника. Это мама меня научила. Здорово работает. Глубокое размеренное дыхание и концентрация на одной точке — и всё в порядке. Это, разумеется, не избавляет от страха, но притупляет его. Возвращается способность соображать.
— По-твоему, я не соображала?
— И чего ты такая колючая? — усмехнулся он. — Ладно, хочешь, кое-что покажу? Я узнал твой секрет, теперь ты узнаешь мой. Это будет справедливо.
На этих словах он расстегнул жилетку, а затем и рубашку.
Я зажмурилась и отвернулась, прилипнув лбом к стеклу кабинки.
— Ты чего? — озадачился Сэм. — Там ты ничего не увидишь.
— А я и не хочу ни на что смотреть.
— Интересно, о чем ты подумала? Может, считаешь, что я какой-нибудь маньяк? Какие там о нашей семье ходят слухи, не подскажешь? — съехидничал он.
— А ты не маньяк? — разозлилась я, смущенная его поведением, и повернулась.
Под рубашкой оказалась майка.
Ну, как же, его любимая форма одежды. А я о чем подумала?
И тут он задрал ее, оголив кожу. Я только ойкнула.
На правом боку обнаружился шрам, давно зарубцевавшийся, побледневший, но всё же страшный шрам. Как будто вырвали целый кусок.
— Болит? — Не удержавшись, я потрогала.
— Еще как! Особенно в дождливую погоду так и тянет. Но в основном — нет. — Сэм опустил майку и принялся застегивать одежду.
— Откуда он у тебя?
— Приятель оставил на память. С острыми, большими зубами. Правда, один из них я у него выбил, — хвастливо добавил Сэм, показав уже знакомый волчий клык на шнурке, что висел у него на шее.
— Так это зуб настоящего волка?
— Ночного охотника, да. Мама же тебе о них рассказывала.
— Немного, но я не очень поняла…
— То есть, ты не поверила? — догадался Сэм.
Я пожала плечами.
— Оборотни существуют. Они так же реальны, как ты и я. Но не бойся, мы тебя защитим. Вот… — он достал из кармана маленький пузырек, внутри бултыхалась янтарная жидкость. — Это духи. В их состав входят компоненты, отпугивающие ночных клыкастых тварей.
— Зачем мне? — взяла я флакончик, открутила пробку и понюхала. Пахло лавандой и освежающими травами, от запаха знакомо закружилась голова. Видно, Сэм использовал воск для волос из той же серии.
— Мне будет спокойней, если ты станешь ими пользоваться. Только ничего такого не подумай. Я забочусь о тебе исключительно потому, что не хочу, чтобы Мартина осталась без хозяйки.
— Тебе бы следовало позаботиться и о самой Мартине. — И почему Сэм такой вредный?
— Я бы мог сделать и для нее, но…
— Погоди, так ты сам сделал эти духи?
— А кто же еще? Корпел над ними в лаборатории по нескольку часов в день. Ты оценила?
— Нет, — поморщилась я, хотя аромат был очень приятный.
— Зря ты не носишь свисток Джека, — вдруг сказал Сэм, ничуть не обидевшись.
— Свист тоже отпугивает волков?
— Это отличный сигнал о помощи. Если попадешь в беду — свисни. И тебя услышат.
За разговором с Сэмом я не заметила, как пролетело время и Колесо остановилось.
С чувством облегчения я выбралась наружу.
Никогда больше туда не сяду!
Поискала глазами Джека. Он с Лили уже садился в лодку на одной из каруселей, вращающейся по кругу. И я не хотела их упускать.
— Напрасно ты это затеяла, — пристроился со мной рядом и Сэм. — Джек никогда на тебя внимания не обратит. Тем более сегодня, когда ты в платье нашей сестры.